Прощаться не надо торопиться

 

Вот и закончила начинающая регентша свои курсы. Но впереди открывается новая самостоятельная регентская жизнь.

По окончании курсов вручили красное свидетельство, что тоже почему-то приятно. Замечательно прошёл выпускной экзамен! Помимо произведений, которые мы дирижировали, мы подготовили песенный концерт-капустник, который вызвал даже бо̀льший восторг у преподавателей и присутствующих, чем сами наши произведения. Нам пелось так легко и непринужденно. Я вдруг почувствовала, что мне очень нравится выступать, это заряжает, когда тебе с восторгом аплодируют, кричат «браво». Начинаешь понимать, что чувствуют артисты на сцене. Так что, если вам вдруг понадобится капустник на регентском выпуске, можете обращаться к нам, мы приедем и выступим J

За несколько недель до выпускного, мне нужно было посоветоваться по одному вопросу с настоятелем храма, отцом А. Я с ним не была знакома, он меня не знал. В день, когда я застала его в храме, я подошла к нему, и нужно было как-то представиться:

– Здравствуйте! Я студентка регентских курсов, – говорю я.

– Сочувствую! – отвечает отец А. – Дай я тебя обниму. И обнимает. – Ну а чем я вам могу тогда помочь? Это надо к Роману Сладкопевцу, – говорит настоятель, осматривая храм, – ну его иконы у нас нет, значит тогда к преподобному Сергию обращаться – добавляет также батюшка, указывая в сторону, где висела икона преподобного.

Это было так удивительно! За какие-то считанные минуты я почувствовала, будто знаю этого человека всю жизнь, хоть мы и первый раз виделись. Отец А. также очень внимательно отнесся к моему вопросу и уделил достаточно времени.

Конечно, я переживала за свои экзаменационные произведения. Просила молиться за меня, брала благословение. С этим был связан ещё один интересный момент.

С недавнего времени в храме, где я пою, появился один необычный человек, от таких поначалу все шарахаются и сторонятся. Но поведение его я бы описала, как блаженного. Как выяснилось позже, таковым его многие считают. Он – большой молитвенник, это видно и во время службы. Удивительно также, что говорит он очень непонятно, но на возглас священника в храме «Христос воскресе» он совершенно чётко и внятно отвечает «Воистину воскресе». Так же внятно он поёт и «Символ веры».

За день до экзамена я попросила его помолиться за меня. Прихожу на следующий день на службу, наши взгляды встречаются, мы приветствуем друг друга, и он даёт мне висевшую у него на груди икону преподобного Сергия, чтобы приложиться. Кто разумеет, тот разумеет.

В итоге на экзамене своё второе произведение, которое было сыровато даже на последней репетиции, я показываю на удивлении преподавателей очень хорошо. С тех пор я стала перед каждой службой помимо Господа, Богородицы и прп. Романа обращаться и к прп. Сергию.

Наша преподаватель по дирижированию просила нас подготовить небольшой текст, повествующий о произведении, которое мы будем дирижировать, его авторе. Могли ли мы подумать, что именно за эту часть будем больше всего волноваться. Я же, понадеялась на свою память и красноречие (ой, его же у меня совсем нет), решила, что в процессе соображу, что сократить и не говорить из написанного на бумаге текста. В итоге я так разволновалась, что в голове была такая пустота, что совсем не знала, что дальше говорить, даже неверно назвала распев своего произведения. Пришлось просто читать кусок текста и что-то из планируемого не было сказано.

Сам процесс дирижирования перед публикой трудно описать. Скажу честно, службу провести легче. Потому что на службе совершается реальное богослужение, происходит реальное общение с Богом, здесь и сейчас. А концерт, есть концерт – это своего рода показательное выступление, рассчитанное на публику. Бог – Он не публика и прихожане тоже. На клиросе – совсем другая ситуация. Поэтому так опасно превращать богослужение в концерт.

А капустник наш всё же произвел нужное впечатление. Люди стали говорить, что захотели учиться на этих курсах.

Впрочем, мы и сами не заканчиваем нашу учебу. И если Бог благословит, мы все встретимся на следующий год.

 

Не будет больше наших вечеров[4] Под звуки милой сердцу нам молитвы. Уйдем, но жечь не будем мы мостов, И не закроют дверь нам на засов, Ведь ждут учителя нас у калитки. Не будет больше наших вечеров   Спасибо, что конца урокам нет, И петь мы можем лучше, чем обычно. А жизнь – она особенный предмет, И смотрим мы прошедшим дням во след, Стараемся сдавать мы на отлично. Спасибо, что конца урокам нет.

А Храм родным нам стал за этот срок, Здесь прожито и понято немало: То голос робок, то совсем замолк, Но наш учитель знает в этом толк. И если вдруг смиренье запропало, Приходим мы все вместе на урок.   Для нас всегда открыта эта дверь, Прощаться нам не надо торопиться, И не забыть стихир любимых трель, Когда учили несколько недель, И глас восьмой уже не повторится, Для нас всегда открыта в Храме дверь.

Часть II

Регентская жизнь

Как мы «отдавали» Пасху

 

Эх, как же не хочется её «отдавать». На службе отдания Пасхи последний раз поём мы пасхальные песнопения, теперь повторится такое только на следующий год. От этого всегда бывает немного грустно. Мы словно опять окунаемся в обыденность из светлого праздничного периода, а ведь хочется вечного праздника! Но он ещё наступит, обязательно наступит, ведь именно для этого Христос пришёл на землю, был распят и воскрес.

Любое служение в церкви, если оно происходит достойно, невидимо накапливает волшебные «фишки», которые потом могут стать ключом к вечной жизни со Христом, к вечной Пасхе. И регентское дело – не исключение.

Моя учёба в рамках регентских курсов закончилась, но продолжалась практика проведения служб. Это было ещё не самостоятельное регентство в полном смысле этого слова, но уже за рамками учебного процесса. Я просто жаждала этой практики, потому что именно благодаря ей накапливается опыт; это тот самый случай, когда количество переходит в качество. Я не ждала, когда мне предложат провести службу, я выпрашивала их себе сама, зная, что такая возможность предоставлена всем желающим выпускникам. Вот так я напросилась и на проведение службы отдания Пасхи. По Уставу такая служба должна совершаться с предпразднством Вознесения Господня и недели о слепом. То есть чисто пасхального остаётся только начало, стихиры и канон. Когда я просила себе эту службу, я предполагала, что состав её будет именно таким.

Есть ещё иная традиция проведения службы отдания, которую нельзя назвать не уставной, так как она предусмотрена Уставом, только не нашим, а греческим. Это традиция совершения отдания Пасхи пасхальным чином, т.е. аналогично как в первый день Пасхи, без чтения, одно сплошное пение. Так и решили служить в храме Девяти Кизических мучеников, о чём, правда, заранее не было известно.

До моего сознания такой поворот событий дошёл не сразу. Дома я готовила службу с учётом того, что просто могут сократить части, относящиеся к Вознесению, некоторые стихиры. Но всё было совсем по-иному.

Зная, что нас в любом случае ожидает пасхальное начало, т.е. вначале не будет чтения, а сразу нужно будет петь, я особенно спешила в храм в этот вечер. И именно в этот раз меня немного задержали на работе. В храм я пришла уже перед самым началом, хотя клирос был ещё пуст. Один из алтарников сообщил, что служим пасхальным чином, дескать, они сегодня «отдыхают» (имея в виду, что не будет чтения). Дьякон интересуется, кто проводит службу и, как мне показалось, удивляется, когда я говорю про себя.

– Сейчас уже начнем пасхальные часы, – говорит дьякон. «Какие часы, – думаю я, у меня петь некому». На клиросе только я и парочка учеников с певческого отделения. Но вот, наконец, приходит Н.С. и остальные певчие. Я стою перед аналоем и совершенно не соображаю, как готовить службу, какие книги открывать. Ясно одно – красненькая со службой Пасхи точно нужна. Поэтому открываю её на часах, а там посмотрим. Я впервые ощутила на себе, как оказывается трудно без богослужебных указаний. Тот самый случай, когда службу нужно составить из ничего.

Возглас. Поём часы. Великая ектения. Н.С. отлучается. Впереди «Господи воззвах», а я не знаю, что там петь. Но именно по этой причине и уходила Н.С. Вернулась она с распечаткой воскресных стихир 1-го гласа, которые поются в первый день Пасхи. Аналогично по традиции поют и на отдание. И, конечно же, стихиры Пасхи.

Ноты «Свете тихий» я не успела приготовить и на вопросительный взгляд Н.С. просто сказала «простое» и открыла текст в последовании. Слава Богу, певчие не растерялись. Хоть и песнопение простое, и все его могут прекрасно спеть без нот, но иногда сам формальный факт отсутствия привычного перед глазами может сбить с толку. Не в этот раз!

Стихиры Пасхи я показывала первый раз, долго тренируясь перед этим дома. Служил сам настоятель, который любит быстрый темп, поэтому Н.С. дала мне об этом знак, и на утрени я уже показала стихиры быстрее. На каноне Пасхи я еле успевала петь и дышать, и махать, темп пришлось задать очень быстрый. В итоге я не смогла дать тон на «Всякое дыхание», поскольку мне просто нужна была хоть небольшая пауза. Дав тонику, я «сдулась», поняв, что мои связки в данный момент не в состоянии выжать ноту для сопрано, но меня спасла Н.С.

После службы было состояние «а что это сейчас было». Я очень устала, но при этом было радостно на душе ведь я, можно сказать, провела Пасхальную службу пусть в сокращенном варианте.

 

 

Регенту на заметку

 

Хочется поделиться некоторыми выводами, которые я сделала для себя в процессе начальной регентской практики.

1. Никогда не стоит брать песнопения, пусть даже самые простые, но если их не знает кто-то из певчих (за исключением, если ситуация позволит вам попросить незнающих певчих помолчать). И особенно, если вы сами этих певчих первый раз в жизни видите и не знаете их способностей. В такой ситуации даже простейшая Афонская «Милость мира» может прозвучать грязно. Речь опять-таки идёт про певчих, которых нельзя отнести к профи или опытным. С последними бояться нечего, даже если вы их первый раз видите.

Те певчие, которые сами ещё не очень уверенно поют, начинают петь менее уверено в неординарной ситуации, когда видят нового регента. Под новую незнакомую руку они и то, что знают, могут петь может и правильно, но вокально напряженно. Поэтому следует брать только то, что они уже точно пели.

Впрочем, это не является каким-то открытием, которое я сделала в процессе регентской практики. Скорее, это ещё раз подтвердилось. И в роли певчей я наблюдала такие ситуации, когда регент (даже опытный) берёт неизвестные песнопения. Пение «с листа» под силу только профессиональному хору, и даже там (если хор не спетый) нужны спевки. Можно знать песнопение в плане нот, но при этом не суметь его красиво исполнить. Причины могут быть разные. Это и есть одна из целей спевок – донести дух произведения, его характер, а не просто чисто спеть ноты.

2. Нужно уметь проявлять характер. И как я убедилась, даже на начальном этапе, даже когда тебя, казалось бы, может кто-то подстраховать, поддержать. Но этот кто-то должен быть уполномоченным на то лицом, а не своевольничать. Даже если этот кто-то является более опытным регентом, он не должен мешать в процессе новичку. Может человек действует и с добрыми намерениями, хочет помочь. Но его «помощь» будет помощью только тогда, когда об этом просят. Если не просят, пусть не лезет, такая «помощь» только мешает и сбивает ещё больше с толку. Получается как в басне «лебедь, щука и рак».

Надо уметь быстро переключаться из роли регента в роль певчего и наоборот. Если на клиросе собралось несколько регентов, у штурвала всегда должен быть только один. Иначе клиросный корабль если не потерпит крушение, то обязательно нарвётся на препятствие. Поэтому если вам мешают таким образом, умейте сказать «нет». Как и в какой форме, нужно смотреть по ситуации. У меня это пока плохо получается, но я учусь. Я поняла, это очень нужно, просто жизненно необходимо для блага общего пения, хорошо проведенной службы. Если вы ошибётесь, это будет ваша ошибка, и она впоследствии даже поможет. Регент, «набивший хороший синяк» на ошибке, вряд ли повторит её в другой раз. А если в ваш регентский процесс будут вмешиваться те, кто по непонятным причинам считают, что имеют на это право, то и служба будет скомканная, и научиться вряд ли чему получится. Единственный кто может вмешаться в любое время – это преподаватель (если речь об учебной практике на клиросе). И тут ещё одно наблюдение – именно он не вмешивается, потому что он знает, что человеку нужно почувствовать себя самостоятельным. Преподаватель ведёт себя так, словно его вовсе нет на клиросе и лишь в крайнем случае проявит себя, если увидит вопросительный, взывающий к помощи взгляд регента-новичка. А вот некоторые коллеги почему-то берут на себя роль поучать менее опытного, когда их об этом не просили. Бывает правда и хуже, такую роль берут на себя певчие. Не делайте так сами и умейте дать отпор таким «учителям». Сегодня вы – регент, значит, вы решаете, что петь, как петь, в какой тональности. Завтра вы певчий – вы подчиняетесь и не мешаете.

3. Данное тоже не будет являться открытием. Но поскольку частенько на эту тему бывают искушения, коснёмся и этого.

Выходит новоиспечённый регент в жизнь с положительным грузом знаний, с тем, как в идеале должно происходить богослужение. И вот начинает он свою практику и сталкивается с реальной жизнью, которая часто бывает не так идеальна, как учили в том или ином учебном заведении. Чаще это касается уставных вопросов. К примеру, регент готовит службу как положено по Уставу. Но вдруг в храме встречается с ситуацией, когда происходит ошибка. Допустим, чтец, а может даже и сам священник возгласил не тот прокимен. Или священник пропустил какую-либо ектению и «перескачил» уже к следующей части службы или дал не тот возглас.

Что делать регенту? Регенту нужно быть гибким и не гнуть свою палку, пусть даже если он это делает в соответствии с Уставом. Возгласили иной прокимен, значит нужно ответить именно таким же текстом прокимна. Священник начал иную ектению, значит нужно дать ответ в соответствии с прошением священника, а не тот, который должен был бы быть на пропущенную священником ектению. Если чтецы прочитали там, где должен был петь хор (к примеру, «Сподоби Господи»), не стоит высокомерно показывать их ошибку и повторно петь, лучше продолжить далее по последованию службы. Или наоборот, чтецы что-то не прочитали, запутались, надо уметь подхватить и прочитать за них.

Главный в храме после Бога – священник, регент в любом случае в его подчинении. И в некоторых случаях регенту приходиться проявлять смирение. Это может касаться и количества стихир, поемых на вечернем богослужении. Если по Уставу положено 6 стихир, то регент может спеть все 6, только если он имеет полномочия сам решать данный вопрос. Но если ему говорит священство спеть 3 стихиры или по каждению, он должен подчиниться. И не регент будет отвечать за «нарушение» Устава. А вот если он начнет проявлять своеволие, то может не получить милости у Господа. Господь сам был смирен и подчинялся даже земным властям и земным законам. Мы должны учиться у Него. То есть нужно уметь разграничить, где я имею власть, а где я должен подчиниться.

Это не касается тех вопросов, где грубо нарушается Устав или заповеди Божии. Я такого, слава Богу, не встречала. Это за рамками данной статьи.

 

 

В свободном полете

 

Ещё до окончания регентских курсов мне сообщили, что в один из храмов требуются регенты на будничные службы и предложили пообщаться на эту тему с главным регентом храма Ю., которая раньше тоже училась на наших курсах.

Я раздумывала, смогу ли я вот так пускаться в «свободный полет», и начинать проводить службы самостоятельно. Преподаватель говорила, что надо начинать. Меня также смущала мысль, как я буду совмещать это с основной работой. Разум говорил нет. Но словно какая-то сила заставила меня позвонить Ю. Мы договорились о встрече, и после выпускного и отдания Пасхи у меня были запланированы две самостоятельные литургии в новом для меня храме. Певчих я могла взять своих и предлагала нашим девочкам. Они любезно соглашались.

В день, когда служили отдание Пасхи, я поделилась этой новостью с Н.С., сказав, что всё же страшно так вот одной начинать. Она не стала переубеждать меня, а наоборот сказала, что да, это действительно не просто. Но иного пути стать хорошим регентом нет, а только методом проб и ошибок.

Не обошлось и без ряда искушений-соблазнов при выборе произведений. И тут см. статью «Регенту на заметку». Хотелось взять что поинтереснее – греческая «Херувимская» и Афонская «Милость мира» казались уже скучными. Но разум восторжествовал! Я старалась пока не особо резко вносить разнообразие. Тише едешь – дальше будешь.

Я столкнулась также с трудностью выбора певчих. Хотелось позвать всех наших девочек, но приходилось выбирать. В итоге, Господь Сам все управил. Кто был запланирован изначально, не смогли по какой-либо причине, либо дата службы оказалась не та, которую хотели и как-то состав сам собой утвердился. Всё время до службы я переживала и боялась оказаться без певчих, мало ли что, заболеют, забудут. Одной петь совсем не хотелось. За день до службы я напомнила певчим про службу, удостоверилась, что всё в порядке, замену искать не надо.

Будничная литургия. В храм я пришла за полчаса до начала чтения часов, которые нужно было читать самой. Всё нужно делать самой, в том числе возглашать прокимен и читать Апостол. Последнее я не делала никогда. Как ни странно, но именно к этой части службы я более готовилась, читая дома положенный текст Апостола, и более волновалась, чем за само регентование.

И не было удивительно, что когда в храме пришло время возглашать прокимен, а я словно ждала этого самого возглашения от кого-то ещё, будто сейчас вот, вот из неоткуда появится чтец. Но он не появился. Помогла певчая и опытный регент, которая пришла поддержать меня. Она первая возгласила прокимен. Затем очнулась я и далее возглашала сама. С Апостолом тоже было весело. Я хотела начать читать сразу с начала положенной главы, не зная, что нужно всегда вначале произнести слова, которые под звездочкой.

Мы пели службу на три женских голоса. Большой храм в центре Москвы. Акустика шикарная! Звучим здорово! В храме большой свет не включали, и тихая литургия сопровождалась лишь светом клиросной лампы и попадавшего через окна лёгкого света летнего утреннего солнца.

Я ощущала себя словно в тумане и, казалось, делала всё на автомате. Как хорошо, когда у тебя певчие, за звучанием которых следить особо не надо, спетый и подходящий друг другу состав.

Прихожан практически не было. Причастников не было вообще. Как это было для меня не обычно, когда священник не дал возглас перед причащением. Я даже растерялась и не поняла, что уже нужно отвечать на возглас после причащения. Помогла снова певчая-регент.

Ощущения в целом были немного иные, чем, когда проводишь службу в рамках учебного процесса, при поддержке преподавателя. Теперь становится ещё более явным, насколько регент ответственен за всё, что касается пения, последования службы, быстрой реакции на неожиданные возгласы священника. Но и не было при этом какого-то сильного волнения или страха, как могло быть в случае проведения службы первый раз в жизни. Поэтому ещё и ещё раз хочется благодарить настоятеля и священников храма Девяти Кизических мучеников, преподавателей курсов за такую неоценимую возможность регентской практики. Именно, когда вступаешь на самостоятельный регентский путь, особо становится ясна ценность и важность такой практики.

 

 

Строгий священник

 

Всё же регентский опыт приобретается за счёт неординарных ситуаций. Вот только представить, если бы всегда всё было хорошо и шло по плану, чему можно было бы тогда научиться.

Прихожу я вся такая тщательно и по плану подготовленная на очередную службу – распечатаны все нужные тропари, подготовлен Апостол, прокимен. Раскладываю себе спокойно книги и ноты, дожидаюсь своих певчих. В алтарь направляется мне пока ещё не знакомый священник. Появилась одна из певчих. Перед началом третьего часа батюшка идёт к нам. Мы берём благословение.

– Вы значит, сегодня проводите? – обращается он ко мне.

Я киваю. Небольшая пауза.

– Так… чтение будет одно.

Я быстро соображаю, что он имеет в виду. Ага, видимо Апостол, так как по указаниям было два чтения: дня и святителю.

– Святителю значит, – говорю я. Не знаю, почему я ляпнула именно святителю, а не дня, может из особой своей любви к празднуемому в этот день святому Феофану Затворнику. Встречаю недоумевающий взгляд священника.

– Вот скажите, когда у нас положено два чтения?

– Не знаю, – честно отвечаю я. В чтении Апостола я пока мало что понимала и не особо знала, как в этом ориентироваться. На наших урезанных по времени курсах нам само собой о таких тонкостях не рассказывали. Но вслух озвучивать я, конечно же, это не стала.

– Два чтения положено, когда полиелей. Вы, как регент, должны это знать, – строго говорит мне священник. Ну вот, меня пристыдили и смирили.

– Ну, правильно, – не унимаюсь я, – в указаниях как раз полиелейная служба.

– В указаниях может быть написано всё, что угодно, но священник имеет право понизить. Мы ведь не совершаем праздничной утрени, – отвечает батюшка.

– Часы сможете почитать? – с малой надеждой на наши способности и образованность спрашивает священник.

Я подтверждаю. Певчая моя начала читать третий час (кстати, первый раз в жизни), поэтому мне приходилось между тем, пока я соображала о последствиях понижения службы ещё и подсказывать ей.

«Итак… чтение дня, так это же значит и прокимен тоже дня, и причастен, и тропари другие, – начинает медленно доходить до меня». Вся моя тропарно-кондакарная распечатка коту под хвост. Этот с виду милый священник умудрился вывести меня из равновесия и заставить нервничать. Ещё и вторая певчая не приходит. Она стала моим спасителем. Поскольку она сама являлась опытным регентом, а также частой певчей в данном храме я, конечно, стала обращаться к ней за помощью. Она быстро помогла мне сориентироваться.

– По голосу прямо отец игумен А., – говорит мне певчая.

– Как? – со страхом переспрашиваю я, – Не может быть, по плану должен быть отец В.

Я уже была наслышана про строгость отца А., про его придирчивость к регентам, с чем я как начинающая не очень хотела сталкиваться. «Но, видимо, это точно он – мелькнуло в моей голове, когда я вспомнила о прошедшем диалоге перед третьим часом. – – Вот те на! Меня же обещали не ставить пока со строгими священниками». Я стала нервничать ещё больше.

Началась литургия.

– Ты только в его тоне давай, – подсказывает мне певчая-спаситель.

– Постараюсь, – сквозь зубы отвечаю я.

Тон отца А. оказался очень удобным, и всю службу мы продержались на одной волне со священником и он на одной с нами. Пели в этот раз всё же немного хуже, как-то нервозно, на мой взгляд. Может быть, потому, что я так реагирую на «нарушение планов» и не могу быстро перестроиться. Мне вообще в этот раз казалось, что всё ужасно и этот отец А. запретит мне регентовать, по крайней мере, на его службах.

Со страхом подходила я к нему на исповедь, так как собиралась причащаться. Но он был совсем иным. Он очень мило улыбался, его строгость сменилась необычайным добродушием.

– Вы простите, что были паузы, просто я вас пока не очень знаю, – сказала я после того, как исповедалась, поскольку были моменты, когда мы заканчивали пение, а священник ещё не дочитал нужные молитвы.

– Ничего, ничего, всё хорошо, – добродушно отвечает он. Человека словно подменили.

Узнав, что нет запивки, он лично в алтаре сделал её для меня и принес на клирос.

Такого причастия у меня ещё не было никогда – чтобы я была единственной причастницей. Это было как-то очень особенно! Отец А. ещё долго продолжал «опекать» меня, переживая, выпила ли я запивку и всё мило улыбался. На молебне он молился за меня и певчих, назвав мое имя. Не знаю, что это было, отчего произошли такие изменения, один Бог ведает. Видимо, на него оказывает положительное влияние моя певчая-спаситель, которую он давно знает и особо любит.

 

 

Отделка» регента

 

Это была неделя полноценной регентской жизни! Службы каждый день, а в некоторые дни утром и вечером, в трёх разных храмах. Мне кажется, я испытала почти все заковырки, которые только могут произойти (об иных, видимо, я пока ещё не знаю).

Так Господь словно вытачивал из меня регента, как папа Карло вырезал своего Буратино. Проявлялось это в неординарных ситуациях, когда вдруг не шло по плану, когда нужно было быстро сообразить о дальнейших действиях. Я начинала понимать, в чём вся соль регентства. Не помешать службе, сделать так, чтобы богослужение, не смотря на ход «не по плану», не прервалось, и не было бы заметно со стороны, что что-то идёт не так, уметь быстро принять решение. Эта песнь Богу должна литься во чтобы то ни стало. Само собой в области компетенции регента.

Казалось, на этой службе я могу расслабиться на тему чтения, потому что в храме есть люди, которые этим занимаются, и с клироса никогда ничего не читается, будь то кафизмы или канон. Об этом голова вообще не болит. Но вдруг у чтеца внезапно появляются иные дела в алтаре, и вот регент быстро соображает и подхватывает чтение.

В иной раз священник за три минуты до начала службы (чтения часов) сообщает регенту о некоторых изменениях, которые влияют на отдельные песнопения. А часы читать кроме регента некому, одна певчая опаздывает, другая – их никогда не читала и отказывается. Господи, что делать, мне нужна буквально минута, чтобы открыть нужные тексты в связи с изменениями. Читаю часы, а думаю о том, как и когда я буду это делать. Уже смиряюсь с тем, что споём не тот прокимен, не пропоём все нужные тропари и кондаки, а в уме ещё и лукавая мыслишка теплится – «ничего, священнику тоже будет полезно, пусть заранее в следующий раз предупреждает». Господи, ну у меня же не два мозга, не четыре руки и не две пары глаз!

Каким-то образом во время чтения удается открыть содержание книги прокимнов, найти нужный глазами, и показать певчей, чтобы открыла страницу с прокимном. Осталось открыть тропарь и кондак дня. Непонятным образом это удалось сделать во время великой ектении. Одна рука показывает, другая открывает дверь тумбочки, достаёт тропарион, открывает в нужном месте. Вот он, слава Богу!

Конечно, опытные регенты с таким встречаются, возможно, ежедневно, ну или, по крайней мере, это бывало в их практике часто. Но для новичка, такие ситуации являются новыми ощущениями. И так приобретается бесценный опыт.

Или певчая, которая поёт с тобой первый раз, вдруг за секунду до начала пения «Во Царствии» испуганно сообщает «я такое не знаю». Вообще-то у меня замедленная реакция. Но каким образом в этой ситуации я тут же успеваю её спросить, а знает ли она такое, и после её положительно ответа моментально достать из папки другие ноты? Не было времени удивляться, как так вышло, что она не знает простейшее «Во Царствии» или доказывать ей, что она его знает. После, конечно, выяснилось, что её «испугало» иное незнакомое для неё название известного напева.

Идёт всенощная, время петь «Честнейшую». Задаешь тон, и именно в этот момент на весь храм звонит телефон (само собой совершенно в иной тональности и, к сожалению, не на ноте отсутствующего тенора). Начать петь невозможно. И вот немолодая прихожанка поспешно бежит к источнику злодейского звука. Но это происходит настолько медленно. Я дожидаюсь окончания телефонной мелодии, хотя уже начинаю нервничать, ведь надо петь. И вот, наконец, вступаем мы.

Пришлось испытать на себе и ситуацию «неправильного» прокимна. У меня закладочки лежат в книге, как положено. Первый прокимен спели, открываю второй, а алтарник возглашает совсем иной. Первая мысль – «ну что же он делает». Но что-то внутри меня действует словно за меня и получается быстро сообразить и спеть возглашенный прокимен (повезло, он был того же гласа, что и первый).

Таких случаев можно приводить много. И знакомы всем истории про открывшийся в нужном месте Апостол или иной текст.

Такие моменты вспоминаешь и удивляешься, как у меня это получилось. Но здесь имеют места малые чудеса. Да, это тоже чудо, это невидимая помощь Господа. Когда понимаешь, что немощен, что-то начинает происходить. Господь являет себя в смирении и немощи человека.

Особенно начеку приходиться быть регенту, если он проводит службу в «чужом» храме, заменяет местного регента. Хорошо, если он может приехать со своими певчими. Сложнее, если певчие местные, когда не известен ни их характер, ни певческие способности. Также традиции проведения служб в каждом храме, как ни странно свои, хоть и Устав церковный один для всех. Такие службы и для опытных регентов всегда стресс, а каково новичку. Я сейчас и сама не могу понять, как так вышло, что я согласилась на подобную ситуацию. Да службы ещё какие: прп. Сергия, Казанской Богородицы и воскресные всенощная и литургия. Но видимо, это входит в планы Бога по «отделке» меня, как регента.

Наверное, во многих клиросных коллективах есть такие типы певчих, которые ну просто не могут оставаться равнодушными, им надо обязательно встревать и «помогать» регенту. В такой момент всегда хочется спросить: «а что же ты сам не возьмёшь камертон?». Но они придерживаются некой средней позиции: «я конечно могла бы, но не хочу». И каким подарком для регента являются послушные певчие, не встревающие и исполняющие просьбы регента. С последними служить одно удовольствие.

Что же делать с первым типом людей, когда их подсказки на самом деле мешают и регенту, и проведению службы. Я раньше писала про нас «белых и пушистых», что не стоит понимать так, что регент должен с такой ситуацией смиряться. К тому же, в том рассказе речь шла об учебном клиросе. Совсем иное, когда регент самостоятелен и вся ответственность на нём. «Белыми и пушистыми» надо оставаться в отношениях с людьми, я так думаю. Сообщить какую-то информацию, но сделать это не с точки зрения «я – начальник, ты – дурак», а с любовью. Можно и замечание сделать, проявив любовь. Можно на ошибки не реагировать так, словно сейчас земля под ногами рухнет. Певчий ошибся, он это понимает, он и так уже стоит и трясётся от этого, голос зажимается, а если ему ещё и регент выскажет не по-доброму. Будто бы регент сам никогда не ошибался. И алтарники, и священники, все ошибаются. Терпение и любовь – инструменты регента, а не только камертон.

Я наслышана о таких регентах, которые принимают резкую позицию начальника. Но по сути в них, скорее, говорит тщеславие. Певчие за глаза о таких регентах не отзываются с любовью, хоть и во время службы полностью подчиняются. И поют под их руководством потому, что просто не могут без пения Богу, не могут без клироса, а на резкое поведение не обращают внимания. Можно предположить, что жизнь, регентская практика заставила их стать такими, они нашли для себя решение проблем с людьми на клиросе именно в строгости. Им виднее.

Но ведь регент он кто? Как сказала одна моя хорошая знакомая (с огромным регентским и преподавательским опытом): регент – это только по латыни «король», а в церкви – служка Бога и священника. В действительности он первый слуга, сначала Богу, потом священнику, певчим и прихожанам. Он должен уметь угодить всем, таким образом построить процесс, чтобы и пение было прекрасным, и певчие жили бы от службы к службе, и священник радовался бы служению именно с хором этого регента, и через всё это прославлялся Бог, Который есть первый Помощник по организации регентом такого идеального процесса. Регент должен смириться, а не показать свое начальство. Регент – он начальник, но это не должно работать на показ, он не должен этим превозноситься над певчими. Христос, омывающий ноги Своим ученикам, тому лучший пример. Вот Он – Царь мира и смиряет себя до такого служения, являя пример нам.

Я благодарю Бога, что у меня есть возможность петь со своими певчими, которые очень инициативны, сами требуют спевок, разучивания чего-то нового. И я вижу результат этого: с каждой службой пение становится более слаженным, нам очень радостно петь вместе. Это огромное счастье здесь на земле!

И слава Богу, что приходится бывать в неординарных ситуациях, на «чужих» клиросах. Тем самым тренируется твердость характера, которым, безусловно, регент должен обладать.

 

 

Регентские «гастроли»

 

Очередные «гастроли». Почему-то в глубине души мне совсем не хотелось соглашаться на замену регента в этом храме. Но с другой стороны жажда, неутолимая жажда всё большего и большего регентского опыта заставляла действовать иначе.

О точной необходимости проведения службы мне стало известно только накануне вечером. «Надо ехать» – пришёл текст смс-сообщения от певчей, через которую со мной предпочитала общаться местная регент. Почему не напрямую? Не люблю я такой «испорченный телефон». Впрочем, я её знала: примерно год назад всего лишь раз мне пришлось петь под её руку в одном храме. Но она вряд ли смогла бы вспомнить случайную певчую и уж тем более не подозревала, что именно эта певчая будет заменять её на регентском месте.

Мне всё же пришлось сделать ей вечерний звонок, поскольку возникли определенные вопросы по части службы. И это хорошо, ведь она поведала мне о некоторых храмовых традициях и почему-то настаивала на быстром проведении службы. «Ира, когда, ты уже научишься в такие моменты включать и собственные мозги, – думала я, когда это самое быстрое проведение привело к тому, что «Во Царствии» было нами спето ранее, чем священник вышел на солею». Во время пения «Херувимской» надо заметить он тоже совсем не спешил.

Ещё ранее произошел конфуз. Поскольку обещанного чтеца и алтарника в одном лице как-то не оказалось, батюшка попросил почитать часы. Ну, часы хорошо, а вот про Апостола никто не упомянул. «И духови твоему» я, конечно, ответила, но на момент чтения Апостола пришлось пожать плечами. А что ещё оставалось делать, если ни слова об этом не было сказано, так же как и самой книги поблизости я не обнаружила, чтобы, допустим, хотя бы сыграть в игру «откройся нужная страничка». Я стояла в недоумении, с вопросом в голове, а что же в таком случае делать. Но, видимо, у священника уже был такой опыт, и он просто дал возглас к Евангелию.

Всю службу я ощущала себя очень неуверенно, руки плохо слушались, тон с трудом хотел звучать. Казалось, всё плохо. Акустики в храме никакой. С местным басом чаще не сливаемся, сопрано «сидит на горле». В перерыве перед причастием познакомились, наконец, с басом и поняли, что мы уже как-то пели вместе. Почему-то от этого сразу стало легче. В нашу сторону направляется священник. «Сейчас что-то будет, – думаю я, хотя прекрасно понимаю, что ничего такого страшного, за что можно получить нагоняй, на службе не произошло. – Интересно, он всегда такой серьезный, – размышляю я, когда он ушёл, сообщив всего-то навсего некоторые особенности окончания службы». Впрочем, его понять можно. Для священника новый регент, наверняка, тоже стресс. С ним мне тоже уже приходилось встречаться, но он точно не мог меня помнить.

Это мне ещё повезло, что служил в этот день не отец С., с которым пришлось проводить воскресную литургию в минувшие выходные, тоже в рамках «гастролей» совсем в другом храме. Я, конечно, была наслышана о «немузыкальных» священниках и приходилось проводить с такими службы, но с отцом С. – это было что-то особенное. В то время, как он сам по себе очень красиво и мелодично и достаточно высоко возглашал, сойтись с ним в какой-то единой музыкальной гармонии не получалось всю службу. Мы «пели» – каждый о своём. Это просто – мука регента, теперь ощутила я на собственной шкуре.

Впрочем, не стоит думать, что службы были неудачными. Это не