Марта /12 апреля 1896. Фомино Воскресенье

Прошедшею ночью, часу во втором, ученик Семинарии, шестого класса, Ной Теразава в компании с какими-то двумя, имена которых еще не известны, стали внизу против Женской нашей же школы и ну бомбар­дировать ее камнями, из которых один, перелетевши чрез главный дом, разбил стекло в золотошвейной. Полицейский, услыхав удары от кам­ней, бросился с подъема вниз и успел схватить Теразава, тогда как дру­гие два удрали. Его привели в полицию и стали допрашивать; сначала дал ложный адрес, потом сказался; засадили на двое суток в полиции под арест. Я объявил, что он исключается, и просил дознать, кто были дру­гие два, чтобы и с ними поступить так же, если ученики. Вот что значит дурной материал в школе; Ной этот — сын кузнеца, грубый на натуре, всегда на него жаловались за грубость и ссорливость. Бросать камнями в своих сестер без малейшей причины на то — настоящее зверство! Хо­рошая и педагогия: во втором часу ученик не спит у себя, а шляется по улицам! Таков о. Роман, нынешний заведыватель Семинарии; а господи­ну Кавамото, который специально был готовлен в педагоги, еще не угодно принять школу в свое заведывание. Что будешь делать? Во всем должен быть я один виноват!

Илья Накагава из Каннари пишет: умерла и погребена тамошняя благочестивая христианка Сара Кавамото, племянница покойного на­шего священника Иоанна Сакаи и мать Якова Кавамото, тамошнего ныне лучшего христианина. На похороны собралось человек пятьсот язычников, и всех тронуло благолепие похорон, так что говорили: «И нам нужно сделаться христианами, чтобы быть погребенными так хорошо»; еще говорили: «Значит, не правда, что христиане пробивают своих покойников гвоздями и связывают веревками». Подумаешь, какая осторожность нужна при введении христианства во всем, не исключая самых последних мелочей! «Пробивание гвоздями» — непременно взято от заколачивания гвоздями гробных крышек; говорю я, чтобы винтами прикрепляли крышки,— не слышно страшных звуков молотка, но где же в провинциальных Церквах найти винтов и вверток, коли и здесь, в Соборе, почти никогда не заготовят! А «связывание веревками» — это, без сомнения, взято от соломенных веревок, которыми обвязывает­ся гроб в двух местах, чтобы продеть веревки для спуска гроба; эти веревки потом вытаскиваются, а соломенные остаются; язычники и обратили их в узы покойника. Но при погребении Сары, в Каннари, то и другое рассмотрели ближе и поняли, как должно, если только там совсем не было «гвоздей и соломенных веревок».

Из Церквей — отовсюду очень хорошие известия о праздновании Пасхи, лучшие, чем в прошедшем году.

Апреля 1896. Понедельник

Фоминой Недели

С семи часов обедня, потом панихида. Кутьями были уставлены четы­ре стола церковных и четыре длинных стола классных. Потом причт отправился служить литии по могилам на трех кладбищах.

Йолиция исследовала и нашла, что два другие с Ноем Теразава, бро­савшие камни, были тоже ученики Семинарии, Сираиси и Такахаси Матфей.

Апреля 1896. Вторник

Начались классы после Пасхи.

Учителям-академистам отдан был на суд проступок Теразава и двух с ним. Они рассудили, что жаль выключать из Семинарии. Я согласился с ними, но так как без наказания оставить нельзя, то велел троим выйти в город и быть приходящими учениками до каникул. Если будут учиться исправно и не провинятся ни в чем, то после каникул опять будут приняты в Семинарию. Впрочем, им всем троим пренадлежит очередь в военную службу; быть может, и по необходимости уйдут от нас.

Утром ездил в Йокохаму — по банкам и с визитами к нашим; вечером начали с Накаем переводить Соборное Послание Апостола Иакова.

Апреля 1896. Среда

Яков Тоохей, катихизатор в Маебаси, прислал белую книжку с прось­бою написать в ней на первой странице что-нибудь; книжка приготовле­на для написания в ней истории введения христианства в Маебаси и продолжения потом записи Церквей. А такие записи вести по Церквам даваны были многократные внушения и наставления; значит, в Маебаси и не думали до сих пор об исполнении; а Церковь — одна из лучших.

Апреля 1896. Четверг

О. Симеон Мии из Кёото пишет, что Лука Кадзима, катихизатор Хиросима, очень обеднел: дети без платья, платить в школу за них нечем, отчего обучение их приостановлено и прочее. Вычитается-де у него из содержания 3 ены на уплату долга в Мацуе. Послано Луке 8 ен на детей.

Bishop Corte из Кореи пишет: два наши, православные христиане японцы к ним, в Чемульпо, заявились; один, Араи Токуици, называет себя катехизатором; «правда ли, что они христиане и что Араи катехи­затор?» «А мы-де,— пишет епископ,— готовы им помочь; только чем по­мочь?». Просит отписать ему. Нужно.

Некто Василий Кондо, из Ханда, был; едет в Читу для торговых разведок. О. Симеон Мии, у которого он четыре месяца учился русскому языку, дал ему рекомендацию к своему знакомому там. Я благословил его иконками и японским молитвенником с надписями, чтобы, в случае нужды, он мог заявить себя христианином.

Апреля 1896. Пятница

О. Сергий Страгородский из Афин пишет: предлагает себя сюда вместе с каким-то о. Андроником, кончившим в прошедшем году курс в Московской Академии и ныне состоящим инспектором в Кутаиси и «скорбящим, так как попал к дикому ректору». Последнее, то есть «скор­бящий» и «дикий» не рекомендательны: терпения и благодушия не обе­щают, а без них сюда нельзя.

Апреля 1896. Суббота

Спиридон Араи (Токуици) из Кореи пишет: хотя познакомились с епископальным миссионером (Smart’oM), и он пригласил их (Спиридона, Китасима Иоанна и еще одного нашего) вместе праздновать Светлый праздник Пасхи, приходившийся ныне в одно число с ними; но они, Спиридон и прочие, предпочли встретить праздник в своем православном, хоть и маленьком, кругу, и потому, собравшись втроем, помолились и приветствовали друг друга «воскресеньем Христовым». Но печально ныне их положение там: все они потеряли, что нажили торговлей, от нынешних гонений в Корее на японцев (вследствие убиения японцами Королевы); «голодом придется помереть, если не помогут благотвори­тели»,— пишет Спиридон, а у самого даже и собственный дом был там,— все потеряли.

Роман Фукуи описывает обращение одного из крещенных у него в Сукагава ныне — Якова Мицияма. Три года тому назад он, будучи тогда чиновником по сбору податей, ночевал однажды в гостинице вместе с православным христианином из Карасуяма; разговорился с ним о хрис­тианском учении, и искра веры запала ему в душу; но долго он не встречал православного проповедника; встречался с протестантскими, слушал их, но не удовлетворяли они его; так, наконец, и в Сукагава, будучи здесь по делам, он столкнулся с протестантским катихизатором, слушал его и, не удовлетворясь, спросил, нет ли здесь других проповедников?

«Есть старой веры (киукёо)»,— ответил тот и указал, где живет Роман. Мицияма пришел к Роману, но не застал его дома, а от жены его узнал, что здесь не «старой (католической), а православной веры (сейкёо)» проповедник. Мицияма очень обрадовался; стал слушать учение у Романа весьма охотно и скоро его усвоил и пожелал креститься, что и исполнил ныне о. Тит. Весть Господь своих избранных и разными путями приводит их на путь спасения!

Апреля 1896. Воскресенье

Пред обедней о. Семен Юкава крестил младенца из Фукуи, в Эцизен, за обедней приобщены сей младенец и его мать и дочь-девица, вчера исповедавшиеся. Это семейство одного фабриканта (Якова по имени) и изобретателя мыла для мытья шелковых материй, отчего он и имеет завод свой в Фукуи, где по преимуществу производятся шелковые мате­рии, которым полезно его изобретение. Семейство очень богатое, имеющее дом и в Токио; родом из Кумамото.

Был один христианин-воин, возвращающийся со службы на Формо­зе; благочестие, по-видимому, возгревается в отдалении: их там было четыре христианина — в местности, где он служил,— и они не перестава­ли собираться на молитву, привлекая к тому и инославных; не переста­вали и проповедывать: один товарищ сего, с ним же возвращающийся ныне, горит желанием принять крещение в Сендае, куда завтра отпра­вятся (в Токио прибыли вчера). Был генерал Соломко. Устал я с ним, слушая два часа совсем бесполезную болтовню.

Апреля 1896. Понедельник

Начали разбирать старые семинарские здания, чтобы дать место постройке новых.

Идет перевод Первого Послания Апостола Петра, труднейшее из всего доселе.

Апреля 1896. Вторник

О. Павел Сато освятил место под колодезь на нижней площадке, который ныне и роют. Вместе с тем нижняя площадка распланирована для переноски сюда старых семинарских зданий и некоторым приспо­соблением их для помещения прислуги и нескольких служащих, наиболее необходимых при Миссии.

Апреля 1896. Среда

Отъезжающему в Россию о. Сергию Глебову давали обед учителя наши и другие, а вечером ученики Семинарии устроили ему «Сообецу квай».

Апреля 1896. Четверг

Целый день я готовил корреспонденцию с о. Сергием в Иерусалим: Его Святейшеству Патриарху Герасиму, Архиепископу Иорданскому Епифанию, игумену Вениамину, Александре Дмитриевне Богдановой. Всем благодарность за присылки сюда с Иоанном Кавамото и посылка отсюда разных разностей.

Апреля 1896. Пятница

О. Феодор Мидзуно говорит:

— Акила Ивата в Цицибу — излишек, довольно одного Уцида. Куда Акилу?

— В Йокохаму,— говорю,— туда мы с о. Павлом Сато хотели послать ученика Катихизаторской школы, ибо там ныне есть дело, но для учени­ка неудобно,— он должен готовиться к экзаменам. Сходите, поговорите об этом с о. Павлом.

Поговорил о. Мидзуно и возвращается с: [?]

— Не хочет о. Павел Акилу.

— Отчего?

— Ученик-де уже собрался идти туда.

— Призовите о. Павла,— говорю.

Приходил и заявляет то же.

Я объясняю, что это счастье для иокохамских христиан, ибо Акила Ивата — катихизатор, доказавший свою способность и усердие основа­нием Церкви в Таката, человек притом женатый, какого именно ныне нужно для Йокохамы; счастье и для ученика, которого минует помеха хорошо приготовиться к выпускному экзамену.

— Но он хочет в Йокохаму.

— Мало ли что хочет! Все учащиеся обыкновенно горят желанием поскорее вылететь на волю.

— Но он уже и молитвы переписал (какие-то, хотя все молитвы, нужные для Церкви, напечатаны). Акилу Ивата я не знаю, и так далее.

Возмутило меня это желание моего ближайшего помощника угодить только ученику, «который хочет», и нежелание вникнуть в пользу Цер­кви; и я, сделав строгий выговор о. Павлу Сато, велел прямо написать Акиле Ивата, чтобы он явился на службу в Йокохаму, а Софрония Оота, ученика, призвав, сказал, что он в Йокохаму не нужен, пусть хорошень­ко займется повторениями (и он оказался радым этому).

Апреля 1896. Суббота

О. Сергий Глебов распрощался и отправился в Йокохаму, чтобы завтра с почтовым пароходом идти в Нагасаки, где сядет на русское судно Добровольного Флота, идущее в Одессу. Обещался написать в Святей­ший Синод представление его к награде, хоть и не стоит он того: что он делал здесь для Миссии, будучи членом ее? Почти ровно ничего! — Впрочем, сам-то я стоил ли, когда меня представляли? Итак, не идеаль- ничать, а делать другим, что тебе делали!