Часть восьмая философия во времени

У философии есть свой способ существования во времени. Сравним ее в этом отношении с наукой и искусством.

Наука на каждом этапе своего развития дает сумму и итог своей деятельности, все актуальное собрано в ее сегодняшнем дне, и если кому-то захочется вернуться, например, к Галилею, это значит, что ему надо создать новую теорию, потому что история науки безвозвратно ушла в прошлое.

Искусство не знает прошлого, все, что есть великого и просто значимого в ее истории, живет и сейчас.

Философия подобна искусству тем, что не знает поступательного развития. Сегодня можно быть последователем любого философа любых времен, не навлекая на себя насмешек, но философия похожа на науку тем, что не может примириться с многообразием точек зрения: если они противоречат друг другу, то истинной может быть только одна из них.

Эта странная особенность философии стала причиной того, что главной формой ее существования оказалась "история философии", не похожая ни на прогресс науки, ни на мирное сосуществование всех феноменов искусства. Профессиональному философу нельзя обойтись без истории философии, как обходится (на худой конец) ученый без истории науки или художник без истории искусств.

И по сей день идут споры о том, что такое история философии. Несостоявшаяся наука?

Набор мнений? История заблуждений? Бесконечные споры об одном и том же, необходимость всегда начинать с самого начала, отсутствие общепризнанных истин - что это, слабость философии или в каком-то смысле преимущество?

Во всяком случае, мы видим, что у философии свои отношения со временем, которые тоже могут быть предметом философской мысли.

Часть девятая ФИЛОСОФИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ

Как и у всякого явления культуры, у философии есть своя национальная почва, свои этнические очертания. Философия так же локальна в пространстве, как и во времени. Многие культуры могут ее заимствовать с большим или меньшим успехом. Но порождать оригинальные явления смогли лишь некоторые.

Возможна ли национальная философия? Всегда ли необходима философия той или иной культуре? Можно согласиться с тем, что вряд ли возможна национальная математика и вряд ли возможна в каком бы то ни было виде интернациональная литература. Место философии - где-то между этими полюсами. Разгадка здесь - в роли языка. Для философии язык - не внешняя оболочка смысла, но и не последняя возможность воплощения. Философия вырастает из почвы национального языка, но тяготеет к выходу за его пределы, преодолевает его и в то же время не отказывается от него. Этот процесс еще не очень хорошо изучен: ведь только сравнительно недавно мир почувствовал необходимость духовного единства.

История показывает, что результаты национальной философии со временем становятся всеобщим достоянием (так произошло с философией Греции, Индии, Китая, Германии), что в некоторых случаях возможна транснациональная философская культура (средневековая латинская философия), что возможна устойчивая культурно-национальная традиция "стилей" философского мышления (например, склонность к рационалистической метафизике на континенте и склонность англоязычной философии к логико-лингвистическому анализу), что возможна полноценная культура без философии (Россия до XIX в.) и возможен современный генезис философии (Россия начала XX в.), что нет принципиальных границ для взаимовлияния (русское славянофильство выросло под влиянием немецкого романтизма), что Восток и Запад могут находить общий язык при всех радикальных философских различиях.

Наконец, главный вывод, который нам подсказывает история, - в том, что дробление философии во времени и пространстве делает ее не слабее, а сильнее, богаче и интереснее.