Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Что такое дети, трудные в воспитательном отношении.
Перфильев М. Что такое, дети, трудные в воспитательном отношении? Забытые и заброшенные, но крайне необходимые книги нашей школы, особенно духовной / Сост. Ф. Троицкий. — Казань, 1889. — С. 1 — 42, (с. 338-353) Что посеешь, то и пожнешь.
...Попытаемся набросать общую картину... того ненормального явления нашей общественной жизни, которое слывет под недостаточно ясным и многообъемлющим понятием «детей, трудных в воспитательном отношении». (с. 338) Раз это общественное зло, своего рода общественная болезнь, оно, как и всякая другая болезнь, имеет, конечно, свою этиологию, свою физиономию, свой симптомокомплекс, свой диагноз, свое предсказание и, наконец, должно же иметь и свою терапию. <...> Симптомокомплекс ее... слагается и обнаруживается в такой массе проявлений и особенностей, разнообразных крупных и мелких штрихов и черточек, что все лица, близко стоящие к делу, легко могут внести свои наблюдения и пополнения. Так, напр(имер], сперва родители или домашние замечают какие-либо особенности или странности в ребенке, с которыми они не могут справиться и потому иногда даже очень рано обращаются за разъяснением к врачу...; затем ребенок вступает в школьный период и проявляет свои особенности или странности еще в большей мере, причем педагоги или вовсе не замечают, или игнорируют их, или же перетолковывают их по-своему, — и, наконец, когда зло уже запущенно или даже непоправимо, обращаются к врачу, ищут его всемогущества. Остановимся здесь пока лишь на распознавании болезни. <...> Наша ближайшая задача лишь дать картину явления, отчасти — указать на причины его и меры борьбы с ним. Итак, что же это такое «дети, трудные в воспитательном отношении»? Прежде всего — какой их возраст? Возраст этот, строго говоря, очень широк: можно сказать, что со времени появления их на белый свет и до конца школьного периода. Другой вопрос, более существенный: к какому классу общества принадлежат наши дети (ради краткости будем называть их «нашими», ибо они герои нашей статьи)? Опыт и наблюдения свидетельствуют, что такие дети встречаются во всех классах общества при разнообразнейших условиях жизни. <...> Мы возьмем так называемый средний интеллигентный класс нашего общества, средний и в смысле достатка и образования, и по этим же самым причинам одновременно и многочисленнейший класс. <...>
Каковы же условия исторические, прошлого, непосредственно и неизбежно влияющие на этих детей, прежде даже, чем они еще чем-либо заявили о своем существовании? Здесь мы сначала должны коснуться вопроса о наследственности. Вопрос этот огромной важности. <...> И родители, и педагоги то пользуются им, то отрицают его, смотря по обстоятельствам, но почти никогда серьезно не вдумываются в него и не разбираются в нем. Нас, врачей, он гораздо больше интересует, и мы знаем важность его в деле воспитания. <...> Ребенок несомненно наследует от предков и родителей те или др[угие] особенности своего организма, так или иначе обязательно влияющие на развитие и весь склад его будущего Я, и этим же путем, быть может, наследуются, а впоследствии вырабатываются и определяются такие особенности, которые сообщают ему характер индивидуальности, уклонений в сторону отрицательную или положительную, которые не всегда быстро и ясно проявляются и подмечаются и родителями, и педагогами, но, раз обнаружившись, дают себя знать на горе или на радость и себе, и другим. (с. 339) С другой стороны, не следует и переоценивать значение наследственности и во что бы то ни стало отыскивать влияния ее, когда на эти особенности могли влиять и другие обстоятельства. <...> Следует ориентироваться и относительно места их действия, т.е. той суммы влияний и впечатлений, какие дает обстановка, окружающая ребенка. В этом смысле... целесообразнее будет взять именно город. <...> Нередко тот или другой из родителей еще до брака носит в себе то или другое конституциональное или общее заболевание, способное к наследственной передаче и преемственности, или же если и не имеет еще ясно выраженного заболевания, то имеет сам наклонность, восприимчивость к нему, каковые и передает своему потомству. <...> Оба родителя, а матери в особенности, и в частности при обстоятельстве городской жизни, при крайне нецелесообразном складе семейной жизни, не только не обладают цветущим здоровьем, а, почти как общее правило, представляются слабыми, малокровными и, что всего чаще, «нервными». <...>
Хилая, слабая мать, очень вероятно, дарит свет хилым, слабым детям, но... пусть появился ребенок среднего питания, даже и вполне здоровый и крепкий. Можно утверждать, что... с первых же дней его существования начинается воздействие на него всевозможных влияний, крупных и мелких, очевидных и неуловимых. Как дальше растить ребенка? <...> Смеем сказать, что выкармливание ребенка самою матерью — далеко не общее правило, а, напротив, становится все реже и реже и заменяется или кормилицей, или искусственным вскармливанием. <...> Долг каждой женщины, давшей жизнь ребенку, — непременно кормить самой. Отсюда же само собой выясняется наш взгляд относительно вреда, огромного вреда, в огромном большинстве случаев, искусственного кормления, и в особенности суррогатами, под какими бы авторитетами они ни появлялись. Так или иначе, ребенок переживает первый год своего существования. Трудно разобраться в той массе влияний, какие, даже и в этом возрасте, действуют и подготовляют исподволь будущий характер ребенка. Тут влияют и молоко кормилицы, кто бы она ни была, т.е. мать сама или нет, и молоко коровы, в смысле передачи заболеваний, и свет, и жилище ребенка, вся сумма того, что называется уходом за ребенком, и, без сомнения, огромное значение имеют болезни: очевидные или незаметные, но постоянные уклонения от нормы питания дают начало не только тем или другим местным разнообразным заболеваниям кишечника и других органов, но нарушают и общее питание, со всеми его последствиями. (с. 340) Это наиболее, так сказать, популярный, наичастый случай. А множество других?! Иной раз скрываемые намеренно, иной раз ничем сразу не обнаруживающиеся, но медленно накапливающиеся влияния на мозг ребенка, суммируясь, впоследствии рано или поздно дадут себя знать самым печальным образом. Трудно перечислить все такие влияния, но, для примера, укажем хоть на некоторые: небрежный уход за ухом ребенка, ведущий к серьезным часто заболеваниям последнего, в виде, напр[имер], воспаления мозговых оболочек и глухоты, со всеми ее психическими последствиями; неправильный уход за органом зрения, намеренное или ненамеренное, рассчитанное или случайное давание наркотических средств, напр[имер] хотя бы в виде лечения; внезапно или постоянно действующие световые и звуковые раздражения, влияющие на мозг ребенка; наконец, целый ряд ушибов, в частности головки ребенка, иной раз просматриваемых и при самом тщательном уходе и — увы! — сказывающихся случайно, спустя долгое, долгое время. Наконец, ребенок становится на ноги и входит мало-помалу в более тесное и непосредственное, личное соприкосновение с окружающим миром. Какое обширное поле воздействия всевозможных влияний на ребенка! Родители, наиболее заинтересованные в деле, могли бы сделать в этом отношении гораздо больше других, но, по причине обычных у нас индифферентизма и рутины в вопросах воспитания, они не умеют наблюдать, и, по причине невежества своего в детской психологии и этике вообще, если и наблюдают что, делают неверные умозаключения и выводы. <...> Что же касается интеллигентных классов, то здесь всевозможные умствования и попытки так или иначе поставить воспитание детей... можно подвести под следующие два направления: в одном случае хлопочут и стараются вполне искреннейшим образом поставить дело первоначального воспитания, а затем и обучения на строго научную почву, следуя якобы указаниям науки и духу времени. С этою целью молодая неопытная мать берет в руки книгу г. Жука «Мать и дитя» и с полною добросовестностью и рвением начинает растить и пестовать свое детище. Какое внимание к книге как выразительнице науки, сколько забот, хлопот, радости и горя, быть может, прямо лишений, — и какие малые результаты! Ребенок плохо, вяло растет, часто хворает то тем, то другим; приглашаются врачи, начинается лечение; врачи меняются, продолжается лечение, практикуется сугубая гигиена, и все как-то не клеится. Мать в отчаянии; ближайшие виновники, конечно, врачи! Затем мать усматривает причину недобропорядочного поведения ребенка в капризах, жалуется, что он плохо берет грудь, плохо спит, без видимой причины плачет и т.д. (с. 341) Чем дальше в лес, тем больше дров: год за годом, по мере роста ребенка, т.е. по мере ближайшего и личного соприкосновения его со всею окружающей обстановкой, капризы эти становятся больше и больше, выступают резче и резче. <...>
Последствия и выход из такого положения бывают разные. Чаще, по рутине или якобы под прикрытием опять той же науки, ищут и видят причину в унаследовании «такого характера» от кого-либо из родителей или же просто довольствуются фразой «такой уже уродился», и в том и другом случае приступают к воспитательным мероприятиям и воздействиям. Возьмем другой случай: семьи, более интеллигентные и главное более достаточные, по принципу или ради моды приглашающие на семейный совет врача. Начинается отыскивание причин, обыкновенно на почве модных для данной минуты теорий или в кругу ближайших условий жизни, а затем наследственное или врожденное заболевание, или наклонность к нему, или же, наконец, — что еще чаще, — за отсутствием предрасположения и врачи и родители останавливаются на одном, общем диагнозе «это нервный ребенок»; рекомендуются те или другие меры лечения и уходы: водолечение, деревенский воздух, игры, гимнастика, перемена школы и т.п. И обе стороны правы и обе делают свое дело: родители не жалеют ни средств, ни хлопот; врачи — дают свои советы и лечат, но ни те ни другие часто не хотят вникнуть в суть дела, в склад характера ребенка, в его психические особенности, полученные, в самом деле, от рождения или формировавшиеся под впечатлением целой массы, по-видимому, незаметных и ничтожных влияний окружающей обстановки.
Возьмем третий случай, тоже довольно обыденный: ребенок от здоровых родителей и, на первый взгляд (а может быть, и действительно), не представляющий ничего ненормального: здоров, хорошего питания, бодр и весел, но и здесь фигурирует та же собирательная характеристика «капризный ребенок», но с тою разновидностью, что она выражается не в форме плаксивости, общей вялости и апатии или беспричинной, по-видимому, требовательности, а в форме того упрямства, задора, особенной шаловливости, непоседливости, словом, в форме суммы проявлений детского эгоизма, благодаря которой такие дети приобретают в общежитии кличку детей «беспокойных, упрямых, своенравных», таких, с которыми, по выражению воспитателей, «просто никакого сладу нет». С возрастом, по мере осложнения детской жизни все новыми и новыми впечатлениями, которые незаметно, но прочно накопляются в детской душе и подготовляют почву для будущего, эти «капризность» и «нервность» детей не умаляются и не сглаживаются, невзирая ни на какое педагогическое воздействие, а, наоборот, растут и усиливаются, и подготовляют еще горшую будущность. (с. 342) Все разновидности этого типа можно было бы подвести, в смысле внешней характеристики и психики их, — под две следующие группы: в первую войдут, так сказать, дети-сангвиники: здоровые или нет, чаще не столько здоровые, сколько именно «нервные», ажитированные, бойкие обыкновенно, легко впечатлительные, легко восприимчивые, непоседы, шалуны, часто грубияны и озорники; во вторую войдут дети, если можно так сказать, флегматики: это обыкновенно дети вялые, бледные, иногда сыроватые, малоподвижные, далеко не так восприимчивые, как первые, шалуны или нет, но больше с оглядкой, не столько инициаторы и вожаки разных шалостей и затей, сколько стадные участники; и они также сильно раздражительны, но при этом больше упрямы, тупо и пассивно упрямы; и если первые более своевольны, зато вторые более своенравны, туго податливы на какие бы то ни было влияния. Общими признаками для той и другой группы будут следующие: невыдержанность таких детей, беспорядочность как на играх, так и занятиях, отсутствие внешней выправки, легкая податливость их как на хорошее, так и на дурное, слабая сопротивляемость всевозможным влияниям, быстрая возбудимость и, как реакция, такая же быстрая утомляемость; в итоге такие дети, как во внешнем смысле, так и в области нравственных отношений плохо дисциплинируются: «они от рук отбиваются», «с ними слада нет», как говорят и воспитатели, и педагоги. Приглашаются врачи, и очень нередко они констатируют сердечные неврозы {сердцебиение, одышку), клинические судороги в мышцах лица (наичаще глаза, рта), шеи, рук, ног, даже до степени малой хореи (Виттовой пляски), невралгии разных органов и в разных местах тела, очень часто невралгии головы, в форме периодических головных болей; невралгии со стороны кишечника, так называемые «нервные диспепсии», «нервные поносы»; аномалии со стороны половой: недержание мочи, рукоблудие и т.п.; наконец, со стороны всей нервной системы — бессонница, потеря аппетита, истерия, без всякой видимой связи или на подкладке заболевания какого-либо органа. Словом, это «капризные», «нервные», хлопотливые, «трудные» дети! <...>
Другое направление или течение... в наших воспитательных взглядах и приемах... обнаружило себя так:...ни в чем и никаким вмешательством со стороны (и даже меньше всего самих родителей) не должно нарушать детскую свободу, ничем не должно стеснять детскую натуру; что дано ребенку природой, то и есть; естественный отбор сам себя даст знать; во имя принципа борьбы за существование, во имя свободы ребенка, наконец, во имя господства тела над духом — пусть естественные, природные силы и способности ребенка развиваются на свободе, сами за себя говорят и сами себя отстаивают без всяких посторонних давлений (даже отца и матери и хотя бы во имя любви и религии); (с. 343) не нужно ни стеснений, ни какой-либо регламентации; природные силы и сама жизнь, во всей ее сложности и со всеми перипетиями, сделают все нужное: дадут и характер, укажут и истинный путь; естественно, все слабое сойдет со сцены как ненужный тормоз и уступит дорогу сильному и более способному; сила, в широком смысле слова, все лучшее, на подбор, восторжествует. Естественно, что воспитания, в строгом и лучшем смысле этого слова, никакого не было, а господствовала только распущенность и здесь и там, и вверху и внизу, у родителей и воспитателей; явился антагонизм, со многих сторон возмутительный, и создалось противоположение «отцов и детей». Отличительной чертой, между прочим, этого направления, весьма важной в нашем вопросе и для нашей цели, в отличие от первого, выше очерченного... является так называемое «закаливание» и духа и тела, своего рода спартанство, на наш образец. <...> В итоге и при той и при другой системе воспитание, в общем, без сомнения, велось неправильно, и очень нередко, в качестве плода, давало детей «капризных», «нервных», короче сказать, именно «трудных в воспитательном отношении». <...> Посмотрим на обычные, так сказать, типические условия семейной и общественной жизни, окружающей ребенка. <...> Отец — глава семьи — обыкновенно день проводит на службе или в занятиях вообще, а если и дома, то от этого в сущности мало меняется дело, по условиям нашей русской жизни. <...> Случается, что дети почти не знают отца, и все отношения его к детям и детей к нему ограничиваются лишь изредка ласками и соблюдением, с обеих сторон, общепринятых формальностей и обрядностей. <...> Кажется, не будет напраслиной сказать, что у таких интеллигентных отцов не водится никаких определенных ни теоретических, ни выработанных взглядов на воспитание, а большинство придерживается рутины, своего житейского опыта и так или иначе приспособляется к воззрениям и практическим требованиям текущей действительности. <...> Разные тяготы семейной жизни, а в числе их и хлопоты по воспитанию, особенно раннего, первоначального, и духовного и физического, в частности, ложатся по преимуществу, если не всецело, и во всех классах общества, на мать, а не отца. Но и это общее правило очень относительно и требует пояснений. Первый ребенок обыкновенно — все для матери: и забава, и дело; с ним, что называется, носятся. <...> С течением времени, по мере житейской заматерелости и личного опыта, с появлением других детей, рвение падает, розовые мечты и надежды отлетают, и в права свои вступает обыденная житейская проза, со всеми ее невзгодами. (с. 344) В данном случае лучшие матери, не мудрствуя лукаво, не задаваясь никакими книжными или модными теориями воспитания, правда, посвящают все свое время семье и детям, сами выкармливают, сами и в школы готовят, сидят все время дома, но: 1) такие матери почти исключительны, сравнительно редки и чем дальше, тем реже в наши дни; а 2) благодаря целой сумме других, семейных и посторонних, условий в большинстве семей таких цель все же не достигается: дети являются в общем все же плохо воспитанными, а нередко и прямо-таки «трудными в воспитательном отношении», как частная разновидность первых; условия эти: и общий недостаток образования и развития (и общего, и специально-педагогического самой матери), и отсутствие влияния мужчины-отца (именно мужское влияние может сказаться, и очень благоприятно, особенно на мальчиках, по самой натуре и воспитанию мужчин); и отсутствие внутренней дисциплины и порядка в самой семье, иначе сказать, отсутствие воспитательных примеров, фактических образцов в семье, что так важно, в силу принципа: где слова, там и дело; и приниженное или недостаточно почетное положение самой матери-женщины в семье — явление столь обычное в нашей именно русской семье и пр. <...> Возьмем теперь другой случай, гораздо более общий: при тех же недостатках собственного воспитания и образования, при том же положении в обществе, что и в первом случае, мать не считает нужным или не хочет посвящать много времени семье: она вовсе не занимается хозяйством или спустя рукава, что также вредно действует на дочерей, как отсутствие именно мужского влияния и примера со стороны отца — на сыновей; она любит выезжать, любит удовольствия, гостей. <...> Дети почти не видят ни отца, ни матери, между теми и другими нет того, что так особенно дорого и важно в семейной жизни, нет ни интимности, ни искренности, ни уважения с обеих сторон, а устанавливаются отношения или чисто формальные, обязательные, а если и искренние, любовные, — то все же распущенные, не дисциплинированные в лучшем и серьезном смысле нравственной дисциплины. Что же влияет на детей пока, до школы, в семье? Под какими внешними и духовными впечатлениями они живут изо дня в день? Влияет нянька (часто больше и лучше, чем мать, правда), влияет прислуга, общество знакомых, всегда почти в сторону более худшую, чем лучшую (сплошь и рядом таким путем дети посвящаются свободно во всю пошлость и суету, фальшь и неискренность людских отношений); влияет случайно попавшая в руки книжка; наконец — улица в широком смысле слова, со всеми ее житейскими сторонами: и дурными, и хорошими; попадет кое-что и доброе, хорошее, но сколько в то же время и грязи, и пошлости! Пожалуй, для таких детей, в таких семьях, при скудости и пошлости воспитательных впечатлений и улица идет впрок, делает доброе дело. (с. 345) Но разве это правильный ход воспитания? Действительно, один также из больших недостатков нашего детского воспитания, и в интеллигентных классах в особенности, состоит именно в том, что дети мало или почти незнакомы ни с окружающей жизнью, ни с окружающей природой, не знают вовсе своего отечества за пределами своего города или деревни, — но разве городская улица, со всею ее грязью и пошлостью, пополнит этот пробел? Возьмем и еще случай, также нередкий: оба родителя заняты своим делом или бездельем: отец весь день на службе или вне дома, он всегда и везде, на службе и в семье, если можно так выразиться, «чиновник» своего дела, какое бы оно ни было; мать занята удовольствиями или «скучает»; дети — если и не помехи и не тормоз — то и не дело, и не радость: они просто неизбежная необходимость, зачастую вовсе и не желательная, против которой, наконец, принимаются и меры предосторожности. На них или не обращают внимания, и они растут, как им угодно, по воле всяких случайностей, с соблюдением только известного декорума (с лат – приличие, пристойность, — внешнее приличие, благопристойность; обстановка, подобающая положению или должности) и приличий, или, если средства позволяют и «общественное мнение» того требует, сдают их на руки всецело покупных воспитателей и воспитательниц. <...> Эти воспитатели однако пробуют сделать кое-что, сообразно со вкусом родителей и требованием моды: дети в их руках становятся предметом экспериментов различных воспитательных систем; над ними пробуются и практикуются те или другие приемы; их ум и характер дисциплинируются на разные лады, а именно: то по системе Фрёбеля со всеми ее тонкостями и пошлостями, то ум и тело ребенка дрессируются якобы на спартанский лад, тело «закаляется», почти исключительно холодом, буквально холодом, а ум если и не бездействует, то ему представляется полная свобода действия: ребенок делает и учится только тому, что ему нравится, там, где якобы проявляются естественные, природные способности и наклонности его. Словом, в конце концов, какой бы мы ни взяли случай из выше намеченных, общий склад, характер жизни семейной тот же: остается та же нескладица и беспорядок домашнего образа жизни, то же отсутствие прочного семейного начала и авторитета в семье, то же отсутствие внутренней дисциплины во взаимных отношениях членов семьи. Есть же, стало быть, какие-нибудь общие, основные причины того, что, невзирая на те или другие разности и отличия в семье, в ту или другую сторону, благоприятные или неблагоприятные, крупные или мелкие, — все же общий фон картины тот же, и последствия те же: все те же «дети, трудные в воспитательном отношении». <...> Исключительных причин не касаемся вовсе, они могут быть и не быть, а общие, основные, имеем и укажем на них по мере нашего понимания и личного опыта. (с. 346) 1. Отсутствие в рассматриваемой нами семье, типической, средней, интеллигентной, религиозного начала, религиозного воспитания. <...> 2. По отношению к этической стороне мы наблюдаем в таких семьях, во всем ее составе, заметное отсутствие правильных нравственных отношений, основанных на взаимной любви, доверии и уважении; нет нравственного режима со стороны старших и со стороны всех членов семьи — нет ни устойчивости, ни взаимного доверия в отношениях, — нет, словом сказать, всего того, что составляет хорошую, добрую семью и что дает право сказать, что в названном нами классе общества и в рассматриваемой нами семье — нет, строго говоря и в указанном нами смысле, — нет семьи! Отношение между мужем и женой, отцом и матерью, друг к другу, не согретое тою сердечностью и уважением друг к другу, которые дают всегда тон семье, авторитета в такой семье — нет, он отсутствует; отношения к детям и обратно могут быть и не холодными, но при всех очерченных условиях, — они непрочны, шатки и неопределенны; вместо авторитета нередко господствует деспотизм, явный или прикрытый или же бестолковое своеволие с той или другой стороны, влекущее в свою 3. При всех изложенных условиях нашего воспитания, очевидно, у нас нет каких-либо твердых, определенных взглядов на задачи воспитания ребенка: его ума, воли и чувства, — а потому нет и определенных приемов воздействия: ни общевоспитательных, ни, в частности, педагогических. <...> Можно подметить и установить два преобладающих, ходячих воззрения. По одному из них ребенок родился свободным от всяких наличных, врожденных или унаследованных, предрасположенных особенностей и наклонностей психических вообще: душа его... белая доска, как принято выражаться, на которой впоследствии воспитатели напишут все, что им вздумается: они сделают его умным или глупым, злым или добрым, способным или неспособным, твердым волей, а может быть, и слабым. И таким образом, с этой точки зрения, почти с первых же шагов мало-мальски самостоятельного существования ребенка начинают воспитывать его и душу, и тело. Никакие особенности детской природы и данного именно ребенка, никакие уклонения в ту или другую сторону, + или —, все, что могло бы составить впоследствии индивидуальность ребенка, не принимаются во внимание, почти или же вовсе игнорируются. По другому воззрению (мы их характеризуем, конечно, в самых общих штрихах) ребенок родится непременно со своей определенной, индивидуальной, физиономиею, с унаследованными или врожденными (кстати заметим: как в области физической природы ребенка, так и духовной наследственность и врожденность не одно и то же, далеко не тождественное)...(с. 347) или имеющими развиться впоследствии особенностями и наклонностями, способностями и вкусами, отыскание которых и разработка которых и составляет задачу воспитания и педагогики. <...> Обыкновенно в первые годы жизни ребенка внимание воспитателей сосредоточивается на физическом развитии, и в этом смысле при правильном, толковом понимании требований детской гигиены совокупными усилиями родителей и врачей может быть сделано многое на пользу ребенка, но это в лучшем случае; чаще же пересаливают, даже с первых шагов существования ребенка. <...> С возрастом ребенка гигиена духа и тела становится энергичнее и иногда практикуется с поразительными упрямством и прямолинейностью; кормят, одевают, забавляют ребенка по книжке (разумеем книжку и в буквальном, тесном смысле слова и в переносном, в смысле ходячих в публике воспитательных взглядов); ум и чувство ребенка воспитываются иногда намеренно избранными забавами, игрушками, книжками; делается определенный подбор детского общества; если открываются действительно или предполагаются существующими те и др[угие] художественные, эстетические таланты и наклонности, очень часто мнимые или отвечающие существующей «моде» на такие таланты, такая дрессировка, ломка ума, чувства и воли ребенка усиливается и нередко доходит до истинной пытки и каторги для несчастного ребенка: вдруг, как-то разом открывается словно эпидемия на музыку, рисование, появляются разом музыканты, художники. И как нередко все это проделывается искренно, по ложно понимаемым благожеланиям, не жалеется ни средств, ни усилий. А между тем, минуя всякие воспитательные теории и взгляды, невзирая ни на какие педагогические системы и приемы, окружающая жизнь, во всей ее совокупности сама по себе, со всеми светлыми и темными сторонами ее, и всего сильнее и непосредственнее, а потому и убедительнее, сама семейная жизнь делают свое дело так или иначе, к лучшему или худшему влияют и формируют будущего человека — гражданина: его ум, и волю, и чувство. <...> Ребенок родится на свет не как какое-нибудь бессмысленное, бесформенное в духовном отношении существо, не как какой-нибудь кусок мозга или нервного вещества, с которым можно впоследствии распорядиться, как угодно родителям и воспитателям, -ас теми или другими определенными наклонностями и способностями (может быть, и талантами), с теми или другими предрасположениями, наследственными или врожденными, словом, с таким собственным складом его нервной системы, его духа и тела, с тою искрою Божьею на душе, которые, — все это вместе взятое — и дают ему право на индивидуальность, на звание разумного существа. Проявятся ли все эти данные дары природы или нет? И как именно они проявятся впоследствии, в форме тех или других представлений со стороны ума, тех или других чувствований и эмоций со стороны чувства, тех или других движений и импульсов со стороны воли? (с. 348) Все это дело будущего воспитания: семьи, школы, жизни. Истина будет и здесь посредине: не следует насиловать природу ребенка, искать то, чего нет, переоценивать то, что есть, но не следует также отдаваться всецело течению обстоятельств, полагаться исключительно на силы ребенка, пустить его на свободу, оставить без помощи и руководства, нельзя не споспешествовать тому, чему следует, и не затормозить то, чего не следует. Такова, схематически говоря, общая формула задачи воспитания и педагогики. <...> При наличии и нормальном состоянии... органов чувств или отсутствии или дефектах того или другого из них (а такое отсутствие или дефекты, наследственные или нет, органические или приобретенные, существенно влияют на воспитание и развитие ребенка, как выше говорили) на ребенка тотчас же и постепенно, все более и более, начинает действовать целая масса влияний, не поддающихся ни мере, ни определению, начиная буквально-таки с первого взгляда ребенка: мать или кормилица, помимо смутного, неопределенного влияния внешней обстановки, суть ближайшие проводники этих впечатлений. Затем впечатления эти... сперва накопляются, потом суммируются все более и более: свет комнаты, тот или другой достигающий звук, всякое новое лицо в поле зрения ребенка, окружающие предметы, игрушки — все оставляет свой след, слабый или сильный. По-видимому, сильнее всего первое время реагирует все окружающее на чувство ребенка; при нормальном, здоровом состоянии этого чувства, центра чувствилища, так сказать, получается состояние покоя, довольства, и наоборот. И так дальше и с возрастом. Сознание ребенка, будущий ум его также подвергаются постоянным и разнообразным испытаниям: каждый окружающий предмет, каждый случившийся факт оставляют свой след, хотя бы и временный, случайный, непрочный (а нередко и очень глубокий), а впоследствии, в период сознательной речи, слово как форма выражения духа со стороны самого ребенка и со стороны окружающих становится могущественнейшим проводником всевозможных впечатлений в сознании ребенка: ласковое или грубое слово матери или няньки, сказка няньки, все слышимое кругом, разговоры окружающих, первая иногда попавшаяся книжка — все в большей или меньшей мере оставляет свой след в сознании ребенка, а случается, что запечатлевается и на всю жизнь. Воля ребенка как форма проявления начинающегося сознания, мысли и чувства, как реактив на них, — также мало-помалу дает себя знать: ребенок хочет того, а не другого, делает то, а не это, настаивает, плачет, кричит, сердится, — и мы его часто не понимаем, — и, по неразумению или невниманию, относим все это к его болезненности, (с. 349) а еще чаще — к его «нервности» и «капризности», а случаи или поводы к такой капризности или нервности могут быть многочисленные и постоянные. <...> Пока они очень малы — они плаксивы, раздражительны, требуют то то, то другое, няньки и мамки спешат удовлетворить их желания, врачи отыскивают болезни и лечат: назначаются порошки, микстура и ванны. С возрастом они делаются еще несноснее: слоняются целые дни из угла в угол, себе не находят места и другим не дают покоя: им покупают всевозможные игрушки, которые им, естественно, скоро надоедают, и они их бросают и ломают, удовлетворивши первое впечатление, то, что мы называем «капризом» минуты; та же история повторяется и с книжками: ни назидательные, ни иллюстративные — ничто их подолгу не занимает; если ребенок живой, впечатлительный по темпераменту, он становится шумлив, бестолково шаловлив, неистощим на всевозможные проказы и проделки, груб и дерзок с окружающими, если он, наоборот, вялый по темпераменту, он — «нюня», вечно ноет, всем недоволен, не любит общества сверстников, и сам ни к чему не может пристроиться. <...> Они производят тяжелые, неприятные впечатления и на своих домашних, и на окружающих: они действительно «нервны», «капризны» или становятся таковыми; правда, их не знают, как и чем занять, куда пристроить...; отцы и матери просто приходят в отчаяние, падают духом, иной раз просто-таки клянут день их рождения; наемные воспитатели... кладут на них свои силы и знания, теряются, выбиваются из сил и отказываются, наконец, или, заручившись терпением, выносят все и хлопочут только о внешнем благоприличии и приспособляются ко вкусам нанимателей. <...> Иногда страдают много и мучаются сильно бедные матери, та категория их... которая любит детей своих искренно, посвящает им всецело почти [все] свое время и труд. <...>. И опять призываются на совет и подмогу врачи или специалисты-педагоги:...открываются какие-нибудь заболевания или расположение к ним, и иногда очень серьезные: мигрени, малокровие, разные невралгии и пр[очее], — всего чаще виновной является неврастения. Назначаются: лечения, массажи, гимнастика, холодные ванны, прогулки, детские сады, деревня... и, наконец... — удаление из семьи ребенка. <...> Но вот наступает школьный возраст, школьный период, и волнение, заботы, тревоги родителей и воспитателей доходят до максимума. <...> Дети собираются разного возраста, разных общественных положений, разных способностей и подготовки, воспитанные и невоспитанные, иногда в корень испорченные, развращенные уже дома, в семье — и все это в куче. <...> Ребенок попадает в обширную область разнообразных и своеобразных педагогических воздействий. (с.350) Здесь выступают на сцену одновременно два влияния — семьи и школы, во имя успехов одной и той же общей, великой задачи. По-видимому, оба они должны были бы идти рядом, дружно, в прочном, тесном и искреннем союзе с обеих сторон, но, может быть, то или другое из них окажется превалирующим, временно или постоянно. Все будет зависеть от характера самих по себе школы и семьи, по существу, от их дальнейших отношений. <...> Мы думаем: если семья сама, а затем элементарная школа (вообще первоначальное обучение) искалечили уже ранее детей, испортили их нравственность и то, что называется «забили» их головы, — то сомнительно, чтобы и дальнейшая школа поправила дело и даже что-либо сделала; но это справедливо для «запущенных» случаев, при крайнем положении дела. Наши же «дети», трудные только в воспитательном отношении, а не пропащие, не потерянные, совсем не то: зло еще нестойко, не пустило еще глубоких корней в детской душе, и надежды, упования, и даже требования со стороны общества и родителей имеют полный rais on d' etre своего существования. С другой стороны, если ни в семье, ни в школе элементарной ранее не успели еще определить способности ребенка... или каких-либо духовных аномалий, мешающих воспитанию... или об них никто не позаботился и их просмотрели, — то, во всяком уже случае, в дальнейшей школе, с возрастом ребенка, на практике дела, путем опыта, наблюдения и сравнения господам педагогам дана полная возможность в большей или меньшей степени внимательно присмотреться к каждому ребенку, изучить физиономию его со всех сторон, подметить его личные особенности, достоинства и недостатки, — словом, установить его школьную индивидуальность, дать ей должное место и оценку. <...> Что такое «дух школы»? Это такой строй школы, внутренний, бытовой, это такой характер взаимных отношений воспитывающих и воспитываемых, обучающих и обучаемых, такое единение в целях и средствах, которые коренятся в прошлом данного заведения, истории его, то, что по справедливости называется традициями заведения; то, что дает ему репутацию, иногда славу в прошлом, силу, значение и уважение — в настоящем, то, наконец, что составит предмет подражания и гордости в будущем, — словом то, что кладет особенную печать на заведение, в отличие от других....Без сомнения, этот «дух» заведения, его направление могут быть также характеризованы и со стороны отрицательных, темных... нежелательных. <...> Мы хорошо понимаем, что одна школа, какая бы она ни была, сама по себе, без заложенного фундамента семьею и без дальнейшей поддержки ее, мало что сделает, но мы и не требуем этого, невозможного, а желали бы только, чтобы школа продолжала начатое, укрепляла его и шла рука об руку с семьей. <...>(с. 351)
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-01-19; просмотров: 116; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 34.228.168.200 (0.151 с.) |