Внешняя политика и политика безопасности России на современном этапе

 

Избрание нового Президента России, как и состоявшиеся незадолго до этого парламентские выборы, безусловно, стали точкой отсчета нового этапа развития страны. Любому переходному моменту такого формата неизбежно сопутствует осмысление предшествующей фазы политического процесса. Происходит инвентаризация его результатов и как следствие - корректировка стратегии на ближайшую и среднесрочную перспективу. Такая работа активно ведется сейчас в России по всем направлениям - будь то экономика, государственное строительство, федеративные отношения, социальная область. Не стала исключением и сфера внешнеполитической деятельности. По сути, Концепция Национальной безопасности В.В. Путина, воплощает в себе идеологию всей деятельности нашего государства в сфере международных отношений. Она определяет основные направления, пути и методы отстаивания долгосрочных национальных интересов Российской Федерации в международных делах. Концепция призвана придать нашей внешней политике дополнительную открытость и предсказуемость. Это - послание Российского государства всем членам международного сообщества, устанавливающее четкие ориентиры в отношении наших будущих шагов во внешней политике.

То, что новая Концепция появилась именно в то время, вполне объяснимо. Это вытекает из самой логики того процесса поиска Россией своего места и роли в международных делах и в отношениях с внешним миром, который активно шел в последнее десятилетие. Этот процесс был довольно длительным, и далеко не простым, что обусловлено масштабами и глубиной тех перемен, которые происходили в самой стране и вокруг нее.

Можно сказать, что сейчас эта фаза становления современной внешней политики России в основном завершена. Новая Концепция подводит черту под прошлыми годами, оформляет и закрепляет устоявшиеся и оправдавшие себя позиции и целеустановки, намечает новые горизонты.

Необходимость разработки такого рода обновленной внешнеполитической платформы прямо связана и с принятием в начале года в России новой Концепции национальной безопасности. Она является базовым документом, содержащим анализ внешних угроз безопасности Российской Федерации. Концепция внешней политики развивает эту проблематику применительно к конкретным областям внешнеполитической деятельности российского государства.

При этом речь не идет о какой-то неожиданной или кардинальной переориентации внешнеполитического курса. Концепция в этом плане не содержит сюрпризов. Она сводит в систему принципиальные подходы России, которые составляли содержание внешнеполитической деятельности страны в последние годы, делает необходимые выводы из ошибок и упущений прошлого.

Вместе с тем в Концепции, безусловно, присутствуют и весьма существенные элементы новизны - в формулировании национальных приоритетов, конкретных оценках и акцентах, в описании инструментов реализации внешнеполитических задач.

Если говорить о главном из того, что будет отличать внешнюю политику России в предстоящий период, то на первом месте следует назвать реализм. Реализм во взгляде на международную ситуацию, в постановке конкретных целей, в оценке собственных возможностей.

Как известно, предыдущая редакция Концепции принималась в начале 1993 года. В тот момент российское государство делало первые шаги на мировой арене. Этим объяснялся присущий ей налет романтизма и завышенных ожиданий. Тогда казалось, что стоит лишь покончить с холодной войной и изменить вектор собственного развития как большинство проблем решится само собой, мир в одночасье станет гармоничным и безопасным.

И в этом был свой резон. Действительно, к концу восьмидесятых -началу девяностых годов международный климат потеплел, удалось существенно разрядить военную напряженность в мире, вывести из арсеналов целые категории вооружений, сделать более транспарентной военную деятельность, ограничить и начать сокращение стратегических ядерных потенциалов СССР и США, цивилизованным путем развязать сложнейший германский узел. Военно-стратегическое противостояние по оси Запад - Восток было минимизировано, а риск военного столкновения между двумя ведущими ядерными державами сведен к предельно малым величинам.

Бесспорно, в начале девяностых годов имелся шанс для коренного переустройства международного порядка на демократических основах. И не вина России, что на том этапе этот исторический шанс не был реализован. Слишком велико оказалось искушение воспользоваться стратегическими последствиями крушения СССР и восточноевропейской союзной системы. Призыв новой России строить демократический миропорядок без разделительных линий и дискриминации разного свойства на деле не был воспринят должным образом. Наоборот, все чаще Россию пытались поставить в неравноправное положение. Расхожим стал тезис о том, что ей надо смириться с новой "скромной ролью". Более того, нас неоправданно обвиняли в имперских амбициях, как только мы начинали отстаивать свои интересы.

Не оправдались и надежды на то, что на смену биполярному миру автоматически придет широкое партнерство в интересах международной стабильности. Силовой фактор отнюдь не утратил значения, он лишь изменил в отдельных случаях свою направленность. Открыто стал насаждаться тезис, что, мол, в современных условиях дипломатия может быть по-настоящему эффективной лишь тогда, когда подкрепляется угрозой силой или ее непосредственным применением. Возникли новые очаги напряженности, в том числе непосредственно на границах России. Международному сообществу пришлось искать ответы на многие, причем весьма острые угрозы и вызовы, масштаб которых до этого времени нам было даже трудно себе представить. Достаточно в этой связи упомянуть проблему международного терроризма.

Трезвый анализ всех этих весьма существенных факторов не мог не отразиться на оценке рамочных международных условий, в которых находится сегодня Россия и на которых должна выстраиваться ее практическая политика по конкретным направлениям.

Другой важный элемент, который отныне будет гораздо рельефнее представлен во внешней политики России, - прагматизм. Сейчас в нашей стране есть ясное осознание того, что на нынешнем этапе внешняя политика призвана быть действенным помощником в решении задач внутреннего развития. Мы отдаем себе отчет в том, что наши внешнеполитические ресурсы на данный момент объективно ограничены. Следовательно, они должны сосредотачиваться прежде всего на жизненно важных для российского государства областях. Это - в первую очередь обеспечение надежной безопасности, создание максимально благоприятных условий для поступательного экономического развития, устойчивого хозяйственного роста, повышения жизненного уровня населения, укрепления основ конституционного порядка, консолидация гражданского общества, защита прав наших сограждан и соотечественников за рубежом.

Мы отказались от идеологии глобального мессианства, которая была присуща бывшему СССР и заставляла его "демонстрировать флаг" в самых удаленных уголках планеты.

Критерии сегодняшней России - иные. Мы не стремимся к дипломатическому присутствию ради самого присутствия. Будем взвешенно и расчетливо подходить к подключению к различным глобальным начинаниям и проектам, добиваться формирования их с учетом российских потребностей, воздерживаться от участия в них, если это не стыкуется с нашими возможностями и не несет прямой отдачи для интересов страны. Степень вовлеченности России в такого рода проекты или инициативы будет соизмеряться с конкретной пользой от этого для наших приоритетов.

Это, конечно, не означает, что мы собираемся сужать сферу нашей внешней политики как таковой. Речь идет о том, чтобы сделать ее более рациональной, если хотите - более рентабельной и в политическом, и в экономическом измерении.

Если суммировать вышесказанное, то суть сводиться к следующему: внешняя политика России будет все более предметно сориентирована на реализацию национальных интересов. Они будут отстаиваться последовательно, а где надо и жестко.

Хотел бы сразу подчеркнуть, что такой подход не имеет ничего общего с национальным эгоизмом, самоизоляцией, а тем более с конфронтационностью. Он ни в коей мере не вступает в противоречие с линией на дальнейшую активную роль России в демократизации международного сообщества, ее интеграцию в мировую экономику. Этой линии нет разумной альтернативы. Какие бы трудности ни возникали по отдельным международным проблемам или в отношениях с отдельными странами, основой внешнеполитического курса будет стремление к партнерству и поиск взаимоприемлемых решений. В том числе и самых сложных проблем. Другими словами, отстаивать собственные позиции и приоритеты мы будем в рамках линии на конструктивное взаимодействие, стремясь при этом совершенствовать соответствующие инструменты и механизмы. В Концепции не случайно подчеркивается заинтересованность России в расширении круга своих друзей и союзников, в создании вокруг себя пояса добрососедства, активном использовании механизмов международного сотрудничества для продвижения своих национальных интересов. Ведь именно это во многом определяет прочность позиций государств в современном мире.

В предстоящий период в российской внешней политике будет неуклонно увеличиваться удельный вес экономической дипломатии. Здесь на передний план выходят такие задачи, как содействие укреплению экономики России и обновлению внешнеэкономической специализации, обеспечение полноправного участия в международных экономических организациях, помощь российскому предпринимательству в выходе на зарубежные рынки, привлечение иностранных инвестиций, решение проблем внешней задолженности.

Новые вызовы несет и набирающий темп процесс глобализации. С учетом наших известных экономических проблем Россия относится к числу государств, для которых глобализация таит в себе немало опасностей. Задача внешней политики - помочь минимизировать эти опасности, в частности содействовать формированию таких международных механизмов, которые обеспечивали бы наиболее благоприятные условия устойчивого, бескризисного развития российской экономики, ее органичное встраивание в систему мирохозяйственных связей при должном учете факторов, определяющих экономическую безопасность страны.

Еще один существенный критерий, который в растущей степени будет применяться к оценке эффективности нашей внешней политики - это защищенность интересов и прав граждан России и соотечественников, где бы они ни находились и ни проживали. Данная тематика будет звучать в дипломатической деятельности России более весомо, конкретно и наступательно, соразмерно той остроте, которая характерна для этих проблем в отдельных странах.

Наши партнеры могут исходить из того, что Россия продолжит свою принципиальную линию в вопросах формирования нового миропорядка. Здесь мы будем строить свою политику исходя из убеждения, что лучшей основой стабильного мира и устойчивого развития является многополюсное мироустройство, не допускающее монополии и доминирования в мировых делах какой-либо одной державы или группы государств.

В этом подходе Россия далеко не одинока. Для нас совершенно очевидно стремление абсолютного большинства государств к формированию справедливой и равноправной системы международных отношений. Даже те из них, кто является союзниками США явно не хотят, чтобы в мире утвердилась и тем более была бы узаконена чья-либо гегемония, будь-то одной сверхдержавы или военно-политического альянса. Думаю, это не в интересах и самих Соединенных Штатов.

Россия будет последовательно выступать за дальнейшее снижение роли военной силы в международных отношениях, за укрепление коллективных, многосторонних механизмов управления международными процессами. Только на такой основе мировое сообщество сможет эффективно противодействовать многочисленным глобальным вызовам и рискам нового поколения.

Ключевое значение в этом плане российская политика и дальше будет отводить ООН. Именно эта организация должна, по нашему убеждению, оставаться главным центром регулирования международных отношений в XXI веке. Исходя из этого, Россия будет противодействовать попыткам эрозии роли ООН и Совета Безопасности в мировых делах. Наш приоритет -усиление консолидирующей функции ООН, рациональное реформирование Организации в целях придания ей способности более быстрого и адекватного реагирования на события в мире, наращивание возможности ООН по урегулированию кризисов и конфликтов.

Мы ожидаем, что предстоящий в сентябре нынешнего года Саммит тысячелетия поможет существенно продвинуть ООН в этом направлении, укрепить и поднять ее роль в современном мире. Россия стремится внести конструктивный вклад в организацию и проведение этого ответственного мероприятия, активно сотрудничая в этом со всеми заинтересованными государствами.

Помощниками, а не соперниками ООН должны быть различные региональные и субрегиональные организации, в том числе действующие в области безопасности. Мы видим, что роль региональных организаций в современном мире растет. Это - объективный процесс, который способен придать международным отношениям дополнительную устойчивость. Ткань сотрудничества на этом уровне призвана стать еще одним важным пластом в формировании многополярного мироустройства. Россия активно вовлечена во многие из этих процессов как на европейском, так и на азиатском направлении. Мы рассматриваем свое участие в региональных организациях как один из важнейших элементов нашей внешней политики. С теми структурами, в которые мы не входим, будем стремиться налаживать продуктивное взаимодействие.

 

Неотъемлемой предпосылкой становления и укрепления справедливого миропорядка является неуклонное соблюдение всеми членами мирового сообщества и их объединениями основополагающих принципов международного права, в первую очередь Устава ООН. Мы считали и считаем совершенно неприемлемыми попытки объявить сформировавшуюся на сегодня международно-правовую систему пережитком прошлого, подменить ее несущие конструкции концепциями типа “гуманитарной интервенции”, “ограниченного суверенитета” или весьма вольно трактуемыми соображениями морали.

Разумеется, это не означает, что Россия рассматривает международное право как нечто застывшее и окаменевшее. Как и все в современном динамично меняющемся мире оно должно быть предметом адаптации к конкретным потребностям нынешнего этапа международных отношений. Мы открыты для предметного диалога по этим вопросам, в том числе и по теме правовых аспектов применения силы в международных отношениях в условиях глобализации. Как известно, Россия сама выступила с инициативой обсуждения этой темы на Саммите тысячелетия. При этом, однако, совершенно очевидно, что поиск конкретных форм реагирования мирового сообщества на кризисы, в том числе гуманитарного характера, должен вестись на самой широкой коллективной основе и в пределах международно-правового поля. Цель - выходить на решения, которые пользовались бы поддержкой всех вовлеченных стран и мирового сообщества в целом. Мы уверены, что такой подход разделяется абсолютным большинством членов ООН.

Важной сферой российской внешней политики остается разоруженческое направление. От бывшего Советского Союза Россия унаследовала не только значительный потенциал ядерного, химического и обычного оружия, но и ответственность за продолжение международных усилий по ограничению и сокращению этих арсеналов. За прошедшие годы мы делали все возможное, чтобы быть на высоте этой ответственности.

Россия неукоснительно выполняла и выполняет свои обязательства по договорам в области ограничения и сокращения вооружений и режимов нераспространения. Будем готовы идти на дальнейшее сокращение военных потенциалов как в российско-американском, так и многостороннем формате. Недавняя ратификация в России Договора СНВ-2 и Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний наглядно подтверждает искренность наших намерений придать разоруженческому процессу новый мощный импульс. Более того, мы представили конкретную программу действий, включающую дальнейшие глубокие сокращения стратегических наступательных вооружений, комплексные меры по предотвращению расползания ядерного оружия и средств его доставки. Для нас, однако, ясно, что непременным условием продвижения в этом направлении является сохранение стратегической стабильности, важным аспектом которой является незыблемость Договора по ПРО 1972 года.

Одной из наиболее острых угроз международной безопасности и стабильности стали в наши дни локальные конфликты, замешанные на агрессивном сепаратизме, межэтнической вражде, религиозной розни. Они дестабилизируют ситуацию целых регионов, лишают жизни тысячи и тысячи людей, становятся причиной миллионных потоков беженцев. К сожалению, в последние годы мы не только не приблизились к преодолению этого зла, но, пожалуй, даже отдалились от решения проблемы как таковой. Число региональных конфликтов и очагов напряженности не сократилось. Уже существующие за редким исключением не находят устойчивых решений, и при этом к ним добавляются новые. Многие горячие точки полыхают или тлеют в непосредственной близости от российской территории, и мы хорошо знаем цену их последствиям.

Особо тревожит то, что в последнее время региональные конфликты все более цинично используют в своих преступных целях международные террористические организации. Насколько опасна гремучая смесь международного терроризма и религиозного экстремизма, Россия смогла в полной мере прочувствовать на примере событий на Северном Кавказе. Задача внешней политики - добиться правильного понимания мировым сообществом действий России по отражению этой острейшей угрозы и одновременно способствовать налаживанию эффективного сотрудничества в сфере борьбы с международным терроризмом.

В целом российской внешней политикой наработан существенный конструктивный потенциал в роли посредника при урегулировании сложных международных проблем. Мы не намерены уходить от этой ответственности и далее будем стремиться вносить посильный вклад в многосторонние усилия по разрешению наиболее острых международных кризисов.

Несколько слов о региональных приоритетах. Россия - государство, занимающее огромное пространство на двух континентах. Само ее геополитическое положение уже предполагает многовекторную политику, сбалансированную в географическом отношении.

По понятным причинам центральным направлением было и останется сотрудничество с государствами СНГ. Упор будет делаться на развитии добрососедских партнерских отношений со странами Содружества, ускорении и углублении взаимовыгодных интеграционных процессов. Причем и здесь мы будем действовать с позиций реализма, принимая во внимание встречную открытость и готовность партнеров по СНГ учитывать наши интересы. Интеграция для России не самоцель, но и не пустой лозунг. Важно, чтобы она приносила все более весомые позитивные результаты самой России и другим участвующим государствам. Мы убеждены в том, что столбовой дорогой развития на пространстве СНГ является сближение и сплочение, а не раздробление и разбегание друг от друга.

Традиционный приоритет нашей внешней политики - Европа. Дело не только в том, что Россия - неотъемлемая часть истории и современного развития Европы. На этом направлении реализуется основной массив наших внешних интересов. Пожалуй, из всех внешних факторов именно процессы, разворачивающиеся в Европе, оказывают наиболее значимое воздействие на происходящее в России.

Здесь на перспективу просматриваются две основные задачи. Первая - продолжение линии на создание стабильной, недискриминационной и всеобъемлющей системы европейской безопасности. Вторая - придание дополнительного импульса разностороннему сотрудничеству между Россией и Европейским Союзом. Уже сейчас ЕС - один из наших главных партнеров в мировой политике и экономике. Есть все основания полагать, что значение взаимных отношений будет возрастать для обеих сторон. Наша цель - устойчивое, долгосрочное и равноправное партнерство с ЕС, свободное от конъюнктурных колебаний. В ближайшей перспективе речь должна идти о том, чтобы сконцентрироваться на вопросах реализации встречных стратегий наполнения отношений.

Критерий реализма и прагматизма будет определять и наш подход к отношениям с НАТО. Объективно оценивая роль альянса, мы исходим из того, что взаимодействие Россия-НАТО способно стать существенным фактором обеспечения безопасности и стабильности на континенте. Сейчас началось размораживание наших отношений с альянсом, свернутых после известных событий на Балканах. Мы к этому готовы. Но исходим из того, что степень эффективности сотрудничества и его уровень будут зависеть от готовности сторон в полном объеме выполнять взятые на себя обязательства, прежде всего по Основополагающему акту.

Мы будем и дальше убеждать наших партнеров по НАТО в непродуктивности линии на дальнейшее расширение альянса. И не только потому, что это ведет к негативному изменению военно-стратегического ландшафта в Европе, которое Россия не может игнорировать. Процесс расширения объективно ведет к закреплению в Европе зон с различной степенью безопасности и не может восприниматься нами иначе, как направленный против интересов России.

У нас есть твердый настрой продолжить активный диалог с США. В ближайшие четыре года нам предстоит иметь дело с новой вашингтонской администрацией. Убежден, что в интересах обоих государств сохранить линию на конструктивное взаимодействие, преумножить накопленный за последние 8 лет позитивный потенциал. У нас немало областей, где наши интересы объективно совпадают и создают базу для плодотворного сотрудничества. Обе страны несут особую ответственность за состояние дел в сфере поддержания стратегической стабильности, ядерного разоружения. Предстоящий период будет в этом смысле особенно важным. Те решения, которые придется принимать в этой области надолго предопределят направленность мировых процессов в целом.

Во внешней политике России будет неуклонно возрастать значение Азии. Будучи неотъемлемой частью азиатского пространства, мы имеем здесь самые широкие интересы, которые наполняются дополнительным содержанием благодаря динамичным процессам развития региона. Будем делать упор на активизацию участия в основных интеграционных структурах АТР и стремиться к углублению отношений с нашими ведущими азиатскими партнерами, прежде всего Китаем, Индией, а также Японией. Весьма актуальной остается для нас, безусловно, задача содействовать общему оздоровлению обстановки в Азии.

Мы не будем пренебрегать развитием отношений с государствами Африки, Латинской Америки, их интеграционными объединениями. Здесь есть серьезный обоюдный интерес к расширению экономического сотрудничества, политического диалога и большое окно потенциальных возможностей, которые мы хотим задействовать во взаимных интересах.

В целом наши партнеры могут твердо рассчитывать, что политика России будет самостоятельной, предсказуемой, транспарентной, учитывающей законные интересы других государств, нацеленной на поиск совместных решений. Уверенность в этом придает и тот факт, что страна вступает в период политической и экономической стабильности, а сформировавшийся внешнеполитический курс опирается на широкую поддержку общественности и всех ведущих политических сил России.

В богатой на события, непростой, а порой и трагичной истории нашего государства российским политикам и дипломатам не раз приходилось отстаивать национальные интересы в условиях, когда страна находилась в тяжелой ситуации, а ее внутренние ресурсы, казалось, были исчерпаны. В такие кризисные периоды недостаток государственной мощи России компенсировали воля, сплоченность, ее интеллектуальный и творческий потенциалы. На первое место выступали талант маневра ограниченными возможностями, умение сконцентрировать их на главном направлении, учет прошлых ошибок, изобретательность и настойчивость в продвижении национальных приоритетов. Нам нужны терпение и выдержка, накопление сил и готовность к обновлению, последовательность и упорство в решении задач. Так было в период становления Московского княжества, после “смутного времени”, так было при Петре Великом, когда Россия начала грандиозный исторический прорыв, так было после поражения в Крымской и русско-японской войнах. Россия всегда выходила из кризисов более сильной и уверенной в себе.

Национальная безопасность для нас сегодня напрямую связана с формированием нового справедливого и демократического миропорядка, гарантирующего равную степень безопасности для всех государств мира. Добиться этой цели непросто, но и начинаем мы не с чистого листа. Совместными усилиями с нашими иностранными партнёрами нам удалось переломить логику “холодной войны”, базировавшуюся на принципах жёсткого военного противостояния и безудержной гонки вооружений.

Философии конфронтации мы противопоставили философию стратегической стабильности, в основе которой – поступательность и непрерывность процесса разоружения. Яркий пример тому – заключение на майском саммите этого года в Москве Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов России и США. Этот документ юридически закрепляет договорённость о сокращении суммарного количества стратегических ядерных боезарядов к 31 декабря 2012 года до согласованного уровня в 1700-2200 единиц у каждой из сторон. Подчеркнем - юридически обязывающую договорённость. Для нас, в России, это было принципиально важно, так как этим шагом две крупнейшие ядерные державы продемонстрировали международному сообществу, что перспективу обеспечения своей безопасности необходимо выстраивать не через наращивание военных потенциалов, а через их ограничение и сокращение. Принятая же в ходе саммита в Москве Декларация о новых стратегических отношениях между Москвой и Вашингтоном прямо указывает на то, что Россия и США “намерены осуществлять сокращение своих стратегических наступательных потенциалов до минимально возможных уровней, отвечающих требованиям обеспечения их национальной безопасности и их союзническим обязательствам, а также отражающих новый характер их отношений в стратегической сфере”.

Глубоко убеждён, что выстраивать военную безопасность любого государства можно и нужно не через безудержное развитие оборонных программ и создание всё более изощренных боевых систем, а через усиление международного сотрудничества в деле нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, через расширение сферы охвата международно-правовой базы разоруженческого процесса. Опыт миротворческой деятельности международного сообщества, операция антитеррористической коалиции в Афганистане также свидетельствуют о том, что, слагая наши усилия, а не разобщая их, мы получаем оптимальный и, кстати, менее затратный механизм урегулирования кризисных ситуаций.

Наконец, очевидно и то, что в условиях глобализации не существует чисто военных путей решения проблем безопасности.

Причина тому – изменившийся характер современных угроз. Ведь, скажем, главную угрозу сегодняшнего дня – международный терроризм - чисто военным путём не отвести. Требуется значительно более широкий набор мер политического, правового, экономического, технического характера. Возьмите хотя бы в качестве примера те меры, которые все мы были вынуждены предпринять с точки зрения повышения “авиационной безопасности”. Или еще. Экономический коллапс или экологическая катастрофа способны нести в себе не менее разрушительный потенциал, чем прямой военный конфликт. И это далеко не исчерпывающий список потенциальных угроз международной и национальной безопасности. Все они разнопланово воздействуют в различные моменты на мировое сообщество, однако всех их объединяет одно – без выстраивания чёткой многокомпонентной и разноуровневой системы международной безопасности нам эти вызовы не отвести.

И центральным глобальным инструментом этой системы призвана быть Организация Объединённых Наций и её главный уставной орган, отвечающий за поддержание международной стабильности, – Совет Безопасности. Будучи постоянным членом Совета Безопасности ООН, Российская Федерация прикладывает максимум усилий с целью повышения эффективности и оперативности его действий и реакции на мировые события Организации Объединённых Наций в целом. События вокруг Афганистана после 11 сентября прошлого года наглядно продемонстрировали, что, когда имеется совокупная воля международного сообщества, то ООН может действовать быстро, решительно и результативно.

Уверен, при рачительном использовании потенциала ООН и его специализированных организаций на многих направлениях - будь-то превентивная дипломатия или миротворчество, стимулирование устойчивого развития в мире или решение экологических проблем, мы можем и должны добиться новых, поистине прорывных результатов.

Укрепление центральной координирующей роли ООН, сохранение и усиление системы международного права, развитие механизмов многосторонней дипломатии – всё это относится к разряду важнейших приоритетов внешней политики России.

Одним из таких сравнительно новых и безусловно наименее “забюрократизированных” механизмов является “Большая восьмёрка”, объединяющая наиболее развитые индустриальные державы. Прошедший на днях саммит “восьмёрки” в канадском городе Кананаскисе ещё раз наглядно продемонстрировал большой созидательный потенциал этого форума, его нацеленность на поиск решения действительно важнейших для международного сообщества проблем. Россия, со своей стороны, вносит свой непосредственный вклад в успешное функционирование этого неформального института. Наглядный пример тому – принятое в Кананаскисе решение о том, что в 2006 году Россия будет председательствовать в “Большой восьмёрке” и проведет её регулярный саммит.

Новое звучание в условиях глобализации приобретают трансрегиональное и региональное измерения безопасности. События на Ближнем Востоке или недавнее обострение ситуации в Южной Азии указывают на то, что региональные проблемы потенциально способны качественно влиять на сам ход мировых процессов.

Что касается России, то она является неотъемлемой частью двух крупнейших мировых регионов – Европы и Азии. Отсюда наша прямая вовлечённость как в европейские, так и азиатские дела. Не секрет и то, что именно в Европе реализуются жизненные интересы России в сфере безопасности и экономики. По большому счету, задачи, которые мы перед собой ставим, не многим отличаются от целей наших европейских партнёров. Создание единого пространства безопасности и экономического развития в Европе – насущные и достижимые цели, которые не раз декларировались в наших совместных документах. Дело теперь за тем, чтобы последовательно претворить политические декларации в работающие договорённости. Важными вехами на этом пути явились саммиты Россия-НАТО и Россия-Евросоюз, прошедшие в конце мая с.г.

Римская Декларация Россия-НАТО, создание нового Совета – политической “двадцатки” - отражают новое качество отношений России и государств-членов альянса. Оно заключается, прежде всего, в механизме совместной разработки, принятия и выполнения решений. Причём Россия участвует в этом процессе на равноправной основе, то есть как полноправный член нового механизма евроатлантической безопасности. Теперь от всех нас зависит, чтобы этот механизм заработал. Первые рабочие встречи после римского саммита показали, что это возможно, а главное этого требует нынешняя обстановка в мире, интересы безопасности и России, и стран НАТО. Создание Совета Россия-НАТО - важный шаг в строительстве новой архитектуры безопасности в Европе и в мире в целом.

Что касается отношений России с Евросоюзом, то исходя из простой реальности: ЕС – наш главный торгово-экономический партнёр. Состоявшийся в Москве саммит был уже десятым по счёту, и уже это свидетельствует о том, что нами вместе был пройден немалый путь. Ведётся активный политический диалог, проделана большая работа по формированию общего экономического и энергетического пространства. Вместе с тем мы отмечаем, что целый ряд проблем между ЕС и Россией имеют солидную историю и их обсуждение идёт как бы по кругу.

Тем не менее, мы смотрим на будущее наших отношений с оптимизмом. Истина заключается в том, что Россия – часть большой Европы и нам суждено быть вместе.

Мы готовы к активизации взаимодействия с ЕС в области внешней политики. Объединение усилий России и Евросоюза на основе близких подходов к международным проблемам позволяет придать больший вес и авторитет их деятельности по решению некоторых из них. Речь, в частности, идёт о взаимодействии международной “четвёрки” в ближневосточном урегулировании. Сейчас открывается ещё одно перспективное направление взаимодействия России и ЕС – в сфере европейской политики безопасности и обороны. Мы передали нашим европейским партнёрам наши предложения по возможным направлениям сотрудничества в этой области. Хочу особо подчеркнуть, что нам надо скорее переходить к практическим делам на этом направлении. В противном случае мы можем вновь оказаться неподготовленными перед лицом современных вызовов. И ещё. Мы отнюдь не рассматриваем взаимодействие с Евросоюзом в области безопасности и обороны как какую-то альтернативу российско-натовскому сотрудничеству. Напротив, мы стремимся сделать эти процессы взаимодополняющими и взаимополезными.

Одним из ключевых элементов новой европейской архитектуры безопасности должна стать ОБСЕ с её уникальным географическим составом участников, опытом взаимодействия государств и опробованным инструментарием в вопросах безопасности и сотрудничества. В последние годы, к сожалению, потенциал этой организации использовался далеко не полностью. ОБСЕ необходимо вернуть функцию демократического форума равноправного диалога и принятия решений по поддержанию мира в Евроатлантическом регионе. Мы интенсивно работаем над этим. ОБСЕ вполне способна адаптироваться к меняющимся условиям в мире и Европе. Она, как показал лиссабонский форум, активно подключается к глобальным усилиям под эгидой ООН по борьбе с международным терроризмом, работает над расширением мер доверия в военно-политической сфере, стимулирует сотрудничество государств в экономической, экологической и гуманитарной областях. Словом, ОБСЕ – при наличии нашей совокупной воли – способна решать задачи общеевропейского масштаба.