Как Николай Иванович в молодости на свадьбе гулял

 

Празднуем День учителя. Николай Иванович рассказывает коллегам байку из своей молодости. Пошёл он как‑то с женой на свадьбу к другу. А там — шум, гам, веселье. Подруга жены выпила лишнее, и, когда Николай Иванович выходил на улицу покурить, вышла вместе с ним. И они поцеловались.

— Я жену всегда любил! И сейчас люблю! И как я с этой подругой поцеловался — сам не понял… Но слушайте, что дальше было… Возвращаемся мы за стол, я от жены глаза прячу. И тут приносят утку на подносе. Стали подавать, официантка не удержала поднос — и вывалилась эта утка со всем её соусом прямо мне на колени. А она только что из печи. Ноги обожгло со страшной силой! А у меня костюм — новый, красивый! Я — на кухню, там вокруг меня все засуетились, брюки мне снимают, отстирывают, а у меня ноги до колен все красные! Так я половину свадебного вечера и простоял на кухне в трусах и с обожженными ногами.

И «неверующий» Николай Иванович делает неожиданный вывод:

— Вот так грех за грех цепляется, и тут же воздаяние получаешь!

 

Главная драгоценность

 

Зина, читательница православной газеты Севера России «Вера‑Эском», в которой я печатаюсь, написала мне письмо, поделилась своей мечтой приехать в Оптину. Мы начали переписываться, и я пригласила её в гости. Зина приехала, прожила у меня несколько дней, поделилась историями из своей жизни и разрешила рассказать их, сохранив её имя. Одна из историй легла в основу повести «Поездка к отцу», а вторая, короткая — вот:

Зина работала на дробильно‑обогатительной фабрике, вырастила сына и дочь. Дочка вышла замуж, уехала, сын тоже подрос, собрался жениться, купили ему Зина с мужем половину дома. Продал им эту половину сосед Бобырь. Он там уже и не жил давно, использовал дом как дачу. Когда перевозили вещи сына, сосед сложил все свои старые пожитки в кладовку и говорит:

— Можно сжечь, можно выкинуть…

Зина смотрит: в кладовке что‑то блестит. Она потянула — икона большая Святителя Николая Чудотворца, украшенная блёстками. Бобырь блестящее увидел и как закричит:

— Это что ещё за драгоценность такая? Ну‑ка, давай быстро сюда, может, я чего ценного не заметил! А… Это никакая и не драгоценность, доска с фольгой…

И бросил назад, в кладовку. Зина тут же икону подхватила:

— Нельзя так с иконой! Это же драгоценность и есть!

Бобырь только посмеялся. А Зина икону привела в порядок и в красный угол поставила. Она всегда Святителя Николая Чудотворца почитала. У них и храм был в честь Николая Угодника.

Прошла неделя. Зина была на смене, работает и молится тихонько. Только тропарь Святителю Николаю прочитала, чувствует, как будто что‑то её от работы отрывает, и ноги сами ведут в другой цех, на участок обезвоживания. Ей там и делать нечего совсем… Пришла, постояла, а там — молодёжь: слесаря, фильтровальщики, аппаратчики. Думает: «И зачем это я сюда только пришла?! Ерунда какая‑то! Нужно к себе идти работать!»

Вдруг слышит — телефонный разговор:

— Ну и что горит — не у тебя же горит! Да там вообще никто не живёт — это пустая дача!

Зина похолодела, подбегает:

— Что горит?

— Да вы не волнуйтесь так, это дача!

И называет номер дома её сына.

Она опрометью из цеха выскочила, побежала. Прибегает: у соседей сына, которые там не жили постоянно, вся половина дома как свеча горит. Жители улицы пожарных вызвали, сами стоят — смотрят.

Она к двери — та заперта изнутри на крючок. Стучит кулаками, а её успокаивают:

— Да вы не волнуйтесь, там нет никого, это же дача.

— Там сын у меня!

Взломали мужчины дверь, вбегают. Зина смотрит: сын после ночной смены спит как младенец, а у него уже потолок занимается. Разбудили его, а он спросонок ворчит:

— Вы чего сюда, я же раздетый…

Потом сообразил, что к чему, выскочил, за ним кошка выскакивает. Зина икону святителя Николая Чудотворца вынесла, соседи — вещи, какие успели. Сын на улице стоит, смотрит: у соседей часть дома как свеча горит, и у него занимается. Он побледнел как мел, затрясло всего. Пожарные приехали, вторую половину дома кое‑как отстояли.

Зина и сейчас думает, что это Николай Угодник спас её сына.