Я не знаю — а ты что думаешь?»

 

Леннон уже прожил больше половины отведенного ему на Земле срока, когда Beatles предприняли очередную попытку вырваться из утомительного и замкнутого маршрута Мерсисайд — Гамбург. Их новый менеджер энергично взялся за дело и, используя положение фирмы NEMS как крупнейшего розничного торговца грамзаписями, уговорил менеджера звукозаписывающей компании «Decca» Дика Роу прослушать его группу в первый день нового, 1962 года.

После того как в 1953 году композиция «Broken Wings» открытой им группы Stargazers имела ошеломляющий успех, этот человек стал считаться ведущим продюсером и открывателем талантов британской звукозаписывающей индустрии. Среди музыкантов конца 50–х годов, которые расцвели под его крылом как одного из руководителей компании «Decca», отвечавшего за артистов и репертуар, были Томми Стил, Энтони Ньюли и Билли Фьюэри. На некоторое время он покинул «Decca» ради фирмы «Тор Rank», для которой обеспечил попадание в чарты Джона Лейтона — правда, не без помощи независимого эксперта Джо Мика. После закрытия фирмы он вернулся в «Decca», чтобы способствовать новым ошеломляющим успехам, таким, как «Diamonds» Джета Харриса и Тони Миэна в 1963 году. Тем не менее, несмотря на все свои триумфы, Роу вошел в историю как человек, отвергнувший Beatles, мотивируя это тем, что «время групп с гитарами проходит».

Роу поручил прослушать Beatles своему помощнику Майку Смиту, намекнув, что это, скорее всего, пустая трата времени, хотя заранее ничего сказать нельзя.

Слушая эти записи сегодня, можно сказать, что музыканты были не в лучшей форме, играя опоздавшему на полчаса человеку композиции, которые им указал Брайан, стремившийся продемонстрировать их «разносторонность». Пол, похоже, стремился понравиться, но голос Джона звучал неестественно вычурно. Все выглядело довольно напыщенно. Иллюстрацией этого мог служить Джордж, который производил впечатление наиболее яркой личности, что являлось первым условием в те времена, когда группам полагалось иметь официального лидера, — хотя идея под названием «Джордж Харрисон и „Beatles“» лишь на мгновение мелькнула в голове Майка Смита.

Дик Роу тоже не считал, что эти парни из Ливерпуля так уж хороши. Они умели управляться с инструментами, но были средними певцами, а их звучание ассоциировалось с захолустными молодежными клубами — безалкогольные напитки, настольный теннис и викарий в качестве президента, еще не догадывающийся, как и сам Роу, о раскатах грома из Мерсисайда. Такие группы, как Beatles, можно было найти буквально в любом городе страны. Только в прошлом месяце он, не дослушав, выключил пленку с записью The Zircons — это были победители линкольнширского фестиваля рок-групп в 1961 году.

«Decca» была не единственной компанией, которая отвергла The Zircons — а также Beatles. «Pye», «Philips» и три других лейбла EMI получили вторую копию записи, сделанной для «Decca», — это все, что могли предложить Джон, Пол, Джордж и Пит, помимо сомнительной и уже померкшей известности «My Bonnie». Каждая из компаний приносила извинения за задержку, ссылаясь на огромное количество подобных записей, приходящих им каждую неделю. Общее мнение было следующим: «Парни мистера Эпштейна, несомненно, талантливы, но с гитарными группами уже заключено достаточное количество контрактов». Поэтому пленка возвращалась с пожеланиями будущего успеха и т. д., и т. п.

Подавленное настроение вылилось в то, что Леннон завел вполне серьезный разговор о возможности обратиться в такие коммерческие компании, как «Embassy» и «Top Six», которые нанимали артистов для выпуска копий современных хитов — на долгоиграющем диске помещалось несколько таких треков. На конверте подобных дисков красовался риторический вопрос: «Вы можете определить разницу между ними и оригиналом?» Разумеется, разница была — но лишь в незначительных отличиях тембра исполнителя или неумелой сольной импровизации, встречавшихся в этих сомнительных подделках.

Теперь, когда «медовый месяц» закончился, Брайан стал козлом отпущения за то, что они топчутся на месте. Другой мишенью был Питер Бест, хотя все по-прежнему продолжали собираться в его доме. То, что Мона больше не держала Beatles в своих руках, отразилось на отношении к Питу — недовольство им становилось все более зримым. Он постоянно ощущал симптомы разнообразных интриг — например, нередко Маккартни и Харрисон что-то обсуждали вполголоса, бросая на него явно недоброжелательные взгляды, или когда Маккартни и Леннон вдвоем бренчали на гитарах в укромном уголке за сценой.

Джон был красив грубоватой ярмарочной красотой, но Питу вряд ли можно было ставить в вину то, что он пользовался успехом у женщин благодаря более стандартной внешности и внутренней скромности; от него не исходило ощущения вызова зрителям — за исключением моментов, когда он уступал место за ударной установкой Полу, чтобы спеть композицию «Pepperminter Twister» группы Joey Dee And The Starliters. Он делал это с трогательным смущением вечно занятого главного бухгалтера, танцующего на корпоративной вечеринке с чувственной машинисткой. В толпе он видел свою мать, Кэти и брата Роя; их глаза сияли, но в те дни он почти лишился поддержки от Джорджа, Пола и Джона.

По мере того как сгущались тучи вокруг их профессиональной карьеры и личной жизни, дружелюбия в их отношениях становилось все меньше. Не став звездами, Beatles были больше похожи на компанию приятелей, собравшихся погулять за счет заведения, чем на очередную бит-группу, живущую от одного разового ангажемента до другого. Вновь и вновь на тех же самых площадках — даже, слава богу, в клубе «Касбе», пока он не закрылся в июне 1962 года, — их нанимали играть за плату (по крайней мере, в Мерсисайде), которая в лучшем случае была стабильной. Антрепренеры в то время — как, впрочем, и сегодня, — не принимают во внимание инфляцию.

Музыка тоже не менялась. Зачем выдумывать что-то новое, когда лучшим достоинством считалось то, что пропущенный зрителем концерт в точности повторял уже виденный раньше? Никто не становился моложе; выступления на сцене — это единственное, что умели делать Beatles, и они двигались по той же прямой дороге, что и рокеры прошлого, такие, как Джин Винсент и Лорд Сатч, не имея другого выбора, кроме как продолжать движение, чтобы просто держаться на плаву.

Однако то, что они оставались центром всеобщего веселья, не могло служить достаточным материальным вознаграждением за вечер работы. Джон и остальные музыканты стали все чаще выступать с резкими и несправедливыми нападками на преданного Брайана, который — следует признать — только учился своей профессии и был повинен в одной или двух грубых ошибках, таких, как подбор репертуара для прослушивания в «Decca». За этими промахами последуют и другие. Его главным недостатком считалось то, что он был продавцом, а не пробивным человеком со связями. Кроме того, его честность и усердие вызывали подозрения в сфере, которая больше остальных была поражена приспособленчеством и невежеством, двуличием, мелкими предательствами, а также чрезмерной скупостью и столь же безоглядной расточительностью.

Помимо Брайана, Beatles могли винить за утрату интереса к группе только самих себя. Кроме того, перебранки помогали скоротать время. Тем не менее, благодаря своему менеджеру, который буквально натер палец о диск телефона, Beatles работали, как выразился бы экономист, в определенном смысле «с полной загрузкой». Недельный ангажемент теперь превратился в дневной. За обеденным выступлением в «Каверн» могли следовать несколько часов отдыха, а затем вечернее выступление на той же сцене. Прежде чем публика успевала понять, что музыканты покидают клуб, те уже шли по улице по направлению к ратуше в Биркенхеде на той стороне реки.

Что касается Гамбурга, то во время их последнего визита в город они играли и общались с Фэтсом Домино, Джином Винсентом, Литтл Ричардом и другими героями своих школьных лет, которых «Star-Club» — в отличие от «Тор Теп» — мог позволить себе пригласить. Джордж Харрисон тут же начал высмеивать Билли Престона, 15–летнего органиста группы Литтл Ричарда, тогда как Джон стал намеренно высказывать неуважение к такому «божеству», как сам Ричард. Джон называл его «дедушкой» и заявлял, что лучше бы ему заткнуться, но, подобно всем остальным, усердно наблюдал за своим бывшим идолом и перенимал у него бесчисленное количество приемов.

В предыдущем месяце Эпштейну удалось добиться ангажемента в Страуде — торговом городе, который находился так же далеко на юге, как и Олдершот, — а также первого участия Пита, Джорджа, Джона и Пола в радиопередаче Би-би-си, где они исполнили три композиции в манчестерской студии. Однако и эти успехи не могли быть свидетельством того, что Beatles поднялись над уровнем обычной местной группы — несмотря на восторженный прием публики в студии во время выступления, который в радиопередаче превратился в шум толпы.

С подобной реакцией сталкивалась группа из Бирмингема Denny Laine And The Diplomats во время своего дебюта в передаче Ай-ти-ви «Midlands At Six». Фирма EMI пригласила группу в свою студию «Abbey Road», чтобы сделать несколько пробных записей, но из этого ничего достойного не вышло — точно так же, как из контактов Beatles с «Decca».

На окраине столицы, в королевском танцзале в Тоттенхеме, безраздельно царила группа The Dave Clark Five — точно так же, как Beatles в «Каверн». «Это был ад кромешный, — вспоминает их певец и органист Майк Смит, — снесенные барьеры и все такое. Полицейские из участка напротив обычно никого из сотрудников не отпускали с дежурства, когда мы были на сцене». Все прекрасно проводили время, когда в танцзале выступали Dave Clark Five, но этого было явно недостаточно, чтобы обеспечить успех трех синглов группы, выпущенных в 1962 году.

Пит Бест, подобно Кларку, пользовался наибольшим успехом в редких программах «Teenager's Turn». Однако он, по всей видимости, произвел впечатление наименее перспективного члена группы, когда Джордж Мартин, отвечавший за звукозапись в фирме «Parlophone», пригласил Beatles собраться в студии «Abbey Road» 6 июня 1962 года. из-за того что на концерте ударники нередко сбивались с ритма, в студии их чаще всего заменяли записью. Ходили слухи, что даже Дейв Кларк — хотя его работа за ударной установкой выглядела вполне прилично — на самом деле не держал в руках палочки при записи своих дисков.

«Причины были чисто финансовыми, — объясняет бывший ударник Джонни Кидда Клем Каттини, первый из стопроцентных рокеров, появившихся на звукозаписывающих площадках столицы. — Вы должны были закончить четыре трека — два сингла — за три часа. Группе могла потребоваться целая неделя, чтобы сделать две песни, и не из-за отсутствия профессионализма — просто сессия звукозаписи требует совсем иного мышления, чем выступления на сцене. Тут промахи не прощаются. Требуется быть более дисциплинированными».

Таким образом, замена Пита Беста на такого музыканта, как Каттини, ни в коем случае не могла считаться оскорблением, но мысли о необходимости такого шага оказалось достаточным, чтобы укрепить все обоснованное и необоснованное недовольство, которые были у остальных членов группы относительно Пита. Следствием этого стало безжалостное расставание с Питом несколько недель спустя.

Как изменилась бы жизнь Пита (и история культуры), если бы Брайан Эпштейн не познакомился с Джорджем Мартином в самый разгар семинедельных выступлений Beatles в «Star-Club»? Брайан решил, что это будет последняя атака на звукозаписывающую индустрию, и она закончилась относительной победой — в офисе EMI в кабинете Джорджа Мартина на Манчестер-сквер. То, что Мартин услышал о группе мистера Эпштейна, выглядело не особенно заманчиво, но он подумал, что не будет никакого вреда, если послушать, как они звучат в студии.

Если бы он этого не сделал, можно с уверенностью утверждать, что его шансы получить рыцарский титул несколько десятилетий спустя были бы не выше, чем у Уолли Ридли, Норри Парамора и Джона Берджеса, руководителей компании EMI того же поколения, отличных парней и все такое прочее, но, подобно самому Джорджу, просто профессионалов, а не гениев. В тот момент никто не мог предвидеть, что в 2001 году будет выпущено шесть компакт-дисков, посвященных полувековой работе Мартина в индустрии звукозаписи — «Fifty Years In Recording».

В разгар безумного увлечения джазом он выпустил свой первый хит, ставший лучшим. Это был «Your Driving Me Crazy» в исполнении The Temperance Seven, возрожденная танцевальная мелодия 20–х годов со страстным вокальным рефреном. Правда, и до этого компания «Parlophone» была автором нескольких шумных успехов — если сравнивать с конкурирующими фирмами. Лейбл процветал в основном за счет танцевальной музыки, хоров и мелодий к любимым детским фильмам (например, «Nellie The Elephant») и к телевизионным сериалам, а также концертов легкой музыки (например, в исполнении «The George Martin Orchestra»). Они продавались хорошо, но практически никогда не попадали в хит-парады.

Те, кому удавалось пробиться в лучшую двадцатку, оказывались однодневками, такими, как «Robin Hood» Дика Джеймса, «My Boomerang Won't Come Back» Чарли Дрейка и «Right Said Fred» Бернарда Криббинса. Некоторые из них были заслугой Джорджа Мартина, однако наивысшим достижением его помощника Рона Ричардса стала организация записи Эллы Фицджеральд.

Если Мартин и Ричардс впоследствии проявили себя как наименее догматичные деятели звукозаписывающей индустрии, то сейчас оба они неукоснительно соблюдали формальности и принципы холодного профессионализма в работе, не выделяя никому дополнительного времени и не давая никаких поблажек. Профсоюз бросался на защиту любого педанта, который в разгар записи произносил безжалостные слова: «Время вышло».

Beatles приходилось противостоять этим порядкам, работая ночи напролет и создавая то, что Джордж Харрисон описывал как «новый смысл старого репертуара». Однако еще до их приезда Мартин и Ричардс подготовили для фирмы «Parlophone» некий эквивалент, который их соперникам в чартах казался заурядным. Рон потерпел относительную неудачу с такими новичками, как Shane Fenton And The Fentones, гитаристом Джаддом Проктором, Полом Рэвеном (впоследствии Гари Глиттер) и The Clyde Valley Stampers. Как обычно, Ричардс получил задание сделать дебютную запись группы, однако заинтригованный Мартин, заглянув на минутку, чтобы проверить, как идут дела, вскоре взял управление на себя.

Прежде чем «большой босс» благожелательно распрощался с ними и они отправились в долгий обратный путь в Ливерпуль, Beatles с удивлением узнали, что он приложил руку к выходу «Robin Hood», «Right Said Fred» и прочих хитов, а также был «повивальной бабкой» готовящегося к выходу сборника сатирических телевизионных передач «That Was the Week That Was» и выпусков «The Goons». Интересное совпадение: последняя запись «The Goons», которая стремительно ворвалась в хит-парад в 1965 году, представляла собой забавное выступление Питера Селлерса, который с шекспировской серьезностью декламировал «A Hard Day's Night» группы Beatles.

Один из небольших комедийных фильмов Селлерса, вышедший в 1969 году, «The Magic Christian», был посвящен Ринго Старру, бывшему ударнику группы Рори Сторма Hurricanes, который в 1962 году заменил Пита Беста. Новый член группы не был лучшим ударником в Ливерпуле, но, в отличие от Пита Беста, воспринимался поклонницами скорее как брат, а не как мужчина их мечты; кроме того, он был достаточно умен, чтобы не задавать много вопросов. Даже после совместной работы в «Кайзеркеллер» Старр не счел возможным пригласить остальных Beatles на вечеринку по случаю своего двадцать первого дня рождения. Тем не менее во время следующих поездок в Гамбург и концертов в Мерсисайде они познакомились поближе. Несмотря на непривлекательную внешность, он был наделен острым умом, но, в отличие от жестокого Джона Леннона, абсолютно миролюбивым. «В Ливерпуле Ринго был своего рода звездой, — признавал Джон. — В нем была какая-то искра, но мы не могли точно определить, что это. То ли лицедейство, то ли пение, то ли игра на ударных. что-то в нем привлекало внимание».

Тем не менее новый член группы играл самую незаметную роль в сентябре, когда Beatles записывали свой первый сингл под лейблом «Parlophone» — «Love Me Do». Мнения членов исполнительного совета EMI, собиравшегося один раз в неделю, разделились, и для выработки окончательного решения они предоставили слово руководителям соответствующих подразделений каждого лейбла. После обычной дискуссии: «Не знаю». — «А вы что думаете?» — было решено, что «Love Me Do» отправится в плавание по виниловому океану в первую неделю октября.