Информационные материалы ОГПУ—НКВД 331930—1934гг.

Первая половина 30-х годов в советской историографии была названа периодом наступления социализма по всему фронту. Новый курс сталин­ского руководства сопровождался развертыванием сплошной коллективи­зации крестьянских хозяйств и раскулачиванием их значительной части. Углубление социально-политического размежевания в советской деревне стало причиной волнений, вспышек крестьянского недовольства, актов насилия и бандитских проявлений. В условиях перехода страны к форси­рованию индустриализации и коллективизации органы госбезопасности, обеспечивая курс партийного руководства, стали более активно участво­вать в политических кампаниях, в операциях по борьбе с «вредителями» чуть ли не во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства, в сфере науки и художественного творчества. Было сфабриковано так назы­ваемое дело «Трудовой крестьянской партии» (ТКП), по которому привле­кались видные ученые-аграрники Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Н.П. Макаров и др., а по делам «Промпартии» и «Союзного бюро меньше­виков» — Л.К. Рамзин, В.Г. Громан, Н.Н. Суханов. 6 августа 1930 г. И.В. Сталин писал В.М. Молотову: «Я думаю, что следствие по делу Кон­дратьева—Громана—Садырина нужно вести со всей основательностью, не торопясь. Это дело очень важное... Кондратьева, Громана и пару-другую мерзавцев нужно обязательно расстрелять»¹. По его мнению, их призна­ния могли бы быть «серьезным успехом ОГПУ»². Дело шло к так называ­емому «большому террору», захлестнувшему страну во второй половине 30-х годов.

В соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройст­ва сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством» органам ОГПУ, как отмечено в прилагаемой к нему специ­альной инструкции, ставилась срочная задача по оперативному обеспече­нию выселения бывших помещиков и кулаков в отдаленные районы стра­ны, пресечению деятельности всех кулацких антисоветских организаций и групп, а также по борьбе с вооруженными кулацкими выступлениями и бандитизмом³. Для проведения вышеуказанных мероприятий уже 4 фев­раля 1930 г. Совнарком выделил «на совершенно секретные расходы ОГПУ» 37 млн рублей⁴.

Как же отразились все указанные выше перемены в стране и в системе органов безопасности на информационной работе ОГПУ, в частности, на характере информационных документов?

Во введении к предшествующему тому этого сборника указывалось, что в документах до 1930 г. «прослеживается эволюция самих сводок как «жанра» — как информационных документов, предназначенных для выс­шего руководства страны»⁵. Несмотря на некоторые изменения в системе госинформации, налаженной чекистами в начале 20-х годов, отдел инфор­мации и политконтроля ОГПУ и после отмены в 1930 г. ежемесячных об­зоров продолжал готовить и направлять наверх сводки, справки и донесе-

ния по всему спектру деревенских проблем. По-прежнему отдел волновали вопросы оперативности и качества информационных документов и на места направлялись указания об упорядочении и конкретизации сведе­ний.

С 1928 г. штат отдела колебался в пределах 100 человек. Личный со­став при подготовке информации руководствовался циркулярным пись­мом ОГПУ от 14 июня 1928 г. № 167/ИНФО о введении табеля телеграф­ных и внеочередных донесений, а также почтотелеграммой от 19 марта 1929 г. № 56/ИНФО, которая в рамках указанной выше директивы № 167, требовала «упорядочить информацию об антисоветских активных проявлениях в деревне»*⁵.

Обработку и контроль за поступающей с мест информацией с декабря 1929 г. осуществляли 2-е и 9-е (позднее 7-е и 1-е) отделения отдела, штаты которых включали от 33 до 25 человек⁷. Основной костяк специа­листов, активно участвовавших в информационно-аналитической работе, в начале 30-х годов сохранялся, менялись начальники. В 1930 г. начальни­ком ИНФО и ПК вместо Н.Н. Алексеева был назначен его помощник И.В. Запорожец, а начальник 2-го отделения отдела М.А. Герасимова ут­верждена в должности помощника начальника отдела. В июле 1930 г. на имя члена коллегии и начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ Е.Г. Евдокимова был направлен рапорт руководства отдела о поощ­рении сотрудников ИНФО. Так как полномочные представители ОГПУ хо­датайствовали о награждении своих сотрудников только за усйехи в рас­крытии контрреволюционных организаций, а в рапорте отмечалось, что «инфисты никак не попадают в приказы», Евдокимов доложил об этой «несправедливости» зам. председателю ОГПУ Г.Г. Ягоде и получил его поддержку**.

Как и прежде, названия и содержание всех видов информационных до­кументов определяли табели срочных (телеграфных, внеочередных) доне­сений, которые объявлялись приказами и циркулярами ОГПУ. Действую­щими нормативными документами предусматривалось, чтобы вся инфор­мация «по важнейшим антисоветским проявлениям в городе и деревне», в рамках упомянутой выше директивы № 167, поступала не только в пол­номочные представительства, которые отвечали за быстроту и четкость сбора информационных сведений о положении на местах, но и одновре­менно, в копиях, направлялась в центр в распоряжение ИНФО. Эти сроч­ные, внеочередные донесения относились к следующим фактам: массовые выступления; политические убийства советских и партийных работников; разгромы, поджоги совхозов и колхозов, советских учреждений, коопера­тивных и общественных организаций; диверсии, аварии и пожары (по го­родским предприятиям); межнациональные столкновения.

Кроме того, информационные аппараты полномочных представи­тельств ОГПУ обязывались направлять сведения почтотелеграммами в 2-х экземплярах (а подробности — по телеграфу): о распространении листо­вок, о различных антисоветских проявлениях, о продовольственных за­труднениях, а также о межнациональных, в том числе и «пограничных земельно-пастбищных, конфликтах».

Что касается упорядочения специфически деревенской информации, то местные органы обязывались более строго подходить к передаче цифрово­го материала в докладных записках и следить за тем, чтобы сообщаемые фактические данные в сумме соответствовали статистическим. На это об­стоятельство строго указывали из центра, иначе ОГПУ не могло опериро-

вать твердыми цифрами, характеризующими антисоветское движение в деревне. Следовало ежемесячно посылать в 7-е отделение ИНФО так назы­ваемые перечни всех случаев террора, массовых выступлений, распростра­нения листовок и вновь выявленных группировок. Каждая форма антисо­ветского проявления должна была сопровождаться указанием на место и дату события, на существо дела, на какой почве совершено преступление, кто совершил, вдохновители и, наконец, кто вел следствие, каково коли­чество арестованных, как реализовано дело (суд и т.д.), приговор, где ви­новные и т.п.

Табель срочных донесений по линии ИНФО, который был подготовлен в 1930 г. для работы и на 1931 г., по существу повторял директиву № 167 от 14 июня 1928 г., которая вновь была упомянута в Циркуляре ОГПУ № 360/ИНФО от 10 декабря 1930 г.⁹. К числу внеочередных были отнесе­ны сообщения по прямому проводу, а донесения по почте и телеграфу не отменялись. При наличии антисоветских акций в виде распространения листовок, сами листовки следовало прилагать к почтотелеграммам немед­ленно по получении.

Спецсводки по заготовке хлеба и посевным кампаниям должны были направляться в сроки, предусмотренные спецдирективами, объявлявши­мися приказами ОГПУ от 20 июля 1928 г. № 192 и от 20 января 1929 г. № 17, в частности, 3 раза в год — к 1 февраля, 1 мая и 10 октября. Та­бель предусматривал подготовку и других спецсводок: по политическому состоянию пограничной полосы (1 раз в квартал, к 6 числу); по западным и восточным национальным меньшинствам (3 раза в год — к 16 марта, 18 июля и 16 сентября); о состоянии кулацких поселков расселенцев 3-й ка­тегории и их настроениях (ежемесячно к 5 числу); о состоянии кулацкой ссылки (1 раз в месяц, к 29 числу). В практике на основании других нор­мативных документов готовились специфические оперативные разведсвод­ки по проявлениям бандитизма и по конкретным операциям ОГПУ. Кроме того, готовились оперативные сводки об активных антисоветских проявлениях (ежемесячно к 19 числу) и в соответствии с циркуляром ОГПУ от 10 мая 1930 г. № 138/ИНФО — ежемесячные сводки по деревен­ской и отдельно кулацкой корреспонденции, по письмам красноармейцев и личного состава войск ОГПУ.

Табель предусматривал значительное число докладных записок: по антисоветским проявлениям в деревне (2 раза в год, например, за 1930 г. — к 20 февраля 1931 г., а за время с 1 января по 1 августа 1931 г. — к 25 августа 1931 г.); о ходе и итогах перевыборов в советы (по срокам спецдиректив); по кооперации (1 раз в год, к 25 апреля); о сельской ин­теллигенции (1 раз в год, к 28 февраля); по бывшим красным партизанам (1 раз в год, к 7 февраля); о состоянии низового советского аппарата (2 раза в год — к 19 июня и 19 декабря); по казачеству (1 раз в год, к 20 июля). При подготовке информационных документов Отдел информа­ции и Политконтроля по-прежнему использовал доклады, справки и свод­ки, которые поступали из КРО, ЭКУ, ТО и других отделов.

С 1930 г. в ОГПУ начались большие преобразования, которые мотиви­ровались угрозой вооруженной интервенции против СССР и активизацией антисоветских элементов внутри страны. Начавшаяся перестройка в орга­нах ОГПУ повлекла значительные изменения в характере деятельности и в структуре спецслужбы, немалое значение имели изменения во внешне­политической обстановке (экономический кризис, приход к власти в ряде стран фашистских режимов), а также — «революция сверху», начавшая-

ся в советской деревне и вызвавшая колоссальные экономические и соци­альные потрясения внутри СССР.

10 сентября 1930 г. председатель ОГПУ В.Р. Менжинский подписал приказ о расформировании Контрразведывательного и Восточного отделов и передаче их функций в Особый отдел ОГПУ. Как записано в докумен­те — «в целях объединения всей оперативной работы по борьбе со шпио­нажем, белогвардейско-кулацкой и повстанческой контрреволюцией, как в самой армии, так и вне ее, главным образом, на селе и в национальных районах»¹⁰.

В приказе отмечалось, что объединение контрразведывательных под­разделений направлено на создание «мощного чекистского аппарата, при­способленного и на военное время по типу особых отделов периода граж­данской войны», что позволит устранить существующий параллелизм и разобщенность в органах ОГПУ, в том числе вызванный ликвидацией ок­ругов и новым районированием. На следующий год постановлением Пре­зидиума ЦИК СССР от 17 сентября 1931 г. Реввоенсовет республики был лишен права ставить перед Особым отделом ОГПУ какие-либо задачи и контролировать их выполнение.

Поменялась структура чекистских аппаратов и на местах. В районах были созданы районные отделения, а в городах — городские отделы (отде­ления) ОГПУ. В районах, где не предусматривалось функционирование районных и городских отделений, были учреждены аппараты районных уполномоченных ОГПУ. Вместо бывших окружных отделов образованы оперативные сектора, которые руководили деятельностью нескольких рай­онных отделений или районных уполномоченных, контролировали их ра­боту.

В сложившейся ситуации назревали изменения и в области информа­ционно-аналитической работы. Так, еще в ноябре 1929 г. помощник на­чальника Информационного отдела и политконтроля С.Н. Маркарьян, ку­рировавший цензуру писем, в записке на имя Г.Г. Ягоды доказывал, что «слияние ПК и ИНФО доказало нежизненность и искусственность такого объединения»¹¹, но его не поддержали и на следующий год в штате Отде­ла его не оказалось.

В самом начале этого же года в приказе ОГПУ от 19 января Г.Г. Ягода утвердил две формы отчетности местных органов, которые направлялись в Секретный отдел ОГПУ и его полномочные представительства¹². Приказ предусматривал срочную отправку в центр внеочередных донесений по фактам антисоветских выступлений, в частности, в деревне. При наличии захваченных (в ходе оперативных мероприятий) листовок, воззваний и брошюр, они, наряду с негласными сообщениями или протоколами пока­заний задержанных, должны были немедленно направляться в отдел. Кроме того, 1 раз в три месяца в 3-е отделение Секретного отдела следова­ло готовить доклады в виде сжатых обзоров политического состояния де­ревни, в которых необходимо было освещать политические настроения среди различных слоев крестьянства, давать характеристику заведенных по антисоветским проявлениям дел, показывать динамику или «движе­ние» террористической деятельности кулачества, о мерах борьбы с этим явлением, о работе судов и так далее. Приказ требовал, чтобы доклады в СО ОГПУ писались «сжато, деловито, без лишних слов, без ненужных рассуждений, исключительно по фактическим материалам»¹³.

5 января 1931 г. в телеграмме № 5, подписанной Г.Г. Ягодой и помощ­ником начальника ЭКУ М.И. Гаем, в целях, как утверждалось, предот-

вращения актов вредительства в области товароснабжения, предлагалось срочное изъятие исходящих документов из хозорганов и торговых отделов местных отделений Центросоюза, Наркомторга и Госбанка по завозу на места промтоваров, отоваривания хлебных, сырьевых и других заготовок в отношении лиц, изобличенных как меньшевики¹⁴. Наличие таких доку­ментов, без всякого сомнения, было необходимо в связи с процессом по делу «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)».

Эти примеры показывают, что руководство ОГПУ в большей степени интересовали не аналитические, а конкретные материалы, которые могли быть использованы в кампаниях по борьбе с кулаками и вредителями, якобы связанными с антисоветским подпольем и зарубежными центрами. Как выяснилось позднее, в процессе реабилитации жертв политических репрессий, такого подполья в стране не существовало, а возмущения среди крестьянства были вызваны жестокими действиями И.В. Сталина и его окружения и их социально-политическими и экономическими экспе­риментами в стране.

К 1931 г. для руководства ОГПУ стала очевидной необходимость изме­нить не только характер деятельности подразделений, но и получать от них конкретную информацию о результатах борьбы с антисоветскими проявлениями, не довольствуясь выводами в виде рассуждений, обобще­ний или перечисления примеров для пользователей из высших эшелонов власти. Работа ИНФО в том виде, в котором она существовала в 20-е го­ды, стала как бы ненужной и ее было предложено реформировать.

Такая задача была поставлена перед Административно-организацион­ным управлением ОГПУ, которое ведало организационно-кадровыми и штатными вопросами. Реорганизация началась с Секретного отдела ОГПУ: 25 января 1931 г. приказом № 44/23 произведено укрупнение от­делений. Вместо восьми были созданы четыре отделения, причем вопросы, имевшие определенное отношение к сельским проблемам, к деревне, были сосредоточены в 3-м отделении; в его функцию входило наблюдение за антисоветскими партиями (ТКП, эсеры и народные социалисты), кулац­кими группировками, включая т.н. кулацко-шовинистические и национа­листические организации типа «Союзов освобождения» Украины и Бело­руссии (СВУ и СВБ), а также вопросы борьбы с кулацким террором; опе­ративного обслуживания институтов, центров и учреждений, кооператив­ных и кредитных организаций, колхозов и совхозов; контроль за выпус­ком крестьянской литературы (Наркомзем, Совхозцентр, Колхозцентр, Животноводсоюз, Трактороцентр, сельхозвузы). Отмечалось, что вопроса­ми сельхозкооперации занимались 6-е отделение ИПФО и 8-е отделение ЭКУ. Такой параллелизм мог привести «к значительным прорывам в ра­боте», особенно на местах¹⁵. То же 6-е отделение, созданное в составе ИНФО приказом ОГПУ от 9 ноября 1930 г. № 371/172 в составе семи че­ловек¹⁶, выполняло функцию информационного обеспечения центральных учреждений.

В ИНФО сбор информации о деревне концентрировался прежде всего в 1-м отделении, где осуществлялась обработка сводок и других докумен­тов, поступавших из полномочных представительств ОГПУ. Здесь обсуж­дались сведения о политическом состоянии деревни, о настроениях среди крестьянства, о ходе выполнения на местах постановлений ЦК ВКП(б) и советского правительства по деревне, работа низового советского аппарата и кооперации на селе.

В ходе изучения работы СО и ИНФО ОГПУ на местах комиссия Адморг-управления установила абсолютное разнообразие построения и функцио­нирования структур этих подразделений (отделов и отделений) в краевых центрах, где находились полномочные представительства ОГПУ. «В каж­дом ПП, — говорилось в докладной записке, — отделения выполняют функции согласно внутреннего распорядка, устанавливаемого ПП ОГПУ»¹⁷.

В результате Комиссия пришла к выводу и внесла предложения о сли­янии аппаратов СО и ИНФО. В качестве доводов приводилось следующее:

— необходимость усиления оперативной работы «по активизирующим­
ся контрреволюционным элементам города и деревни»;

— улучшение постановки дела политической информации;

— усиление института ответственных исполнителей;

— возможность «более глубокого изучения процессов, вызванных ре­
конструкцией всего хозяйства страны и ответной реакции на эти процессы
контрреволюционных и антисоветских элементов»;

— расширение возможностей информационного руководства ОГПУ,
партийных и советских органов «не только по линии общего осведомле­
ния и информации, но и на основе данных, полученных от массовых опе­
раций и следствия»¹**.

В целях выполнения указанных выше задач, устранения параллелизма и повышения оперативности и ответственности за предоставление своевре­менной и востребованной политической информации в соответствии с при­казом ОГПУ от 5 марта 1931 г. № 95/54 путем слияния Секретного и Ин­формационного отделов образован Секретно-политический отдел СОУ ОГПУ¹⁹. Подписал приказ В.Р. Менжинский.

В составе СПО начало функционировать 2-е (крестьянское) отделение, функции которого, если брать объекты оперативного внимания, в полной мере соответствовали тем объектам, которые были определены комиссией Адморгупра. Правда, были сделаны некоторые уточнения. Так, в числе антисоветских партий и группировок, опиравшихся «своей основной мас­сой на деревню», были названы правые и "левые эсеры, народные социа­листы, трудовики, ТКП (Масловская «Крестьянская Россия» и Кондра­тьевская*). В среде так называемой украинской «националистической контрреволюции» фигурировали украинские эсеры, социал-демократы, со­циалисты-федералисты, укаписты, а также Всеукраинская Академия наук, а в «белорусской» — национал-демократы, эсеры, Белорусская Ака­демия наук и белорусские вузы. Военные организации (УВО и БВО) в числе объектов оперативной заинтересованности СПО не фигурировали.

Первым шагом нового подразделения стала отмена табеля срочных до­несений по линии ИНФО на 1931 г. Согласно новым требованиям, объяв­ленным приказом ОГПУ от 20/25 марта 1931 г. № 141/88, информацион­ные материалы должны были готовиться только «на основе всей суммы оперативных и следственных дел» и заключать в себе «подробную полити­ческую оценку объектов и представлять исчерпывающую характеристику оперативных мероприятий, проведенных аппаратами СПО»²⁰. В преамбу­ле приказа отмечалось, что предоставляемые с мест материалы должны

* В СПО имели в виду, что зарубежная партия «Крестьянская Россия», созданная в 1921 г. (лидер эсер С.С. Маслов), с 1927 г. стала называться Трудовой крестьянской пар­тией — «Крестьянской Россией». Ученый-аграрник Н.Д. Кондратьев на процессе в Москве по так называемому делу «ТКП» проходил как один из лидеров этой партии.

были быть «максимально сжатыми», а наличие табеля не должно сковы­вать инициативу местных работников по предоставлению наиболее акту­альной и заслуживающей внимания информации. Вместе с тем формы и виды информационных документов оставались фактически прежними, только несколько сокращенными, в том числе и по срокам их предостав­ления в центр. Так, телеграфные донесения и внеочередные донесения по почте касались тех же проявлений (массовые выступления, деятельность антисоветских организаций и групп, перебои в снабжении населения и факты поджогов в колхозах и совхозах), но внеочередные донесения сле­довало предоставлять в дополнение к телеграфным, давая в них характе­ристику происшествий, причины явления, и сообщать о принятых органа­ми ОГПУ мерах по их предупреждению и пресечению.

Вся работа по анализу материалов с мест концентрировалась во 2-м от­деле СПО, который, как и хотели проверяющие из Адморгуправления, со­бирал информацию преимущественно по деревенским вопросам. Предлага­лось готовить докладные записки 2 раза в год — к 3 января и 3 июля, как итоговые по работе в деревне; 2 раза в год — к 3 апреля и 3 октяб­ря — по колхозам, МТС, органам Колхозцентра и Наркомзема; 2 раза в год в разные сроки — по националистам, казачеству, интеллигенции, уча­щимся школ и вузов, красным партизанам, по армейскому окружению, совхозам и низовому советскому аппарату.

Сохранились и такие виды документов, как спецсводки. В частности, по посевной кампании и хлебозаготовкам, обслуживанию кулацких посел­ков 3-й категории и ссылки, лесозаготовок и лесосплава (в плане «классо­вой борьбы», выражавшейся в кулацкой агитации и в виде отказа от ра­боты) — без определения конкретных сроков предоставления материалов, а только согласно особым указаниям. В такие же сроки следовало направ­лять сводку о ходе и итогах перевыборов в советы.

2 апреля 1931 г. во все ПП ОГПУ, в ГПУ Татарской и Башкирской АССР и Якутский облотдел была направлена почтотелеграмма СОУ № 113/СПО «О недочетах в представляемых сводках органами СПО ОГПУ». В ней отмечалось, что реорганизация преследовала цель перестро­ить всю работу, в том числе и информационную. «СПО продолжает по-прежнему получать информацию, — говорилось в почтотелеграмме, — лишь «фотографически» отображающую ход кампаний и настроения насе­ления»²¹. Авторы документа сетовали, что информация базировалась ис­ключительно на самотеке донесений массового осведомления и не содер­жала, как правило, никаких данных о принятых на местах мерах первич­ными организациями и самими аппаратами СПО. Например, как отмеча­лось, совсем не было данных об устранении недочетов в ходе кампаний, отсутствовали сведения о действиях местных властей для прекращения массовых перегибов и тому подобных проявлений. СПО захлебывался в полученных с мест «обширных и разрозненных материалах», которые не отличались конкретикой, позволявшей аналитикам в центре судить о мас­штабности явлений в регионе, о степени остроты и распространенности тех или иных отрицательных проявлений, которые имели место в ходе сельскохозяйственных кампаний и отражались на настроениях крестьян. Местные органы критиковались за непоследовательность при изложении событий, так как информация предоставлялась как бы заново, без учета происшедших изменений, без увязки фактов с предыдущей информацией.

В связи с этим к содержанию информационно-политических сводок и докладных записок предъявлялись требования более широкого использо-

вания оперативных данных, а также материалов следствия по ликвидиро­ванным контрреволюционным организациям, группировкам и отдельным антисоветским элементам. Существенно, что в этом документе после кри­тики информационных материалов бывшего Информационного отдела, вновь зазвучали призывы к анализу явлений и фактов. Например, указы­валось, что СПО ПП следует «сопровождать сводки своими выводами о не­обходимых, конкретных мерах к устранению недостатков в ходе кампа­ний или отрицательных настроений». При этом, правда, отмечалось, что следовало непременно указывать на меры по устранению недостатков, принятых на месте партийными, советскими и чекистскими органами. Для наглядности был назван один пример по перегибам, которому стоило следовать. Он выглядел так: «арестован, сельсовет распущен, незаконно изъятое имущество возвращено, перегибщик предается суду, исключен из партии и т.п.»²².

Понятно, что всякая ломка налаженной работы не могла не сказаться на данном направлении оперативной деятельности ОГПУ, на психологии сотрудников, отвечавших за информацию. Например, СПО ощутил пере­бои с получением материалов, задержки исполнения даже специальных запросов по линии информации, в частности, по такому главному вопро­су, как освещение посевной кампании. В центре это почувствовали и поэ­тому 25 апреля 1931 г. Г.Г. Ягода подписывает срочную телеграмму № 304 во все ПП ОГПУ, в ГПУ Башкирии, Татарии и Якутии по поводу «ослабления информационной работы». В телеграмме органы ОГПУ на местах предупреждались, что «слияние ИНФО и СО предполагает не ос­лабление, а усиление, углубление информационно-сигнализаторской рабо­ты»²³. Местные подразделения нацеливались на четкое и бесперебойное освещение весенней посевной кампании 1931 г. СПО подготовил и разо­слал 22 мая 1931 г. телеграмму СОУ ОГПУ № 382 во все полномочные представительства ОГПУ с требованием о предоставлении к 15 июня по­дробных докладных записок о фактическом состоянии животноводческой проблемы и реальных перспективах ее развития. Записка должна была содержать обязательную увязку развития животноводства в регионе с кор­мовой проблемой и мероприятиями в этой области местных органов. При подготовке документа следовало использовать в качестве основного источ­ника оперативные данные, а официальные материалы трестов только для общей ориентировки²⁴.

Такое же беспокойство ОГПУ вызвало недостаточное освещение поло­жения с севом хлопка в южных регионах СССР. 31 мая 1931 г. телеграм­мой № 359 по линии СОУ Г.Г. Ягода и Е.Г. Евдокимов потребовали от полномочных представителей в Ташкенте, Алма-Ате, Тифлисе, Ростове-на-Дону и Саратове, а также от ГПУ Украины и Крыма принятия по че­кистской линии всех необходимых мер по освещению хода сева хлопка. В этих целях указанные органы ОГПУ обязывались записками по прямому проводу, вне всякой очереди, подробно информировать центр о положении с севом этой важной стратегической сельскохозяйственной культуры; в частности, интересовали причины невыполнения заданий, обеспеченность хозяйств водоснабжением, семенами, инвентарем и рабочей силой, настро­ения хлопководов, продовольственное снабжение, соблюдение контрактов, заключенных с государственными органами, и другие вопросы²⁵.

Накануне во все полномочные представительства ОГПУ, в том числе в органы ОГПУ Средней Азии, Казахстана, Закавказья и Крыма, направля­лась телеграмма от 24 мая 1931 г. № 383, согласно которой к 3 июля тре-

бовалось сообщить о готовности хозорганизаций, обслуживающих село, к уборке урожая всех культур. При этом важная роль отводилась проверке готовности к уборке урожая оперативными методами, путем направления работников в эти хозяйства. Им следовало обращать внимание на обеспе­ченность уборочной кампании рабочей силой и уборочными машинами, на состояние техники и подготовку хранилищ, на роль МТС во всех этих ме­роприятиях²⁶.

Важное место в работе органов ОГПУ того времени отводилось органи­зации широкомасштабных мероприятий по выселению кулаков и их семей, по контролю за состоянием спецпоселений, за настроениями и дей­ствиями ссыльных и высланных. В указаниях ОГПУ содержались четкие и выверенные по намеченным заранее планам даты проведения этих акций, называлось количество высылаемых, которые должны были на­сильственно эвакуироваться из конкретных мест в отдаленные районы СССР. Распоряжения отличались лаконичными указаниями о «телеграф­ном сопровождении» мероприятий, требованиями срочного информирова­ния обо всех эксцессах в ходе операций, о решении ведомствами, местны­ми органами власти и хозяйственными организациями задач по размеще­нию, трудоустройству и быту спецпоселенцев.

В конце 1931 г. СПО решил упорядочить информацию, которая хлы­нула в центр вследствие самого активного участия органов ОГПУ в меро­приятиях по ликвидации кулачества как класса. В табеле срочных доне­сений Отдела утверждалось, что значительное число докладных записок и спецсводок будет отменено. При этом отмечалось, что наличие табеля не должно сковывать инициативу местных органов и не следовало осущест­влять информирование центра исключительно в рамках этого докумен­та²⁷. Основным информационным документом, имеющим «особо актуаль­ное значение», называлась т.н. декадная оперативная сводка, которая была призвана «систематически и последовательно отражать все важней­шие проявления антисоветской и контрреволюционной деятельности» и оперативные мероприятия, намечаемые и проводимые СПО ПП ОГПУ и его местными органами. Декадная сводка стала основным документом от­четности по линии СПО, а главное — должна была представлять «харак­теристику общеполитических сдвигов» в настроениях всех слоев населе­ния. Отмечалось, что эту часть документа следовало кратко иллюстриро­вать фактическими материалами о прохождении хозяйственно-политичес­ких кампаний на селе. В этих целях каждую декаду предусматривалось также приложение спецсводок или внеочередных сообщений о террорис­тических актах, поджогах, массовых выступлениях, волынках и листов­ках.

Декадная оперативная сводка от всех ПП готовилась 1 раз в декаду — к 10, 20 и 30 числам каждого месяца. Это имело место в практике ИНФО и ранее, телеграфные донесения и внеочередные донесения через фельд­связь содержали информацию по фактам острых антисоветских проявле­ний на селе и в «кулацкой ссылке»: погромы и поджоги в колхозах, сов­хозах и общественных организациях; длительные перебои в снабжении деревень; крупные происшествия; наличие листовок антисоветских пар­тий и т.д. Копии антисоветских документов, направлявшиеся при внеоче­редных донесениях, нередко прикладывались к сводкам, справкам и дру­гим информационным документам СПО.

Несмотря на сокращение количества и изменение форм информацион­ных документов, значительная часть из них осталась прежней, но теперь

больший акцент был сделан на информации о положении дел в социалис­тическом секторе сельского хозяйства.

Табель донесений предусматривал подготовку на местах в определен­ные сроки следующих спецсводок: о подготовке и ходе важнейших хозяй­ственно-политических кампаний на селе (перевыборы советов, посевные, заготовки урожая); о колхозном строительстве (динамика коллективиза­ции, недочеты в политических настроениях колхозников и единолични­ков) — 2 раза в месяц, к 1 и 16 числу, а Северный край, Средняя Азия, Закавказье и Дальневосточный край — 1 раз в месяц, к 16 числу; спец­сводки о совхозном строительстве (состояние, политические настроения рабочих и административно-хозяйственного персонала) — 1 раз в месяц, к 5 числу, о положении в национальных регионах — к 15 числу.

Сохранился и такой вид информационного документа, как докладные записки, которые составлялись по секторам сельского хозяйства, по сель-хозцентрам, вузам и научным институтам. Они готовились 1 раз в 3 меся­ца — к 10 февраля, 10 мая, 10 августа и 10 сентября с приложениями-таблицами. Последние могли содержать сведения о массовых выступлени­ях в социалистическом или индивидуальном секторах сельского хозяйст­ва, по видам выступлений и результатам их ликвидации, по забастовкам в совхозах, по случаям террора, распространения листовок и воззваний.

В связи с тем, что в табеле срочных донесений, объявленном приказом ОГПУ от 29 декабря 1931 г. № 799/432, выпадал, как было записано, «по техническим причинам» пункт об отчетности по МТС, из центра на места была направлена почтотелеграмма от 5 февраля 1932 г. № 124/СПО. Она предусматривала, что все ПП и органы национальных республик обязыва­лись составлять спецсводки по МТС, которые в 2-х экземплярах следовало направлять в ОГПУ к 10 числу марта, мая, июня, сентября, ноября и ян­варя, а в промежутках к тому же 10 числу — из Казахстана, Средней Азии, Закавказья, Крыма, Башкирской и Татарской АССР. В этой спец­сводке, — как указывалось в почтотелеграмме СПО, — следовало «по­дробно освещать роль МТС в социалистической реконструкции сельского хозяйства, вскрывать все недочеты из практической деятельности МТС, выявлять политические группировки среди работников — особенно специ­алистов МТС»28_

За № 269/СПО 16 марта 1932 г. ОГПУ направило на места циркуляр, который по содержанию и срокам подводил итоги предоставления инфор­мации в Секретно-политический отдел в предшествующем году. Аналити­ками центра были отмечены некоторые факты неисполнительности со сто­роны местных органов. Например, докладные записки по эсерам на 10 февраля не представило ни одно ПП; по сельхозцентрам — все, кроме ПП по Северо-Кавказскому краю и Центральной Черноземной области; по сельскохозяйственным вузам — только часть полномочных представи­тельств. Было указано, что спецсводки о политическом состоянии «кулац­кой ссылки» нерегулярно высылает ПП по Восточно-Сибирскому краю, по красным партизанам — так же ПП ВСК, а также по Дальне-Восточному краю и Западно-Сибирскому краю, а ПП СКК и ПП Урала — не высылает их вовсе. Что касается спецсводок о колхозном строительстве, то ПП по Ивановской Промышленной области, Западной области, СКК, ГПУ БССР и ГПУ УССР направляли документы нерегулярно и не придерживались установленных приказом сроков²⁹.

Приказом ОГПУ от 20 декабря 1932 г. № 1176/с при объявлении табе­ля срочных донесений СПО на 1933 г. табель предшествующего года отме-

нялся. Но в сущности, в целом сохранялись принципиальные подходы к документам, которые составлялись местными органами в ходе информи­рования центра по проблемам советской деревни. Отменялись некоторые докладные записки и спецсводки, но основные, характеризующие ход колхозного и совхозного строительства, коллективизацию сельского хо­зяйства, должны были составляться. Так, полностью сохранялись ежеме­сячные декадные оперативные сводки и внеочередные и телеграфные до­несения. Спецсводки по главным кампаниям на селе (перевыборы советов, посевные и уборочные) могли предоставляться в сроки по усмотрению полномочных представительств, причем упор в подаче информации опять делался на большей конкретике. В зависимости от региона спецсводка о колхозном строительстве составлялась один раз в месяц ко 2 или 16 числу, где предлагалось отражать динамику коллективизации, главные недочеты при организации колхозов, освещать настроения сельского насе­ления.

Относительно спецсводок по совхозам, то они могли готовиться реже колхозных, т.е 1 раз в три месяца, к 5 числу, а спецсводки по «кулацкой ссылке» — 1 раз в месяц, к 7 числу. В приказе отмечалась необходимость подготовки в спецсводках информации по бывшим красным партизанам, которую следовало направлять в центр 1 раз в три месяца. Все виды доку­ментации должны были готовиться на местах на основе «всей суммы» оперативных и следственных материалов, находившихся в распоряжении СПО ПП³°.