Хозяйство роевое, восковое и медовое

Пасечник в своем промысле может поставить себе три це­ли: получение роев для продажи или для размножения пасеки, получение меда: а) центробежного и б) сотового и, наконец, получение воска. Поэтому различают хозяйства роевое, медо­вое, восковое и смешанное, из которых каждое бывает при­быльно при известных условиях. Рассмотрим эти условия.

Роевое (ІІІе) хозяйство у нас в России является обычным на всякой нарождающейся, еще неукомплектованой, пасеке и сосредоточивает на себе деятельность пасечника в течение иногда многих лет, что видно из того, что многие огромные ныне пасеки имеют своим родоначальником случайно приле­тевший рой. На западе же воспитание для продажи роев или маток часто является специальностью пасечника, отказавше­гося навсегда от получения меда и воска. Эти продукты для него побочный случайный доход.

Наш способ разведения пасеки посредством роения имеет ту хорошую сторону, что параллельно с нарастанием пасеки у владельца увеличивается и опыт его в деле, а так как число ульев прибавляется постепенно, то легко уловить тот момент, когда увеличение пасеки становится уже невыгодным, вслед­ствие перегрузки местности пчелой.

О том, что наименее рискованный, в особенности для но­вичков, способ роения — это роение после окончания взятка, говорилось в методе Лайянса.

После того, как в последнее время выяснилось, что старые вощины представляют главное препятствие в борьбе с разны­ми видами гнильца, актиномикоза и с нозематозом пчел и рас­пространяют не только эти болезни, но может быть, и другие, еще неизвестные — многие начали указывать, что допущение роения, хотя бы на одной части пасеки, является необходимой гигиенической мерой.

Чтобы решить вопрос, когда продажа роев в известной ме­стности бывает выгоднее меда и воска, нужно раньше всего выяснить себе, путем опыта или опросом соседей, сколько ме­ду дает в средний год средняя перезимовавшая семья, если она

не роится, или если рои ее будут осенью кассированы. Устано­вив это количество меда и продажную его стоимость, нужно сравнить с суммой, которую можно надеяться получить за рои. Так, например, в местностях для пчеловодства весьма благоприятных, но в которых оно только начинает распро­страняться, рои ценятся чрезвычайно высоко, так как имеют­ся желающие развести у себя пасеки. В местностях же перегру­женных пасеками, или где применяется роебойный способ пчеловождения, там рой сам по себе, например осенью, ниче­го не стоит, а летом за него платят только ту сумму, какую бу­дет стоить тот мед, который он может собрать на зиму.

Сводя воедино эти соображения, можно прийти к заклю­чению, что если перезимовавший рой с заносом и необходи­мым для корма запасом меда, но без стоимости ульев, можно продать весной за сумму, которая несколько превышает стои­мость меда и воска (до войны рубля на два), даваемых в среднее лето семьей, то воспитание и продажа пчел будет прибыльнее добычи меда и воска. По отношению же роев, продаваемых ле­том прямо с привойника, можно сказать, что продажа их вы­годна, если за два таких роя дают больше, чем стоит мед, да­ваемый к осени перезимовавшей семьей; например, если семья дает на 6 руб. меду, то при продаже роя за три рубля ни при­были, ни убытка не получишь; при цене же за рой более высо­кой или более низкой, чем три руб., получишь от продажи роя или прибыль, или убыток.

Об этом говорилось и в методе Прейса, где фунт июньской роевой пчелы оценивается 4-мя фунт, полученного осенью ме­да.

В средней (ІІІе) и северной России, где рои бывают велики, стоимость фунта пчелы до войны приближалась к 50 коп.; на Украине спускалась до 30—50 коп., пчелы же, выгнанные осе­нью из кассируемой дуплянки, независимо от их количества, расценивались обыкновенно в 40—50 коп., причем эта сумма составлялась из стоимости меда, который пчелы забирали в зобики при выгонке их из дуплянки, и небольшого заработка пасечника.

Несколько сложнее решение вопроса, какой следует про­изводить мед — центробежный или сотовый и секционный, так как здесь приходится принять в расчет очень много дан­ных. Кроме значительной затраты труда со стороны пасечни­ка при производстве секций, трудности заставить пчел рабо­тать в них, необходимости продать вместе с медом и дорогой воск, приходиться считаться с риском испортить товар при доставке его на рынок и с размером спроса на секционный мед. Так как у нас этот спрос еще не особенно велик, и с боль­шой партией приходится ждать покупателя, а сотовый мед и секции трудно сохраняются, в дороге, в вагонах, подвергаются

самому грубому обращению, от которого не избавляют и са­мые кричащие надписи на ящиках, то принимая все это во внимание, нельзя предположить, чтобы пасеки, не находящие­ся вблизи крупных центров, сосредоточились бы исключи­тельно на производстве секционного меда, как это на западе, в особенности в Америке, имеет место сплошь и рядом.

В общем можно сказать, что наряду с получением центро­бежного меда всегда выгодно получить и некоторое количест­во меда сотового и секционного, только количество двух по­следних сортов должно возрастать постепенно и постоянно соответствовать количеству покупателей, желающих дать за сотовый мед, по крайней мере, в 1,25 раза, а за секционный в 1,5 или 2 раза дороже чем за мед спущенный.

Само собой разумеется, что дороже всего покупатель по­стоянный, и приобрести, и удержать такого покупателя есть первостепенная забота пасечника; важны здесь и реклама, и внимательное отношение к вкусу покупателя, аккуратность и даже щедрость при начале дела.

Заводя постепенно одну из этих систем ульев и вместе с тем зорко наблюдая, какие семьи на пасеке наиболее охотно и удачно работают в секциях и пользуясь ими, как семьями пле­менными для размножения, пасечник может постепенно уве­личить свои сборы секционного меда и сделать производство его во многих местах самым интенсивным доходным промыс­лом, вполне окупающим и значительную затрату труда и боль­шую требовательность к себе в смысле аккуратности и знания.

Третий род хозяйства (ІІІб) — восковое не встречается в самостоятельном виде не только на западе, но и у нас в Рос­сии, где потребность в воске, благодаря православному бого­служению, чрезвычайно велика и где чувствуется настоящий восковой голод, удовлетворение которого еще до войны тре­бовало уплаты иностранцам до 6 миллионов руб. золотом ежегодно. В середине прошлого века ряд ученых пчеловодов, во главе с Берлепшем, скармливая запертым в улье пчелам мед, установили, что для постройки сотов в один фунт весом, пчелам нужно съесть до 20-ти фунтов меда; другими словами, что если пуд меда продан за 6 руб., то за пуд воска надо полу­чить 120 руб., в противном случае выделение пчелами воска будет убыточно, и пчеловоду нужно бороться против возведе­ния пчелами новых восковых построек всеми мерами.

Вскоре, затем, к изобретенной рамке присоединились изо­бретенная Мерингом в 1857 году вафельница, братьями Кинг в 1864 году — вальцы для приготовления искусственной во­щины и изобретенная майором Грушкой в 1865 году центри­фуга. Если вера, что 1 фунт воска обходится в 20 фунтов меду, сделала правилом всякого рамочного пасечника беречь, как зеницу ока, каждый сот и не допускать постройку нового, то

упомянутые выше изобретения сделались могучим орудием при проведении этого правила в жизнь. Как это часто случа­ется, люди в соревновании друг с другом ударились в крайно­сти, и пасечные хозяйства, прийдя к рамочным ульям, не толь­ко перестали быть производителями воска, но сделались, по крайней мере в период своего роста, потребителями его, поку­пая искусственную вощину. К счастью этот туман начинает рассеиваться. Люди спохватились, что опыт-то ведь был сде­лан с пчелами, находившимися в совершенно ненормальных условиях, лишенных движения (в запертых ульях), солнца, све­жей перги, находившихся в удрученном состоянии заключен­ных, а возможно, что и в таком периоде, когда выделение вос­ка является неестественным.

Ряд опытов (ІІІб), произведенных над свободно работаю­щими пчелами, выяснил, что 1 фунт воска обходится семье в 6—12 фунт, меда, и это при значительном производстве воска, малое же количество его производится пчелами бесплатно, и есть основание думать, что сама постройка вощин усиливает трудолюбие и энергию пчел.

Переведу здесь, что пишет теперь один из соотечественни­ков покойного Берлепша:

"С весны пчелы удовлетворяют первое влечение: выкорм­ка червы. Для увеличения количества выделяемого молочка. кормилицы съедают больше, чем им следует. И та часть пищи, которая не нужна, как материал для молочка, откладывается в теле кормилиц в виде жира: этот жир уменьшает потреб­ность в тепле, а потому устаревшие кормилицы уступают свое место более молодым и отходят в сторону от теплого гнезда. Здесь их охватывает желание избавиться от жира, уменьшаю­щего их работоспособность в поле. Ими овладевает жажда строить. Но если места для этого не имеется, то они возводят, где только можно, куски трутневой вощины и мисочки; те и другие зачервляются маткой. А неудовлетворенные и не изба­вившиеся от жира пчелы лениво сидят в улье или вылезают из него. Имеется, может быть, взяток, но нет лета, нет радостно­го трудолюбия, и, наконец, результатом всего этого появляет­ся рой.

Он раньше всего удовлетворяет свою потребность — выде­лить для построек обременяющий пчел жир; и, по мере удовле­творения этой потребности, возникает третья потребность — сбор нектара. Пусть пчелы часть меда лучше израсходуют на постройки и на развитие трудовой энергии, чем на роение. Пе­резимовавшие пчелы не чувствуют потребности строить. Но когда в улье весной появятся новые выплоды, то желание строить делается непреодолимым".

Я уже упоминал, что великий практик Лайянс, наблюдая с весны два одинаково сильных улья, из которых один имел

рамки исключительно застроенные, а другой несколько рамок пустых, осенью вынул из обоих ульев одинаковое количество меда, хотя второй улей, кроме того застроил в свои пустые рамки.' Значительная разница в результатах опытов дает ос­нование предполагать, что трудно указать цифры, во что об­ходится выработка воска, верные для каждого места, и что каждому пасечнику было бы полезно произвести опыты с восковым хозяйством при имеющихся у него условиях взятка и климата. Если только цена меда в четыре раза дешевле вос­ка, то такие опыты весьма желательны.

Я приведу для примера краткое описание такого рода опытов, так как техника их применима и к другим случаям, когда путем практики нужно решить или проверить тот или иной пчеловодный вопрос.

Ту часть пасеки, которая предназначается для опыта, сей­час же после облета, когда еще нет взятка, надо разделить на три равные группы семей так, чтобы каждый улей 1-й группы имел бы по одному соответствующему улью в других 2-х груп­пах по своей силе, богатству запасов и пр., причем во всех ульях надо определить количество пчел, меда, воска, червы, перги. Взвешивание пчел производится рано утром до начала лета. Избегая, по возможности, дыма, взвешивают рамки с пчелами по одиночке или разом, прибавляют на глаз вес пчел, остав­шихся на стенках улья; затем пчел с рамок стряхивают и рам­ки взвешивают снова; получившаяся разница и представляет вес пчел. В освобожденных от пчел рамках легче определить количество меда, перги, червы по занимаемому ими простран­ству. Здесь удобно применить рамку с натянутыми вертикаль­но и горизонтально проволоками на расстоянии одного дюй­ма. Приложив такую рамку к рамке, вынутой из улья, можно сразу узнать, сколько дюймов занимает мед, черва, перга. Ес­ли желательно перевести это на меры веса, то нужно помнить, что 100 кв. дм свежепостроенной вощины весят 7,5 золонт., 1 кв. дм. сота, наполненного с обоих сторон медом — 4,5 зо­лоти., пергой — 5 золоти.

Имея в тетрадке все данные о каждом улье, разделение па­секи на "тройки" уже легко, тем более, что можно тому или другому улью добавить (или убавить) меду, перги, червы и пр.

На пасеке, конечно, для скорости, производится только за­пись цифр в соответствующих графах, вычисления же делают­ся в комнате.

При необходимости или желании упростить работу, при-

' В школе от учеников мне не раз приходилось слышать жалобу: "Мы дали улью искусственную вощину и пустую рамку, но пчелы не хотят строить, а закладывают маточники". На это я отвечаю: "Вы опоздали с этими рамками, и теперь пчелы впали уже в роевое настроение, при котором постройки немыслимы".

дется примириться с меньшей точностью опыта и некоторые цифры взяты на глаз, как это делается при составлении гнезд на зиму, но, конечно, с большей внимательностью.

Осенью надо произвести новое взвешивание и, вычтя из осеннего веса весенний, получить цифры, указывающие сколько за лето прибавилось меда и воска, а затем и общую денежную прибыль от улья. Уход же за первой группой дол­жен быть таков, чтобы отстроенной готовой вощины у пчел было вволю, и постройка новых вощин совершенно не произ­водилась бы.

Вторая группа рано весной, когда пчелам нельзя строить, и во время главного взятка, когда пчелам некогда строить, должна получать готовую вощину, в остальное же время ей даются рамки частью только навощенные, частью только за­тянутые искусственной вощиной.

Наконец, третья группа в течение всего сезона получает только пустые, навощенные гребешками, рамки.

Все, что пчелам всех трех групп дается медом или воском, записывается и учитывается при подведении итогов.

В тех хозяйствах, где допускается свободное или искусст­венное роение, нужно проделать такой же опыт и с роями, от­дельно с искусственными, отдельно с натуральными, подразде­лив их тоже на три группы так, чтобы каждый рой 1-й группы по величине и времени посадки его имел бы по соответствую­щему рою в других 2-х группах (хотя бы приблизительно), причем одна группа сразу получает нужный запас отстроенных вощин, другая только часть, отстраивая другую часть сама, и третья должна весь свой занос построить самостоятельно.

Если проделать такой опыт над значительным числом уль­ев (10—20 в каждой группе) и несколько лет подряд, то не­вольные ошибки при распределении ульев на группы, а также влияние особенностей каждого полетка и индивидуальных свойств семей, согласно закону больших чисел, не будут иметь особого значения, и пчеловоду станет ясно, на сколько выгод­но для него чисто медовое, или чисто восковое, или смешанное медово-восковое хозяйство, как по отношению к зимовалым семьям, так и по отношению к роям. При этом может выяс­ниться также влияние на выделение воска возраста матки, ве­личины семей, средней температуры лета и многого другого.

Более чем вероятно, что такие опыты заставят очень мно­гих пчеловодов отказаться от погони исключительно за медом и побудят усилить на своей пасеке добычу воска.

В литературе раздавались голоса, что подобного рода опыты, по причине своей неточности, приносят вред делу; но думается, что если для решения некоторых вопросов пчеловод­ства нужна чисто лабораторная обстановка, математическая точность измерительных приборов и пр., то и много вопросов

можно решить всякому интеллигентному любознательному пасечнику более грубым, подобным вышеизложенному, спо­собом. Повторность опытов выравнивает недочеты каждого из них, и в результате получается достаточная для данного случая точность.

Из приведенных здесь методов методы: Симминса, Чайки­на, оба Метца, Лайянса, Левицкого, Юшкова, Ващенко, Брю-ханенко, Буткевича с роями-медовиками и др., вполне пригод­ны для медово-воскового хозяйства.

Пополню их еще описание приемов, практиковавшихся г. П. Л. Снежневским в годы воскового голода 1915—1917 гг.