Художественно-эстетическое своеобразие романа апулея «метаморфозы»

Одним из известнейших романов античной (а именно - римской) литературы является роман «Метаморфозы, или Золотой Осел» Апулея.

Философ, софист и маг, Апулей -- характерное явление своего времени. Творчество его чрезвычайно многообразно. Он писал по-латыни и по-гречески, составлял речи, философские и естественнонаучные сочинения, поэтические произведения в различных жанрах. Но наследие этого автора на сегодняшний день составляет шесть произведений: «Метаморфозы» (роман, о котором далее и пойдет речь), «Апология, или О магии», сборник отрывков из речей «Флориды» и философские сочинения «О божестве Сократа», «О Платоне и его учении» и «О Вселенной». По версии большинства литературоведов мировое значение Апулея основано на том, что его перу принадлежит роман «Метаморфозы».

Сюжет романа тесно связан с его названием, вернее - он от него отталкивается. Метаморфозы - это превращение, и именно человеческое превращение.

Сюжет «Метаморфоз» базируется на повествовании о молодом греке, по имени Лукий, попавшем в Фессалию - страну, славящуюся чародейством, и остановившемся в доме знакомого, жена которого слывет могущественной колдуньей. В жажде приобщиться к таинственной сфере магии, Лукий вступает в связь со служанкой, несколько причастной к искусству госпожи, но служанка по ошибке превращает его вместо птицы в осла. Человеческий разум и человеческие вкусы Лукий сохраняет. Он знает даже средство освобождения от чар: для этого достаточно пожевать роз. Но обратное превращение надолго задерживается. «Осла» в ту же ночь похищают разбойники, он переживает различные приключения, попадает от одного хозяина к другому, всюду терпит побои и неоднократно оказывается на краю гибели. Когда диковинное животное обращает на себя внимание, его предназначают для позорного публичного представления. Все это составляет содержание первых десяти книг романа. В последний момент Лукию удается убежать на морской берег, и в заключительной 11-й книге он обращается с мольбой к богине Исиде. Богиня является ему во сне, обещает спасение, но с тем, чтобы его дальнейшая жизнь была посвящена служению ей. Действительно, на следующий день осел встречает священную процессию Исиды, жует розы с венка у ее жреца и становится человеком. Возрожденный Лукий приобретает теперь черты самого Апулея: он оказывается уроженцем Мадавры, принимает посвящение в таинства Исиды и отправляется по божественному внушению в Рим, где удостаивается высших степеней посвящения.

Во вступлении к роману Апулей характеризует его как «греческую повесть», то есть содержащую новеллестические черты. В чем же схожесть и различие греческого романа и романа Апулея? По мнению И.М.Тронского, «Метаморфозы» представляют собой переработку греческого произведения, сокращенный пересказ которого мы находим в приписываемом Лукиану «Лукии или осле». Это тот же сюжет, с той же серией приключений: даже словесная форма обоих произведений во многих случаях тожественна. И там и здесь рассказ ведется в первом лице, от имени Лукия. Но греческий «Лукий» (в одной книге) много короче «Метаморфоз», составляющих 11 книг. Повесть, сохранившаяся среди произведений Лукиана, заключает в себе только основной сюжет в сжатом изложении и с явными сокращениями, затемняющими ход действия. У Апулея сюжет расширен многочисленными эпизодами, в которых герой принимает личное участие, и рядом вставных новелл, непосредственно с сюжетом не связанных и введенных как рассказы о виденном и слышанном до превращения и после него. Так, например, по замечаниям Э.По, «неудачное бегство осла и девушки-пленницы из логова разбойников рассказано и мотивировано у Апулея более подробно, чем у Лукиана <…> Если Лукиан просто сообщает о факте их поимки разбойниками, то Апулей рассказывает о споре во время пути, о происшедшей из-за этого задержке, которая была причиной того, что они вновь попали к разбойникам»[17; с.206].Точно также более понятной и мотивированной, чем у греческого автора выглядит у Апулея история с солдатом [Метаморфозы, IX, 39]. Различны и концовки: в «Лукии» нет вмешательства Исиды. Герой сам вкушает спасительных роз, и автор подвергает его, уже человека, «составителя историй и других сочинений», заключительному унижению: дама, которой он нравился в бытность ослом, отвергает его любовь как человека. Этот неожиданный финал, придающий пародийно-сатирическое освещение сухому пересказу злоключений «осла», резко противостоит религиозно-торжественному окончанию романа у Апулея. В латинской переработке изменены также имена действующих лиц, кроме имени главного героя, Лукия (Люция). И.М.Тронский сравнил сюжет греческой и римской аналогий.

Мы знаем, что римский роман в целом, во многом повторил развитие греческого, и, несмотря на схожесть обоих, «Метаморфозы» Апулея во многом отличаются от всех греческих романов. Римский роман, при всей своей зависимости от греческого, отличается от него и техникой и структурой, но - еще существеннее - своим бытописательным характером; так, у Апулея исторически достоверны и детали фона, и персонажи. Несмотря на это, «Метаморфозы» написаны в стилистических традициях риторической прозы, в цветистой и утонченной манере. Стиль вставных новелл более прост. В отличие от принятых канонов жанра, данное произведение исключает и моральную дидактику, и порицающее отношение к изображаемому. Естественно, что мы напрасно стали бы искать в романе психологического раскрытия характера его героя, хотя у Апулея встречаются отдельные - и подчас тонкие - психологические наблюдения. Авторская задача исключала необходимость в этом, и фазы жизни Луция должны были обнаруживать себя в смене его облика. Известную роль в подобной конструкции образа, вероятно, сыграло также стремление Апулея не покидать исключать фольклорной техники, поскольку сюжет был фольклорного происхождения.

В.В.Кожинов видит отличие римского романа от греческого в различных подходах к изображению частной жизни: Апулей рассматривает частную жизнь только как специфическое явление, «оправданное» лишь там, где нет «подлинно общественной жизни, -- в среде рабов, гетер или в условно-фантастическом мире -- у человека, принявшего облик животного. Само же общество следует изображать как бы с птичьего полета, освещая крупным планом деятельность выдающихся граждан государства и не задерживаясь на мелочах частного бытия»[11; с.89].

Говоря о жанровых особенностях данного произведения, важно отметить то, что большинство литературоведов отмечают его как авантюрно-бытовую модель античного романа. М.М.Бахтин выделяет и особый характер времени в нем - сочетание авантюрного времени с бытовым, резко отличный от греческого. «Эти особенности: 1) жизненный путь Люция дан в оболочке «метаморфозы»; 2) самый жизненный путь сливается с реальным путем странствований -- скитаний Люция по миру в образе осла. Жизненный путь в оболочке метаморфозы в романе дан как в основном сюжете жизненного пути Люция, так и во вставной новелле об Амуре и Психее, которая является параллельным смысловым вариантом основного сюжета» [3; с.198].

Язык Апулея богат и цветист. Он использует множество вульгаризмов, диалектизмов, и в тоже время - это звучный, культурный латинский язык автора... греческого по сути своего образования и личной ориентации. Апулей написал многозначный, многоплановый - полифоничный роман, в котором "контраст между буквальным и символическим содержанием, между бытовым комизмом и религиозно-мистическим пафосом вполне аналогичен контрасту между "низким" языком и "высоким" стилем романа" [7; с.307].

Роман Апулея, как и европейские плутовские романы Нового времени, как знаменитый "Дон Кихот" Сервантеса, полон вставных рассказов, разнообразящих его содержание, увлекающих читателя и дающих широкую панораму современной автору жизни и культуры. В "Метаморфозах" таких новелл шестнадцать. Многие из них были впоследствии переработаны другими писателями и, изменив социально-временной колорит, украсили собой такие шедевры, как "Декамерон" Боккаччо (новеллы о любовнике в бочке и любовнике, выдавшем себя чиханьем); другие изменились так, что входили в новые книги в почти неузнаваемом виде. Но самая большая слава выпала новелле об Амуре и Психее. Вот ее краткое изложение.

Младшая из трех земных царевен Психея разгневала Венеру своей удивительной красотой. Богиня решила ее погубить, заставив влюбиться в самого негодного из смертных, для чего послала к ней своего сына, Амура, известного своими жестокими любовными стрелами. Правда, у Апулея Амур - не кудрявый капризный ребенок, а прекрасный юноша, к тому же обладающий неплохим характером. Очарованный красотой Психеи, Амур сам влюбляется в нее и тайно женится на царевне. Поселяется Психея в волшебном замке, где предупреждается любое ее желание, где она испытывает все радости жизни и любви с одним лишь условием: она не имеет права увидеть своего возлюбленного супруга. Подстрекательство сестер и собственное любопытство, связывающее Психею с главным героем романа, подталкивают ее на нарушение запрета. Глубокой ночью зажигает Психея свет и, потрясенная красотой Амура, нечаянно капает ему на плечо кипящим маслом из лампады. Супруг исчезает, а Психея, потрясенная своим "преступлением", ждущая ребенка, пускается в долгие поиски любимого. В то же время и Венера, узнав обо всем, разыскивает героиню. В поисках ей помогает Меркурий, который и доставляет свекрови нелюбимую невестку. Далее Психея с помощью других богов и самой природы выполняет совершенно неразрешимые задачи, поставленные перед ней Венерой, пока наконец растроганный Юпитер не дарует Психее бессмертие, успокаивая тем Венеру и соединяя супругов.

Апулей считал себя и действительно принадлежал к числу философов-платоников, и сказка об Амуре и Психее подтверждает это, лишний раз пересказывая идею Платона о скитаниях души. Но не только это делает ее совершенно незаменимой в романе, ведь, как уже было замечено, и Луций, и Психея страдают от одного и того же - собственного любопытства - движущего стержня всей книги. Только "для Психеи - это апофеоз (Здесь - прославление, возвеличивание.); для Луция - божественное посвящение. Общая для сказки и романа тема страдания и нравственного очищения через страдания сообщает этим частям произведения Апулея единство" - считает И.П. Стрельникова [18; с. 21].Автора, как видим, беспокоит проблема судьбы. «Чувственный человек, по мысли автора, находится во власти слепой судьбы, которая незаслуженно наносит ему свои удары»[ 15; с.16].

Немаловажную роль в повествовании и в раскрытии идейной концепции романа играет появление в «Метаморфозах» еще одной мифологической личности - богини Исиды. Сведения о ней содержатся в египетской мифологии: в легендах о боге Ра и Исиде, об Исиде и Осирисе. Культ Исиды представляет собой историю, согласно которой Осирис был фараоном и правил великой страной. Исида была его женой. Их брат, Сет, завидовал славе фараона и замыслил убить его. Сет дал в честь брата Осириса богатый пир, во время празднества которого он с гордостью показал всем великолепный гроб, украшенный серебром, золотом и драгоценными камнями. Это был гроб, достойный богов, и Сет предложил простое состязание, победителю которого достался бы гроб: каждый присутствовавший на празднике должен был лечь в него, и тот, кому он пришелся бы в пору, получил бы его в качестве награды. Фараон Осирис должен был быть первым. Гроб же служил ловушкой, и как только могущественный фараон лег в него, гроб закрыли крышкой, забили гвоздями и бросили в Нил, который унес его в море. После потери мужа Исиду сразило горе. Говорили, что она много путешествовала в поисках богато украшенного гроба. Проведя много лет в странствиях, Исида высадилась на берегах Финикии, где царствовала Астарта, Астарта не узнала богиню, но, испытывая к ней жалость, взяла ее присматривать за своим маленьким сыном. Исида хорошо заботилась о мальчике и решила сделать его бессмертным. Для этого надо было поместить ребенка в пламя. К несчастью, царица Астарта увидела сына в огне, схватила его и забрала, разрушив чары и навсегда лишив его этого дара. Когда Исиду призвали на совет держать ответ за свои действия, богиня открыла свое имя. Астарта помогла ей отыскать Осириса, рассказав, что рядом с берегом океана вырос большой тамариск. Дерево было таким огромным, что его срубили и использовали в качестве колонны в дворцовом храме. Финикийцы не знали, что в прекрасном дереве было сокрыто тело великого фараона Осириса. Исида привезла спрятанное в тамариске тело в Египет. Злой Сет узнал об их возвращении и разрубил тело фараона на куски и только после этого выбросил его в Нил. Исиде пришлось искать все части тела Осириса. Ей удалось найти все, кроме пениса. Тогда она сделала его из золота и сложила тело своего мужа. С помощью бальзамирования (Исида считается создательницей искусства бальзамирования) и заклинаний Исида возродила своего мужа, который возвращается к ней каждый год во время сбора урожая.

Исида была верховной богиней магии и благодаря своей любви к Осирису стала великой богиней любви и целительства. В ее храмах в Египте занимались лечением, и Исида была известна чудесными исцелениями, которые совершала.

Слава Исиды и ее культ распространились и в другие страны. Она вошла в греческий и римский пантеоны богов. Исида стала известна как Владычица, имеющая десять тысяч имен, так как в каждой стране, где появлялся ее культ, она впитывала много черт и ипостасей местных богинь.

«Внимай, читатель: позабавишься», -- такими словами кончается вступительная глава «Метаморфоз». Автор обещает развлечь читателя, но преследует и нравоучительную цель. Идейная концепция романа раскрывается только в последней книге, когда начинают стираться грани между героем и автором. Сюжет получает аллегорическое истолкование, в котором нравственная сторона осложняется учениями религии таинств. Пребывание разумного Лукия в шкуре «издавна отвратительного» чистой Исиде сладострастного животного становится аллегорией чувственной жизни. «Не в прок пошло тебе, -- говорит Лукию жрец Исиды, -- ни происхождение, ни положение, ни даже самая наука, которая тебя отличает, потому что ты, сделавшись по страстности своего молодого возраста рабом сластолюбия, получил роковое возмездие за неуместное любопытство». К чувственности присоединяется, таким образом, второй порок, пагубность которого может быть иллюстрирована романом, -- «любопытство», желание самовольно проникнуть в скрытые тайны сверхъестественного. Но еще более важна для Апулея другая сторона вопроса. Чувственный человек -- раб «слепой судьбы»; тот, кто преодолел чувственность в религии посвящения, «справляет победу над судьбой». «Тебя приняла под свое покровительство другая судьба, но уже зрячая». Противопоставление это отражается на всем построении романа. Лукий до посвящения не перестает быть игрушкой коварной судьбы, преследующей его так же, как она преследует героев античного любовного романа, и проводящей его через бессвязную серию приключений; жизнь Лукия после посвящения движется планомерно, по предписанию божества, от низшей ступени к высшей. С идеей преодоления судьбы мы встречались уже у Саллюстия, но там оно достигалось «личной доблестью»; через два века после Саллюстия представитель позднеантичного общества Апулей уже не рассчитывает на собственные силы и вверяет себя покровительству божества.

«Метаморфозы» Апулея - рассказ о превращенном в осла человека - еще в древности получил название «Золотой осел», где эпитет означал высшую форму оценки, совпадая по смыслу со словами «замечательный», «прекраснейший». Такое отношение к роману, который был одновременно развлекательным и серьезным, понятно - он отвечал самым разнообразным потребностям и интересам: при желании можно было найти удовлетворение в его занимательности, а более вдумчивые читатели получали ответ на вопросы нравственные и религиозные. Слава Апулея была очень велика. Вокруг имени «мага» создавались легенды; Апулея противопоставляли Христу. «Метаморфозы» были хорошо известны в Средние века; новеллы о любовнике в бочке и любовнике, выдавшем себя чиханьем, перешли в «Декамерон» Бокаччо. Но наибольший успех выпал на долю «Амура и Психеи». Сюжет этот много раз обрабатывался в литературе (например, Лафонтен, Виланд, у нас «Душенька» Богдановича) и давал материал для творчества величайших мастеров изобразительного искусства (Рафаэль, Канова, Торвальдсен и др.).

В наши дни эта сторона «Метаморфоз», конечно, сохраняет лишь культурно-исторический интерес. Но художественное воздействие романа не утратило своей силы, а удаленность времени создания сообщила ему дополнительную привлекательность - возможность проникнуть в прославленный и малознакомый мир чужой культуры. Так что и мы называем «Метаморфозы» «Золотым ослом» не только по традиции.

 

 

«Метаморфозы» Апулея - рассказ о превращенном в осла человека - еще в древности получил название «Золотой осел», где эпитет означал высшую форму оценки, совпадая по смыслу со словами «замечательный», «прекраснейший». Такое отношение к роману, который был одновременно развлекательным и серьезным, понятно - он отвечал самым разнообразным потребностям и интересам: при желании можно было найти удовлетворение в его занимательности, а более вдумчивые читатели получали ответ на вопросы нравственные и религиозные.

 

В др.источнике, отрывки

Роман "Метаморфозы" более известен под названием "Золотой осел",которое впервые встречается у Августина (C.D. 18, 18). Эпитет "золотой"было принято прилагать к произведениям, имевшим большой успех (например, "Золотые слова" Пифагора - неопифагорейская нравоучительная поэма). Сложная фабула этого романа повествует о приключениях молодого грека Луция (в греческом произношении- Лукия), который из любопытства захотел испытать на себе действие чудесной мази, превратившей на его глазах хозяйку дома, где он жил, в сову. По ошибке служанки, помогавшей ему в этом рискованном предприятии и перепутавшей банки с мазями, он был превращен не в птицу, а в осла и в ту же ночь похищен разбойниками,напавшими на этот дом. Ему было известно, что он немедленно превратится в человека,как только поест свежих цветов розы, но прошел почти год, пока он после бесконечногоряда злоключений смог добиться этой спасительной пищи: из рук жреца Изиды онполучает розовый венок, вновь становится человеком и поклонником Изиды и Озирисана всю свою жизнь.

Роман состоит из 11 книг и написан в первом лице. О чудесном спасении Лукияповествует последняя книга, сильно отличающаяся по характеру от остальных. Междутем как в первых же словах книги I герой говорит о своем чисто греческом происхождениииз Пелопоннеса, в конце книги XI он оказывается уроженцем Мадавры, как сам Апулей,и едет в Рим, где становится судебным оратором - тоже черта биографии Апулея.Уже из этого было бы видно, что мы имеет перед собой контаминацию, даже еслибы у нас не было достоверных данных, что Апулей не является первым творцом этой истории. Такие данные, однако, имеются: во-первых, в рукописях Лукиана находится повесть на греческом языке "Лукий, или осел", по основному ходу событий полностью совпадающая с "Метаморфозами", но более короткая и менеесложная, без побочных сюжетов, искусно вплетенных Апулеем в основное повествование,и без мистически окрашенного заключения; конец ее весьма фриволен, и хотя эта повесть считается не принадлежащей самому Лукиану, но она написана всецело вжанре его сатир. Однако не эта повесть, повидимому, современная роману Апулея,явилась первоисточником романа; оба эти произведения восходят к одному и томуже предку, до нас не дошедшему, но подробно характеризованному в "Библиотеке"патриарха Фотия, который читал и этот прототип, автором которого был некий Лукий из Патр, и "Осла", автором которого он считает Лукиана; Фотий сопоставляет оба произведения, хвалит повесть Лукия из Патр за "ясный и чистый"язык, но отмечает, что автор ее верит в возможность магических превращений людейв животных и "во всякий прочий вздор и чепуху из старых мифов", аЛукиан "издевается над греческими суевериями". Хотя Фотий говорит,что ему неизвестно, кто из двоих писателей жил раньше, кто позже, но ясно, чтоименно эта повесть Лукия из Патр явилась источником, обработанным и псевдо-Лукианом,и Апулеем в разной манере, причем, вероятно, роман Апулея ближе к первоисточнику,чем чисто сатирический "Осел" псевдо-Лукиана. Сам Апулей говорит впервой главе I книги, что он "расскажет на милетский манер... греческую басню". И действительно, и герой, и место действия, и легенды, и поверьяв его романе - всецело греческие; только язык латинский.

Композиция "Метаморфоз" чрезвычайно сложна: в основную фабулу вплетены двенадцать новелл, которые рассказывает то или иное действующее лицо; большинство их носит характер авантюрно-уголовный и в то же время эротический; прекрасными сключением является вошедшая в мировую литературу и в изобразительные искусства прославленная сказка об Амуре и Психее, которая вложена в уста старухи, охраняющей разбойничий притон и пытающейся развлечь сказкой захваченную разбойниками вплен красавицу Хариту. По своим размерам и по тонкой художественной обработке сказка эта мало согласуется с мрачной обстановкой притона и образом зловещей старухи, пособницы разбойников.

В основное действие также вплетено немало побочных эпизодов, как, например, встреча с драконом, превратившимся в старика и заманившим одного из путниковв свое логово (VIII, 18-21), повесть о трех благородных юношах, вступившихсяза бедняка, притесняемого богачом (IX, 33-38), и другие. Пересказать хотя бы кратко бесконечно развертывающуюся пеструю ленту приключений молодого Лукия,- и в его человеческом, и в ослином образе, - немыслимо; можно только попытаться наметить те основные черты реальной исторической обстановки, которые отразилисьв этом своеобразном зеркале, а также характеризовать особенности самого зеркала- т.е. литературные задачи и приемы Апулея.

 

 

Вопрос 48.

«Поэтика» Аристотеля.

Аристотель (384-322 гг. до н.э.) - греческий философ, родился в городе Стагир, полуостров Халкидики. Сын придворного врача царя Филиппа Македонского, воспитатель Александра Македонского.

Аристотель в самом раннем возрасте (в 17лет) вошел в школу Платона. В Платоновской Академии Аристотель получает важнейшие основы знаний, пользуясь которыми, он впоследствии открывает напротив свою собственную школу, и становится противником своего учителя. Центральная идея философии Платона перешла к Аристотелю почти целиком. Ни Платон, ни Аристотель не мыслит вещей без их идей, или эйдосов. Но Сочинение «Поэтика» было написано в последние годы жизни Аристотеля (336-322 гг. до н.э.).

Аристотель был философом и ученым широкого диапазона: он занимался философией, логикой, этикой, психологией, риторикой и поэтикой.

Аристотель отрицал наличие 2-х миров – мира идей и мира вещей. Каждая вещь заключает в себе не только свою материальную основу, но и свою идею, действующую причину и цель своего развития. Эти принципы Аристотеля сказались в его эстетических требованиях, предъявляемых к искусству, произведению искусства и мастерства поэта. Специально вопросам теории и практики искусства посвящены «Риторика» и «Поэтика».

В области теории искусства Аристотель дал много ценного. Он обобщил все, что было сказано в этой области до него, привел систему и на основе обобщения высказал свои эстетические взгляды в трактате «Поэтика». «Поэтика» – первое литературоведческое произведение. В древнегреческом языке слово «поэтика» обозначало само словесное, литературное творчество (поэзию), то есть искусство поэзии, а не науку о нем. Аристотель никогда не назвал бы своё произведение исследованием искусства, так для него понятие «искусство» было очень широко. Искусством Аристотель называл не только архитектуру, живопись или музыку, но и медицину, математику и т.д. До нас дошла только первая часть «Поэтики», в ней Аристотель изложил общие эстетические принципы и теорию трагедии. Вторая часть, в которой излагалась теория комедии, не сохранилась.

Аристотель обладал ясным и точным аналитическим умом, гениально соединил идею и вещь. В трактате ставит вопрос о сущности красоты, видит прекрасное и в форме, и в ее расположении. Он не согласен с Платоном в понимании сущности искусства, т.к. для Платона искусство – слабая и искаженная копия мира идей, он не придавал значения его познавательной функции, а Аристотель напротив – считал искусство творческим подражанием (греч. Мимесис) природе, считал, что искусство помогает людям глубже понять жизнь. Таким образом, Аристотель признавал познавательную ценность эстетического наслаждения.

Он считал, что подражание жизни совершается в искусстве такими способами как:

· Ритм

· Слово

· Гармония

В «Поэтике» рассматривается вопрос о сущности красоты совершенно в другом свете, чем у предшественников Аристотеля. У последних (к ним можно отнести Сократа и Платона) представление о красоте сливалось с понятием добра. Аристотель же отталкивается от этического понимания красоты и видит прекрасное в самой форме. Можно было бы обвинить Аристотеля в излишнем идеализме и сказать, что для него важна только форма без содержания. Но внимательно изучив «Поэтику», мы видим, что это не так. Аристотель не отождествляет подражание с копированием, т.е. в искусстве должно быть и обобщение, и художественный вымысел.

Задачей поэта Аристотель считает не рассказать о действительно произошедшем, а рассказать о том, что могло бы случиться, т.е. о возможном.

Историк «говорит о действительно случившемся, поэт – о том, что могло бы случиться. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории: поэзия говорит более об общем, история – о единичном.»

На первом плане из всех видов искусства Аристотель ставит поэзию, а из форм поэзии – трагедию. Он считает, что трагедия и эпос похожи тем, что изображают события и эмоции. Но в трагедии есть наглядное изображение, представление на сцене, а в эпосе этого нет.

Главным предметом исследования трактата «Поэтика» является подражательное искусство трагедии.

Аристотель дает определение трагедии: «Трагедия есть воспроизведение действия серьёзного и законченного, имеющего определенный объем, речью украшенной, различными ее видами отдельно в различных частях. Воспроизведение действием, а не рассказом, совершает очищение подобных чувств(катарсис) посредством сострадания и страха.» Особенно он подчеркивает то, что в трагедии должна быть выражена глубокая идея, т.к. совершается подражание важному и законченному действию. Кроме того, действие должно вызывать чувство страха и сострадания, вызванное неожиданностью, заставляющее зрителя удивиться. Удивление вызывают даже те события, где всё происходит намеренно.

У Аристотеля много толкований катарсиса, но все можно свести к двум: медицинское – очищение от эффекта жалости и страха, как естественная функция. Этическое толкование – трагедия способствует нравственному очищению души.

В каждой трагедии Аристотель выделяет шесть основных частей, благодаря которым она обладает теми или иными качествами:

· Фабула – основа трагедии, состав событий. Главная цель – изображение не самих людей, а действий и «злосчастий» жизни. Фабула должна быть законченной, целостной. Аристотель критикует так называемые «эпизодические фабулы», в которых вводные действия следуют одно за другим без соблюдения необходимости и вероятности, а это приводит к нарушению последовательности событий. Фабула трагедии обязательно включает в себя перипетии и узнавание.

Перипетия – это перемена событий к противоположному, т.е. переход счастья к несчастью или наоборот. В трагедии обычно переход от счастья к несчастью, а в комедии наоборот – от несчастья к счастью. Это переход должен быть жизненным, необходимо оправданным, логичным. Например, построение перипетии в трагедии Софокла «Эдип-царь».

Узнавание имеет такое же требование к естественности и жизненности как перипетия. Аристотель порицает такие концовки трагедий, где узнавание происходит случайно, из-за каких-то вещей, примет. Он настаивает на такой композиции трагедии, где перипетии и узнавание вытекали бы из самой фабулы, т.е. чтобы они возникали из раньше случившегося путем необходимости или вероятности. Таким образом, Аристотель требует соблюдение в трагедии единства действия. (единству времени он не придает особого значения, а об единстве места не говорит совсем)

Фабулы делятся на простые и запутанные. В простых фабулах перемена совершается без перипетии и узнавания, а в запутанной - с перипетией и узнаванием.

· Характеры трагедии должны быть благородными по образу мыслей, т.е. чтобы все, что делают или говорят герои исходило из их убеждений, отношения к жизни. Герои трагедии не должны быть ни идеальными, ни порочными, они хорошие люди, совершившие какую-то ошибку. Только в этом случае они возбудят в зрителях чувства сострадания и страха. Ведь если герой трагедии идеален, ни в чем не виноват, но претерпевает несчастье, то это вызовет у зрителей только негодование. Если герой порочен и в конце наказан, погибает, то зрители будут просто удовлетворены такой концовкой, не переживут страха и сострадания. Однако, если герой – хороший человек, но в чем-то виноватый, становится несчастным или гибнет, то у зрителей это возбудит чувство сострадания к герою и страх за самого себя, опасение, чтобы не повторить подобной ошибки и не попасть в подобное положение. Для Аристотеля образец построения такого характера – образ Эдипа в одноименной трагедии Софокла. За мастерство в создании характеров героев, переходящих от счастья к несчастью, Аристотель считает Еврипида «трагичнейшим из поэтов»

Без действия трагедия невозможна, а без (индивидуальных!) характеров возможна.

Четыре вида трагедии: сплетенная (всё действие основано на перипетии и узнавании), трагедия страданий(патетическая), трагедия характеров (правда, совершенно неясно, как соотнести «трагедию характеров» с вышеупомянутом заявлением о том, что в трагедии вообще необязательно присутствие характера) и трагедия чудесного(фантастического).

Первой по необходимости частью трагедии Аристотель называет декорации. На втором месте по важности стоит музыкальная композиция («то, что имеет очевидное для всех значение»). И лишь на третье место Аристотель ставит словесное выражение («самое сочетание слов»).

• Сценическая обстановка, по мысли Аристотеля, «увлекает душу, но не относится к области нашего искусства, очень далека от поэзии».

• Музыкальная композиция –важнейшее украшение трагедии. Хор в трагедии должен быть органической частью, одним из ее героев. Создать единство хора и актеров лучше всего удалось Софоклу.

 

• Мысли должны быть выражены через героев. Аристотель придавал большое значение мыслям, которые поэт хочет выразить в трагедии. Под катарсисом Аристотель понимал воспитывающее воздействие на зрителей.

«Увлекательнее всего те поэты, которые переживают чувства того же характера. Волнует тот, кто сам волнуется.»

• Текст – объяснение действий посредством слов. Аристотель называет речь украшенной, под украшением он подразумевает художественные средства языка, из которых он особенно ценит метафору. Но кроме художественных средств, надо пользоваться и общеупотребительными словами. Художественные слова сделают речь более высокой, поэтичной, а общеупотребительные внесут ясность.

Аристотель считает, что драматические произведения должны создаваться ямбическим ритмом, т.к. он ближе к разговорному языку, а в эпосе использовать гекзаметр, т.к. он подходит для более патетически возвышенных поэм.

По мнению Аристотеля трагедия выше и значительнее эпоса, т.к. она при своем небольшом объеме, благодаря сценичности действия производит большее впечатление, чем эпос.

Деление трагедии на части по объему и месту их распределения:

· Пролог – целая часть трагедии перед выступлением хора

· Эпизодий – целая часть трагедии между целыми песнями хора

· Эксод – целая часть трагедии, за которой нет песни хора

· Парод – первая целая речь хора

· Стасим – песнь хора без анапеста и трохея

· Коммы (komm) – общий плач хора и актеров, а песни со сцены исполняются только актерами.

Вывод: Несмотря на то, что основные идеи «Поэтики» не так уж легко определить в путанной системе изложения Аристотеля, они чрезвычайно ценны для нас. В трактате нашли своё отражение основные литературно-теоретические принципы классицизма. Аристотель уже в IV веке до н.э. осознал необходимость напряженного конфликта в драматическом произведении, подчеркнул идейность трагедии, рассмотрел принципы построения сюжета. Его трактат выразил в полной мере основы теории искусства античного мира. И хотя многие века идут споры по поводу многих вопросов «Поэтики», основные идеи этого трактата, конечно, неоспоримы

 

49 Античная историография. Творчество Плутарха.