Указание лица в постановлении о возбуждении уголовного дела как участника преступления.

По смыслу уголовно-процессуального закона уголовное дело возбуждается не в отношении лица, а по факту преступления. В ч. 2 ст. 21 УПК РФ сказано, что “В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают… меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления”.

Тем не менее, в следственной практике нередки случаи, когда в момент решения вопроса о возбуждении уголовного дела лицо, причастное к преступлению, уже известно.

В Уголовном кодексе РФ есть составы преступлений, которые сформулированы таким образом, что событие преступления неразрывно связано с действиями конкретного лица. Это, например, нарушения правил дорожного движения (ст. 264 УК РФ), злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), дезертирство (ст. 338 УК РФ), самоуправство (330 УК РФ) и др. Данные о лице, которое совершило такого рода преступления, как правило, фиксируются в постановлении о возбуждении уголовного дела.

То, что по фактам очевидных преступлений возбуждаются уголовные дела в отношении конкретных лиц, находит подтверждение в самом федеральном законодательстве в виде положений: “Уголовное дело в отношении судьи может быть возбуждено…” (ст. 16 закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации”); “возбуждение против них (имеются в виду прокурор и следователь прокуратуры) уголовного дела…” (ст. 42 закона РФ “О прокуратуре Российской Федерации”);“… в отношении священнослужителя” (п. 11 ст. 5 УПК РСФСР); “лицо, в отношении которого… возбуждено уголовное дело в связи с подозрением его в совершении преступления…” (ч. 1 ст. 68 УПК Республики Казахстан) и др.

Исключить на практике случаи, когда уголовное дело возбуждается в отношении конкретного лица, практически невозможно. И они довольно распространены. Проведенное в ряде регионов страны обобщение судебно-следственной практики показало, что в 820 случаях из 1109 уголовных дел, рассмотренных народными судами Вологодской и Самарской областей, в постановлении о возбуждении уголовного дела указано конкретное лицо как предположительно совершившее преступление20. В любом случае указание в постановлении о возбуждении уголовного дела фамилии, имени, отчества лица как субъекта преступления есть ни что иное, как выражение органом уголовного преследования подозрения против этого лица. А поскольку данные о лице, совершившем такого рода преступления, нередко фиксируются в постановлении о возбуждении уголовного дела, то некоторыми учеными предлагается считать лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, подозреваемым21.

Эта же позиция получила отражение в новом УПК РФ. Согласно п. 1. ч.1 ст. 46 УПК РФ подозреваемым является лицо “в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 настоящего Кодекса”.

Из этого следует вывод, что если лицо совершило любое преступление и данные о нем были зафиксированы в постановлении о возбуждении уголовного дела, то это лицо признается подозреваемым.

Вариант постановки лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело, в статус подозреваемого неоднократно вызывал обоснованную критику юристов, отмечавших ряд недостатков данной нормы. Так, А.М. Ларин, Э.Б. Мельникова и В.М. Савицкий указывали, что в данном случае отсутствует четкий механизм надлежащего информирования такого подозреваемого о существующем подозрении и принадлежащих ему процессуальных правах, т.е. неясно, когда лицо, производящее расследование, обязано разъяснить подозреваемому его права, а также обеспечить осуществление этих прав22.

Кроме этого, В.П. Малков заранее усматривал, что в предлагаемой новелле процессуальное положение заподозренного лица окажется в зависимости от того, укажет или не укажет следователь данные о нем в постановлении о возбуждении дела23.

Вместе с тем, по пути признания подозреваемым лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело, пошло законодательство не только российское, но и бывших союзных республик. Так, в УПК Республики Казахстан в ч. 7 ст. 286 закреплено, что “лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, допрашивается в качестве подозреваемого”.

Критикуя такой вариант появления в уголовном процессе подозреваемого, еще М.С. Строгович утверждал, что “постановление о возбуждении уголовного дела не может ставить лицо в положение подозреваемого потому, что оно выносится до начала следствия, до проверки материалов, служивших поводом к возбуждению дела”24. С мнением М.С. Строговича солидарны С.П. Бекешко и Е.А. Матвиенко, которые считают, что данное предложение “теоретически и практически несостоятельно”. Лицо, против которого возбуждено уголовное дело, может стать подозреваемым только в ходе предварительного расследования, если подтвердятся данные о его причастности к преступлению, и исключительные обстоятельства потребуют применения к нему мер процессуального принуждения, то есть вовлечения его в производство по уголовному делу в качестве участника процесса до привлечения к уголовной ответственности25.

Учитывая изложенное, следует отметить, что предложение о признании лица подозреваемым актом вынесения постановления о возбуждении уголовного дела не выдерживает критики и, думается, не согласуется с логикой закона.

Безусловно, факт вынесения постановления о возбуждении уголовного дела с указанием данных лица, в отношении которого оно возбуждено, имеет важное юридическое значение, поскольку этим констатируется возникновение правоотношения между органом уголовного процесса, возбудившим дело, и гражданином. Но из этого никак не следует, что данное обстоятельство автоматически ставит человека в процессуальное (юридическое) положение подозреваемого по уголовному делу. Необходимо учитывать, что большинство уголовных дел возбуждается не в отношении конкретного лица, а по факту преступления. Изучение практики расследования преступлений показало, что большинство следователей при изложении постановления о возбуждении уголовного дела стремится избегать ссылки на данные лица, причастного к совершению преступления, хорошо сознавая, что тем самым они порождают для себя не урегулированные законом проблемы в дальнейших взаимоотношениях с этим лицом и его адвокатом.

В тех же случаях, когда избежать указания данных лица (фамилии, имени, отчества и др.) в постановлении о возбуждении уголовного дела невозможно, имеет место не признание данного лица подозреваемым, а появление основания подозрения. Признание же органом уголовного преследования лица подозреваемым, т.е. субъектом уголовно-процессуальной деятельности, требует специального, отдельного решения.

Явка лица с повинной.

В уголовно-процессуальной деятельности возможна ситуация, когда лицо добровольно приходит в орган дознания или следствия с устным или письменным заявлением о совершении им преступления. Данный факт законодательно закреплён в виде явки с повинной (п. “и” ч. 1 ст. 61 УК РФ; п. 2 ч. 1 ст. 140 и ст. 142 УПК РФ).

Особенность явки с повинной заключается, во-первых, в том, что орган уголовного преследования получает сведения из одного источника и о признаках преступления, и о лице, его совершившем и, во-вторых, в том, что явившийся с повинной гражданин признается в совершении им преступления. Несомненно одно – явка лица, совершившего преступление, с повинной, в стадии как возбуждения уголовного дела, так и предварительного расследования, ставит данное лицо до вынесения ему обвинения под подозрение. В связи с этим в практике расследования преступлений возникает как минимум два вопроса: каков процессуальный статус этого лица и чем является явка с повинной для следователя?

По мнению М.Ю. Рагинского, лицо, явившееся с повинной, не может рассматриваться в качестве подозреваемого в процессуальном смысле. Ему следует либо предъявить обвинение (если для этого имеются достаточные основания) и допросить в качестве обвиняемого, либо применить к нему любую меру пресечения и допросить в качестве подозреваемого26. Однако, с таким утверждением трудно согласиться. Предъявление обвинения, на наш взгляд, в этом случае преждевременно, поскольку требует до обвинения допроса явившегося лица и проверки его показаний. В этой связи мы поддерживаем Н.А. Козловского, который критически оценивает данную позицию постановкой вопроса: “Но откуда к моменту явки с повинной лица может быть накоплено достаточно данных, чтобы тут же ему предъявить обвинение? Ведь о преступлении стало известно только от лица, явившегося с повинной. Как быть, если таких данных нет? Вряд ли можно согласиться с тем, что в таком случае нужно избирать меру пресечения. При такой трактовке причина подменяется следствием, поскольку мера пресечения избирается не для того, чтобы признать лицо подозреваемым, а наоборот, является следствием признания лица подозреваемым”27.

Оригинальной видится позиция И.С. Галкина и В.Г. Кочеткова, которые считают, что явка с повинной относится к числу данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, но лишь при условии, если это лицо не имеет постоянного места жительства или когда с достоверностью не установлена его личность28. Нетрудно заметить, что здесь явку с повинной относят к “иным данным”, предусмотренным в ч. 2 ст. 91 УПК РФ. Однако, вызывает возражение связь явки с повинной как основания для подозрения с наличием сведений о личности или постоянном месте жительства. При таком подходе получается, что если лицо добровольно заявляет о совершении им преступления и при этом предъявляет свой паспорт с регистрацией по месту постоянного пребывания, то нет основания для подозрения, каковое, на наш взгляд, возбуждает явка с повинной. Искусственность такого положения очевидна. Кроме того, ст. 141 – ст. 142 УПК РФ прямо обязывает устанавливать личность явившегося с повинной.

Как известно, уголовный процесс предусматривает письменную форму регистрации преступлений. Поэтому поводами к возбуждению уголовного дела в ч. 1 ст. 140 УПК РФ называются в основном заявления и сообщения, которые могут быть письменными или устными. Устные заявления, в свою очередь, подлежат занесению в протокол. На этом фоне термин “явка с повинной” как повод к возбуждению дела выглядит не совсем корректно, поскольку приближен к уголовно-правовой терминологии. В науке давно утвердилось мнение, что поводом к возбуждению уголовного дела в данном случае является не сам факт явки с повинной, а заявление о явке с повинной. Учитывая такой момент, ст. 142 УПК РФ следующим образом дает его определение: “Заявление о явке с повинной – добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении”.

В уголовно-процессуальной деятельности заявление о явке с повинной может быть сделано как в стадии возбуждения уголовного дела, так и в стадии предварительного расследования.

В стадии возбуждения уголовного дела необходимо учитывать два варианта развития такой ситуации:

а) когда органу расследования впервые становится известно о факте преступления из заявления лица, совершившего преступление;

б) когда лицо является с повинной уже после регистрации заявления или сообщения о преступлении, но до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.

В том случае, когда лицо является с повинной до возбуждения уголовного дела, составляется протокол явки с повинной, который, чаще всего, является поводом к возбуждению уголовного дела. При этом от лица, явившегося с повинной, могут быть получены только объяснения. Показания же, как доказательства, могут быть, как известно, получены только путем следственного действия – допроса лица, поставленного в процессуальное положение подозреваемого.

Если лицо явилось с повинной после возбуждения уголовного дела, но до вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, то в этом случае, как и в случае явки с повинной до возбуждения уголовного дела, факт добровольного прихода лица должен быть зафиксирован соответствующим протоколом. Здесь протокол явки с повинной служит одной цели – закреплению факта добровольного прихода лица, который в дальнейшем может быть оценен как обстоятельство, смягчающее наказание, или как основание прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ, ст. 28 УПК РФ).

Случаи явки с повинной до и после возбуждения уголовного дела объединяет то, что для следователя явившееся с повинной лицо является никем иным как заподозренным лицом, т.е. появляется фактическое подозрение. Саму же явку с повинной необходимо расценивать не как основание признания лица подозреваемым, а как одно из оснований подозрения.

Вместе с тем, особо следует подчеркнуть одно обстоятельство. Пленум Верховного Суда РФ в п. 4 постановления № 40 от 11 июня 1999 г. “О практике назначения судами уголовного наказания” указал, что “при решении вопроса о том, имело ли место такое смягчающее обстоятельство, предусмотренное пунктом “и” ч. 1 ст. 61 УК РФ, как явка с повинной, судам необходимо проверять, являлось ли заявление, поданное в органы расследования, или сообщение (в любой форме) о преступлении, сделанное должностному лицу органа расследования, добровольным и не связано ли это с тем, что лицо было задержано в качестве подозреваемого и подтвердило свое участие в совершении преступления”.

Комментируя это постановление, следует отметить, что в нем четко прослеживается связь лица, явившегося с повинной, с подозреваемым по уголовному делу. Если лицо явилось с повинной, то оно должно пребывать не в положении свидетеля или сразу получить статус обвиняемого, а должно с самого начала приобрести статус подозреваемого. Поэтому, указанная норма постановления требует, прежде всего от следователя, обращения с лицом, явившимся с повинной, как с фактическим подозреваемым.