Роль правоохранительных органов внутренних дел в профилактике отдельных видов преступлений в РФ

Предупреждение преступлений, по самой своей природе, должно базироваться на прочном правовом фундаменте. Противодействие преступности, включая превентивное, не может осуществляться вне правового пространства в самом широком смысле этого слова, имея в виду, что и общесоциальные меры прямо или косвенно, всегда в той или иной мере опосредованы и «оформлены» правом, его нормами и институтами, хотя бы только содержащимися в Основном законе -Конституции. Решение задач предупреждения преступлений средствами и методами, противоречащими требованиям правовых норм, деформировало бы общественные отношения не меньше, чем сама преступность. Это означало бы по существу стирание граней между правом и неправом, а в философско-этическом плане - между добром и злом.

Правовое обоснование предупреждения преступлений стояло в центре внимания отечественных криминологов с самого момента возрождения отечественной криминологии в конце 50-х - начале 60-х гг. XX в., которая изначально формировалась и развивалась как наука, находящаяся на стыке социологии и права.

В дальнейшем, зарождение и становление в России качественно новой правовой системы закономерно повлекло существенные перемены как в фактическом состоянии правовых основ предупреждения преступности, так и в представлениях, знаниях, теориях, их отражающих. Криминологическое учение о предупреждении преступлений стало в этой части в значительной мере иным, чем прежде, до начала реформ в обществе.

В целом правовые основы предупреждения преступности в современных условиях, с учетом действующего законодательства и сложившейся на данное время практики, основательно разработаны и освещены в криминологической литературе, и тем не менее по некоторым аспектам проблемы еще нет полной ясности и есть необходимость подробнее рассмотреть недостаточно проясненные, дискуссионные вопросы.

Как показано многими авторами, правовая основа криминологического предупреждения, в соответствии с многообразием проявлений преступности и сложной природой ее детерминации, имеет «неоднородный, многогранный характер, включая нормы конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, административного, а также гражданского, семейного, земельного, трудового, финансового, международного и других отраслей и подотраслей права. Эти нормы содержатся более чем в ста источниках-законах (включая кодифицированные) и подзаконных актах только федерального уровня»[31].

В этой связи есть необходимость подробно обсудить одну из ключевых проблем криминологического учения о предупреждении преступлений, которая имеет более чем тридцатилетнюю историю. Речь идет о комплексном и едином (прежде — общесоюзном, ныне -федеральном) законе о предупреждении (профилактике) преступности (преступлений, правонарушений).

Предложение о принятии такого закона уже не раз высказывалось в криминологической литературе и завоевало много сторонников. Порой его реализация рассматривается как своего рода панацея от всех бед, постигших на старте реформ систему превентивного противодействия преступности. Именно с принятием данного закона нередко в решающей степени связываются перспективы и сама возможность создания эффективно действующей системы предупреждения преступности, адекватной современным условиям и, в частности, сложной криминальной ситуации переходного периода.

Впервые предложение о разработке и принятии общесоюзного закона о предупреждении (профилактике) преступлений было в развернутом виде выдвинуто в 1973 г[32]. Затем еще в советское время предлагалось несколько его проектов, но не один из них не стал законом. То же самое происходит в современной России.

И закономерно возникает вопрос, почему не реализуется эта, казалось бы, привлекательная идея?

В криминологической литературе применительно к неудачным попыткам претворения ее в жизнь отмечалось, что «основная сложность состоит в многоаспектном, междисциплинарном характере правового обеспечения предупреждения преступности... Правовые установления, регулирующие предупреждение преступности, включаются в состав множества отраслей и подотраслей права, что затрудняет приведение их к некоей целостности, четко обозначенной системе в рамках одного законодательного акта».

Продолжая эту мысль, можно сказать, что предлагаемый закон о предупреждении преступлений является, по сути, попыткой объять необъятное; у него нет своего, отдельного, не рассредотачиваемого по различным отраслям права (и законодательства) предмета правового регулирования. То, что понимается под профилактическим правом (иногда говорят и о нем), оказывается, как уже отмечалось, несистематизированным набором, конгломератом норм, относящихся, по предметам и методам правового регулирования, к уголовному, уголовно-процессуальному, административному, гражданскому, трудовому, предпринимательскому, семейному и другим отраслям права[33].

Как представляется, условия социального бытия, начиная с 1990-х гг., изменились настолько, что можно сильно усомниться в самой возможности принятия в настоящее время федерального закона о предупреждении преступлений, способного реально и эффективно регулировать, тем более детально регламентировать соответствующие общественные отношения.

В чем должны состоять смысл и механизм такого регулирования? Прежде всего в том, чтобы, как это и положено любому законодательному акту, сформулировать и представить в качестве государственной воли общеобязательные дозволения и запреты, установить конкретные права и обязанности конкретных субъектов, определить диспозиции, возможно и санкции, ограничения и особые правила поведения, в особенности для лиц, чье поведение чревато угрозой совершения преступления, и т.д. Причем, поскольку речь идет о предупреждении преступности в целом (всех ее видов), все это должно иметь универсальный (или близкий к нему) характер, т.е. в равной степени регулировать отношения, например, в сфере предупреждения преступлений экономической направленности и уголовного рецидива, бытового хулиганства и взяточничества, преступлений несовершеннолетних и взрослых лиц, вопросы, связанные с паспортизацией объектов хранения материальных ценностей, и, скажем, с нейтрализацией криминогенного действия пропаганды насилия, жестокости, порнографии в СМИ и т.д., и т.п. Но возможно ли это применительно к предупреждению всей преступности, любых ее видов, самых разнообразных криминологических детерминант? Вряд ли, тем более в настоящее время.

В советское время в практике предупреждения преступлений активно применялось понятие широко трактуемого антиобщественного (не только допреступного, но и доправонарушающего) поведения, от которого можно было, в частности, официально предостерегать с тем, чтобы не допустить его перерастания в правонарушение, а затем и в преступление. Действовали на весьма широком антикриминогенном пространстве добровольные народные дружины, рабочие комсомольские оперативные отряды, товарищеские суды, советы профилактики, комиссии по борьбе с пьянством, методические советы по правовому воспитанию, посты народного контроля и другие субъекты социальной профилактики с весьма широкой компетенцией и вполне конкретными полномочиями. Лица, которым была вверена государственная и общественная собственность, несли реальную юридическую ответственность за ее сохранность. Все это и многое другое, характерное для советского строя, с его приматом государства, общества над личностью, публичного интереса над частным, наличием административно-командной системы, позволяло рассчитывать на возможность создания единого для всей страны свода общеобязательных норм, регулирующих широкий спектр отношений в сфере предупреждения преступности (профилактики, предотвращения, пресечения любых преступлений) с юридически значимыми ограничениями прав человека, дозированным вмешательством в личную жизнь граждан, в служебную деятельность должностных лиц.

Ныне социальные условия на макроуровне стали качественно иными, и это имеет самое непосредственное отношение к обсуждаемой теме. Частный интерес все больше преобладает над публичным (причем нередко в самой уродливой форме). Пьяница, тунеядец, бродяга, проститутка, семейный дебошир, «несун» при попытке предостеречь их от скатывания на преступный путь могут ссылаться на неприкосновенность личности, ее неотъемлемые права и свободы (включая свободу пьянствовать, жить за счет других, преследовать, не нарушая явно закона, членов семьи и т.п.). Новый собственник скорее потратит миллионы долларов США на покупку за рубежом футбольного клуба, нежели обратит эти средства на сохране­ние и приумножение общенародного достояния (да и где оно, это общена­родное достояние?)

Подобные действия, густо замешанные на постулатах и догматах воинствующего либерализма, уже стали явью. Это, например, скоропалительная отмена уголовной ответственности за бродяжничество, тунеядство, иное ведение паразитического образа жизни, за нарушение паспортных правил, правил административного надзора[34].

При такой «генеральной линии» (а перечень примеров из законо­творческой и правоприменительной сфер, подтверждающих ее направленность на «откручивание гаек», можно было бы продолжить) законодательное введение каких бы то ни было превентивных ограничений универсального характера, общеобязательных запретов, правил поведения, так или иначе посягающих на «суверенитет» личности, будет выглядеть нонсенсом, диссонирующим с господствующими либеральными ценностями.

И надо, оставаясь на почве реальных фактов, со всей определенностью сказать, что если не удалось реализовать идею принятия единого для страны закона о предупреждении преступлений в советское время, в условиях административно-командной системы, примата государства над личностью, то тем более невозможно сделать это сейчас. Ибо к обстоятельствам, изначально затруднявшим претворение ее в жизнь в прежние времена, добавились новые препятствия, и весьма существенные.

Оговоримся, что речь в данном случае идет о полноценном законе, который способен реально упорядочивать общественные отношения, требующие правового регулирования, т.е. устанавливать общеобязатель­ные правила поведения их участников, предусматривать конкретные юридические дозволения и запреты, все то, о чем говорилось выше. Конечно, нечто напоминающее по форме закон можно принять и в данной сфере, на эту тему. В качестве примера такого «нечто» можно указать на Закон РФ «О безопасности», который, за исключением некоторых норм, относящихся к Совету Безопасности РФ, состоит из определений понятий безопасности, ее основных объектов, жизненно важных интересов, перечисления в самый общей форме угроз безопасности, субъектов и принципов обеспечения безопасности и т.п.

Содержание положений данного закона особых возражений не вызывает, ибо в основном это трюизмы вроде того, что участие в мероприятиях по обеспечению безопасности за пределами России должно проводиться в соответствии с международными договорами и соглашениями, заключенными или признанными Российской Федерацией; или, например, что к основным объектам безопасности относятся личность, общество, государство; а основным субъектом обеспечения безопасности является государство, хотя и граждане, общественные и иные организации и объединения тоже являются таковыми. Не совсем понятна только направленность и функциональная роль таких в общем-то известных и понятных тезисов - они, скорее, решают информационно-просветительские, нежели нормативно-регулятивные задачи. Сказать, что указанный закон помешал обеспечению безопасности России, нельзя, но какая от него была польза в этом жизненно важном деле - но меньшей мере, неясно.

Также можно расценить и опубликованный в журнале «Черные дыры» в российском законодательстве» проект Федерального закона «Об основах государственной системы предупреждения преступлений». Все в нем, за исключением может быть отдельных частностей, верно, надлежащим образом «причесано». В самом деле, разве можно возражать против того, что субъекты предупреждения преступлений должны действовать в строгом соответствии с законом; или тому, что комплексный подход в предупреждении преступлений означает применение взаимосвязанных мер социального, экономического, политического, правового, воспитательного, организационного, технического и иного характера.

Эти и подобные им положения давно сформулированы и в качестве азбучных истин вошли в монографии, научные статьи, учебники, словари, энциклопедии, повседневно звучат в лекционных курсах и т.п. Но непонятно, зачем их надо еще вставлять в текст закона?

Возвращаясь с учетом указанных положений общего характера непосредственно к предмету нашего анализа, сравним рассматриваемый законопроект с УК РФ. Действующей Уголовный Кодекс включает около 370 статей (норм почти в 3 раза больше), из них несколько (менее 10) содержат нормы-принципы (это прежде всего ст. 3-7 УК РФ), около 70 статей (как в Общей, так и в Особенной части) - нормы-определения, которые, как правило, сочетаются в рамках одной и той же статьи с нормами-правилами, все остальное относится к нормам-правилам, подавляющее большинство которых (нормы Особенной части) имеют санкции,

Проект же обсуждаемого закона содержит всего 34 статьи. В главе первой «Общие положения» (статьи 1-13) излагаются определения предупреждения преступлений, государственной системы предупреждения преступлений, виктимологической профилактики, криминологической экспертизы и других «основных понятий», содержание которых подробно более уместно раскрывать (и оно раскрывается) на лекциях по криминологии, нежели в тексте закона. В этой же главе проекта с профессорской дотошностью формулируются принципы предупреждения преступлений - каждый в отдельности, перечисляются субъекты государственной системы предупреждения преступлений, включающие все государство, содержатся другие прописные истины, никого ни к чему конкретно не обязывающие, никого ни на что предметно не управомочивающие. Справедливости ради надо сказать, что попытки сформулировать юридические обязанности предпринимаются, но делается это в столь общей форме, что регулятивная роль соответствующих положений, по сути, сводится к нулю.

Точно также не несут сколько-нибудь значимой юридической нагрузки указания в ст. 10 проекта на то, что к компетенции субъектов государственной системы предупреждения преступлений относится изучение передового отечественного и зарубежного опыта предупреждения преступлений и обеспечение его внедрения в практику, оказание подчиненным органам, подразделениям и учреждениям организационно-методической и практической помощи, организация и осуществление взаимодействия с иными органами и организациями и многое другое. Все это по содержанию правильно, принципиальных возражений не вызывает. Но здесь, как и в других положениях проекта нет юридически значимых дозволений, запретов, указаний на конкретные и специфические именно для сферы предупреждения преступлений права и обязанности субъектов данного вида социальной практики, других сущностных признаков правовых норм, по крайней мере, относящихся к разряду норм-правил. Причем это характерно не только для первой главы («Общие положения»), но и остальных глав, где также значительное место уделено определению понятий (например, определение правового воспитания в ч. I ст. 16, определение профилактической беседы в ч. I ст. 20, расшифровка в ст. 25 понятия социальной помощи с упоминанием «иной помощи, предусмотренной законодательством Российской Федерации» и т.д.). К слову сказать, в проекте довольно много (более 10) отсылок к действующим или планируемым нормативным правовым актам, что, несомненно, ослабило бы силу прямого действия данного закона, если бы он был принят[35].

Отдельные попытки авторов проекта сформулировать нормы-правила прямого действия трудно признать удачными.

Еще в большей степени напоминает не то ученый трактат, не то учебную лекцию проект закона, представленный профессором В.В. Лунеевым. Он изобилует такими неопределенными, сугубо оценочными терминами, как «важное значение», «особое место», «наиболее актуальные проблемы», «наиболее эффективные формы и методы» и т.п.

Подобные положения, принадлежащие большому знатоку дела, крупному специалисту в области криминологии, могут украсить профессорскую лекцию, учебник, методическое пособие, выступление па научной конференции, на международном симпозиуме - все, что угодно, только не текст закона.

Итак, говоря и конкретно (применительно к рассмотренным законопроектам), и с известной долей абстракции (применительно к самой идее принятия закона о предупреждении преступности), надлежит признать, что рассматриваемая проблема является более чем крепким орешком. В предлагаемых вариантах она, по сути, неразрешима. Значит ли это, что здесь должна быть поставлена точка, и вопрос о правовом регулировании предупреждения сочтен исчерпанным? Конечно, нет. Проблема существует, более того, можно сказать, что стоит довольно остро, и от ее правильного разрешения во многом зависит эффективность и даже сама судьба воссоздаваемой «со скрипом» системы предупреждения преступлений, не только соответствующей современным реалиям, но и рассчитанной на обозримую перспективу. Однако решать ее надо не предлагаемым образом: одним махом — путем принятия на основе рассмотренных или других проектов единого универсального закона, а иным путем: постепенно, шаг за шагом, во множестве законодательных и прочих нормативных правовых актов, относящихся к разным отраслям права (законодательства), имеющих различные предметы (а соответственно и методы) правового регулирования. При этом речь должна идти не только о федеральном, но и региональном (на уровне субъектов РФ) и местном нормотворчестве.

Нормы, нацеленные на предупреждение преступлений (их профилактику, предотвращение, пресечение), могут и должны включаться в так называемые статусные законы (определяющие правовое положение государственных и негосударственных органов); экономические законы (регулирующие отношения собственности, предпринимательскую деятельность и т.п.); социальные законы (регулирующие отношения в сфере социального обслуживания, здраво­охранения, культуры, образования, молодежной политики и охраны детства, помощи представителям групп социального риска и т.д.); так называемые ограничительные законы (регулирующие оборот алкогольной продукции, наркотических средств и психотропных веществ, оружия, игорный бизнес и т.п.). Нуждаются в законодательном регулировании вопросы противодействия социально негативным (так называемым фоновым) явлениям, причинно и иным образом связанным с преступностью: проституции, порнографии, социальному паразитизму и др.

Наряду с этим имеется необходимость принятия ряда законов, прямо и непосредственно нацеленных на предупреждение преступлений прежде всего путем выявления и устранения (блокирование, нейтрализации) их причин и условий. Это, например, закон о криминологической экспертизе, который позволит повысить превентивную роль экономических, социальных и других законов. В этом же ряду можно указать на законы об основах участия граждан в охране правопорядка и профилактике правонарушений, о социальной адаптации освобожденных из мест лишения свободы, о контроле за наиболее рецидивоопасными категориями лиц, отбывших наказание, о профилактике насилия в семье и ряд других[36].

Особо следует сказать о регулировании предупредительной деятельности правоохранительных органов ведомственными нормативными правовыми актами. Его значение определяется прежде всего тем, что в приказах, наставлениях и других актах такого рода в развитие норм законов, но гораздо более детально формулируются конкретные предписания, касающиеся целей и задач служб и подразделений этих органов по предупреждению преступлений, средств, методов, форм и приемов их превентивной деятельности, критериев оценки ее эффективности и т.п. Иными словами, в полной мере учитывается специфика деятельности каждого из правоохранительных органов, присущих им функций, например, надзорной и координирующей- для органов прокуратуры, оперативно-розыскной и административно-юрисдикционной - для органов внутренних дел и т.д.

Отсутствие же в отдельных подсистемах правоохраны подобных ведомственных актов обоснованно рассматривается как пробел в правовом регулировании предупреждения преступлений. Например, применительно к органам прокуратуры ставится вопрос о разработке и издании специального приказа, регламентирующего организацию и осуществление их деятельности по предупреждению преступлений (в настоящее время такой приказ издан лишь по линии военной прокуратуры, а применительно ко всем органам и подразделениям прокурорской системы по этому вопросу действует Указание Генерального прокурора РФ от 28 августа 2001 г. №52/20).

Можно, таким образом, предвидеть значительное увеличение числа законов, иных нормативных правовых актов, а тем более юридических норм, в совокупности составляющих правовую базу или правовую основу многогранного процесса предупреждения преступности. Для того, чтобы эта совокупность оптимально служила целям правового обеспечения предупреждения преступности, она должна быть приведена в определенную систему. В силу того, что законы и другие нормативные акты превентивного характера относятся практически ко всем известным отраслям права (законодательства), следует признать невозможной их систематизацию путем кодификации. На наш взгляд, в данном случае целесообразно воспользоваться таким способом систематизации правовых норм, как официальная инкорпорация. Основным критерием систематизации при этом целесообразно было бы избрать виды преступлений, выделяемые при их криминологической (а не только уголовно-правовой) классификации, а также разновидности социально-негативных явлений, связанных с преступностью. В основном так были построены Уставы (Своды Уставов) о предупреждении и пресечении преступлений, издававшиеся в России (1857, 1876 и другие годы). Наряду с этим в качестве дополнительных критериев могут быть использованы особенности категорий лиц, подвергающихся профилактическому воздействию, типичные комплексы причин и условий преступлений, сферы их возникновения и действия, другие признаки. Вопрос этот очень непростой и требует отдельного исследования. В данном случае намечены лишь основные контуры подхода к его решению.

Заключение

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Совокупность знаний о предупреждении преступности представляет собой одно из четырех учений криминологии, выделяемых применительно к основным элементам ее предмета. Если в рамках учений о преступности, ее причинном комплексе и личности преступника реализуются в основном описательная, объяснительная и прогностическая функции криминологии, то учение о предупреждении преступности направлено прежде всего на осуществление конструктивной (практически-преобразовательной) функции данной науки.

2. В целях надлежащего научного обеспечения превентивного направления антикриминалыюй стратегии учение о предупреждении преступности, сформулированное к настоящему времени в исходных положениях и основных чертах, нуждается, во всех его компонентах, в развитии, обогащении новыми знаниями, адекватно отражающими цели и задачи, возможности и направленность, принципы и содержание предупредительной деятельности в современных условиях и на обозримую перспективу.

3. Предлагается выделить, в дополнение к общепризнанным, идеологическую функцию учения о предупреждении преступности, призванного в качестве системы знаний способствовать в нынешних условиях утверждению приоритета криминологического предупреждения в качестве реализуемого в повседневной социальной практике принципа государственной политики борьбы с преступностью.

4. Уточнена и дополнена классификация объектов криминологического предупреждения с выделением: преступности и некоторых деяний, не признаваемых преступными (уголовно ненаказуемое приготовление, формирование и обнаружение умысла); причинного комплекса преступности; общественных отношений, охраняемых уголовным законом; личности преступника, а также лиц, склонных к совершению преступлений, в том числе не только правонарушителей, но и отдельных категорий лиц, допускающих антиобщественные действия; реальных и потенциальных жертв преступлений; лиц, в поведении которых проявляется действие причин, условий, иных детерминант преступности.

5. Обосновано положение о том, что в соответствии с разграничением в преступности двух относительно обособленных массивов - массовой, традиционной и намного меньшей в количественном отношении особо злостной преступности (терроризм, убийства по найму, организованная, в том числе транснациональная преступность, профессиональная преступность и др.) - должна проводиться дифференциация подходов и принципиальных организационно-тактических схем («алгоритмов») криминологического предупреждения. Если в отношении первого из выделенных массивов достаточно ограничиться в основном модификацией апробированных, традиционных средств и методов предупреждения, их адаптацией к современным условиям, то применительно к особо злостной преступности, отличающейся злокачественными характеристиками, более сложной и во многом новой системой детерминации, наряду с этим должны быть реализованы качественно новые подходы, включающие целенаправленное упреждающее воздействие на криминологические детерминанты глубинного свойства («причины причин»), всемерный учет феномена криминальной глобализации, качественное оперативно-розыскное обеспечение не только предотвращения и пресечения, но и профилактики преступлений.

6. Анализ практики информационно-аналитической работы показывает, что изучение объектов криминологического предупреждения страдает рядом существенных недостатков, в связи с чем в целях совершенствования предупреждения преступности на базе его качественного информационного обеспечения вносятся авторские предложения:

- о расширении и детализации криминологически значимой информации, содержащейся в карточках первичного уголовно-статистического учета, по кодам специальных справочников;

- о проведении общероссийской переписи преступности но развернутой программе, предусматривающей использование всех признаков преступлений, лиц, их совершивших, с учетом расшифровки этих признаков по кодам справочников;

- о введении в карточки первичного учета раздела о причинах и условиях преступлений, включая криминогенно значимые недостатки в работе правоохранительных органов;

- о создании централизованных банков внешней информации, необходимой для анализа причинного комплекса преступности;

- о разработке пригодных для практического использования компактных методик определения размеров латентной преступности;

- о повсеместном введении в практику регулярных замеров уровня и характера виктимизации населения.

7. Динамика системы субъектов предупреждения преступности в переходном периоде характеризуется сложным переплетением позитивных и негативных тенденций, значительными потерями (во многом не оправданными) и одновременно приобретениями, к которым относятся возникновение новых субъектов, их обоснованные структурные преобразования, ориентация на практическую реализацию конституционного положения о том, что человек, его права и свободы -высшая ценность. Магистральной линией развития системы субъектов предупреждения преступности является оптимальное сочетание целенаправленных усилий государства с инициативами гражданского общества, его различных институтов.

8. Общепринятую систему исходных положений, основных требований, которым должно отвечать криминологическое предупреждение, необходимо структурировать применительно ко всей предупредительной деятельности, отдельным ее направлениям (видам) и функционированию различных субъектов, а также дополнить ранее не выделявшимися принципами последовательно упреждающего характера предупреждения преступлений и примата (приоритета) мер убеждения, социальной поддержки и помощи над мерами принуждения.

9. Изучена многофакторная модель совершенствования правового обеспечения предупреждения преступности, включающая:

- усиление антикриминогенного потенциала статусных, экономических, социальных и ограничительных законов, а также законодательных актов, регулирующих противодействие фоновым явлениям преступности;

- регламентацию вопросов организации и осуществления мер превентивного противодействия преступности нормативными правовыми актами регионального и местного уровней;

- разработку и принятие на федеральном уровне законов, регламентирующих отдельные направления (вопросы) сложного, многогранного процесса предупреждения преступности;

- адекватное отражение специфики деятелыюсти каждого из правоохранительных органов по предупреждению преступлений в ведомственных нормативных правовых актах;

- официальную инкорпорацию нормативных правовых актов предупредительной направленности.

Обосновано положение об отсутствии объективных предпосылок и условий для реализации на нынешнем этапе развития российского общества идеи о принятии федерального закона о предупреждении преступности (правонарушений) в целом.

10. В целях совершенствования организации предупреждения преступлений как деятельности, осуществляемой преимущественно совместными усилиями множества субъектов, вносятся авторские предложения о создании по всей вертикали (от федерального уровня до муниципальных образований) государственно-общественных структур; об использовании имеющегося в некоторых странах СНГ опыта разработки и реализации общегосударственных комплексных программ предупреждения преступности и правового просвещения населения.

Библиографический список

1. Конституция Российской Федерации (1993) [Текст] // Российская газета. – 1993. - № 237.

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. (с последующими изменениями и дополнениями) // Российская газета. - 22 декабря 2001 г.

3. О прокуратуре Российской Федерации: Закон РФ от 17 января 1992 г. №2202. (с последующими изменениями и дополнениями). // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1995. - №47. - Ст. 4472.

4. Об оперативно-розыскной деятельности: Федеральный закон РФ от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ. (с последующими изменениями и дополнениями). // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1995. - № 33. - Ст. 3349.

5. Александров, А.С. Прокурорский надзор за исполнением законов государственными органами уголовного преследования во время досудебного производства по уголовному делу / А.С. Александров // Уголовный процесс России: учебник / Под ред. В.Т.Томина. – М.: Юрайт-Издат, 2003. – 239 с.

6. Багаутдинов Ф. Возбуждение уголовного дела по УПК РФ / Ф. Багаутдинов // Законность. - 2002. - №1- С.29-35.

7. Васильев, О.Л. Предварительное следствие дореволюционной России: уроки истории. / О.Л. Васильев // Следователь. - 1996. - №3. – С. 32-37.

8. Васильев, О.Л. Сначала реформа института предварительного следствия, а затем - следственного аппарата. / О.Л. Васильев // Российская юстиция. - 2001. - №8. – С. 56-60.

9. Гаджиев, Х.С. О юридической природе полномочий начальника следственного отдела органа МВД / Х.С. Гаджиев // Проблемы правосудия и уголовного права. - М., 1978. - С. 85-88.

10. Гирько, С.И. О современных проблемах процессуальной регламентации дознания. / С.И. Гирько, Н.И. Скударева. // Журнал российского права. - 2004. - № 7. – С. 41-43.

11. Головко Л.В. Новый УПК Российской Федерации в контексте сравнительного уголовно-процессуального права / Л.В. Головко // Государство и право. -2002. -№ 5. - С.53.

12. Гончаров, Д.Ю. Самостоятельность следователя: быть или не быть? / Д.Ю. Гончаров // Журнал российского права, N 9 - 2002.

13. Еремеев, В.П. Полномочия начальника следственного отдела органов МВД / В.П. Еремеев // Вопросы совершенствования предварительного следствия. Сборник статей. - Л. 1971. - С. 237 - 245.

14. Жук, О.Д. Субъекты уголовного преследования по уголовно-Процессуальному законодательству Российской Федерации / О.Д. Жук // Законодательство. – 2004. - N 5, 6. – С. 34-37.

15. Зажицкий, В.И. О направлениях совершенствования Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. / В.И. Зажицкий // Российская юстиция. – 2004 - №4. - С. 28-35.

16. Зеленский, В.Д. Проблемы организации расследования преступлений. / В.Д. Зеленский. - Краснодар, 1999. - 113 с.

17. Кальницкий, В.В. Процессуальный контроль начальника следственного отдела / В.В. Кальницкий, А.А. Чувилев // Советское государство и право. - 1983. - № 4 - С. 69-73.

18. Клейн, А.А. Правовые и организационные аспекты процессуальной самостоятельности и независимости следователя органов внутренних дел. /А.А. Клейн. - М., 2004. – 138 с.

19. Коротков, А. Новый порядок возбуждения уголовного дела / А. Коротков // Уголовный процесс. - 2004. - № 2. - С. 99-102.

20. Кравчук, А. Изменения в УПК РФ внесены - проблемы остались. / А. Кравчук // Российская юстиция – 2003 - N 12 – С. 79-82.

21. Крылов, А.В. К вопросу о создании единого органа по расследованию преступлений / А.В. Крылов // Российский следователь. – 2002. - № 9. – С. 26-30.

22. Кузьмин, А. Информационное обеспечение расследования преступлений / А. Кузьмин // Законность. - 1999. - №6. - С. 44.

23. Ларин Л.М. Угoлoвный процесс России. Лекции-очерки. / Л.М. Ларин, Э.Б. Мельникова, В.М. Савицкий. М.: БЕК, 2005. – 438 с.

24. Ларин, Л.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. / Л.М. Ларин. - М.: Юрид.лит., 1986. - 142 с..

25. Лебедев, В.М. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. / В.М. Лебедев, С.В. Боролин, А.И. Трусов. - М.: Спарк, 2005. – 424 с.

26. Ляхов, Ю. Новые изменения УПК РФ отражают потребности практики / Ю. Ляхов // Российская юстиция. – 2004. - № 1 – С. 18-23.

27. Манова, Н.С. Предварительное следствие: идеи и новые законодательные реалии. / Н.С. Манова. // Государство и право. - 2003. - № 2 - С.61-66.

28. Маршунов, М.Н. Комментарий к Закону «О прокуратуре Российской Федерации»: Научно-практические рекомендации. / М.Н. Маршунов. - М., 2005. – 281c.

29. Михайлов В.А. Начальник следственного отдела органов внутренних дел. / В.А. Михайлов. // Участники предварительного расследования. – Волгоград, 1972. - С.70-78.

30. Михайлов, В.А. Проблемы дифференциации расследования преступлений / В.А. Михайлов. // Актуальные проблемы теории и практики борьбы с организованной преступностью в России. Вып. 5. – М.,1994. - С.64-67.

31. Новое уголовно-процессуальное законодательство России: проблемы теории и практики применения ("Круглый стол"). / Н.Г.Шурухнов, А.В.Победкин. // Государство и право. - 2002. - № 7 - С. 117 – 122.

32. Соблюдение обязательств Российской Федерации. Инф. Доклад Комитета по соблюдению обязательств государств-членов Совета Европы // Рос. бюллетень по правам человека. - 1998. - № 10. - С. 30-32.

33. Соловьев, А.Б. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании преступлений. / А.Б. Соловьев, М.Е. Токарева, А.Г. Халиулин. – М., 2000. – 185 с.

34. Уголовный процесс. Учебник для студентов юридических вузов и факультетов / Под ред. К.Ф. Гуценко. - М.: Зерцало, 1997.- 340 с.

35. Халиулин, А.Г. Полномочия прокурора по надзору за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия / А.Г. Халиулин // Законность. - 2007. - № 9. - С. 15-18.

36. Шейфер, С.А. Куда движется российское судопроизводство? (размышление по поводу векторов развития уголовно-процессуального законодательства). / С.А. Шейфер // Государство и право. - 2007. - № 1 - с. 28-37

37. Шейфер, С.А. Правовая регламентация следственных действий в новом УПК РФ. / С.А. Шейфер // Государство и право. - 2003. - № 2. - С. 55-60.

38. Блувштейн, Ю.Д. Профилактика преступлений / Ю.Д. Блувштейн. - Минск, 1986. - 288 с.