Из ванной вырвался вихрь под кодовым именем Гриша и исчез.

— Куда это он? — не поняла я.

Бес пожал плечами. Услышала, как полилась вода.

— Рик.

— Да?

— Я и сама умею одеваться.

Он напрягся. Лицо стало жестким.

Ладно, ладно, грозный мой. Поняла. Не глупая. У каждого свои тараканы. Я, к примеру, миндаль не люблю. Сравнение, наверное, не удачное, но ничего иного пока в мысли не явилось.

Вихрь Гриша хлопнул дверью ванной. Раздался Катеринкин возмущенный голос.

— Ты чокнутый! Я это не оде… — голос прервался на полуслове, плавно перерастая в писк. Я снова испуганно вытаращилась на Рика.

— Все хорошо, — кивнул он мне, в мгновение ока оделся. — Георг просто заботиться о ней.

Лично для моих ушей фраза прозвучала как-то подозрительно угрожающе.

— Поставь меня! Козел! Совсем с катушек съехал? Если я с тобой сексом занималась — это еще не дет тебе права… — голосила сестренка. Звук приближался. Дверь распахнулась, на пороге возникла пара младших. Довольный Гриша держал на руках недовольную, брыкающуюся Катеньку, одетую… в ярко-желтый длинный сарафан. Я молча наблюдала за чудесным явлением. Да сестренка такого носить не стала бы даже под прицелом дробовика.

Я открыла рот, толком не соображая что сказать, закрыла… На лице Гриши было то же самое выражение абсолютного собственника, что я видела у Рика.

— Помолчи. Твоя одежда мне не нравится, — уверенно кивнул Гриша и покинул спальню. От пережитого хамства к своей персоне Катенька затихла.

— Иногда он до чертиков напоминает тебя, — зачем-то брякнула я. Сообразила, что сказала и испуганно взглянула на Беса. Он задумчиво смотрел на дверь.

— Может быть, — едва слышно прошептал, чем несказно удивил. Всего неделю назад я дважды обещала не сравнивать. — Георг! — позвал он все так же тихо.

— Да?

— Пусти, упырь! — зло шипела девушка.

— Что видел? — поинтересовался Рик.

— Катюш, тебе помочь? — не выдержала я.

— Город тихий. Люди есть, но меньше, чем обычно.

— Да! Пусть Рик заставит своего больного братца убрать от меня свои лапищи!

— Что Чаща в округе?

— Тихо. Дома пустые.

— Рик, — начала я. — По-моему она не разберется сама…

Он вздохнул.

— Георг! Отпусти девушку.

— Черта с два! Она — моя!

— Чего? — последнее время сестренка стала часто повышать голос.

Я поморщилась. С ними двумя придется туго. Катюша в жизни не смирится с отсутствием абсолютной свободы. Не в ее характере уступать. Рик повернулся ко мне.

— Маленькая, — осторожно начал он. — Сейчас Георг серьезнее, чем раньше. Еще она сама с ним…

Догадка пришла прежде, чем мой Бес успел закончить фразу.

— Теперь он ее живой не отдаст.

Серо-желтые глаза с тревогой смотрели на меня.

— Понятно, — вздохнула я.

— Не бойся. Стоит ей попросить, он все сделает. Так как сам посчитает нужным, но сделает.

Успокоил. Катя и слово "просить" в данном случае будут несовместимы. Просто не найдут друг друга в дебрях гордости и вспыльчивости.

— Надо идти, — прошептал Рик, целуя меня в висок. Поднял на руки и выскочил за дверь. Я привычно прижалась к нему и зажмурилась. Мы неслись через лес. В голове кусочками мозаики бились мысли, складываясь, меняя положение, но не принимая строгого рисунка. Женское чутье подсказывало, я только что упустила нечто важное. Не обратила внимания. Догадка вильнула хвостом и скрылась в глубине разума. Зло стиснула челюсть и попыталась достать. Достала.

— Девушки, — сказала шальная мысль и снова скрылась. Девушки… девушки… Теперь помогла память.

"Сейчас Георг серьезнее, чем раньше".

Гриша говорил, что Рик убивал всех его девушек. Он убил сестру полицейского. Собирался убить меня, не давая брату завести отношения.

"Стоит ей попросить, он все сделает".

Марианна.

Кусочки сложились.

Страх за брата толкал его решать проблемы быстро и радикально. Эта женщина умудрилась испортить жизнь всем. Оставались неясными только два вопроса. Почему Гриша считал ее жертвой рук брата, и как гадина стала бессмертной.