Текст 1. Д. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. Античность. – с-пб. , 1904. – С. 5-15.

 

2. ФОРМЫ ГРЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ, ПОДГОТОВИВШИЕ РОЖДЕНИЕ ФИЛОСОФИИ

 

2.1. Поэмы Гомера и гномические поэты

 

Исследователи единодушны в том, что для понимания философии народа или цивилизации необходимо соотнести их с искусством, рели­гией и социально-политическими условиями жизни. Высокое искусст­во пытается достичь в мистической и фантастической форме, т.е. через интуицию и воображение, тех же целей, что и философия. Аналогич­ным образом, религия, на путях веры достигает целей, которые фило­софия ищет при помощи понятий и разума (искусство, религию и философию Гегель сделает позже тремя категориями абсолютного ду­ха). Однако не менее важны (и значимы, особенно сегодня) условия социально-экономического и политического порядка, определяющие рождение идей. В греческом мире по преимуществу благодаря им воз­никли первые формы институционализированной свободы и демокра­тии, способствовавшие в свою очередь рождению философии и подпитывавших ее.

Начнем с первого пункта, т.е. с искусства.

До возникновения философии в деле воспитания и духовного фор­мирования греков наиважнейшими были поэты, роль которых была куда более значимой, нежели у других народов. Греческий дух песто­вался в гомеровских поэмах "Илиаде" и "Одиссее" (по-своему влия­нию сопоставимых с Библией для евреев), поэмах Гесиода и гномических поэтов VII и VI вв. до н.э.

а) Ученые отмечают, что гомеровские поэмы, сколь бы они ни были богаты воображением, фантастическими событиями и ситуациями, не изобилуют, разве что изредка, описаниями чудовищного и деформи­рованного (что, напротив, часто наблюдается в художественных обра­зах примитивных народов). Это означает, что образный ряд гомеровского типа структурирован согласно чувству гармонии, пропорции и меры, т.е. теми самыми составляющими, которые философия потом поднимет до уровня онтологических принципов.

б) Более того, замечено, что у Гомера присутствует подлинное в своей устойчивости искусство мотивации. Поэт не ограничивается описанием серий фактов, он отыскивает и причины и мотивы (пусть на мифо-фантастическом уровне). Действие у Гомера "не растекается как вялая последовательность во времени, в каждом пункте важно для него найти принцип достаточного основания, каждое событие строго моти­вируется" (W.Jaeger). Такой способ поэтического видения вещей под­готовил ментальность, в согласии с которой философия будет искать причину, принцип, последнее "почему" всех вещей.

в) Другая особенность гомеровского эпоса состоит в стремлении представить реальность в ее полноте, хотя и в форме мифа: Боги и люди, небо и земля, война и мир, добро и зло, радость и страдание, универсальность ценностей, составляющих человеческую жизнь (щит Ахилла, к примеру, эмблематично представлял "все вещи"). W.Jaeger пишет: "реальность предстает в своей тотальности: философская мысль обнаруживает ее в рациональной форме, в то время как эпиче­ская — в форме мифической. Какова роль человека в универсуме? — этот классический вопрос греческой философии, — присутствует уже у Гомера".

Не менее значим для греков и Гесиод с его "Теогонией", которая прокладывает дорогу пониманию синтеза всех предшествующих фило­софских интуиции. Так как Боги соотносятся с частями универсума и явлениями космоса, теогония выступает и как космогония, а значит, как мифопоэтическое и фантастическое объяснение генезиса универ­сума и космических феноменов из первоначального хаоса. Эта поэма проложила дорогу поздней философской космологии, которая, вместо фантазии, будет искать "первый принцип", от которого все произошло.

Тот же Гесиод в поэме "Творения и дни", и особенно последующие поэты внедрили в греческую ментальность некоторые принципы, важ­ные для конструирования философской этики и оформления античной философской мысли в целом. Справедливость выступает в форме вы­сшей ценности. "Приникни ухом к Справедливости и начисто забу­дешь о злоупотреблениях", — говорит Гесиод. "В Справедливости заключены все прочие добродетели", — говорит Фокилид. "Пустился я без мольбы дорогой прямой: понеже должен я мыслить лишь о пра­ведном", — пишет Феогнид, и затем: "...то верно, и нет ничего лучше". Мысль о справедливости — в центре внимания Солона. Справедливость станет понятием онтологии, а не только этики и политики, для многих философов, особенно для Платона.

Лирические поэты зафиксировали другое понятие — границы, ко­торое означает не слишком много и не слишком мало, понятие истин­ной меры, которое более специфично конституирует греческий дух. "Возрадуйся в веселии и опечалься в страдании, но не слишком", — говорит Архилох. "Не усердствуй чрезмерно: лучше быть посредине; оставаясь посредине, придешь к добродетели", — говорит Феогнид. "Ничего слишком", — говорит Солон; — "Мера — лучшая из вещей", — гласит одна из сентенций семи мудрецов, венчающая греческую мудрость, а также гномических (нравоучительных) поэтов. Понятие меры стоит в центре классической философской мысли.

Вспомним последнюю сентенцию, приписываемую одному из ан­тичных мудрецов и запечатленную на дельфийском храме-святилище Аполлона: "Познай самого себя". Девиз, ставший самым известным у греков, не только пробудил мысль Сократа, но и сыграл роль базового принципа греческой философии вплоть до последних неоплатоников.

 

2.2. Общественная религия и орфические мистерии

 

Второй компонент, без ссылки на который нельзя понять генезис греческой философии, это, как мы уже сказали, религия. Но, когда идет речь о греческой религии, необходимо различать публичную ре­лигию (модель, в которой представлены боги у Гомера) и религию мистерий. У этих двух форм религиозности существует множество общих элементов (на политеистической базе, особенно), но и немало важных отличий, в некоторых пунктах выступающих как настоящие антитезы (к примеру, в понятиях человека, смысла жизни, предназна­чения, судьбы).

Для рождения философии важны обе формы религиозности, но — в определенных аспектах — важнее вторая.

Проиллюстрируем некоторые черты первой. Для Гомера и Гесиода, оформляющих верования общественной религии, можно сказать: все, что ни есть, — божественно, поскольку все получает объяснение посредством вмешательства Богов. Природные явления ниспосланы божествами: громы и молнии — от Зевса, с вершины Олимпа, волнения на море — от трезубца Посейдона, солнце — от сияющей колесницы Аполлона, и т.п. Но и социальная жизнь людей, участь городов, война и мир представлялись связанными волей Богов, а значит, неслучайны­ми, осмысленными.

Но кто же эти Боги? Как уже давно подмечено учеными, Боги эти суть природные силы, персонифицированные в человеческих идеали­зированных формах, или иначе, человеческие характеристики, субли­мированные, гипостазированные, воплощенные в ярких антропоморфных образах. (Вспомним, что Зевс персонифицировал со­бой справедливость, Афина — мудрость, Афродита — любовь и т.д.). Стало быть, Боги эти — идеализированные и укрупненные люди, от­личие которых от людей — в количестве, но не в качестве. В силу этого ученые квалифицируют публичные религиозные верования греков как форму натурализма, ибо человек, к которому эта религия обращена, призван следовать своей природе, а не менять ее, не выходить за ее пределы. Сделать нечто во славу Богов, — значит подтвердить свою природу. В той же мере, в какой религия греков была натуралистиче­ской, натуралистична и философия греков, и ссылка на природу есть константа греческой мысли в ее историческом развитии.

Но не всех греков удовлетворяла публичная форма религии, поэ­тому развивались специфические верования, "мистерии" (понача­лу даже в рамках общей картины политеизма). Среди прочих необходимо кратко сказать об орфиках. Орфизм происходит от имени древнего поэта Орфея, его предполагаемого основателя, исторические черты которого целиком покрыты туманом мифа. Сегодня орфизм счи­тается особенно важным, ибо исследователи признают в нем новую схему верований и новую интерпретацию человеческого существова­ния. В самом деле, начиная с Гомера, традиционная концепция пола­гала человека смертным и именно со смертью связывала конец его существования. Орфизм провозглашает бессмертие души и осмыслива­ет человека в соответствии с дуалистической схемой, противополагая душу и тело.

Ядро орфических верований можно представить следующим обра­зом:

а) В человеке временно пребывает божественное начало, некий демон (душа), оказавшийся в теле по причине изначального греха.

б) Этот демон не только предсуществует телу, но и не погибает вместе с телом. Он осужден к реинкарнациям в последующих телах, и через серию рождений должен искупить изначальный грех.

в) "Орфическая жизнь" со своими путями и практиками есть жизнь уединенная, и имеет целью положить конец циклу реинкарнаций и освободить душу от тела.

г) Для очистившегося (посвященного в орфические мистерии) в ином мире обещана награда, для непосвященных — наказание.

На некоторых табличках, найденных в захоронениях последова­телей орфических сект, среди прочего можно прочитать то, что состав­ляет суть доктрины: "Возликуй, измученный страданием, ибо ты не страдал еще. Из человека ты возродился в Бога"; "Счастлив и блажен будешь Богом более чем смертным"; "Из человека родится Бог, ибо произошел ты от божественного". Судьба человека, стало быть, в том, чтобы "быть возвращенным к Богам".

Идея загробных наград и наказаний родилась, видимо, в порядке элиминации абсурда, столь часто встречающегося на земле, где страж­дут добродетельные, а наслаждаются порочные люди. Идея реинкарна­ции (метемпсихоза), т.е. перехода души от тела к телу, возможно, возникла, полагает E.Dodds, как объяснение причины, по которой страдают невинные. В действительности, если каждая душа имеет жизнь предыдущую и запятнана первородными грехами, никто не не­винен, все повинны с разной лишь степенью тяжести: "И вся эта сумма страданий в этом мире и ином есть только часть долгого воспитания душ, конец которого — в освобождении от цикла рождений и возвращении к своему истоку. Лишь здесь, по меркам космического времени, может быть реализована полная в архаическом понимании справедливость, согласно закону которой, тому, кто согрешил, да воздастся" (Е. Dodds).

По этой новой схеме верований человек впервые видел два контрасти­рующих принципа в их борьбе между собой: душа (демон) и тело (как могила или место очищения души). В таком натуралистическом свете человек оценивал некоторые тенденции, связанные с телом, и очище­ние божественного элемента от телесного становилось целью жизни.

Ясно, наконец, что без орфизма нельзя объяснить ни Пифагора, ни Гераклита, ни Эмпедокла, ни также существенной доли платоновской мысли, т.е. большую часть античной философии.

Последнее необходимое замечание. Греки не имели священных книг, плодов божественного откровения. Как следствие этого, они не имели догматики фиксированной и нерушимой. Поэты, как мы видели, были передатчиками, оформлявшими смутные религиозные пережи­вания. Более того, в Греции не могло существовать (за отсутствием устойчивой догматики) касты жрецов, хранителей догмы (жрецы в Греции мало значили и еще менее имели власти, ибо, не имея прерога­тивы хранения догмы, они были лишены исключительности в культо­вом отношении, — в жертвоприношении, например).

Отсутствие догм и их хранителей оставляло философскую мысль свободной, не создавало ей препятствий того типа, что были в восточ­ных странах, где догмы образовывали устойчивую, сопротивляющуюся и трудноодолимую силу. Именно поэтому ученые выделяют это благо­приятное для рождения философии в Греции обстоятельство как не имеющее исторических параллелей.

 

2.3. Социо-политико-экономические условия, благоприятствовавшие расцвету философии

 

Политическая свобода греков (по сравнению с восточными наро­дами), отмечалась исследователями как прошлого, так и настоящего столетия. Восточный человек должен был слепо повиноваться религи­озной и политической власти. Какой свободой пользовался грек в отно­шении религии, об этом мы уже говорили. В политическом смысле ситуация была сложнее, и все же можно говорить о привилегированном положении греков, ибо впервые в истории они создали свободные полити­ческие институты.

В VII и VI вв. до н.э. Греция претерпела важную социально-эконо­мическую трансформацию. Из страны по преимуществу аграрной она стала превращаться в центр ремесленной индустрии и коммерции. Поначалу такими центрами были ионийские колонии, в частности, Милет, позже и другие. Города превращались в цветущие оазисы, что сопровождалось заметным демографическим ростом. Новое сословие торговцев и ремесленников мало-помалу становится серьезной эконо­мической, а затем и политической силой. Власть концентрируется в руках земельной знати. В борьбе греков за преобразование старых аристократических форм правления в новые республиканские, отме­чает Е.Зеллер (Е. Zeller), "должны были пробудиться все силы; обще­ственная жизнь сделала шаг в сторону науки, ощущение свободы подняло греческий дух, не остался в стороне и активизирующийся разум. Говоря о расцвете ремесел и науки у греков, нельзя не видеть связи между этими двумя феноменами, более того, — именно культура в целом — это то, что было у греков, и будет в здоровой жизни любого народа, она есть результат и одновременно условие свободы".

Однако есть важный факт, указывающий, что философия роди­лась не в метрополии, а в колонии (на востоке Малой Азии, в Милете), затем сразу же в западной части южной Италии, и лишь потом в Греции. Сначала в отдалении от центра процветающие колонии создавали свободные институты, достигшие позже небывалого роста в Афи­нах. Так столица греческой философии стала и столицей греческой свободы.

Наконец, последнее уточнение. С образованием полиса, т.е. горо­да-государства, грек не чувствовал больше ограничений в реализации собственной свободы. Более того, сам человек соединялся с граждани­ном. Государство становилось и оставалось вплоть до эллинистической эпохи этическим горизонтом грека. Государственные цели ощущались как собственные цели, благо государства как собственное благо, свобо­да государства как собственная свобода.

После этих предварительных уточнений мы в состоянии опреде­лить греческое понятие философии.

 

3. ПОНЯТИЕ И ЦЕЛЬ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

 

3.1. Отличительные особенности античной философии

 

Традиция приписывает введение термина "фило-софия" Пифаго­ру: это если и не очевидно исторически, то, во всяком случае, правдо­подобно. Термин определенно отмечен религиозным духом: лишь для Бога считалась возможной некая "софия", мудрость, т.е. обладание полной и определенной истиной, в то время как человеку оставалось лишь стремление к ней, непрерывное стремление, никогда не завер­шенное полностью, любовь к мудрости, как следует из самого понятия.

Но чего же добивались греки, возлюбившие и искавшие мудрость?

С момента своего рождения философия предстает как триединство связанных между собой моментов: а) содержания, б) метода, в) цели.

а) Что касается содержания, то философия хочет объяснить то­тальность вещей, реальность во всех ее частях и моментах без изъятия. Выделяя частные науки, мы хотим подчеркнуть, что речь идет об объ­яснении частей, секторов реальности. Но уже вопрос первого из фило­софов: что есть начало всех вещей? — полагает предметом бытие, реальность как целое. И мы увидим, что бытие как целое открывается через это первоначало, т.е. первое "почему" всех вещей.

б) Что касается метода, то философия стремится к рациональному объяснению всеобщего как объекта. Для нее значим лишь разумный аргумент, логическая мотивация, логос. Недостаточно констатиро­вать, определить данные факта, опыта: философия должна идти даль­ше фактов и опыта, находить причины с помощью разума.

Именно в этом и заключается научный характер философии, в котором одновременно проясняется разница между философией, рели­гией и искусством. Последние также имеют дело с реальностью как целым, но, если искусство описывает ее с помощью мифа и фантазии, религия — посредством веры, то философия ищет объяснений всего на уровне логоса.

в) Цель философии, в конечном счете, состоит в чистом созерца­нии истины, чистом желании достичь ее. Греческая философия в целом и есть эта бескорыстная любовь к правде. "Люди, — писал Аристотель, — философствуя, ищут знание ради самого знания, а не ради какой-то практической пользы." И, действительно, философия возникает лишь после того, как люди разрешают фундаментальные проблемы своего существования и освобождают себя таким образом от материальной нужды. "Очевидно, — по мнению Аристотеля, — что мы занимаемся философией не ради прибыли, вне ее находящейся, напротив, очевид­но, что, как человека можно назвать свободным лишь тогда, когда он цель самого себя, точно так же лишь та из наук может быть названа свободной, которая имеет цель в самой себе". Цель в себе в том смысле, что ее интересует истина искомая, созерцаемая, самодовлеющая, т.е. как таковая. Это надо понимать так: "Все другие науки более необхо­димы, но лучше нет ни одной". (Аристотель). Вся греческая мысль подтвердила это.

Уточним, что созерцание, специфическое для греческой филосо­фии, не есть чистый вакуум. Оно — вне утилитарных целей, но обла­дает моральным и политическим содержанием. Очевидно, что при созерцании целого неизбежно меняются все повседневные перспекти­вы, понимание смысла жизни, выстраивается новая иерархия ценно­стей. Истина созерцания несет огромную моральную энергию, и, как увидим, именно благодаря этой энергии, Платон строит свое идеаль­ное государство.

Очевидна абсолютная оригинальность этого греческого творения. И восточные народы обладали такой формой мудрости, которая обни­мала целое всех вещей и была свободна от прагматических целей, однако, бытовала она в смешении с фантастическими представления­ми, которые влекли ее в сферу искусства, поэзии или религии. Ощутить в опыте целое как целое, используя только разум (логос) и рациональ­ный метод, стало великим открытием греческой философии. Оно структурно определило развитие западной культуры.

 

3.2. Философия как потребность человеческого духа

 

Но отчего, спрашивается, приходит потребность в философствовании? Древние греки отвечали, что она укоренена в самой природе человека: "Все люди, — писал Аристотель, — по природе стремятся знать... Укрепляться в мудрости и познавать самих себя свойственно людям. Невозможно жить без этого". И люди стремятся к знанию, переполненные изумлением и восторгом. "Начало философствования в удивлении", — писали Платон и Аристотель, — от решения простых проблем мало-помалу люди переходили ко все более сложным, от фе­номенов, связанных с луной, к феноменам солнца и звезд, а затем к первопричине всего универсума.

Именно это удивление, ставящее человека перед целым, рождаю­щее вопрос о его основании и месте в нем самого человека, и есть корень философии. А коль скоро неизживаемо это удивление перед лицом бытия, неистребима и потребность прояснять это удивление мыслью.

Для чего все существующее? Откуда оно произошло? Какова при­чина бытия? Почему есть бытие, а не ничто? Почему есть человек? Почему я существую?

Как следует из сказанного, речь идет о проблемах, которые не могут не ставиться человеком, и следовательно, в той мере, в какой они отвергнуты, унижен тот, кто их отвергает. Ясно также, что эти пробле­мы сохраняют свой точный смысл и после триумфа конкретных совре­менных наук, ибо ни одна из этих проблем не получила своего "научного" разрешения. Мы имеем ответы на вопросы о частностях, но не о смысле целого.

Значит, вместе с Аристотелем мы можем повторить, что и сегодня, как встарь, как впредь, вопрос о целом сохраняет смысл, покуда чело­век имеет способность удивляться перед лицом бытия вещей и собст­венного бытия.

 

3.3. Фундаментальные проблемы античной философии

 

Изначально тотальность реального виделась как "физис" (приро­да) и как космос, почему философская проблема и выступала как космологическая. Первые философы-натуралисты, ставили вопрос так: как возник космос? Каковы фазы его развития? Каковы изначаль­но действующие в нем силы?

Но у софистов — другая картина. Космология оставлена на второй план, внимание концентрируется на человеке и его специфических способностях. Так возникает моральная проблематика.

Вместе с грандиозными систематическими конструкциями VI века до новой эры философская проблематика обогатилась вопросами, ко­торые на протяжении всей истории будут парадигматическими.

Платон продемонстрирует, что реальность и бытие не однородны, что помимо космоса чувственного есть реальность интеллигибельная, превосходящая чувственную, физическую, которая впоследствии пол­учит название метафизической.

Проблемы моральные будут специфицированы: человек как инди­вид и как ассоциированный человек осознает различие между собст­венно этическими и политическими проблемами (впрочем, взаимно связанными для греков, но не для нас).

Платоном и Аристотелем были зафиксированы проблемы генезиса и природы познания, логического и методологического, с точки зрения метода рационального поиска. Какой дорогой следовать, чтобы до­стичь истины? Каков подлинный вклад чувств и что идет от разума? Что характеризует истинное и ложное? Каковы логические формы, посредством которых человек думает, судит, рассуждает? Каковы пра­вила адекватного мышления? В соответствии с какими правилами мы можем квалифицировать то или иное суждение как научное?

В связи с логико-гносеологической проблематикой рождается про­блема искусства и прекрасного, которая в художественном выражении обозначалась как проблема эстетики. Отсюда же и проблема риторики, искусства убеждать, столь важного в эпоху античности.

Протоаристотелевская философия может быть сгруппирована так: 1) физика (онтология—теология—физика—космология), 2) логика (гносеология) и 3) этика.

Последний период греческой философии времен христианства, в соответствии с духом этой эпохи, будет отмечен мистико-религиозными особенностями.

 

3.4. Фазы и периоды античной философии

 

Античная греческая и греко-римская философия имеют более чем тысячелетнюю историю, начиная с VI в. до н.э. и до 529 г. н.э., когда император Юстиниан закрыл языческие школы, разогнав их последо­вателей.

Внутри этого периода можно различить следующие фазы:

1) Период натуралистический с его проблемами физиса и космоса, между VI и V вв. до н.э., где действуют ионийцы, пифагорейцы, элеаты, плюралисты и физики-эклектики.

2) Период так называемый гуманистический, герои которого — софисты, и в особенности, Сократ, впервые попытавшийся определить сущность человека.

3) Период большого синтеза Платона и Аристотеля, характеризу­ющийся открытием сверхчувственного и органической формулировкой основных философских проблем.

4) Период эллинистических школ эпохи завоеваний Александра Македонского и до конца языческой эры — кинизма, эпикуреизма, стоицизма, скептицизма и, наконец, эклектицизма.

5) Религиозный период античной языческой мысли — возрождаю­щегося неоплатонизма и его модификаций.

6) Христианская мысль в ее зарождении и попытке рационально сформулировать догму новой религии в свете категорий греческой фи­лософии.

Первой попыткой синтезировать Ветхий Завет с греческой фило­софией была теория Филона Александрийского, не имевшая продолже­ния. Победа христиан была отмечена преодолением способа мышления древних греков. Она подготовила средневековую цивилизацию, первона­чально антично-христианскую, а позднее европейское христианство.