О пострижении преподобнаго ученика его Касияна.

Близъ же бе пустыни святаго живый челокек некий имянемъ Констяньтинъ сынъ Димитриевъ, рода честна и богата. Сеи принесе имения немало къ преподобному Стефану на строение монастыря, и братии милостыню доволну подаде, и молитъ преподобнаго, еже облещи его во иноческая. Стефанъ же поучивъ его, рече выну имети страхъ Божий пред очима своима и не презирати убогихъ, не превозноситися во своемъ видении, быти во смиреннеи мысли, не стужати въ скорбехъ, но всемъ умомъ приимати напасти, о приходящихъ бедахъ не жалитися. И тако поучивъ его, и облече во иноческая и нарече имя ему Касьянъ. И дастъ его ученику своему прежепомянутому священноиноку Григорию, яко совершену сущу в добродетелехъ, да наставитъ его иноческому житию.

Касьян же, елико виде отца своего творяща, и тщашеся вся та собою исправити. Блаженному же Стефану обычаи бе по соверьшении церковнаго славословия и по своемъ обычномъ правиле ходити по пустыни, сещи лес, и полити, и отребляти всегда. Такоже и Григорие, и Касиянъ всегда с нимъ творяще и милостиню доволну подаваху убогимъ. И тако Божиею благодатию составиша монастырь.

Мнози же от окрестныхъ градовъ и весей прихожаху во монастырь и милостыню подаваху и вся, яже на потребу Стефану и сущим с нимъ братиямъ, благословения и молитвы от нихъ приемлюще, отхожаху в домы своя. И нитакоже возможе «градъ укрытися верху горя стоя, ниже светилникъ в темне месте» (Мф 5:14-15), велика бо слава о немъ повсюду прохожаше. И тако посылаетъ к нему благоверныи самодержецъ и великий князь Димитрие милостыню доволну и книги своя, да приидетъ к нему на Москву. Стефан же вниде в молитвеныи храмъ и созываетъ братию, и совершивъ молебная, и вручаетъ паству духовнаго стада пасти преже помянутому блаженному Григорию, Касияну же келарную службу. Сия бо якоже голубие под крилома его воспитани быша духовною пищею учения. Самъ же сотворивъ молитву, и братию благословивъ, и поучивъ, и давъ миръ о Христе и целование, и пойде в путь свой.

По мале же паки прииде в Махрищский монастырь. Братия же пришествие преподобнаго Стефана слышаху, скоро течаху на сретение отца, радости многия исполняхуся и обычное поклоняние до земли сотворяютъ, молитвы и благословения от него сподобляются. Овы убо руце облобызающе отцу, овии же ризамъ касающеся, инии же преди течаху, хотяще зрети нань, вси убо вкупе радующеся славяху Бога. Стефанъ же мало дней пребысть в монастыри. Потом же отходитъ в пресловущии градъ Москву и от пресвященнаго митрополита Алексия благословение приимъ, такоже и от самодержца великаго князя Димитрия с великою честию и дароношениемъ приемлется.

Тои же благоверныи князь великии Димитрие имея в сердцы страхъ Божии, добре расматряя и правя скипетро царствия своего, Божия церкви украшая и монастыри устрояя, священническии же чинъ и иноче любляше и велию честь воздая. Стефану же и еже от него поставленым монастыремъ, братиям милостыню подавая, нивы же и угодия, удолия и езера на препитание мнихомъ, игумену же Стефану повеле, да жительствуетъ в Махрищском монастыре, егоже преже постави.

Чюдо 1-е о Гавриле

Бысть же в лета 7032-го в веси онои преди помянутеи Авнезе человек некии имянемъ Гаврилъ на томъ месте, идеже ныне монастырь стоит, посече лесъ и многа древеса, яко ту селитву себе сотворит. Егда убо сему бывшу лесу посечену и иссохшу и тако хврастие оно огнемъ запаливъ тои Гаврилъ, всему же хврастию окрест места оного, идеже святии лежаху, згоревшу, и, аже на томъ месте, идеже бысть древле цекрви и мощи святыхъ, ту хврастие от огня весма неопалимо пребываше.

Тои же Гаврил собираше множество хврастия и сотвори грамаду велию и запалити начинаше толико, яко онъ убо, елико запаляше, тогда бо паче грамада угасаше. Егда же нощи приспевши, отходитъ тои Гаврилъ на ложе свое опочивати. Во утрии же пришедъ и виде грамаду разметану и удивлься, не разумеяше, что хощетъ убо быти, но тако отребивъ и оставшая хврастия, и раломъ взоравъ, и нивы насеявше, и храмины себе постави близъ места оного. Не по мнозе же времени паки иньде отходитъ жити той Гаврилъ и во свое место оставляетъ жительствовати некоего человека имянем Феодора. Живущу же тому Феодору на ономъ месте неколико время, абие виде по вся нощи, и вечери, и утро свеща горяща, идеже мощи святыхъ лежаху.

На мнозе же сему бывающу, начатъ Феодор той дивитися сему, мняше бо привидение и мечтание хощетъ быти или сокоровищу некоему ту быти сокровену от древнихъ неверныхъ человекъ. Сице бо есть сему обычаи быти. Феодоръ же той удивися велми тому чюдеси и, от всехъ своихъ ему нощию отшедшу, и начатъ копати землю на ономъ месте, идеже свеща являхуся. Егда же окопавшу ему, обрете ту два гроба, убояся зело и паки покры ихъ землею.

И иде в домъ свой, и возлеже на одръ свой, да почиетъ. Спящу же ему, да явися во сне мужъ средним возрастомъ, русъ власы, широку имея браду, священническая ризы нося, глагола: «Иди днесь, Феодоре, в надлежащу весь близъ наю ко церкви святыя живоначалныя Троица, ко игумену Мисайлу и приставнику благовернаго князя Симеона Ивану по реклому Рылу. И во вторую неделю иди ко церкви святаго Николы священнику Ерофею и приставнику благовернаго князя <нрзб> Ивану же имянемъ. И в третию неделю иди ко церкви святаго пророка Ильи, такоже священнику Никите и всемъ людемъ онехъ церквей и рцы имъ, да поставятъ церковь надъ нами святаго великомученика Христова Георгия, иже бе и прежде была пришествия безбожныхъ татаръ». Феодору же вопросивше о имени его: «Кто ты еси, Господи, повеждь ми имя свое». Той же Григория себе поведа именемъ. И абие Феодоръ возбнувъ от сна в себе, велми глаголя, что убо хощет быти сие. Размышляше же видение в трие недели ити поведати трема церквамъ и людемъ сего ради, яко растояние некое местное имутъ далече негде оны церкви межу собою и обычай есть селяномъ и земледельцемъ в неделю приходити ко церкви. В прочая же дни всея седмица на обычное свое дело в домохъ своихъ упражнятися.

По сихъ же Феодору, якоже речеся, шедшу и поведавшу онема священникома и людемъ всемъ, ониже не яша веры ему. Прежде помянутыи же князи господие веси оноя князь Симеонъ и Петръ, в то время не бе ихъ въ домохъ своихъ. Посихъ же приидоша, и поведано имъ бысть сие. Князи же Петръ и Симеон идяста тамо, идеже святии лежаху, и повелеша предъ собою копати землю Феодору оному. И видеша князи такоже два гроба целы и нерушимы. Во гробехъ же убояхся смотрити и паки повелеша покрыти землею и пети над ними молебная иереови. Сами же отидоша в домы своя, и паки оба князи они Симеонъ и Петръ отидоша противо поганыхъ на брань.

Потом же явишася во сне прежепомянутому Ивану Рылу приставнику княжу два мужа, то же слово рекоста ему, якоже и Феодору прежде глаголано бысть, яко «триехъ онехъ церквей люди вкупе поставят церковь над нами, не можемъ на месте пусте пребывати», рекуще. Той же Иванъ отвеща имъ глаголя: «Господие мои, како можемъ сие дело сотворити, понеже господие наши князии не суть в домохъ своихъ. Мы же кроме ихъ повеления ничтоже можемъ сотворити». Она же рекоста ему: «Аще сего не сотворите, то поне малу кущу сотворите над гробы нашими и, освятивше водою, и покропите место окрестъ наю. Верую, яко не имать Богъ оставити места сего, но имать ту монастырь. Прежде бо, егда ту лесъ бяше, тогда волцы, и лисицы, и инии зверие жилище имеяху. И сего ради освятивше воду, покропите место».

Иванъ же возбнувше от сна и удивлеся вельми, по сихже виденое ко ни во что же положиша и забывъ, и тако начаша ему очи зелне болети, на многа времена до толика, яко весма ему немощи и возрети очима своима. И едва прииде ему во умъ, еже о поставлении гробницы и еже священными речено отцема к нему. И абие повеле вести себе ко игумену Мисаилу святыя живоначальныя Троица и поведа ему, еже прежде явльшееся ему видение святыхъ и еже о поставлении гробницы и освященнии, и кроплении святыя воды все по ряду. Игумену же Мисайлу тому тогда вельми глава боляше зело на много время, но обаче повелеваетъ людемъ поставити гробницу над мощьми святыхъ. Единем же днемъ поставлене бывше от гробницы и того же дне отверзошася очи Иваннови и бе от дни неделя в той день.

Во вторую же неделю игуменъ Мисаил, святивъ воду и кропивъ гробницу над мощми святыхъ и окрест гробницы, якоже бысть ему сказано от Иванна явльшееся во сне, таже по семъ по отшедъ в домъ свой и иде во свою келию. И ни ястъ, ни пиетъ в той день ради бывшия ему зелныя болезни главы его. Но тако пришедъ возлеже на одръ свой и успе. Спящу же ему, и се предста ему мужъ во мнишескомъ чину одеянъ, высокъ возрастомъ, русъ власы, скудну имея браду. Имяше же в рукахъ своихъ блюдо со святою водою. И глагола ему: «Болезнуеши, Мисаиле?» Онже отвеща: «Ей, господи мой, болю, никтоже поможетъ ми». Святый же рече ему: «Исцеляетъ тя святый великомученикъ Христовъ Геории и преподобныи Григорие. Игумен же вопросивше его: «Ты кто еси, господи мой?» Он же Касияна рече имя быти, «клевретъ оного Григория, придох, -- рече, -- посетити себе». И нача его кропити святою водою, иже бе в руце его, и повеле ему сняти скуфью со главы своея, и возлия на главу его святую воду. И Мисаилъ же, содрогнувся и возбнувъ от сна и бысть здравъ, яко николиже болевъ, воздавъ славу Богу, прославльше святыя угодники его.