И в лодке, и потом, уже затащив ее в заросли тростника, София строила рожи и размахивала руками: старалась отвлечь майора, чтоб Альберто мог без посторонних глаз посидеть в Майорстуа.

Добежав до тропинки, она сделала несколько диких прыжков и стала изображать марионетку, которую дергают за ниточки. Вскоре, чтобы майору не наскучило наблюдать за ней, она еще и запела.

На полпути София остановилась поразмышлять, какой план вынашивает Альберто. Поймав себя на этом, она от угрызений совести полезла на дерево.

София забралась почти на самую верхушку, попробовала спуститься – и обнаружила, что самой ей не слезть. Она, конечно, не собиралась так легко сдаваться и готовилась предпринять новые попытки, но не могла же она просто сидеть на дереве, переводя дух. Тогда майору наскучит смотреть на нее, и он переключится на Альберто и его занятия.

София замахала руками, закукарекала и, наконец, запела на тирольский манер. Учитывая, что это был ее первый в жизни опыт, София осталась вполне довольна результатом.

Она снова попыталась слезть с дерева, но поняла, что застряла безнадежно. И тут, откуда ни возьмись, появился упитанный гусь, который сел на ветку рядом с Софией. После нашествия диснеевских героев София ни капельки не удивилась, когда гусь заговорил.

– Меня зовут Мортен ^[54], – сказал он. – Вообще-то я домашний, но сейчас я прилетел из Ливана со стаей диких гусей. Похоже, тут кто-то нуждается в помощи.

– Ты не можешь мне помочь, ты слишком маленький, – ответила София.

– Никогда не надо спешить с выводами. Может, это барышня слишком большая?

– Какая разница?

– Да будет тебе известно, что я пронес над всей Швецией одного деревенского мальчика. Его звали Нильс Хольгерссон.

– Мне же пятнадцать лет!

– А Нильсу было четырнадцать. Годом меньше, годом больше – не все ли равно?

– Как ты умудрился поднять его?

– Ему дали затрещину, от которой он грохнулся в обморок. А пришел в себя уже мальчиком с пальчик.

– Тогда дай и мне затрещину! Не могу же я сидеть тут до скончания века. У меня в субботу философический прием в саду.

– Ой, как интересно! Значит, я попал в философскую книгу. Мы с Нильсом останавливались на ночлег в Морбакке, в провинции Вермланд. Там Нильс познакомился с пожилой женщиной, которая собиралась написать детскую книгу о Швеции. Она хотела сделать ее познавательной и абсолютно правдивой. Услышав о приключениях Нильса, она решила сочинить книгу о том, что он видел, путешествуя с гусями.

– Здорово она придумала.

– Она отчасти сыронизировала, потому что мы и так были героями ее книги.

Легкий удар по щеке… и София превратилась в крошку, дерево – в дремучий лес, а гусь оказался размером с коня.

– Ну вот, можешь садиться, – сказал гусь.

София прошла по ветке и взобралась ему на спину. Теперь, когда она стала крошечной, мягкие гусиные перья не столько щекотали, сколько кололись.

Стоило ей усесться, как гусь взлетел и поднялся высоко над лесом. София увидела озеро и избушку, в которой строил хитроумные планы Альберто.

– Наша обзорная экскурсия подходит к концу, – сказал гусь, усердно работая крыльями.

С этими словами он зашел на посадку у подножия дерева, на которое совсем недавно влезла София. Когда гусь приземлился, София скатилась с его спины. Покувыркавшись в зарослях вереска, она села и с удивлением обнаружила, что обрела свой обычный рост.

Гусь вразвалочку обошел ее кругом.

– Большое спасибо за помощь, – проговорила София.

– Пустяки. Ты, кажется, сказала, что это книжка по философии?

– Это не я сказала, а ты.

– Какая разница? Если б это зависело от меня, я бы с удовольствием попутешествовал с тобой по всей истории философии, как мы с Нильсом странствовали по всей Швеции. Мы бы покружились над Милетом и Афинами, Иерусалимом и Александрией, Римом и Флоренцией, Парижем и Лондоном, Йеной и Хайдельбергом, Берлином и Копенгагеном…

– Спасибо, достаточно.

– Но даже для такого ироничного гуся, как я, было бы весьма затруднительно перелетать из одного века в другой. Куда проще пересекать границы шведских ленов.