Основы нормативно-правового регулирования профилактики преступлений в РФ

Если профилактика, как справедливо отмечалось в литературе, это по существу разновидность социальной работы, то задачи предотвращения замышляемых преступлений решаются преимущественно оперативно-розыскными средствами и методами. То есть можно сказать, что здесь налицо по сути совершенно различные технологии противодействия преступности, объединяет их лишь цель - не допустить совершения преступлений. Все сказанное о замышляемых преступлениях (и их предупреждении путем предотвращения) в полной мере относится к подготавливаемым преступлениям. Разница состоит в том, что если в первом случае речь идет о допреступном поведении, не подлежащем уголовно-правовой квалификации (и соответственно наказанию), то во втором - о начальной стадии преступной деятельности (разновидности неоконченного преступления), а именно - о приготовлении. В соответствии с УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям. Отношение уголовного закона к приготовлению остальных преступлений (небольшой и средней тяжести) такое же, как и к рассмотренным ранее ситуациям формирования и обнаружения умысла - уголовная ответственность исключается. Уже это дает основания объединить рассматриваемые проявления криминальной активности и говорить о предотвращении замышляемых и подготавливаемых преступлений.

Следует также иметь в виду, что приготовление - это лишь создание условий для совершения преступлений, но еще не выполнение деяний, обладающих признаками его объективной стороны. Поэтому надо уточнить позиции Голины В.В., Старкова О.В.[10] и некоторых других авторов, включающих деятельность по недопущению преступлений на стадии приготовления в пресечение, и соотнести ее (эту деятельность) с предотвращением[11].

Конкретно недопущение преступлений путем их предотвращения достигается самыми разнообразными воздействиями как на личность (ее внутренний мир), так и на внешние обстоятельства (социальную микросреду, ситуации). На стадии обнаружения умысла речь идет прежде всего об изменении состоявшихся преступных намерений, замыслов, решений и планов на совершение преступлений. Преимущественная ориентация на субъективный фактор (воздействие на сознание, волю лица, замышляющего преступление) в данном случае оправдана, ибо соответствует субъективно-личностной природе этого этапа генезиса преступного поведения. Однако это не исключает и того, что в некоторых ситуациях, особенно если налицо реальная угроза перехода от слов (намерений, решений, планов) к делу, могут быть предприняты, в известном смысле в порядке страховки, действия по предотвращению замышляемого преступления, нацеленные на внешнюю среду, включая воздействие на объект возможного посягательства, на предполагаемую жертву (усиление защиты намечаемого объекта посягательства, предупреждения возможного потерпевшего об опасности, его целенаправленный инструктаж по вопросам самообороны и т.д.).

Еще больше возможностей для предотвращения преступлений путем выявления и устранения внешних (ситуационных) обстоятельств, которые могут способствовать совершению преступлений, имеется на стадии приготовления, что также объективно соответствует природе этой стадии, предполагающей проявления криминальной активности, выраженные во вне. Действия по предотвращению преступлений в данном случае могут включать: изъятие либо приведение в негодность заготовленных (приспособленных) средств и орудий совершения преступления, воздействие на подобранных соучастников с целью побуждения их к отказу от совместной преступной деятельности, лишение лица возможности воспользоваться намеченными вариантами преодоления препятствий, приемами сокрытия преступления, его следов, каналами сбыта похищенного, оборудование охранной сигнализации там, где ее не было, инструктаж сторожей, охранников, собственников и др. Наряду с этим само лицо, совершившее подготовительные действия, может под различными предлогами склоняться к отказу от продолжения создания условий для совершения преступления и перехода к его непосредственному исполнению, доведения до конца.

Наконец, пресечение преступлений означает их недопущение (недоведение до конца) путем воздействия как на самого преступника, так и на внешние условия (ситуацию) на стадии неоконченного и оконченного покушения, а также прерывание длящейся либо продолжаемой преступной деятельности, исключение возможности совершения последующих эпизодов криминальной «серии»[12].

Ныне ставятся более скромные, но реалистичные цели (и задачи): стабилизация, сдерживание и возможное последующее сокращение преступности, удержание ее на так называемом социально приемлемом уровне, снижение общественной опасности, уменьшение вредных последствий. Среди задач противодействия преступности (в том числе ее предупреждения) фигурируют также такие, как противодействие криминогенным процессам в обществе, создание и укрепление в обществе атмосферы спокойствия и стабильности; устранение угроз правам и свободам личности, интересам общества, государства, возникающих в связи с возможностью совершения преступлений; обеспечение исправления лиц, вовлекаемых в сферу предупредительного воздействия, и их ресоциализация[13]. При этом порой предпринимаются попытки «привязать» указанные (и некоторые другие) цели к определенным временный интервалам - обозначить конкретные сроки их достижения. Само по себе это можно только приветствовать, хотя нельзя не видеть здесь больших трудностей, связанных прежде всего со спецификой переходного периода с его отнюдь нелинейным динамизмом, многочисленными возмущающими воздействиями, противоречиями и кризисными явлениями, не всегда прогнозируемыми зигзагами общественного развития.

С учетом изложенного надо отдать предпочтение иным подходам к формулированию в настоящее время целей и задач предупреждения преступности (в том числе на перспективу). В частности, заслуживает внимания и поддержки вариант решения вопроса, предложенный А.И. Алексеевым. По его мнению, «цели снизить уровень, интенсивность и общественную опасность преступности достигаются путем решения следующих задач, определяющих основные направления предупредительной деятельности. Во-первых, в ходе предупреждения преступности обеспечивается комплексное воздействие на широкий спектр субъективных причин, условий и иных детерминант преступности (все то, что охватывается понятием антиобщественной ориентации или позиции личности людей, могущих совершить преступление, т.е. их антиобщественные взгляды, интересы и мотивы, вредные привычки и т.п.). Во-вторых, рассматриваемый вид деятельности способствует предупреждению и устранению условий неблагоприятного нравственного формирования личности, которое может привести к совершению преступлений. В-третьих, оказывается предупредительное воздействие на криминогенные ситуации и обстоятельства, способствующие достижению преступного результата. В-четвертых, предотвращаются замышляемые и подготавливаемые, пресекаются начатые преступления. В-пятых, путем виктимологической профилактики обеспечивается предохранение от преступных посягательств жертв преступлений»[14].

Наряду и в тесной связи с уяснением целеполагания раскрытие содержания понятия предупреждения преступности предполагает рассмотрение его уровней. Уже в первых работах, вышедших на этапе возрождения отечественной криминологии, меры предупреждения преступности подразделялись на общие (общесоциальные) и специальные (специально криминологические)[15]. Сформулированные в 1960-е гг. положения были восприняты, развиты и, по сути, стали общепризнанными (за редкими исключениями, о которых пойдет речь ниже). Согласно сложившимся представлениям, общее предупреждение осуществляется посредством крупномасштабных мероприятий, обеспечивающих прогрессивное развитие общества, совершенствование его экономических, политических, социальных и иных институтов, устранение (ослабление действия) кризисных явлений и диспропорций, питающих преступность. Специальные меры, в отличие от общих, осуществляются целенаправленно в интересах предупреждения преступлений, т.е. они призваны решать задачи устранения (нейтрализации, минимизации) криминогенных факторов: оздоровления социальной микросреды, коррекции поведения лиц, чье поведение чревато угрозой совершения преступлений.

Эти обоснованные, на наш взгляд, положения будут интерпретированы в дальнейшем (особенно применительно к специальному предупреждению). А сейчас есть необходимость остановиться на некоторых недостаточно ясных либо спорных вопросах.

Один из них связан с выделением не двух, как обычно, а трех уровней предупреждения преступности. Так, по мнению Г.М. Миньковского, наряду с общесоциальным и специальным предупреждением, необходимо по социальному уровню вычленять меры, противодействующие социальным патологиям (пьянству, наркотизму, проституции, бродяжничеству, ряду социально значимых болезней и т.п.)[16].

Соглашаясь с тем, что противодействие этим социально негативным явлениям весьма значимо для решения задач предупреждения преступности, отметим, что выделение соответствующих мер в качестве его самостоятельного уровня вряд ли оправдано. Сам Миньковский Г.М. указывал на промежуточный характер этого уровня, т.е. признавал, что третьего здесь, по сути, не дано, а налицо сочетание все тех же общих и специальных мер. Уже это делает выделение третьего уровня (противодействие социальным патологиям) очень условным.

Еще один дискуссионный вопрос возникает в связи с тем, что сравнительно недавно высказана точка зрения, по сути, отрицающая необходимость выделения общесоциального уровня предупреждения преступности. Так, по мнению Герасимова СИ., «то, что обычно трактуется как общесоциальное предупреждение преступности, воздействует на нее, ее причинный комплекс, но не в качестве одного из уровней самой предупредительной деятельности, а в роли предпосылок (необходимых условий, базиса, фундамента) этой деятельности. Данный вывод основан на общенаучном, философском понимании сути человеческой деятельности как целенаправленного овладения объекта субъектом»[17]. На наш взгляд, отсутствие у общесоциальных мер предупреждения преступности специальной антикриминальной цели (а дело обстоит именно так) не дает оснований рассматривать их вне предупредительной деятельности. Человеческая деятельность имеет, как правило, многоцелевой характер. Цели могут быть стратегическими и тактическими, главными, определяющими и второстепенными, побочными. И если, скажем, в ходе социально-экономических преобразований цель повышения благосостояния населения является ведущей (одной из ведущих), то одновременно, как бы попутно, решается, в качестве вполне осознанной, задача устранения (минимизации) криминогенных факторов, связанных с низким жизненным уровнем, нищетой, люмпенизацией части населения.

Важное значение для сущностной характеристики предупреждения преступности имеет рассмотрение содержания его мер. При классификациях предупредительных мер по их содержанию, в криминологической литературе обычно выделяются такие меры: экономические, политические, социальные, организационные (организационно-управленческие), идеологические (культурно-воспитательные), технические, правовые. При этом перечень мер, как правило, не имеет исчерпывающего характера, и наряду с перечисленными выделяются также меры демографического, экологического, медицинского, социально-психологического и иного свойства[18].

Иногда вместо этого употребляется такой признак, как характер мер. Различие в терминах в данном случае не имеет принципиального значения, ибо и в том, и в другом случае речь идет о сущностной (а не формальной) характеристике предупреждения преступности.

Обстоятельная характеристика всех этих мер дана в монографических и учебно-методических изданиях. Поэтому, не останавливаясь на ней, обсудим лишь некоторые вопросы, представляющиеся наиболее важными либо имеющие дискуссионный характер.

Как отмечалось в литературе, при характеристике криминологической профилактики своего рода тон для определения содержания мер воздействия на детерминанты преступности задают преступники. «Прежде всего от их действий, от применяемых ими уловок и ухищрений, от того, что они берут на вооружение, используют для достижения противоправных целей, зависит содержание этих мер»[19]. На наш взгляд, сказанное относится не только к профилактике, но и к остальным направлениям (видам) предупреждения преступности, выделяемым по стадиям противоправной деятельности - предотвращению и пресечению преступлений. Однако надо при этом сделать одну весьма существенную оговорку: субъекты предупредительной деятельности, государство, общество в целом не могут без определенных рамок, без морально-правовых ограничений следовать «правилам игры», задаваемым преступниками. Например, рассуждая чисто прагматически, с сугубо утилитарной точки зрения, нельзя не признать, что во многих случаях весьма эффективными средствами подавления агрессивности людей и, следовательно, предупреждения насильственных преступлений могли бы стать такие средства, рекомендуемые клинической криминологией, как электрошок, хирургическое вмешательство, включая кастрацию, стерилизацию, лоботомию. Но применение подобных средств недопустимо с учетом требований морали и права. Любые формы противодействия преступности могут применяться строго в рамках закона. В определенных случаях начатое посягательство на личность может быть пресечено даже путем лишения преступника жизни, однако это возможно лишь при непременном соблюдении условий и правил, предусмотренных законом, например ст.37 УК РФ о необходимой обороне.

О том, насколько в настоящее время заявления о приоритетности предупреждения преступлений порой далеки от реальной действительности, можно судить по такому примеру. В аналитических материалах, изданных в 2005 г. Организационно-инспекторским департаментом МВД РФ, имеется небольшой (менее двух страниц текста) раздел 2.2 «Профилактика правонарушений». Он открывается дежурной фразой о том, что профилактическая работа являлась в 2004 г. одним из приоритетных направлений в деятельности органов внутренних дел. И далее сообщается, что разработаны и направлены законодателям проекты двух законов превентивного характера («Об административном контроле за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» и «Об охране общественной нравственности»); проведен ряд целевых оперативно-профилактических операций («Подросток-Игла», «Подросток-Лето» и «Алкоголь-2004» и др.); даны оценки работы участковых уполномоченных милиции по предупреждению «пьяной» преступности, уголовного рецидива, правонарушений несовершеннолетних, приведены результаты деятельности подразделений лицензионно-разрешительной работы по контролю за негосударственной (частной) охранной деятельностью. И это все, что сказано о заявленном приоритете.

Различные частные вопросы предупреждения преступлений находили то или иное отражение в каждом Послании Президента РФ Федеральному Собранию РФ. Но при этом речь шла, как правило, о тех или иных гранях, аспектах сложной комплексной и воистину общегосударственной проблемы. В концептуальной плане она не ставилась и пути ее решения не предлагались. Никого и ни к чему не обязывающее положение о том, что профилактике преступлений стоит уделить самое серьезное внимание, меньше всего может претендовать на четко выраженную позицию главы государства по поводу приоритета уголовной политики, системы мер противодействия преступности.

К сожалению, проект Основ государственной политики борьбы с преступностью остался проектом. Основополагающий политико-правовой документ, в котором достаточно убедительно обосновывался тезис о приоритетном характере предупреждения преступности, так и не был принят. И уже одно это говорит о многом. Но суть дела не в этом, точнее- не только в этом. Можно на различных уровнях принять документы с правильными положениями и установками, в том числе по интересующему нас вопросу. Несравнимо сложнее претворить их в жизнь, реализовать, перевести их в плоскость повседневной социальной практики. Реальное же положение дел в России конца XX - начала XXI вв. свидетельствует о том, что в стране не обеспечивается как данность, как фактическая наличность приоритетность предупреждения преступности в ряду направлений борьбы с нею. Привлекательный в принципиальном плане, безусловно, верный и весьма продуктивный тезис о приоритете предупреждения как бы повисает в воздухе, остается нереализованным. А дело в том, что «провозглашение предупреждения преступлений главным направлением российской уголовной политики не декларативным, а реальным принципом требует качественно иного идеологического, правового, организационно-структурного, информационного, кадрового и научного обеспечения».

С учетом изложенного, реалистически оценивая ситуацию переходного периода (как общесоциальную, так и складывающуюся в сфере правовой жизни и, в частности, борьбы с преступностью), надлежит признать, что приоритет предупреждения преступности в ряду основных направлений борьбы с нею, как должным образом необеспеченный, остается пока лишь продуктивной идеей, обоснованным научно-доктринальным положением, нацеленным на будущее. Его реализация в современной социальной практике не стала (и не может стать в силу объективных причин) свершившимся фактом.

Применительно к функционированию правоохранительных органов в настоящее время следует говорить не о приоритетности задач криминологического предупреждения, а о том, что оно внутренне присуще (имманентно) для их деятельности именно как правоохранительной.

Это вытекает из того, что одной из функций системы правоохраны (по сути, сквозной, присущей в той или иной мере всем правоохранительным органам) является, как известно, предупреждение преступлений и иных правонарушений[20].

Подытоживая изложенное, можно дать следующее определение предупреждения преступности. Как одно из основных направлений борьбы с преступностью оно представляет собой совокупность экономических, социальных, политических, идеологических, правовых и иных мер, осуществляемых на общесоциальном и специально-криминологическом уровнях путем профилактики, предотвращения и пресечения преступлений в целях их недопущения. Понимаемое изложенным образом предупреждение преступности отнюдь не означает возможности полного избавления общества от этого социально негативного явления. По современным представлениям, речь в данном случае может идти лишь об ограничении преступности, уменьшении числа преступлений, которые не допускаются в результате мер предупреждения.

Применительно к предупреждению преступности в целом ни один из подходов на федеральном уровне до настоящего времени не реализован. Единого законодательного акта, регулирующего на федеральном уровне этот вид (направление) деятельности (или хотя бы ее основы), равно как единого субъекта, осуществляющего ее (хотя бы не полностью, но в основном объеме), нет. Соответственно, не закреплены в законе и принципы этой деятельности как некоей целостности (системы). Это не исключает того, что на предупреждение преступлений распространяются так называемые общеправовые принципы (например, законность, справедливость), сформулированные в законе применительно к другим видам деятельности или субъектам.