Ответственность соучастников за эксцесс исполнителя.

Англия и США. Пределы ответственности соучастников: отличные результаты действий исполнителя. То, что в российской доктрине уголовного права именуется «эксцессом исполнителя», в английском уголовном праве охватывается группой норм, объединенных под наименованием «общее дело» (joint enterprise).

В рамках доктрины «общего дела» судебная практика рассматривает три группы ситуаций: во-первых, причинение того же вреда (совершение того же преступления), что и планировавшийся, однако иным образом (в самом широком смысле последнего выражения); во-вторых, совершение исполнителем преступления менее тяжкого, чем планировалось; и в-третьих, совершение исполнителем преступления более тяжкого, чем планировалось.

Обращаясь к первой группе ситуаций, связанных с причинением того же вреда (совершением того же преступления), чтои планировавшийся, однако иным образом, их исходно можно разделить на две подгруппы: во-первых, связанные с ненамеренным отклонением исполнителя от согласованных действий; и, во-вторых, связанные, напротив, с намеренным отклонением исполнителя от согласованных действий.

В случае ненамеренного отклонения исполнителя от согласованных действий ответственность соучастника определяется согласно принципу акцессорности: ответственность исполнителя за совершенное преступление предопределяет ответственность соучастника. Таким образом, ошибка в развитии причинной связи, ошибка в личности потерпевшего и т. п. ошибки как не влияющие на ответственность исполнителя не влияют и на ответственность соучастника.

Иной подход (контракцессорный) используется в случаях намеренного изменения исполнителем преступного замысла: соучастник в таком случае не несет ответственности за совершенное преступление, хотя бы оно и было точно таким же, что и планировавшееся.

Что касается случаев совершения исполнителем менее тяжкого преступления, чем планировалось, то здесь также можно усмотреть отход от принципа акцессорности: если ранее считалось, что совершение исполнителем менее тяжкого преступления не позволяет, по общему правилу, вменить соучастнику намеревавшееся им более тяжкое преступление, то в 1987 г. Палата Лордов решила, что совершение исполнителем менее тяжкого преступления не влияет на ответственность соучастника за планировавшееся им более тяжкое преступление.

Пожалуй, наиболее интересную трактовку в английском уголовном праве получают случаи из третьей группы, связанные с совершением исполнителем преступления более тяжкого, чем планировалось. Сегодня ведущим прецедентом по затронутому вопросу является объединенное решение Палаты Лордов по делу Пауэлла и др. и делу Инглиша, вынесенное в 1997 г.

Согласно фактам дела Пауэлла и др. трое обвиняемых при­шли к торговцу наркотиками с целью приобрести у него последние. Когда продавец подошел к двери, один из троих (кто конкретно, обвинение так и не смогло доказать с точностью) застрелил его. Обвиняя Пауэлла и его соучастника в тяжком убийстве, обвинение основывалось на том, что даже если до­пустить, что ни один из них не стрелял, то оба знали о том, что третий (остающийся единственно возможным убийцей) вооружен и может использовать оружие с целью убийства. Оба были осуждены за тяжкое убийство на основе традиционных норм общего права. В деле Инглиша обвиняемый и его соучастник напали на полицейского с деревянными дубинками, намереваясь избить его, однако соучастник Инглиша неожиданно выхватил нож и убил потерпевшего. Инглиш был осужден за тяжкое убийство на основе инструкций председательствующего судьи присяжным, который указал последним, что даже незная о ноже, Инглиш, тем не менее, виновен в тяжком убийстве, если он осознавал серьезный риск причинения деревянными дубинками реально серьезного вреда здоровью или смерти, т. е. обладал mens rea тяжкого убийства.

Перед Палатой Лордов в обоих делах стоял вопрос о том, достаточно ли для осуждения соучастника установить, что он предвидел или ожидал совершения преступления, не являющегося целью изначально существовавшего в рамках «общего дела» соглашения и не входившего в намерения соучастника.

Сформулировавший основное мнение Палаты Лордов по обоим делам лорд Хаттон прежде всего отметил, что сущест­вующие прецеденты совершенно недвусмысленно указывают, «что когда две стороны предпринимают общее дело по совершению преступления и одна сторона предвидит, что в ходе предпринимаемого другая сторона может совершить с требуемой mens rea деяние, образующее иное преступление, первая несет ответственность за такое преступление, если оно совершается последней в ходе предпринимаемого». Формулируя это правило в несколько иной форме и прилагая его к казусам с тяжким убийством, находившимся на рассмотрении Палаты Лордов, лорд Хаттон указал, что «для осуждения за тяжкое убийство соучастника достаточно доказать, что соучастник представлял себе, что в ходе общего дела исполнитель может причинить смерть с намерением ее причинения или с намерениемпричинить тяжкий телесный вред».

Следует подчеркнуть, что для осуждения соучастника в разбираемой ситуации не требуется его уверенности в том, что исполнитель совершит другое преступление, — с его стороны достаточно простого предвидения (осознания, ожидания).

Апелляция по делу Пауэлла и др. была отклонена, поскольку инструкция, данная присяжным, по мнению Папаты Лордов, верно отражала действующее право. Напротив, апелляция по делу Инглиша была удовлетворена, и по обвинению в тяжком убийстве он был оправдан. Общее правило, сформулированное лордом Хаттоном, было таково: «...Если оружие, использованное исполнителем, отличается от оружия, которое, как соучастник ожидает, он может использовать, однако настолько же опасно по сравнению с последним, соучастник не должен избегнуть ответственности за тяжкое убийство из-за различия в оружии...». Поскольку в деле Инглиша деревянная дубинка являлась очевидно менее опасной, чем нож, постольку использование ножа (о котором он не знал) явно выводило содеянное соучастником за пределы «общего дела». (Соответственно, знай он о наличии ножа у своего соучастника, вопрос об ответственности Инглиша решался бы по правилу «предвидения в ходе общего дела».)

Франция. Немало проблем в судебной практике связано с квалификацией действий соучастника при эксцессе исполнителя. Последовательное применение акцессорной теории соучастия приводит к тому, что эксцесс исполнителя вменяется в вину и соучастнику. По многим делам о хищениях французские суды вменяли соучастникам в вину такие отягчающие обстоятельства, как групповое совершение, применение инструментов взлома, проникновение в жилое помещение, о которых соучастники не знали и которые не охватывались их умыслом. При этом французские судьи исходят из трех случаев эксцесса исполнителя: а) исполнитель совершает абсолютно другое деяние, нежели то, которое планировалось и предвиделось соучастниками; б) деяние в ходе его реализации было осложнено такими обстоятельствами, которые первоначально не предви­делись и не могли быть известны соучастнику; в) соучастник имеет неопределенный умысел и готов присоединиться к любому деянию главного исполнителя.

Судебная практика занимает позицию, согласно которой только в первом случае ответственность соучастника за эксцесс исполнителя исключается. В остальных случаях он несет всю полноту ответственности за деяния, совершенные исполнителем, даже если они вменяются соучастнику объективно.

Палата по уголовным делам Кассационного Суда Франция в своем решении от 31 декабря 1947 г. по данному вопросу указала следующее: «Соучастник должен предвидеть все квалифицирующие обстоятельства, которыми чревато задуманное преступление, все обстоятельства, которые могут его сопровождать». Это правило, действующее и последовательно применяемое в настоящее время, распространяется и на соучастие с неопределенным умыслом.

В уголовно-правовой доктрине также считается, что еслиразличия между задуманным и фактически совершенным преступлением касаются основных составляющих преступное деяние элементов, соучастник не наказывается за действия, совершенные исполнителем. Если же различия касаются лишь отдельных обстоятельств преступного деяния, например, отягчающих, соучастник подлежит ответственности за такое деяние.