I. Человеческая личность до грехопадения

   Когда люди живут во грехе, им трудно представить человека до греха и без греха. В поисках безгрешного человеческого оригинала нужно начать с человека, каков он есть во грехе. Святой Макарий так и поступает. Он постепенно — слой за слоем — счищает с таинственной сущности человеческой личности грех, оседавший на ней на протяжении истории. И под всеми этими наслоениями находит безгрешный оригинал, богозданный оригинал человеческой личности. На этом безгрешном оригинале выстроена вся личность Адама до грехопадения. Она вся живет, обращается и пребывает в Божественном Слове. Слово, обитающее в ней, делает ее личностью. Оно — главная творческая сила в Адаме до падения. Обитая в Адаме, Слово делает Адама способным к познанию, налагает на него Свой отпечаток, передает ему Свой характер. Не только самое познание как таковое, но и границы, и мерило познания Адама находятся в Божественном Слове. Одним словом, для Адама до падения «Слово было всем: и знанием (ведением, γνῶσις), и ощущением, и наследием, и учением»¹⁵⁰. Слово — не только творческая сила познания Адама, но и предмет его познания. Можно сказать, «Слово было всем» и для познания Адама до грехопадения.
   Логосным характером своей личности Адам до своего грехопадения входил в свет Троичного Божества. Всю безгрешную полноту своей личности он мог проявить лишь в категории Троичности. Это происходило оттого, что он был сотворен по образу Божию. В этом богообразии души Адама и состоит безгрешная суть личности, ее таинственная сущность.
   Своим богообразием человек — Адам — представляет божественную значимость, превосходит всю тварь и удостаивается чести быть местом упокоения Божия¹⁵¹. «Человек драгоценнее всех тварей... не только видимых, но и невидимых, то есть служебных духов. Ибо об Архангелах Михаиле и Гаврииле не сказал Бог: сотворим по образу и подобию Нашему, но сказал об умной человеческой сущности, разумею бессмертную душу»¹⁵². Величие бессмертной человеческой души происходит от ее богообразия; она велика и величественна Богом, поэтому она — «престол славы» Его¹⁵³. В душе святой Макарий видит «сродство Бога с человеком и человека с Богом»¹⁵⁴. Величие Бога отражается в богозданной душе, ибо она есть «тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий»¹⁵⁵. Сотворенная Троичным Богом душа Христо-образна, так как сотворена по образу Слова, второго Лица Святой Троицы¹⁵⁶.
   Сотворенный таким, человек по своей душе («ψυχή») представляет собой некую богочеловечность. Разумеется, ее ни в коем случае нельзя отождествлять с исторической Личностью Богочеловека Христа. Она лишь заключает в себе замысел, содержание и порядок человеческой личности: Бог, т. е. Божий образ, и человек, т. е. в Божием образе дан божественный элемент как имманентное содержание человеческой личности, как реальность Бесконечного, а в подобии дана беспредельная возможность к бесконечному Богоуподоблению всего человеческого.
   Богообразие души ни в коем случае не означает того, что сущность души тождественна сущности Бога¹⁵⁷. Святой Макарий решительно отвергает это и ясно говорит, что нет ничего общего между природой Божией и природой души. «Душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы»¹⁵⁸. Душа — не Бог, но цель ее — стать общницей в жизни Божией (ζωῆς Θεότητος μετασχεῖν)¹⁵⁹. Она сотворена, чтобы жить во свете Троичного Божества; в этом ей помогает третье Лицо Святой Троицы — Дух Святой, ибо при сотворении Бог дал Адаму крылья Духа Святого, чтобы они несли его, куда Дух желает¹⁶⁰. Дух Святой действует в Адаме, как в пророках, и научает его, как пророков¹⁶¹. Христообразие личности Адама соблюдается творческим действием Святого Духа. Но это участие Святого Духа в жизни Адама абсолютно естественно, ибо Адам сотворен не только по образу Христа, но и «по образу Духа» (κατ ῾ εἰκονα τοῦ Πνεύματος)¹⁶². Это значит, что душа Адама не только Христо-образна, но и Духо-образна.
   Тот факт, что душа сотворена богообразной, не только свидетельствует о троичном характере личности Адама, но и указывает на то, что она может жить лишь в сфере Троичного Божества. Анализируя личность Адама, наученный Богом Макарий ясно показывает, что ее богообразная сущность — это центр и ее души, и воли, и познания, и тела.
   Сотворенная Богом «по образу Божию», душа не своя, а Божия. Она живет не от себя и не собой, а от Бога и Богом. Всю свою жизнь она почерплет «не из собственного своего естества, но от Самого Божества, от собственного Духа Его, от собственного света Его»¹⁶³. Она получает от Бога «духовную пищу, и духовное питие, и небесные одеяния»¹⁶⁴. Жизнь души — это не что иное, как «таинственное и неизреченное общение с небесным Царем»¹⁶⁵. Метафизическая и непреходящая ценность души — в ее троичном богообразии, которым она простирается в над-ангельские высоты и возлетает превыше смерти, в бессмертие¹⁶⁶. В этом непреходящая и объективная ценность и самого познания. Оно истинно, непогрешимо и здраво, если возникает из богообразной сущности души, если ею живет и руководствуется. Не только возможность, но и самая действительность человеческого самопознания сосредоточивается в богообразии души. Кратчайший и самый надежный путь к истинному Богопознанию лежит через истинное самопознание. Святой Макарий это решительно утверждает в следующих словах: «Кто возмог познать достоинство души своей, тот может познать силу и тайны Божества»¹⁶⁷.
   «У души много составов, хотя она и одна»¹⁶⁸. О четырех действиях души святой Макарий особо упоминает и называет их «самыми царственными силами души»; таковые суть: воля, совесть, ум и сила любви¹⁶⁹. Все части души составляют одно органическое целое, сохраняемое богообразной сущностью души. Каждая из этих частей находится в подчиненном положении к душе как единому целому и из ее троичного богообразия черпает свою творческую силу.
   Ум (νοῦς) — это «душевное око»¹⁷⁰. Им душа провидит тайны Божества и тайны богозданной твари. «Престол Божества есть ум наш, и наоборот, престол ума — Божество»¹⁷¹, поэтому он как царь «управляет своей душой и телом»¹⁷². Богообразие ума соблюдает человеческую личность в единстве и содержит ее во свете Троичного Божества, вне Которого жизнь онтологически невозможна.
   Воля своей сущностью коренится в богообразной природе души. Она свободна, ибо человека сотворил Бог, Который Сам свободен. Свобода воли заключается в свободе выбора между добром и злом¹⁷³. Богообразие души одинаково проявляется и в уме, и в воле¹⁷⁴. Лишь как единое целое душа является носителем полного богообразия; а каждая ее часть — выражение этого богообразия, поскольку с ней органически связана. Душа присутствует во всех частях человеческой личности; она — не только внутри в человеке, но и около человека (вне человека)¹⁷⁵. Она облечена в тело, как в прекрасное одеяние¹⁷⁶. Тело — ее орудие¹⁷⁷.
   Личность Адама до грехопадения представляла собой идеальное, гармоничное целое, созидаемое и оживотворяемое троичным богообразием души. Личность обусловлена Божественной Троичностью; где ее нет, там нет и личности. Это богообразие и делало Адама безгрешным, «чистым от греха»¹⁷⁸ и бесстрастным (ἀπαθής)¹⁷⁹. Безгрешность и бесстрастие дают возможность к созиданию безгрешного и бесстрастного познания. Вся личность живет и действует богообразно. В каждой своей мысли, в каждом своем чувстве, в каждом своем действии она присутствует всем своим существом. Господь пребывает в ее ведении, в ее вере, в ее любви, в ее мудрости¹⁸⁰. У нее и ведение — добродетель, также как и вера, и любовь — добродетели «по образу Духа»¹⁸¹. Бог сотворил ее без порока; сотворил ее «по образу добродетели Духа»¹⁸². Для нее совершенно естественно и нормально — жить в добродетелях Святого Духа. Над всей ее жизнью царствует Бог с престола ее богообразного ума. Ее безгрешный ум растет к Богу из познания в познание как из добродетели в добродетель. Главный предмет ее безгрешного познания — это Бог и богозданная тварь. Божественное Слово делает ее способной к познанию горнего мира, с которым она пребывает в сродстве в силу своего богообразия, и физического мира, которому она сродна посредством своего тела. На всех своих ступенях и жизнь, и познание человеческой личности до грехопадения были безгрешными, чистыми и богообразными.

II. Распад личности

Учение о грехе

   До грехопадения целостность своей личности и гармонию всех ее физических и метафизических составов Адам сохранял через уподобление Богу своего существа: с помощью всей устремленной к Богу деятельности своего ума, своей воли, своего сердца и своего тела. Всю свою многообразную жизнь он формировал «по образу Божию». Он мыслил Богом, чувствовал Богом, действовал Богом, жил Богом; и тем самым становился совершенным человеком. Человек в нем Богом возрастал и совершался. Всегда будучи путеводим Богом, он пребывал вне опасности перестать быть человеком. Напротив, в нем было зримо идеальное равновесие между Богом и человеком. Все в нем совершалось по некоему Богочеловеческому порядку и плану. Бог всегда на первом месте, а человек — на втором; Бог действует, человек со-действует. В этом Богочеловеческом синергизме проявлялось все смиренное, божественно смиренное величие личности Адама до грехопадения.
   С появлением греха утрачивается богочеловеческий порядок человеческой личности; человек отпадает от Бога; центр личности смещается; равновесие нарушается; Бого-человеческий образ жизни заменяется образом, чуждым человеческому естеству; гармония личности утрачивается, и в ней наступает хаос; человек теряет мир в своем существе и начинается борьба между его физическими и метафизическими составляющими. Весь человек поврежден: от метафизической вершины своей души до физического основания своего тела. Святой Макарий глубоко чувствует весь переворот, вызванный грехом в человеке. Он видит в этом непосредственное вмешательство самого духа зла и уничтожения — сатаны. Грехом сатана воссел на престоле ума, сердца и тела Адама как на своем собственном престоле¹⁸³. Преступлением заповеди Божией душа обезобразила весь свой образ¹⁸⁴. «Адам, преступив заповедь, погиб двояко; потому что утратил, во-первых, чистое, прекрасное, по образу и подобию Божию созданное достояние природы своей, а во-вторых, самый образ, в котором, по обетованию, состояло все его небесное наследие»¹⁸⁵. Преступлением заповеди Божией Адам утратил полноту своей жизни; перестал жить и начал влачить жалкое существование. Своим грехом, своими худыми мыслями и помыслами он «погиб для Бога»¹⁸⁶. «Но, — добавляет святой Макарий, — не говорим, что человек всецело утратился, уничтожился и умер; он умер для Бога, живет же собственным своим естеством»¹⁸⁷. Ибо что такое на самом деле грех? Это обезвоживание человека, изгнание Бога из человека. Грехом человек становится одиноким, оставляет Бога, живет не Богом, а собою, «собственным своим естеством», — по точному определению святого Макария, очень четко устанавливающему природу греха. Грехом центр человеческой личности переносится из Творца в тварь, из Существа самобытного в существо несамобытное. Грех весь заключен в стремлении вытеснить Бога из всего человеческого существа, уничтожить все богообразное в человеке. Святой Макарий подчеркивает это, когда говорит, что грех объял все существо Адама¹⁸⁸. Грех стал атмосферой его жизни и его существа. С помощью греха человеком овладел сам отец греха — дьявол, и облекся в человека как в свою одежду. Человек грехом подпал не только под власть греха, но и под властительство дьявола. Ибо дьявол «осквернил и увлек к себе всего человека, душу и тело, и облек человека в человека ветхого, оскверненного, нечистого, богоборного, непокорного Божию закону, — в самый грех»¹⁸⁹. С помощью греха дьявол облекся в душу человеческую¹⁹⁰. Поэтому душу можно назвать «телом лукавой тьмы»¹⁹¹. Ибо Адам, «преступил Божию заповедь и послушал лукавого змия, продал и уступил себя в собственность дьяволу»¹⁹².
   Грех Адама представляет собой неизмеримое падение, ниспадение со светлых высот ангельской безгрешности в мрачные пропасти дьявольской порочности. Поэтому падшего Адама жалеет Бог и оплакивает вся тварь: от Ангела до червя¹⁹³. Вместе с Адамом пал человек вообще, ибо в Адаме неким таинственным образом потенциально, а отчасти и реально, содержится то, что составляет физическую и метафизическую сущность человека и человечества. Святой Макарий глубоко чувствует многостороннюю вовлеченность существа Адама в существо всего человечества¹⁹⁴. Вселенскостью своего существа Адам присутствует во всем, что именуется человеком. Каждое его действие неминуемо является вселенским, соборным. Поэтому и грех его носит вселенский характер и по содержанию, и по последствиям. С его падением — падает все человечество¹⁹⁵; с его преступлением — все человечество преступает границу богоданного закона и уклоняется в область беззакония¹⁹⁶; оно оставляет жизнь «по образу Бога» и заменяет ее жизнью «по образу лукавства». Преступив заповедь Божию, Адам принял в себя закваску зла, а через наследие и все его потомки стали общниками этой закваски¹⁹⁷. Некая сокровенная нечистота, некая всеобъемлющая тьма страстей вползла через преступление Адама во все человечество, в чистую природу человека, так что она помрачает и душу, и тело¹⁹⁸. Таинственно и неощутимо грех вплетается в естество человеческое, действует через его мысли и дела, через его чувства и хотения и становится собственным человеку, а человек становится собственным греху.
   В мистическую ткань личности Адама введены не только все люди, но и вся тварь. Он — некий вид живой мозаики, в которой сущностью своего бытия представлено каждое творение и в котором все они вкупе составляют один организм. От него зависит и жизнь, и смерть всех тварей. Когда он живет богообразной жизнью, живет вместе с ним и вся тварь; когда он в гармонии с Богом, в гармонии и вся тварь. Но точно также когда он падает, с ним падает и вся тварь. Его грех становится грехом всей совокупной твари; его боль становится ее болью, поэтому вся тварь стенает и лучится вместе с ним (Рим. 8:22). Человек ввел грех во всю тварь, и через него этот грех пророс во всех видах тварного бытия. Сколько ни есть греха в твари, он — весь от человека и через человека. Грех возрастает человеком; чем грешнее человек, тем более наполняется грехом и окружающая его тварь. Все многочисленные комбинации греха и твари судьбоносно зависят от человека, от его греховной деятельности.
   В своих сочинениях святой Макарий до тончайших подробностей анализирует грех и бдительно следит за человеком на всех ступенях греха, описывая все греховные состояния, через которые проходит человек. Он обращает особое внимание на отношения греха и души, греха и ума, греха и воли, греха и тела. Поэтому и мы, излагая его учение о грехе, будем придерживаться такого же порядка. Разумеется, невозможно провести ясные разграничительные линии между душой и умом, умом и волей, ибо они имеют одну и ту же сущность. Тайна человеческой личности особенно выражена в богообразном троичном единстве души, ума и воли; а тайна греха особенно сказует себя в собственном отношении к этому единству.
    а) Грех и душа
   Грех чужд и странен душе, — это исходная мысль святого Макария в размышлениях об отношении греха к душе. Грех и все орудия греха — злые страсти — полностью чужды человеческой душе¹⁹⁹. Природа души богообразна, поэтому «порок есть нечто странное для нашей природы»²⁰⁰. Преступлением первого человека он вошел в нас, и мы его приняли, и путем навыка превратили в некий вид собственной природы²⁰¹. Хотя зло чуждо и неестественно для природы нашей души, оно с течением времени стало для нас естественным. Оно постепенно распространялось по душе, проникало даже в самые сокровенные ее глубины и объяло все ее части²⁰². Проникновение и укоренение греха в душе подобно укоренению большого дерева в глубине земли. Как дерево своими корнями прорастает в глубину земли, так и грех своими корнями проникает в таинственные глубины души²⁰³. Мрачный дух зла обвил грехом всю душу, все ее существо, и всю ее осквернил, всю пленил и ни одну ее часть не оставил свободной: ни помыслы, ни ум, ни тело, — и всю ее облек «в порфиру тьмы»²⁰⁴. Страсти зла и греха заразили всю душу²⁰⁵. Интимность души с грехом проявляется в ее блуде с дьяволом²⁰⁶. Бесстыдная интимность души с грехом — не что иное, как «блуд души с сатаной»²⁰⁷. «Бесплотная душа входит в общение с бесплотною злобою духа, т. е. дух входит в общение с духом и прелюбодействует»²⁰⁸. Блудодействуя с сатаной, «душа срастворяется с пороком; и сатана чем-то одним делается с душею... посему-то прилепляяйся сквернодейце едино тело есть с блудодейцею (1Кор. 6:16)»²⁰⁹. Так совершается некий вид воплощения греха в душе человеческой, и душа становится «телом тьмы»²¹⁰. Следуя апостолу Павлу, святой Макарий называет обладаемую грехом душу «телом греха», «телом смерти»²¹¹. В нее облекается дух зла как в свое тело²¹². Грех так загадочно соединяется с душой, что самому человеку их разлучить невозможно²¹³.
   Соединяясь с грехом, душа постепенно усвояет и все его свойства, формирует себя ими, уподобляется творцу греха, роднится с ним и становится «сообщницею и сестрою демонов»²¹⁴. Будучи некогда богообразной сообщницей Ангелов, душа через грех становится сообщницей дьявола; некогда будучи вся — светом, вся — глазом, она грехом ослепляет себя²¹⁵ и становится тьмою, ибо грех в своей сущности — это тьма²¹⁶. Когда человек преступил заповедь Божию, дьявол всю его душу покрыл темной завесой²¹⁷. Своим падением из безгрешного света во грех человек облек свою душу в горькую и злую тьму²¹⁸. И там внутри в душе пресмыкается и ходит дух лукавства как творческий рациональный импульс (λογιστικὸν κινητικόν)²¹⁹. Живя в душе, лукавство и нечистый дух делают и ее лукавой и нечистой²²⁰, и она валяется в тине греха²²¹. Так как грех — духовная проказа, то и душу он сделал прокаженной²²². Неизлечимая язва греха разъедает каждую грехолюбивую душу²²³. Уязвленная грехом, душа походит на человека, которого разбойники оставили изъязвленным на пути из Иерусалима в Иерихон²²⁴. В грехе душа умирает. Когда человек впал в грех, он «умер страшной душевной смертью»²²⁵, ибо грех — это жало смерти²²⁶, через которое смерть изливается в душу.
   Грех удерживает душу и ее помыслы в сфере смерти²²⁷. Здесь ее растлевают и повреждают нечистые духи²²⁸. Окованная грехами, душа утопает в бездне горечи и в глубине смерти — и там пребывает мертвой для Бога²²⁹. Расслабленная грехами, душа становится игрушкой в руках бесов²³⁰. Живя среди них в тьме смерти, она истлевает, и разлагается, и покрывается червями. Как мясо без соли загнивает, наполняется великим зловонием и в нем гнездятся черви, таким же образом и всякая душа, не осоленная Святым Духом, т. е. благодатью Божией, — загнивает, и наполняется великим зловонием лукавых помыслов и мрачных страстей, и преизобилует червями, ибо в нее закрадываются злые и страшные черви, т. е. лукавые духи и тёмные силы, которые пресмыкаются по ней, питаются ею, поедают и растлевают ее²³¹.
   Несмотря на такое очевидное соединение греха с душой, святой Макарий все-таки ясно отделяет сущность греха от сущности души и учит, что грех и душа не соединяются существенно. Ибо с одной стороны самая сущность души, а с другой — самая сущность греха делают невозможным такое соединение. Сущность души в ее богообразии, а сущность греха — в несущем, учит святой Макарий. Это парадоксально, но зато — истинно и необходимо, так как это абсолютно исключает онтологический дуализм манихейства. «Ничего не знают утверждающие, что зло существенно (ἐνυπόστατον)»²³², сущностно, т. е. что оно имеет самостоятельную сущность и самобытно существует. На самом деле зло — тем зло, что существует вне Бога, вне этой вечной и единственной самобытной Сущности. От отношения к Ней зависит определение всего в целом и в частности, включая и определение зла. В отношении к Богу, к Его бесстрастному Божеству, зло не-существенно, не-сущностно, несамобытно²³³. Оно «в небытии имеет бытие», как об этом говорит святой Григорий Нисский²³⁴. Зло в силу того и есть зло, что бытие свое оно основывает на небытии. Отсюда невозможно существенное соединение сущности души с не-сущностью греха. И когда кажется, что они соединяются самым близким образом, на самом деле они проникают одно через другое и живут совместно. Душа смешивается со злом не как «вино с водой, — говорит святой Макарий, — но так, как на одном поле растут и пшеница сама по себе, и плевелы сами по себе»²³⁵. Несмотря на все смешение души с грехом, все-таки и душа, и грех имеют свои собственные природы и остаются при них²³⁶. Своей индивидуальности не утрачивают ни грех, ни душа, но грех пребывает в душе «как другая душа»²³⁷. Их индивидуальность даже настолько сохранена, что «грех ежечасно беседует с душой, как человек с человеком»²³⁸. Душа греха влияет на богообразную человеческую душу, однако они не становятся одним целым, но душа человека принимает в себя «душу зла, т. е. энергию мрачных страстей греха»²³⁹. Душа греха подражает душе человеческой, чтобы легче ее соблазнить, ибо «грех, будучи духовного свойства, имеет, свой образ и преображается во многие виды»²⁴⁰.
   Через грех зло вошло в человека, а через человека — во всю тварь. Нет зла вне греха. Сколько ни есть зла в человеке и мире, все оно вошло в них через грехи. Грех и есть главное зло и источник всех зол. Святой Макарий это особенно выделяет и говорит, что грех — «корень всех зол» и что от него происходят все страдания и похоти душевные и все злые помыслы²⁴¹. Воззрение на грех как на источник всех зол — это «одна из самых характерных, специфических особенностей христианской религии»²⁴².
    б) Ум и грех
   Сложный психический (душевный) аппарат человеческой личности постепенно эволюционирует во грехе; микробы греха заражают душу до последних глубин, проходят во все ее части, пока наконец не проникнут в ум, который есть «око души»²⁴³. Заражение грехом распространяется по всему уму; ум постепенно становится греховным. Волей усвояя грех, ум дает ход греху, пока тот не поработит и всю сущность ума²⁴⁴. Пораженный грехом от периферии до центра, ум облекается в дьявола и приобретает дьявольский образ²⁴⁵. Будучи обладаемым дьяволом и дьяволо-образным, ум — не что иное, как «храм сатаны»²⁴⁶, в котором воздается поклонение сатане и легионам бесов, наполняющих ум своим злосмрадием²⁴⁷. Будучи царственной частью души, оком души, которым зрится Божество, ум становится главной целью действия сатаны. Через преступление Адама он (дьявол) достигает своей цели, уязвляет и помрачает «ум, созерцающий Бога»²⁴⁸. И не только помрачает ум, но и ослепляет его²⁴⁹. Ослепляя и помрачая ум, сатана ослепляет и помрачает живое богоподобие человеческого естества²⁵⁰. Ибо сатана и демоны «разоряют и опустошают ум» — этого богообразного управителя человеческой личности²⁵¹. На престол зараженного грехом ума восседает сатана, управляет им и всей человеческой природой²⁵²; он отверзает врата ума, через которые входят его служебные духи и становятся продуктивной энергией в глубинах ума²⁵³.
   Будучи некогда царем человеческой личности и всего естества, ум становится рабом греха, и в нем пресмыкается и гнездится змий греха²⁵⁴, источающий из себя лукавство и разливающий его по уму²⁵⁵. Созерцая некогда неизреченные тайны Божии, ум теперь чувствует себя связанным узами греха и не может повиноваться Богу²⁵⁶; обладая до грехопадения богообразной свободой, ум мог беспрепятственно проникать в безгрешные области Божиих тварей; но теперь он начал рабствовать греху и его окружают «стены порока»²⁵⁷, так что он не может никуда выйти за свои пределы или вырваться из границ лукавства. Он рабствует греху и зараженному грехом миру. «Морские помыслы развлекают ум земным и тленным, не позволяют любить Бога или памятовать о Господе»²⁵⁸. Соблазненный лукавством, погруженный в море греховных тварей, ум любит земное и носит на себе чрезмерно тяжелое «ярмо зла»²⁵⁹. Зло тиранически и непрестанно порабощает ум миру сему и не дает ему через молитву возвыситься в надгреховные высоты²⁶⁰. Начиная с грехопадения Адама и вплоть до Христа личный и вообще человеческий ум заключен в затхлые границы сего мира, здесь он погрязает и задыхается²⁶¹ и «на земле имеет жительство свое»²⁶². Сообразуясь и формируясь κατὰ τὴν εἰκόνα τοῦ κόσμου (­ по образу мира), ум наконец становится подобным миру (миро-подобным)²⁶³. Замыкаясь в себе непрестанно, ум разлагается, и во внутренностях его образуются огромные расселины и «горы превеликие»²⁶⁴. «Горы превеликие суть страсти», производимые бесами, обитающими во внутренних пределах пораженного грехом ума²⁶⁵.
   Нечистота ума — это естественное последствие срастворенности ума с грехом. Обладаемый грехом ум усвояет все атрибуты греха, и греховная скверна пронизывает все его естество²⁶⁶. Полностью заражаясь грехом, ум формируетсяκατ ῾ εἰκόνα τῆς ἁμαρτίας (­ по образу греха) и во всех своих проявлениях открывает свое грехо-образие. Грехо-образный, порабощенный грехом ум жительствует жизнью смерти, пребывает вне Бога, ибо иметь срастворенную с грехом сущность — значит умереть для Бога и жить для себя (в солипсизме) и собою²⁶⁷. Как и пораженная грехом душа, так и ее часть — пораженный грехом ум — через грех возрастают в смерть.
   Таким образом, отношение греха к уму параллельно отношению греха к душе; срастворение души и ума с грехом и злом приводит к одному и тому же результату — к смерти, так как один-единственный, данный Богом закон властвует над всей человеческой душой: закон, по которому душа, жительствуя во грехе, живет вне Бога, без Бога и является мертвой; и ум как часть души, живя во грехе и вне Бога, — не что иное, как мертвый ум.
    в) Воля и грех
   Вне воли грех невозможен. Возможность и реальность греха вне (помимо) воли вовлекает человеческое сознание в челюсти самого ужасного метафизического чудовища — необходимости греха и зла. Необходимость греха и зла имела бы своим антитезисом необходимость добра, и тем самым личность была бы исключена из моральной сферы и подавлена в онтологическом и гносеологическом дуализме. Но этическая динамичность личности исключает всякое зло и грех за пределами воли²⁶⁸. Воля — это канал, через который зло вливается в человека. Она всегда принимает активное участие не только как co-причина, но и как проводник зла²⁶⁹. Воля несет ответственность за каждый грех, поэтому каждый грех наказуем²⁷⁰. Человеческому естеству дан не закон необходимости, а закон свободы выбора, чтобы он мог по своей воле избирать добро или зло²⁷¹. Человек имеет «свободную волю» — τὸ αὐτεξούσιον θέλιμα²⁷², она дарована ему Творцом, чтобы он по свободному хотению стремился к добру и воздерживался от зла²⁷³. Творческое участие воли в преступлении Адама особо подчеркивает преподобный Макарий: «Адам совершил преступление по своей собственной воле — ὰφ ῾ ἑαυτοῦ ἰδίῳ θελήματι παρέβη — и послушался беса»²⁷⁴. Не только человек, но и все разумные существа, одаренные свободной волей и выбирают зло ἐκ τοῦ αὐτεξουσίου (­ по самовластию, по самопроизволению)²⁷⁵, и все творят его ἰδίῳ θέληματι (­ по собственной своей воле)»²⁷⁶.
   Значимость свободной воли проистекает из абсолютной свободы Божества посредством богообразной сущности человеческой души²⁷⁷. Грехопадение необходимо включает в себя активное соучастие и со-причинность воли — и тем самым повреждает ее богообразие²⁷⁸. Начиная с преступления Адама и далее заражение грехом человеческого и общечеловеческого естества прогрессирует по мере вольного усвоения греховности. Участвуя и в срастворении с грехом всех психофизических составляющих человеческой личности, воля и сама проходит через те же процессы соединения с грехом, эволюционно заражается грехом, который наконец объемлет всю ее сущность²⁷⁹. Поврежденность воли грехом настолько ужасна, что первое требование Христа и христианства — «никак не искать своей (греховной) воли»²⁸⁰. Возрастание в добродетели происходит «по мере отрицания воли мира»²⁸¹. Умножение грехов является шествованием за своей зараженной грехом волей²⁸². Человек своей собственной волей подвержен соблазнам зла²⁸³. Первая обязанность творческих сил души — это «не творить волю (греховных) помыслов»²⁸⁴, ибо вся воля проникнута злом, вся в цепях зла²⁸⁵. У некоторых людей самовольное соединение с грехом доходит до абсолютной преданности дьяволу; они предают свою волю злу (лукавству), дружат и живут в мире с сатаной и не борются с дьяволом в своих мыслях²⁸⁶.
   Зараженная грехом воля проникает сквозь ум и доходит до его крайних глубин, поэтому поврежденный грехом ум не может (у христианина) претендовать на то, что его воля будет выслушана и исполнена²⁸⁷.
   Пользуясь своей сущностью в богообразной сущности души, воля приемлет в себя все последствия, проистекающие из смешения души с грехом и злом. Будучи существенной частью души, воля играет роль творческой (созидательной) или разрушительной силы. Роль творческой силы в созидании (­ построении) личности воля играет тогда, когда всю свою деятельность осуществляет κατ ᾿ ἐικόνα Θεου («по образу Божию»); в роли же разрушительной силы выступает, когда, будучи подвластна греху, разрушает, дезинтегрирует человеческую личность. Во всяком случае, и положительная, и отрицательная деятельность воли доказывают всю ее огромную важность в сфере всего того, что называется человеческой личностью.
    г) Сердце и грех
   Бесконечно таинственная тайна богообразной (­ богоподобной) души непостижимо со-проникается и срастворяется с тайной греха, с тайной беззакония. Анализ этой сугубой тайны затруднен духовностью ее природы, хотя в моментах объективации и грех, и душа пользуются телесной частью человеческой личности, служащей в качестве инструмента для физической реализации, для физической копии духовного оригинала и реальности.
   Анализ учения преподобного Макария Египетского о грехе души требует в качестве своего физического аспекта рассмотрения учения о грехе (­ греховности) тела (плоти). — Тем органом, в котором совершается таинственный переход душевного в телесное и телесного в душевное, преподобный Макарий считает сердце ²⁸⁸, ибо с сердцем «со-проникается и срастворяется душа — συμπέπλεκται καὶ συγκέκραται ἡ ψυχἡ»²⁸⁹. Срастворение — «синкрасис, σύνκρασις» — души с сердцем переносит в сердце часть абсолютной богообразной значимости души, и «сердце владычествует и царствует над всем телесным органом»²⁹⁰. Но посредством «синкрасиса» (­ срастворения) с душой и сердце участвует не только в ее богообразной значимости, но и в ее греховности, так что «грех царствует над сердцем и проникает во все части.... и, таким образом, разливаясь, омрачает человека»²⁹¹. Сердце содержит в себе и душу, и ум, и волю; поэтому понятие «сердце» синонимично понятиям «душа» и «ум»²⁹². Зараженное грехом сердце включает и зараженную грехом душу, и ум, и волю, ибо «око сердца облегается вокруг покрывалом тьмы, огня мирского духа, и оно не позволяет как уму предстоять пред Богом, так и душе по собственной воле или молиться, или веровать, или любить Господа»²⁹³.
   Ум — это око сердца, которым сердце надзирает над своим огромным внутренним миром и жизнью, «ибо сердце — малый сосуд; но там есть змии, там есть львы, там есть дикие звери и все сокровища порока; там пути негладкие и стропотные, там пропасти; но там также и Бог, Дам Ангелы, там жизнь и царство, там свет и апостолы, там сокровища благодати, там есть все»²⁹⁴. Сердце имеет ум своим путеводителем²⁹⁵, который ведет сердце по страшным противоречиям, гнездящимся в сердце²⁹⁶. «Сердце — непостижимая бездна»²⁹⁷, в которой скрывается и гнездится змей греха²⁹⁸. Некая незримая и «тонкая сила тьмы» — наполняет сердце²⁹⁹ и «бесконечное множество демонов»³⁰⁰. Их непрестанная греховная деятельность ведет к тому, что «истинная смерть — внутри, в сердце»³⁰¹. Исполненное грехами, с поврежденной грехом душой и умом и волей, т. е. с мертвой душой, мертвым умом и волей, сердце — не что иное, как «гроб и могила»³⁰² и ад³⁰³.
   Так зараженность грехом личности простирается до ее полной дезинтеграции, до смерти, до адского состояния, ибо смерть — это не что иное, как дезинтеграция и обезличивание личности. И грех является той дезинтегрирующей силой, которая своим действием приводит человеческую личность в жалкое состояние распада.
   Многосторонний и тщательный анализ и иллюстрацию этого проводит преподобный Макарий в своих сочинениях, в которых он проницательно следит за таинственным возрастанием греха от его зачатия в человеческой личности до его полной зрелости. Показывая это, он неподражаемо передает постепенную дезинтеграцию рабствующей греху души и находящихся под игом греха ума, воли и сердца; он раскрывает также процесс постепенного разложения всех психофизических элементов человеческой личности, зараженных вносящими проказу бациллами греха и зла. Но разложение личности как индивидуума имеет своим необходимым последствием распад всех личностных составных элементов, входящих в качестве содержания и принципиальных творческих факторов в бытие всего человечества как целого. Процесс заражения грехом человечества простирается до определенной формы, до определенного образа (лика), до образа Каина. Все человечество разрастается в Каина, в его подобие³⁰⁴. Каин — это тип всечеловеческой зараженности грехом, «тип и подобие — εἰκὼν (образ) — всех грешников»³⁰⁵. Как некогда Каин, так и ныне все пронизанное грехом человечество живет «стеная и трясясь и пресмыкаясь по земле»³⁰⁶. Жизнь «по подобию Каинова лукавства» разлагает все человечество; в своей полноте это разложение стилизует себя смертью. Как евангельский Лазарь, все человечество пребывает во гробе, исполненном злосмрадия, ибо все человечество — это порождение падшего Адама, и все участвуют в этом злосмрадии³⁰⁷.
   Как и личность, дезинтегрировано все человечество, ибо грех разлагает его посредством всеобщей смерти.