Томас Гоббс, автор «Левиафана»

 

Это оправдание абсолютизма очень нравилось консерваторам, и после реставрации Стюартов Гоббс получил пенсию. Но его философская точка зрения совсем не та, что у монархистов и англикан. Подобно Бэкону Томас Гоббс считает материальный мир первобытным фактом. Но в «Левиафане» утверждается, что по закону природы господствует между людьми война всех против всех; потому необходимо при помощи разума ограничить для сохранения собственности действие природных влечений человека и основать по всеобщему соглашению, по договору, государственное общество, в котором влечения природы подчинялись бы нравственному закону. Таким образом, государство основано на взаимном опасении людей и на их стремлении к, самосохранению, на борьбе за жизнь. В этой аргументации Гоббса нет никаких следов божественного ореола, которым украшали роялисты и их богословы королевскую власть. Монарх – не проводник воли Божьей, высшего морального принципа на земле. Его власть основывается на естественно-правовых основах, которые Гоббс понимает по-своему.

Государю дано его полномочие договором, продолжает «Левиафан», и чтобы договор, заключенный для обеспечения мира и порядка, был прочен, на основании этого договора должна быть учреждена власть, соединяющая в себе всю силу и все права общества, господствующая безусловно, требующая полнейшего повиновения. Эта власть – государь, представитель государства, объединяющего всех, бывших разъединенными в природном состоянии; это соединение всех – общество, народ. Народ и общество, народ и государь – понятия тожественные. Люди – только подданные государства. Господствует только оно, оно одно свободно. Все должны повиноваться ему, исполнять то, чего требует закон; люди обладают свободою только в том, что не воспрещено законами. Власть государства неограниченна, делить или ограничивать ее – значит её отрицать и возрождать беды естественного состояния. Предназначению государственной власти соответствует, согласно «Левиафану», только монархический абсолютизм, потому что только он обеспечивает существование государства.

Таким образом, Гоббс выводит абсолютную власть государя из закона природы. Он резко опровергает Аристотеля и других древних мыслителей, считавших основанием государства нравственный закон, опровергает и ту средневековую теорию, которая требовала отделения церкви от государства, вооружается и против новых понятий о конституционном порядке, при котором делами государства правят представители народа. Теория «Левиафана» в корне отлична от религиозно-политической системы роялистов. Он совершенно подчиняет церковь светскому государю. Томас Гоббс игнорирует Священное Писание, выводит религию из чувства боязни или из любознательности, говорит, что она служит политическим орудием для упрочения власти государя, что церковь, с своим богослужением и догматикой, – просто исполнительница воли государя, что понятия о хорошем и дурном установлены не совестью, а гражданским законом.

Все это противоречило англиканскому вероучению и возбуждало негодование духовенства. Учение Гоббса было названо несогласным с религией. Английский парламент осудил «Левиафана»; англиканское духовёнство требовало, чтоб Гоббс был наказан за безбожие, и ему пришлось печатно оправдываться от этого обвинения.

Хотя Гоббс начал свою деятельность с защиты прав королевской власти против мятежных подданных, тем не менее английские роялисты не пользовались его аргументами, и причин на то было две: во-первых, этот философ в своём политическом учении отрешился от каких бы то ни было теологических соображений и даже напал на стремление к самостоятельности со стороны какой бы то ни было церковной власти, а во-вторых, – и это самое главное, – взгляды, выраженные им в «Левиафане», были как бы своего рода оправданием возникавшей в Англии диктатуры Кромвеля. Уже в самый год выхода в свет этой книги другой политический писатель, Фильмер, соглашаясь с идеей Гоббса относительно неограниченности верховной власти, находил все-таки ересь в его учении о том, что основою власти является воля народа. Во Франции «Левиафан» был запрещен при первом же появлении книги, и её автор даже и возвратился в Англию, главным образом, потому, что не считал себя во Франции безопасным. Сам Гоббс в 1656 г. говорил, что его книга расположила немало англичан к добросовестному повиновению существующему правительству, а таковым тогда была диктатура Кромвеля.

На политическом учении Гоббса отразились две стороны тогдашнего исторического момента: во-первых, на ней сказалось начало нового освобождения политической мысли от теологической опеки, после того, как гуманистическое движение было оттеснено реформационным, а во-вторых, Гоббс явился теоретиком того государственного начала, которое утверждало тогда свое господство в общественной жизни. Гоббс был сторонником идеи государственного абсолютизма, но относился совершенно равнодушно к принципу божественного происхождения королевской власти, защищая ее теми же аргументами, какими можно было защищать, например, и республиканскую диктатуру, и всякое иное фактическое правительство. Одним словом, в его политической теории нашла наиболее полное свое выражение идея светского государства, безусловно господствующего в жизни нации, а такое государство не могло быть симпатично теологическим защитникам королевской власти вроде Фильмера. В 1669 г. Кембриджский университет даже отнял у одного из последователей Гоббса диплом бакалавра за то, что он разделил учение названного философа о необходимости повиноваться светской власти даже в том случае, если она требует чего-либо противного закону Божию.

В своем политическом учении Гоббс исходит из представления о естественном состоянии, которое (логически, а не исторически) предшествовало образованию человеческих обществ. Человек вовсе не общежительное животное: господствующая его страсть – эгоизм, и «человек для человека есть волк» (homo homini lupus), откуда в естественном состоянии возникает «война всех против всех» (bellum omnium contra omnes). Так как, однако, это противоречит инстинкту самосохранения (saecuritas), то люди вынуждены искать мира (quaerendam esse pacem), но достигнуть его они могут, лишь отказавшись от своего права на все путем перенесения его на других. Такое перенесение требует согласия двух воль, или договора (contractus). Становясь на точку зрения договорного происхождения государства, Гоббс понимает изначальный договор в смысле единения (unio), создающего как бы одно лицо с единою волею: «государство, говорит он, есть единое лицо (civitas est persona una), воля которого в силу обязательств многих лиц должна считаться волею всех, вследствие чего оно может пользоваться силами и способностями отдельных людей для общего мира и защиты». Лицо или собрание, воле которого подчиняются люди, обладает верховною властью, права которой везде одинаковы, какие различия ни существовали бы между самими государствами. По учению Гоббса, она выше законов, безответственна и безнаказанна, безгранична или абсолютна. С точки зрения такого понимания Гоббс отрицает смешанное правление, как противоречащее единству верховной власти, и разделение властей, как ведущее к анархии, и отдает предпочтение монархии перед другими формами, особенно же перед демократией. В короле Гоббс видит как бы воплощение народа или сам народ.

Все свои права подданные получают только от государства, а потому по отношению к нему лишены каких бы то ни было прав. В естественном состоянии нет собственности, так как у каждого каждый может все отнять, но раз государство устанавливает собственность, то оно же может ее и отнять. В естественном состоянии люди еще могут иметь свое суждение о добре и зле, но в государственном быту правила добра и зла определяются законом и подданный не должен воображать, что он имеет право по-своему рассуждать об этом предмете. Вот почему, думает Гоббс, подданные никогда не совершают греха, действуя по предписаниям власти, ибо считать грехом исполнение велений власти – значит присваивать себе суждение о добре и зле. Государство же в политическом учении Гоббса является истолкователем естественного закона, в котором открывается воля Божия, а что касается откровенной религии, то и тут право её толкования не может быть предоставлено каждому верующему, потому что это повело бы к анархии, а должно быть отдано церкви; но сама церковь с независимою верховною властью существовать не может, так как тогда в обществе было бы два государства, т. е. возникла бы анархия, так что в конце концов и тут компетентно лишь одно государство.

Одним словом, это было учение о полном поглощении личности государством, какие бы частные оговорки ни делались самим Гоббсом, когда он не хотел или не умел быть вполне последовательным. В новое время в обществе феодального происхождения, воспитавшемся в принципах католицизма, происходило параллельное развитие начал государственности и личности, нередко сталкивавшихся между собою, например, в реформационную эпоху по вопросу о том, что такое религия, т. е. есть ли она дело государства или дело единичной личности, а кроме того, сталкивавшихся между собою и по другим поводам. В политических взглядах Гоббса и выразилось развитие государственного начала, достигшего к середине XVII в. уже весьма значительной силы. Совершенно так же другое начало, т. е. начало личности, нашло наивысшее свое выражение в политической философии Локка.

Макиавелли - Государь