Успенский собор в Кремле. Конец XV в

Калите. Летописец сообщает, что инициатива строительства принад­лежала митрополиту Филиппу, кото­рый взялся за организацию работ и сбор средств. Возглавили строитель­ство мастера Кривцов и Мышкин. По своим размерам будущий собор дол­жен был превосходить все существо­вавшие тогда церкви Северо-Вос­точной Руси. Строительство велось без задержек, и спустя два года пос­ле начала работ стены храма уже бы­ли почти готовы. Но произошла ка­тастрофа. Ночью 20 мая 1474 г. неожиданно рухнула северная стена доведённого до сводов здания.

Существовало несколько версий о причине катастрофы. Сохранилось известие, что собор разрушился из-за землетрясения. Автор московской летописи отметил, что зодчие не­удачно провели внутри стены лест­ницу и тем ослабили всю конструк­цию. Псковские мастера, вызванные специально для выяснения причин произошедшего, упрекали строите­лей за то, что известь они «житко растворяху, ино не кле-евито»... Од­нако была и более серьёзная причи­на: за годы монголо-татарского ига русские мастера утратили многие на­выки, позволявшие им в прошлом возводить большие и красивые зда­ния. После нашествия Батыя строи­тельство из камня на Руси практиче­ски прекратилось на несколько десятилетий. Многих зодчих увели в Орду. Возрождаться каменное зод­чество стало лишь в конце XIII а, но качество строительства, видимо, бы­ло невысоким. Каменные соборы, сооружавшиеся в Кремле в 1325— 1340 гг. при Иване Калите, уже через полтора столетия полностью обвет­шали. Не случайно и то, что в каче­стве «экспертов» Иван III выбрал псковских мастеров: они имели воз­можность учиться у «немець», а по­тому весьма искусно возводили ка­менные здания. Но и псковичи не взялись за строительство Успенско­го собора: вероятно, сочли задачу слишком сложной.

После падения стены заботу о продолжении строительства взял на себя великий князь. Первым делом

ему предстояло найти новых зодчих. Выбор его, не без совета Софьи Палеолог, второй жены, долгие годы жившей в Риме, остановился на итальянских архитекторах. Отправ­ленному в Венецию в том же 1474 г. послу Семёну Толбузину Иван III по­ручил отыскать хорошего мастера-«камнесечца». Менее чем через год такой мастер приехал в Москву. Это был Альберти Фиораванти из Бо­лоньи, прозванный на Руси Ари­стотелем.

Аристотель Фиораванти к тому времени уже приобрёл известность своими постройками в Италии и Венгрии. Как и многие художники эпохи Возрождения, он обладал не одним, а сразу несколькими талан­тами: Фиораванти мог строить собо­ры, дворцы, крепостные сооружения и каналы, лить колокола и пушки, чеканить монеты и печати. Был он и хорошим артиллеристом. Разно­образные дарования ему пригоди­лись и на Руси, но главным делом итальянского мастера стало возведе­ние Успенского собора. За работу зодчий взялся без промедления. Уже через несколько дней после приез­да в Москву он приступил к разру­шению остатков рухнувшего собора, используя для этого хитроумные тараны, чем немало поразил моск­вичей. Даже летописец, обычно да­лёкий от подобных подробностей, скрупулёзно отмечал все техниче­ские новинки, увиденные им на строительной площадке. Стро­ительство велось «въ кружало да въ правило» (т. е. с помощью циркуля и линейки). Известь, замешенная по рецепту Аристотеля, отличалась осо­бенной крепостью. Блоки белого камня, из которых складывали со­бор, соединяли железными «скрепа­ми». Для подъёма тяжестей на высо­ту использовали лебёдки. Русские мастера, работавшие вместе с Ари­стотелем, подмечали и многие дру­гие секреты знаменитого мастера.

Через четыре года, в 1479 г., строительство было завершено. На центральной площади Московского Кремля поднялся величественный белоснежный собор, напоминавший

Успенский собор

В Кремле. Конец XV в.

храмы Владимиро-Суздальской Руси XII в. Его высокие гладкие стены, расчленённые на широкие верти­кальные лопатки, украшал наряд­ный пояс из небольших колонок и арочек. В два яруса располагались узкие щелевидные окна. Входы в собор обрамляли живописные пор­талы. К его восточной степе в соот­ветствии с канонами устройства православного храма примыкали пять алтарных апсид — полукруглых выступов. Венчали стены полукру­жия закомар. Над ними возвышалось мощное пятиглавие. Слюды храма опирались на шесть стройных стол­бов — два квадратных, поставлен­ных у входа в алтарь, и четыре круг­лых. И снаружи, и изнутри собор выглядел удивительно монолитным: «яко един камень», по точному заме­чанию одного из современников. Впечатляли и размеры храма. Его спокойная мощь как нельзя лучше соответствовала замыслу великого князя, пожелавшего создать в своей