О том, что в детях надо воспитывать прежде всего две вещи

 

В детях надо воспитывать тело и душу. Скажем преж­де всего о воспитании тела. Затем присоединим к этому воспитание души, иногда, однако, будем говорить впере­мешку. Ведь, согласно одним, в материнском лоне сна­чала формируется тельце, в которое внедряется душа. Дру­гие считают, что то и другое образуется одновременно. Итак, воспитание ребенка надо начинать с детства, как говорится с первых ноготков. Но для тебя эти времена прой­дены (о, если бы не без пользы), надо поспешить к тво­ему возрасту. Ты еще ребенок, выслушай наставления, которые мы даем тебе как ребенку. Пока я говорю с то­бой и тебя увещеваю, я говорю одновременно со всеми твоими наставниками, которые заботятся о тебе, и увеще­ваю и их. [...] Глупцы и безумцы те, кто воспитание сво­их детей поручает кому попало и без всякого разбора. Что до меня, то я бы хотел, чтобы учителя были либо обра­зованны (это было бы лучше), либо знали, что они не­образованны... Ведь ничего нет хуже тех, кто, продвинув­шись ненамного за рамки начального образования, пребы­вает в ложной уверенности, что он великий знаток, если воспользоваться словами Квинтилиана[34]. В таком случае правильно поступил Филипп Македонский, пожелав, что­бы сыну его Александру начальные основы знания дал Аристотель, величайший философ того времени. Не знаю, какое заблуждение привело его к выбору Леонида[35]. Пра­вильно также Пелей доверил Ахилла заботе Феникса, так как тот был и в словах, и в делах наставником и учите­лем[36]. Действительно, необходимо, чтобы жизнь наставни­ка не была запятнана никакими проступками, чтобы нра­вы были безукоризненны и служили наилучшим примером, чтобы учителя не имели и не распространяли пороков. Учителя не должны быть ни жестокими в своей строгости, ни развязными в чрезмерной общительности, дабы не мог ты их ни ненавидеть, ни презирать по праву. Пусть речь их будет по большей части о нравственных вещах, чтобы от них ты не научился порокам, которым после надо бу­дет разучиваться, а освободиться от них очень трудно, и бремя разучивания труднее, чем научения. Поэтому, го­ворят, известный флейтист Тимофей обычно требовал двойную плату от тех учеников, которых обучал другой учитель, нежели от того, кто приходил в его школу не обученным. О тебе, несомненно, позаботились наилучшим образом; ты получил таких учителей, что, соблюдая их предписания, можешь достичь славы замечательного мужа и славнейшего государя. Их обязанность состоит в том, чтобы, подобно земледельцам, ставящим вокруг своих са­женцев изгороди, окружить тебя подобающими тебе настав­лениями в похвальном образе жизни, откуда произрастут прямейшие побеги нравственности. Ибо справедливая на­ука — источник и основание нравственности[37]. На тебя, однако, пусть они воздействуют увещеваниями, а не по­боями, ибо, хотя принято бить детей и Хрисипп с этим согласен[38], и приводят слова Ювенала:

Взрослый уже Ахиллес боялся розги,

когда он Пенью учился в родимых горах [39]...

 

однако у меня больший вес имеют Квинтилиан и Плутарх, которые говорили, что детей надо вести к честным заня­тиям не тумаками или розгами, но увещеваниями и разум­ными доводами. Побои рабам подобают, а не свободным[40]. Благородным детям и более всего детям государей похва­лы и порицания старших больше приносят пользу, чем побои. Первые побуждают к честному, вторые удержива­ют от позора. Однако и в том и в другом надо соблюдать меру, чтобы ничего не делать слишком. Ведь дети, неуме­ренно хвалимые, важничают; если их чрезмерно наказы­вать, надламываются и слабеют духом; с другой стороны, побои рождают ненависть, которая сохраняется вплоть до взрослого состояния. Но для того, кто учится, нет ниче­го более враждебного, чем ненавидеть" наставников, кото­рых, пожелай поступить справедливо, ты полюбишь не менее, чем сами занятия, и посчитаешь родителями не тела твоего, но духа. Такая любовь очень помогает заня­тиям.