Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

На занятиях? Развитие вспять?

Поиск

В ходе терапевтической работы я постоянно убеждалась в том, что развитие детей быстрее всего проходило в первые полгода занятий. В случае таких стремительных изменений мы гово­рим об устранении депривации (ребенок не использовал свои врожденные способности вследствие длительного пребывания в больнице, недостатка движения, слишком продолжительного сидения и пр.).

Работа с самим нарушением или с дисфункцией мозга тре­бует времени: чтобы найти новые пути, заменить старые, при­вычные модели движения и поведения новыми. Новые модели должны использоваться во многих вариантах, иначе они не ста­нут привычными.

Пример

Нашу задачу можно сравнить с переездом в новый дом.

В течение первых дней, иногда даже недель в новом жилище у нас еще нет никаких привычек. Следуя «старым схемам», мы идем не туда и не там ищем предметы.

Переехав в другое место в том же городе, мы часто ловим себя на том, что по дороге домой то и дело по привычке свора­чиваем к старому дому.

Нужно время, чтобы упорядочить в мозгу новый опыт и новую обстановку и чтобы бытовые процессы снова стали привычными.

Чем старше человек, тем труднее ему привыкнуть к жизни на новом месте. Возникает опасность «застрять» в старых привыч­ках. Мы утрачиваем гибкость и вместе с ней - собственное равно­весие.

Мы уходим от движения!


Эту фразу можно понимать по-разному. Мы утрачиваем способность двигаться, выходим из сферы движения. Движе­ние - начало нашего пути.

Движение - основа нашего бытия. Человек - это единство тела, разума и души. Пренебрежение телом оказывает влияние на благополучие разума, души, и наоборот. Одно вытекает из другого.

Дети с нарушениями восприятия вырабатывают опреде­ленные схемы движения и поведения, чтобы компенсировать свои моторные и сенсорные дефициты. Привычное порождает в них чувство уверенности, которое, в свою очередь, помогает восстановить равновесие. Для дальнейшего развития им необ­ходимы новые схемы. Старые следует изменить или вовсе убрать, если цель, для которой они были выработаны, уже достигнута.

Пример

Вы сильно поранили ногу и стараетесь освободить больную ногу от нагрузки при ходьбе - начинаете прихрамывать. Когда нога заживет, эта привычка вам больше не понадобится: напротив, она будет мешать ходить, и вы постараетесь от нее избавиться.

«Старые» схемы, привычки могут оказаться и полезными. В стрессовой ситуации они помогают нам действовать спонтан­но, не размышляя.

Пример

На первом уроке вождения все ваше внимание сосредоточе­но на том, чтобы справиться с педалями сцепления, газа и тор­моза. Пока вы не научитесь, не размышляя, нажимать на тормоз, пока не автоматизируются движения ног, ваша реакция будет слишком медленной, а участие в дорожном движении - опасным. Тут нужно действовать, не размышляя. Лишняя секунда, потра­ченная на раздумья, может стоить жизни.

Осознание старых и новых схем может послужить опорой для более дифференцированного восприятия. Наш мозг в опре­деленном смысле взвешивает возможные решения, играет со


старыми привычками, исследует новые возможности. При этом ему могут открываться абсолютно новые пути. Поэтому исполь­зование старых схем не обязательно означает регресс в раз­витии.

В конце концов нервная система выбирает оптимальный для настоящего момента вариант.

Свобода в принятии решении требует наличия по крайней мере двух различных возможностей! (Моше Фельденкрайз)

Использование одного и того же привычного пути не остав­ляет возможности для «свободного» (самостоятельно принима­емого) решения.

Сенсорная интеграция в диалоге рассчитана на продол­жительные занятия. Она претендует на влияние на органи­зацию мозга и не нацелена на достижение кратковременных результатов на поверхностном уровне.

Отсутствие прогресса в развитии может быть обусловлено и конкретными причинами.

Важным сигналом является то, насколько охотно ребенок занимается сенсорной интеграцией в диалоге. Если он ходит на занятия против своей воли и не получает от них удоволь­ствия, следует постараться выяснить, почему.

Может быть, терапевт не может найти с ребенком общего языка.

Пример

Около пятнадцати лет назад ко мне на занятия ходил ребенок, не вызывавший у меня практически никакой симпатии. Ему уда­валось за считанные секунды исчерпать мое терпение. В конце концов дошло до того, что мне было достаточно увидеть этого ребенка или только подумать о нем, чтобы начать нервничать.

После пяти занятий я решила обсудить эту проблему со свои­ми тогдашними коллегами. Я надеялась, что кто-то из них сталки­вался с похожей проблемой и, может быть, мне удастся поменять-


Отсутствие результата на занятиях? Развитие вспять?

ся с кем-то детьми. Поскольку речь шла об одном-единственном ребенке, а не о нескольких детях, у меня не возникло сомнений в моей компетенции. Я объясняла себе ситуацию тем, что для этого ребенка я еще не созрела, подразумевая не тяжесть его заболевания, а его индивидуальный характер.

Терапевты тоже растут в своем профессиональном развитии!

Коллеги растерянно молчали. Может быть, это признание про­тиворечило нашей профессиональной чести? Терапевт должен справляться с любой ситуацией? Мой здравый смысл восставал про­тив такой категоричности. (К сожалению, тогда у нас не было супер­визора, с которым мы могли бы обсудить эту интересную тему.)

Одна из коллег догнала меня после собрания: «Подожди! Я как раз вспомнила, что у меня есть проблемный ребенок. Не на­столько трудный, как у тебя, но я с удовольствием с тобой по­меняюсь». Задача оказалась нелегкой для нас обеих, но это был реальный шанс для нас и, что самое главное, для детей изменить ситуацию к лучшему.

Неправильно и несправедливо не признавать, что вы не подходите в качестве терапевта для того или иного ребенка или иногда - для данной семьи. Поэтому я советую тем, кто занимается воспитанием, вести себя более открыто и не боять­ся переводить детей в другие группы или в другие классы. То, что школа должна быть расположена близко к месту житель­ства, - слабый аргумент. Дети, как правило, намного лучше переносят перемены, чем взрослые, и быстро привыкают к луч­шим условиям обучения.

Каких учителей вы любите вспоминать? Тех, что оставили положительные впечатления, не стирающиеся с годами. На их занятиях у нас все получалось лучше, ведь они принимали нас со всеми нашими слабыми и сильными сторонами.

Встречается такое утверждение: «ребенок устал от тера­пии». В таком случае занятия прерывают без лишних размыш­лений, как мне кажется.


Мне ни разу не приходилось слышать фразы «терапевт устал от терапии». А ведь этот аспект тоже важен! Не следу­ет рассматривать такое заявление критично, ведь занятия те­рапией в диалоге, как и все, чем занимается человек, рано или поздно (иногда через несколько лет) превращаются в рутину.

Другой терапевт (возможно, это будет мужчина) может ока­заться способен быстро пробудить у ребенка интерес к занятиям. Смена терапевтического метода, например, на иппотерапию (или обычные занятия верховой ездой), занятия в бассейне ли­бо терапевтические игры с водой (психомоторика) и др. тоже может привести к скачку в развитии (см. главу «Какие виды те­рапии разумно дополняют сенсорную интеграцию в диалоге?»).

Иногда терапевт может изменить обстановку в кабинете, где проходят занятия, сделать ее более уютной или просто по­меняться помещением с коллегами, перенести занятия в бас­сейн, заменить индивидуальные встречи занятиями в группе, переформировать группы или каким-то иным образом оживить ситуацию «движением».

Пример

Кристине было уже 19 лет, когда Инге Флемиг попросила ме­ня позаниматься с нею. Ей был поставлен диагноз «умственная отсталость», и она работала в специальной мастерской.

Кристина была стеснительной, замкнутой, смотрела на меня искоса. Обычно она стояла в углу на негнущихся ногах, скрестив на груди руки. Она говорила четко, короткими рублеными фра­зами, но молчала, если к ней не обращались.

Что бы я ни делала, меня не покидало ощущение, что она просто безучастно разрешала проводить над собой какие угодно опыты. Однако ее мама утверждала, что Кристине нравится хо­дить на занятия, в этот день она просыпалась веселой и говори­ла, что после обеда пойдет на терапию.

Сначала я стала чувствовать себя как массовик-затейник, по­том моя фантазия иссякла, и я уже не знала, чем мне с ней занять­ся, ведь от Кристины не поступало никакой ответной реакции!

Спасительное решение подвернулось случайно: как-то вече­ром мне нужно было выступить с докладом, и занятия с Кристиной


Отсутствие результата на занятиях? Развитие вспять?

пришлось отменить. Я предложила ей взамен прийти на занятия с группой.

В этой группе занимались две слепые девочки (12 и 14 лет) и два мальчика (один, 15 лет, ходил в школу для умственно отста­лых, а другой, 1 8 лет, работал в мастерской для инвалидов). Все они начинали с индивидуальных занятий, но теперь научились так хорошо самостоятельно справляться со своими сильными и сла­быми сторонами, что могли заниматься в группе сами, под моим надзором и в специально подготовленном кабинете.

Кристина тут же привлекла внимание обоих молодых людей. Они сразу же начали соревноваться друг с другом в попытках завоевать ее внимание, предлагали ей поиграть то в одно, то в другое (батут, тяжелые мешочки с песком, массажный мяч). Я с удовольствием и удивлением наблюдала, как они копировали ме­ня в своем поведении. Им удалось то, чего я никак не могла добить­ся, - вызвать у Кристины ответную реакцию, заставить ее «дви­гаться». После этого я решила включить Кристину в эту группу.

Через полтора года группа распалась. Прощаясь, мама Кри­стины сказала нам: «К сожалению, она все еще остается особым ребенком, но теперь она, по крайней мере, перестала писаться ночью».

Мы даже не знали об этом!

Вальдорфская педагогика ввела в употребление понятие обучения периодами. Учителя делают остановку в процессе изу­чения, например, математики, чтобы ребенок, получив порцию знаний, мог воспользоваться паузой для того, чтобы усвоить материал.

Следующий период начинается через несколько недель или даже через год. Хорошие результаты этого метода говорят сами за себя.

Регресс или остановка в развитии и в терапии, вызванные каким-то конкретным событием или спровоцированным осо­быми обстоятельствами душевным неблагополучием, как пра­вило, труднее поддаются пониманию и воздействию.


 

Речь может идти о:

- потере работы отцом или матерью;

- разводе родителей или другом нарушении бытового благо­получия;

- беременности матери и рождении «конкурента»;

- смерти любимого, близкого человека;

- неизлечимой болезни одного из членов семьи;

- предстоящем переезде и переходе в другую школу;

- давлении на ребенка в погоне за хорошими оценками;

- отсутствии поддержки родителей в терапии (вносит раз­лад);

- страхах, возникающих, например, вследствие агрессив­ности одноклассников;

- телесном и духовном насилии;

- сексуальном насилии.

Следует принимать во внимание, что одной из причин, при­водящих к остановке и регрессу в развитии, могут быть вне­запные проявления аллергии, например на продукты питания, текстильные химикаты и бытовые яды, медикаменты - вакци­ны для прививок (см. пример Амиры на с. 157).


фото 39с: Бабушкам тоже нравится нырять в бассейн с шариками

В особенно тяжелых случаях следует исключить возмож­ность прогрессирующих заболеваний.


Роль терапевта

В чем, на мой взгляд, заключается задача терапевта? Что огра­ничивает его деятельность?

В первую очередь я вижу свою задачу в том, чтобы помогать детям с проблемами и их родителям путем консультаций и те­рапевтических занятий. Чтобы справиться с этой задачей, я считаю необходимым регулярно работать над своим собствен­ным восприятием (к примеру, по методу Фельденкрайза) и забо­титься о постоянном повышении собственной квалификации.

Мы можем воспринимать в другом человеке только то, что мы способны воспринять в себе.

Наблюдающая диагностика всегда зависит от способно­сти наблюдателя к восприятию.

Движения и жесты терапевта оказывают непосредствен­ное влияние на результаты теста.

Исследование языка тела очень интересно (я рекомендую книгу «Язык тела» Сэми Молхо*), но его место в диалогической работе пока изучено недостаточно. Язык тела и восприятие тела взаимосвязаны.

Интерпретация и ход терапии в диалоге всегда зависят от личности терапевта (что выражается в том числе и в языке тела). Реализация теоретического метода на практике допу­скает множество вариантов.

Важной частью оценочного анализа собственной работы является обсуждение конкретных примеров с коллегами (регу­лярные встречи рабочих групп) с использованием видеозаписей или с привлечением профессионального тренера-супервизора. Это помогает точнее очертить задачи, не допустить истощения физических и душевных сил (burn-out-syndrom") из-за чрезмер-

* Molcho S. Korpersprache. Munchen: Mosaik-Verlag, 1983. " «Синдром выгорания».


182

ного сопереживания чужим проблемам, в отдельных случаях -принять решение отказаться от проведения терапии.

На занятиях я вижу свою роль в том, чтобы регулировать происходящее. Я предлагаю ребенку те или иные упражнения способствующие его физическому, эмоциональному и духовно­му развитию. Реакция ребенка, а в некоторых случаях - его прямые ответы, требует от меня большого внимания и готов­ности изменить стратегию занятий. Не должно возникать ни­каких сомнений в том, что я с уважением отношусь к личности ребенка и ценю его индивидуальность. Не потому, что он спо­собен на какие-то выдающиеся достижения, а просто потому что он существует.

Я смогу открыто реагировать на поведение ребенка лишь при условии, что у меня не будет никакой готовой «программы». Готовая программа не допускает диалога.


фото 40: Пауза

Моя задача также заключается в том, чтобы вовремя пре­рывать занятия паузами. Нельзя упускать из внимания тот факт, что пауза равнозначна этапу работы со стимуляцией ор­ганов чувств. Мозгу нужно время, чтобы обработать воздей­ствие раздражителей.


Роль терапевта

В конце занятия детям, как правило, удается сделать то, что не получалось в начале (см. пример Филиппа на с. 150). Словес­ное поощрение может помочь осознанию собственного успеха.

Сенсорная интеграция - это не бездумная игра с оборудо­ванием, при которой терапевт со стороны наблюдает за тем, как ребенок самостоятельно себя регулирует!

В мою задачу входит также помочь матери принять уча­стие в нашей игре. Это ее шанс извлечь из терапевтических занятий собственный опыт.

Пересмотрев свое отношение к игре, родители обращаются ко мне, спрашивая, что будет разумным подарком для их ре­бенка на день рождения и на Рождество, по-новому планируют свой досуг с детьми, меняют обстановку в детской комнате.

Время от времени родители пытаются вовлечь меня в лич­ную беседу или поделиться своей историей. Во время занятий я пресекаю такие разговоры, если они не имеют прямого от­ношения к развитию ребенка. Но это бывает трудно опреде­лить. Что именно непосредственно влияет на развитие детей? Или родители просто ищут терапии для самих себя? Этот во­прос можно выяснить в отдельном разговоре в специально от­веденное для этого время.

Некоторые родители ведут себя так, как если бы их задачи исчерпывались тем, чтобы вовремя привести ребенка на за­нятия и сдать на руки терапевту. Если мне не удается «досту­чаться» до них своими методами (что вовсе не означает, что им обязательно нужно присутствовать на каждом занятии), я пре­кращаю занятия, потому что и без меня достаточно терапевтов, работающих самостоятельно, не привлекая родителей.

Родителям тоже нужны границы!

Кому не знакома такая ситуация: занятие подошло к концу, но маме Васи как раз в этот момент понадобилось обсудить еще один важный вопрос.


184

У меня ушло много времени на то, чтобы научиться всегда откладывать такие дискуссии до следующего занятия. Некото­рые родители наделены достаточным чувством такта и понима­нием. С ними легко договориться. Но не далее чем на прошлой неделе одна мама просто встала в дверях, загораживая мне рукой проход, и ничтоже сумняшеся продолжила свой монолог. Я взялась за ручку двери и спросила: «Разрешите?!»

Несколько лет назад я бы не смогла так просто выйти из этой ситуации. Эта же мама регулярно звонила по телефону: либо она забыла назначенное время, либо ей надо было рас­сказать о поносе и лихорадке у своих детей.

Здесь важно четко очертить границы и не принимать слиш­ком близко к сердцу «возмущение» некоторых родителей. Не следует забывать, что нарушениям восприятия свойственна и некоторая семейная предрасположенность.

В роли терапевта я сильно сближаюсь с семьей, но это не означает близкой дружбы. Поскольку терапия не является не­отложной помощью, почти все вопросы вполне можно обсудить при следующей встрече. Хотя и здесь, как и во всем, бывают исключения.


Роль терапевта 185

фото 40а,б: Мать и дочь «питают» вестибулярную систему


 

 

Роль родителей в терапии

Я пишу в заголовке «роль родителей», хотя примерно в 90% случаев голос отца мне знаком только из общения по телефону и лишь по одной-единственной фразе: «Секундочку, я сейчас позову жену». Регулярно или время от времени на занятия при­ходят примерно 5% отцов. Это очень мало, если учесть, что на долю мальчиков на занятиях приходится около 80%. Разумеется, отцы, как правило, работают, чтобы обеспечить жизнь своих семей. Но бывает, что распорядок дня у них свободный и они мо­гут присутствовать, по крайней мере, на некоторых занятиях. В беседах с родителями и на семинарах по развитию ребенка соотношение между отцами и матерями обычно устанавливает­ся 2 к 30. Доля мужчин среди посещающих семинары по повы­шению квалификации терапевтов и педагогов также мала.

Мальчики хотят вырасти мужчинами, а не женщинами! Им нужны мужские примеры в формировании личности, но вокруг них всегда женщины: мамы, няни, воспитательницы, терапевты, учительницы начальных классов и т.д. Это совсем не облегчает нашу работу.

По моим наблюдениям, в тех случаях, когда отцы регулярно посещают занятия вместе со своими детьми, дети развиваются лучше и быстрее. Отцам легче вникнуть в слабые и сильные стороны их отпрысков. Им тоже нелегко приходится с «мами­ным сыночком». Их отцовскую честь нередко больно уязвляет то обстоятельство, что их сын ведется себя «не по-мужски». От­чаянные попытки научить мальчиков хорошо играть в футбол во время отпуска нередко приводят к полной фрустрации обе­их сторон.

Отцы хотят получить «конечный продукт», зачастую не имея никакого представления о том, как он формируется. Между тем составить такое представление совсем не сложно, более того, это интересно и занимательно.


Пример

Несколько лет назад ко мне на занятия впервые пришел папа, заинтересовавшийся терапией. Его сын захотел показать ему то, что доставляло ему столько удовольствия. (Удовольствие, которое ребенок получает от занятий, является важной составляющей его жизни, и ему хочется поделиться этим с отцом.)

Мы занимались в «кабинете надувных подушек» в Институте Инге Флемиг. Мальчик тут же забрался на большой надувной ба­тут и начал перепрыгивать с одного края на другой: он уже дав­но тренировался в таких крупных прыжках, и они получались у него очень хорошо.

На большом батуте, который стоял рядом с надувным, он с гордостью продемонстрировал только что освоенное приземле­ние на попу в промежутке между прыжками.

С моей помощью ему удался гигантский прыжок с обычного батута обратно на надувной.

Его отец скептически наблюдал за происходящим со стороны, на его лице ясно читался вопрос: «Какое отношение все это име­ет к терапии?»

Через некоторое время «опытный» ребенок решил отдохнуть и прилег в углу на надувную подушку.

Отец с минуту понаблюдал за ним, потом подошел и без тени улыбки потребовал: «Давай-ка вставай и продолжай заниматься. Я не для того сюда ехал, чтобы смотреть, как ты валяешься! Бы­стренько, соберись!»

Выражение лица мальчика изменилось, исчезли и гордость, и уверенность в себе. Без всякого удовольствия он послушно под­нялся и снова принялся за упражнения.

Немного погодя я спросила отца, не хочет ли он снять носки (это может быть очень смелым требованием, некоторые люди чувствуют себя без носков совсем голыми), чтобы не поскольз­нуться на надувном батуте.

Мое предложение застало его врасплох, но он последовал ему и взобрался на шаткую подушку высотой 1,5 метра. Его сын сиял от радости: наконец-то он сможет попрыгать вместе с папой!

Отец тоже был доволен: сейчас он покажет, как надо прыгать. Но до этого не дошло.



От сильной нагрузки на вестибулярную систему у него то и де­ло подгибались колени. Ему с трудом удавалось сделать по подуш­ке несколько шагов. О прыжках не могло идти и речи. Прежде чем я успела предложить свою помощь, мальчик сказал: «Ничего страш­ного, папа. У меня сначала тоже все шаталось. Я чувствовал себя очень глупо. Тогда мы стали играть в салочки на четвереньках».

Тут же оба опустились на четвереньки. Я так и осталась в роли наблюдателя, своим вмешательством я бы только помешала им обоим учиться. Еще через три минуты отец и сын лежали ря­дышком в углу, пытаясь отдышаться.

Сыну хватило небольшой паузы, чтобы восстановиться, и че­рез некоторое время он снова прыгал по подушкам, «протрясая» своего все еще отдыхающего папу.

Мне показалось, что настало время «освободить» отца. Я по­просила его спуститься ко мне, чтобы обсудить некоторые вещи. Он бросил в мою сторону благодарный взгляд и осторожно, блед­ный, со все еще дрожащими коленями, с моей помощью сполз с батута.

Теперь, обладая собственным опытом, он мог строить разго­вор со мной на совершенно другой основе. Он признался, что еще ребенком не любил кататься на карусели. Беседа вышла очень продуктивной.

На собственном чувственном опыте родителям легче всего понять, в чем заключаются глубинные потребности их детей. Они обнаруживают, что они сами или их партнеры по браку сталкивались с подобными ситуациями. Это помогает им по­нять слабые стороны ребенка. Дело доходит даже до легкой ревности, потому что сами они в детстве не получили шанса для более гармоничного развития.

После такого опыта отношения между отцом и сыном при­обретают новую окраску, обогащаются взаимным пониманием, уважением, связывающие их чувства становятся более глубо­кими.

Самые продуктивные занятия получаются тогда, когда де­ти приобретают новый опыт, осознают и усваивают его вместе со своими родителями.


Роль родителей в терапии

Пример

Идо уже второй раз приезжает из Израиля в Гамбург, чтобы пройти курс занятий. На этот раз он приходит вместе с отцом, которому интересно узнать, что же здесь происходит.

Идо пять лет, но он только недавно начал ходить и ходит пло­хо. Он с трудом сгибает ноги, напряженно, не двигая головой, смотрит прямо перед собой.

Идо видит цветной воздушный шар, подбрасывает его в воз­дух. Если шар взлетает выше линии горизонта, Идо не может про­следить за ним взглядом, а потому не может и поймать. Он не запрокидывает голову вверх.

Отец наблюдает за игрой сына, которую, по-видимому, видит не в первый раз, и пытается понять, почему тот не смотрит на шар. Когда он спрашивает меня об этом, я отвечаю, что этого не позволяет вестибулярная система Идо: если он запрокинет голо­ву - он упадет.

Отец подходит к Идо, берет его голову и резко запрокиды­вает ее назад: «Посмотри, он может это сделать!» - говорит он, глядя на меня.

Мне нечего было ему ответить. Как мне найти понятное для отца объяснение?

Я оставляю Идо с его мамой и подвожу его отца к большому батуту. Здесь я прошу его - очень спортивного на вид человека -сделать несколько прыжков, чтобы привыкнуть к сильно пружи­нящему батуту.

Непосредственно после прыжков на счет три я прошу его по­смотреть на потолок. При этом он может продолжать прыгать дальше. Он с готовностью следует моим указаниям. И все же прыгать дальше у него не получается - он падает назад. Слегка смущенно он смотрит на меня, задумывается.

Отец Идо понял, что при ходьбе твердая земля кажется маль­чику такой же неустойчивой, как отцу непривычный батут. Ему нужно постоянно смотреть прямо перед собой - на линию горизон­та, - чтобы не утратить равновесия. Зрение помогает нам сохра­нять равновесие в пространстве (см. главу «Основы сенсорной интеграции в диалоге», раздел «Вестибулярная система»).



Опыт и знания в области терапии не делают родителей те­рапевтами! Им и не нужно брать на себя задачи терапевта, иначе дети потеряют своих родителей.

На занятиях родители учатся, в частности, имитируя удач­ные педагогические приемы. Они копируют то, что подходит им по характеру, темпераменту и слегка изменяют усвоенное в соответствии с повседневным опытом.

Один папа близнецов захотел познакомиться со мной после того, как его жена начала купать пятилетних детей в малень­ких детских ванночках. Она с улыбкой рассказала мне: «Я ду­маю, что вам удалось произвести на него впечатление из-за его страсти к экономии энергии. Когда мой муж увидел, сколь­ко воды мы экономим, купая детей таким образом, он захотел непременно с вами познакомиться».

За несколько следующих занятий мне удалось научить это­го человека правильному обхождению с энергией в движении.

На занятиях у родителей появляется возможность увидеть новые схемы поведения их ребенка, вместе разеитъ новые схе­мы поведения. После этого их легче перенести и на внешний мир. Ребенок и его родители работают в тесном союзе (снова в тесном союзе, как в дородовой период). Ожидание плохих по­ступков рассеивается. Старые, привычные схемы поведения размываются, их заменяют новые, лучше прочувствованные.

То полное внимание, которое родители уделяют ребенку - в эти 45 минут в неделю плюс время на дорогу, - оказывает на него огромное влияние. В это время мама (папа) полностью в его распоряжении и не отвлекается на братьев или сестер, ес­ли они есть.

В повседневных ситуациях 15 минут, полностью посвящен­ных ребенку, дают ему больше, чем полчаса, проведенные с ним лишь наполовину.

Полностью сосредоточив свое внимание на потребностях ребенка вместо того, чтобы, блуждая мыслями вдали от него, просто «немножко поиграть» с ним, вы сможете гораздо скорее «освободиться» и заняться своими делами.


Роль родителей в терапии


На занятиях родителям становится ясно, каким образом терапия меняет поведение ребенка. Это помогает им перено­сить то, чему они научились на занятиях, домой, в бытовые ситуации, в круг семьи.

Я рекомендую каждой матери (родителям) искать возмож­ность «зарядить собственные батареи», найти время, когда она может быть самой собой, не только мамой и женой, но и той женщиной, которой она была до рождения детей, до замуже­ства. Выходные, проведенные без семьи или только с мужем (женой), могут дать новые силы для решения повседневных проблем - в особенности это касается родителей детей с тяже­лыми нарушениями.

Для меня важно, чтобы родители чувствовали себя компе­тентными, вооруженными знаниями для долгого и богатого при­ключениями совместного пути со своими детьми. Чтобы они могли интуитивно чувствовать потребности своих детей. Чтобы я им стала не нужна.

«Яйцо Кислинг»... укрывает, защищает, обеспечи­вает уют


Сотрудничество

С воспитателями, учителями,



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-04-07; просмотров: 261; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.226.214.1 (0.012 с.)