Моментальная фотография одного чуда

Линотипы прежних времён имеют редкую особенность являть с крайней степенью ясности абсолютную истину. Как говорится, газета – это физическая правда. В наше время, если некая истина опубликована на первой полосе газеты, то уже никто не сомневается в её полной истинности. Одна известная дама из высшего света Кали подарила Матерям монастыря Доброго Пастыря, маленький образ Девы Фатимской 3, которая на тот момент времени считалась самой чудодейственной из всех святых.

«Добродетельные женщины - сообщает газетная хроника – исполнили гимны и песнопения, и со всем персоналом своего учреждения – затворницами и опекаемыми детьми – открыли врата Дома Божьего, дабы поприветствовать Матерь Божью. Они приготовили по этому случаю носилки для торжественной процессии для того, чтобы внести образ в алтарь часовни. Когда образ был внесён в крытые галереи монастыря Доброго Пастыря, на волю выпустили 3 голубей – двух своих и одного, взятого из соседнего дома – и усыпали цветами пол в честь Нашей Сеньоры Фатимской.

И тут случилось то, что 3 голубя, будучи уже на свободе, вдруг быстро устремились к благословенному образу и уселись над ним, повторяя то чудо, которое уже превратилось в событие, часто имевшее место, когда голуби садятся в ногах божественного образа…».

Далее хроникёр возвышает своё небесное слово до экстаза: «Что же сверхъестественное подействовало, что повлияло на этих птиц небесных, символ чистоты, что они составили сопровождение или охрану здесь, в Кали, как до этого уже было в Боготе, в Медельине, в Иерихоне, случаи, имевшие место и у нас в стране, и в США, и в Европе, по всему свету, которые никак не могут быть объяснены человеческим разумением…».

Три небесные птицы, белые, словно снег или солнечный свет, неразложенный на широкий спектр цветов, со своими клювиками сернистого цвета, и своими лапками, покрытыми перьями, упокоили свой полёт и завершили свой путь над алтарём из цветов перед Богоматерью где-то между 3 и 5 ноября. А до этого, 27 сентября, Отцы Отечества стреляли своими речами и оружием из священной ограды Парламента против всей страны; 22 октября ютящиеся в старых дворах большого Дома Либералов в Кали беженцы с севера департамента Валье полагали, - и так об этом они заявили прессе – что в Кали они, по крайней мере, будут жить в мире, поскольку они верят, что находятся здесь в сообществе христиан.

К 6 ч. вечера из контор частных сыщиков, расположенных в двух кварталах от Дома Либералов, вышли люди; вышли группами по 3-4 человека, вышли со своими сомбреро, натянутыми на уши, и платками, повязанными на шее, они завернули за угол, и во мгновении ока оказались у выхода из Дома Либералов, и стали безжалостно стрелять в огромную толпу, которая как раз в этот момент слушала речь одного из руководителей либералов. Мгновенное удивление без времени на то, чтобы понять, в чём же дело. Какие-либо вопросы были просто невозможны. Единственное, что оставалось этому множеству людей, охваченному паникой, - это как-то побыстрей рассеяться. Многие люди попытались бежать по ограде двора в поиске соседних дворов, но с руками, хватавшими воздух, быстро падали, их тела падали под выстрелами.

Обезумевшие люди, одинокие перед лицом огромного страха смерти, – самое ужасное одиночество, которое может испытывать человек – беззащитные, скованные парализующим ноги страхом, без оружия, – они бежали со своих участков земли, поскольку не имели его для самозащиты – не оказали сопротивления и на этот раз, смирившись, падали, как перезревшие плоды, листья под дуновением ветра, падали, не понимая того, что происходит; сгибаясь, хватаясь руками за живот, делая невероятные усилия, чтобы не расстаться с жизнью, падали с широко раскрытыми глазами, глядящими в вечность, долгий и тёмный переход в мир иной; глядя на тех людей, которые не содрогались от ужаса, наоборот, получали удовольствие, и не прекращая стрелять, мастерски перезаряжали своё оружие, а затем снова метко разряжали его; они падали, как будто кто-то протыкал их тела, и из них выходил воздух, а на землю опускались уже сдувшиеся тела. Женщины молили небо о чуде своими жалобными голосами и оборванными молитвами. Настала ночь, которая застала уже финальную картину. После наступило утро с неким замешательством по поводу 22 убитых и более 40 раненных.

В прессе появилась официальная версия губернатора департамента Валье, Николаса Борреро Олано, где беззастенчиво утверждалось следующее: «Данное событие произошло после того, как «банда» либералов напала на казармы полиции…». 28 октября упомянутый губернатор пригласил местных «капитанов» экономики на встречу, «дабы обсудить необходимость создания корпуса собственной полиции, оплачиваемой и снабжаемой ими, и разрешил на этой же встрече создание охраны за счёт их средств, который имел бы полную поддержку власти и мог бы действовать от её имени».

Газета «Эль Диарио дель Пасифико», собственность семейства местного губернатора, направила одного из своих фотографов для того, чтобы он в порыве профессионального вдохновения сделал снимки, нет, нет, не более чем 200 следов пуль, выпущенных из оружия разного калибра, которые были насчитаны на стенах Дома Либералов, а убедительных доказательств очередного чуда Девы Фатимской. Фотограф «сумел создать впечатляющую образную серию кадров, которые мы представляем Вашему вниманию, - на первой полосе, разумеется, - в которой можно видеть и кадр с 3 голубями, один из которых расположился у подножья образа, а остальные два – над ним…».

Далее эмоционально заявлено о том, «что удивительно, что ни один из этих 3 голубей не пугался вспышек магния…».

Чудо, простое религиозное событие муниципального уровня – можно ли это определить как-то иначе? – выросло вследствие религиозного пыла, который возбудил образ Девы Фатимской уже в гипсовом исполнении, в грандиозное паломничество во всём департаменте Валье: «Образ, который триумфально шествует по всем районам департамента, творя великое и удивительное чудо мгновенного преображения во всех людях…».

«Наша Сеньора Фатимская вышла из церкви Мерседес в Сарсале, - сообщает хроника – и проследовала до железнодорожной станции, где в первые часы полудня начала собираться огромная толпа людей, которые желали попрощаться с бесценным образом. Энтузиазм и радость от её посещения быстро обратились в скорбь, когда образ был помещён на последнюю платформу состава, который направлялся в Тулуу. Сотни глаз наполнились слезами; правительственные силы, расквартированные в городе – армия и полиция – отдали воинские почести Деве, в то время как проникновенный хор пел красивейшую песню прощания: «Позволь мне вновь припасть к ногам твоим…».

Страх, неуверенность человека, который ищет опору в иных духовных силах для того, чтобы не чувствовать себя окончательно потерянным, отвергнутым десницей Божьей. Потусторонний мир неба помещает он в своё тело. Нет грозовых облаков, идея, которая пребывает в нём, выше облаков. В день визита Девы Фатимской шёл дождь.

Один из свидетелей событий, имевших место в Центральной Кордильере, так описывал ситуацию несколько лет спустя после посещения Девой Фатимской Тулуы: «Кондор» был организатором массовых убийств в Сейлане, Бетании, Ла Марине и всех этих ужасных убийств и здесь тоже, – в Тулуе – прибыли машины, и Леон Мария вооружил своих людей тем оружием, которое они получали из того, что именовали Домом Священника, это был дом падре Франко, но в то время это были казармы полиции. Оттуда шло оружие для всего этого сброда. Из Дома Священника шло оружие для организации массовых убийств в Сейлане, Ла Марине, Бетании, многих других местах. Армия и полиция – вот кто вооружал «птиц», и об этом знали все…».

«Кондор», Леон Мария Лосано, который чувствовал глубокую привязанность и обожание со стороны своей жены Агрипины, своей дочери и своей собаки Тати, с жестокостью, которую всегда выдавал его резкий голос, шедший, казалось, из самого живота, согласно «Эль Чимбиле» (Летучей Мыши), который его близко знал, не убил ни единого христианина собственными руками. Но зато его голова была пушкой, пахнувшей порохом, когда он отдавал приказы. Самолично он убил только своего кота, когда в приступе гнева, после того как провёл ночь, страдая от приступа астмы, разрядил в голову несчастного животного свой револьвер, без того, чтобы проявить хотя бы немного милосердия в своей душе. Как потом он признавался одному из своих людей, он хотел, уберечь навсегда свой род птиц высокого полёта, которые летали на самых больших высотах, от их извечного врага. Человек-птица без голой шеи, без гребешка, без бороды, без густого оперения и чёрных лап, как у андского кондора. «Птица», скромно одетая в пиджак, которая никогда не говорила о мёртвых, но зато убеждённо говорила о своих убеждениях в форме даже нарочито спокойной. Он убил кота, поскольку считал его наихудшим врагом своего рода, а вовсе не по причине аллергии, которая провоцировала приступы астмы.

Он стал политической легендой из-за своей храбрости, проявленной 9 апреля, когда восставшие либералы попытались захватить салезианский 4 колледж, и он, человек, решивший умереть за свою веру, вышел против них с динамитной шашкой в руке и обратил всех в бегство. После этого он оставил свой ларёк, где он торговал сыром, в одном из магазинов для того, чтобы посвятить себя своей тайной страсти, которая горячила его кровь, - политике. Но делал он её на свой лад, в своём стиле. Он не забыл о религиозном долге, всегда в 6 ч. утра ходил к мессе у салезианцев; никогда не оставлял привычки приносить каждый день сыр своим духовным отцам-салезианцам. И когда он стал уважаемым политическим руководителем, ничего не происходило в его владениях без его ведома или не по его приказу. В Тулуе по приказу руководства консерваторов он организовал гражданскую полицию, которая была тесно связана с его ребятами, «птицами». У него были свои привычки, например, он был неутомимым читателем газеты «Эль Сигло» 5. Он многое вычитывал в её передовицах между строк, и только он – и это было его особым даром – умел находить в священных писаниях этого издания знамения, вдохновлявшие его крестовые походы, работу партии, христианскую работу по окончательному окрашиванию в голубой цвет районов Центральной Кордильеры. Он был человеком, постоянно погружённым в свои замыслы. Прямолинейный в своих решениях. Глубоко почитал Лауреано Гомеса, своего рода фетиша всей своей жизни, разве что не ходил по улицам с его портретом на шее. Это почитания служило для него источником глубокого вдохновения.

Личный друг, в то время полковника, Рохаса Пинильи, командира Третьей Бригады, который направлял свои подразделения в зоны насилия просто для подсчёта количества убитых. Дружба, которая появилась в ту пору, когда 10 апреля «Кондор» Лосано помог войскам, направленным Рохасом Пинильей из Кали, отвоевать здание муниципалитета, которое оказалось в руках мятежных «девятиапрельцев».

Степенный, гостеприимный днём и ночью, скупо тратящий слова, в компании своих друзей за столиком в баре «Синай», он отдавал приказы иносказательным языком, на сытый желудок. Прямых указаний никогда не было, скорее аллегорические. Он говорил негромко, но с напором, брызжа слюной и обозревая тех людей, которые его слушали. Его внешность, непритязательность в одежде, его мягкие жесты производили физический страх на его подчинённых. Тулуа была эпицентром, перекрёстком дорог; его мозгом, кузницей и зоной действия; правый берег реки Кауки вплоть до Центральной Кордильеры и противоположная сторона реки до Западной Кордильеры.

Визит Девы Фатимской в его цитадель был для него более чем духовным стимулом, он привнёс немного успокоения в мир его забот и тревог по поводу реализации затеянного им с такой настойчивостью предприятия. Наверное, его глаза источали слёзы. Человек со столь чувствительной душой, видя образ Девы Фатимской, помещённый в заднюю часть состава и отправляющийся в Ла Пайлу, чувствовал себя одиноким в этой огромной толпе, которая всхлипывала в религиозном порыве. Облака сложились в форму небесной птицы и поплыли вдаль.

В Бугалагранде «словно крик раненного человека вырвался у всех, когда поезд проехал чуть дальше, ибо люди подумали, что Дева проследует дальше, не побыв с ними ни секунды…». Коллективная фрустрация. В Андалусии, «после подношения Деве роскошного дара из цветов - прекраснейших орхидей, помещённых в красивые плетёные корзины, украшенные надписью «Мир», все, коленопреклонённые, со сложенными на груди руками и глазами, устремлёнными на Небесную Сеньору, ревностным хором читали Святой Розарий 6 и без устали пели…».

Статуя Девы Фатимской триумфально вернулась в Кали; после этого её бережно уложили в деревянный ящик, обернули газетами, и она отправилась на самолёте на свою прародину, в Португалию. А в Колумбии 7 ноября 1949 г. было объявлено осадное положение на территории всей страны; по декрету правительства были распущены Парламент, департаментские собрания и муниципальные советы; вводилась цензура прессы; были запрещены общественные манифестации, и вся полнота власти на местах передавалась губернаторам.

Как оказалось, у нежных птиц небесных времени имелось только для полёта на короткие дистанции и при свете дня. Воркуя, они вернулись к своим гнёздам, расположенным на старых чердаках Дома Доброго Пастыря, и стали выводить рулады, перемежая их с чисткой своих перьев клювами вплоть до прихода дня их преждевременной смерти. Ибо ночи были предназначены для того, чтобы абсоютная власть в горних высотах переходила к хищным птицам. По рекам, которые текут по территории департамента Валье дель Каука, продолжали плыть нескончаемой и плотной линией трупы и трупы; их плоть уже разложилась и отравила воду. Однако это воспоминание, было накрыто, словно толстым слоем пыли, другим: согласно хронике «во время визита Девы Фатимской (в Кали) среди белого дня можно было видеть Луну и звёзды…. В момент Её появления солнце утратило свой живой блеск…». А 27 ноября Сейлан был охвачен пламенем грандиозного пожара, которое достигало тех же самых небес.

Примечания

1 Синий – цвет Консервативной партии Колумбии – Прим. перев.

2 Энрике Альфредо Олайя Эрррера (12.11.1880 – 18.2.1937) – президент Колумбии (август 1930 – август 1934).

3 Фатима – деревушка около Лиссабона (Португалия), где в 1917 г. трём крестьянским детям, якобы 6 раз являлась Богородица, которая передала повеление, чтобы Россия была обращена в католичество и тогда на Западе воцариться мир. Фатимское чудо активно использовалось клерикальными кругами Запада в целях антикоммунистической пропаганды в годы «холодной войны».

4 Салезианцы – сообщество католических священников и педагогов, святым покровителем которых является Франциск де Саль (1567 – 1622). Орден основан в 1859 г. В основе ордена лежит деятельность св. Джованни Боско (1815-1888), который был канонизирован в 1934 г. Крестьянин по своему происхождению, визионер и педагог, он начал собирать нуждающихся и брошенных родителями мальчиков в специальные воспитательные дома. Цель воспитания и обучения – преимущественно подготовка священников, но также и лиц светских профессий. Салезианцы действуют во многих странах мира.

5 Ведущая газета Консервативной партии Колумбии.

6 Розарий – католическое молитвословие, состоящие из многократного повторения наиболее распространённых молитв («Аве, Мария», «Патер Ностер», «Глория»).