Долгая темнота. Долгая тишина.

Коля,

Люська, его жена;

 

Валюник, её младший сын (без слов);

 

Ольга Борисовна, её мать;

 

Сергей;

Лидия Фёдоровна, его мать;

 

Иван;

 

Настя, его жена;

 

Чубасов;

 

Ольга, его возлюбленная;

 

Машка, продавщица.

 

Д е й с т в и е п е р в о е.

(В преддверии зимы)

 

Коля.

Темнота. Тишина.

Долгая темнота. Долгая тишина.

Очень долгая темнота. Очень долгая тишина.

Негромкий голос.

 

КОЛЯ. Люська! Люська, воды принеси. Аллё? Люська, Люська, забью, сволочь, воды говорю, принеси, оглохла что ли? Люська, я ж, если встану… я же, если… сейчас, только башку от подушки отдеру… сейчас… у-у-ух... хватит... хва…

 

Сергей.

 

Скрипят двери.

Шаркают сапоги.

 

ЛЮСЬКА. Здравствуйте.

СЕРГЕЙ. Да. Добрый день, Людмила Фёдоровна. Садитесь.

ЛЮСЬКА. Вызывал?

СЕРГЕЙ. Да, вызывал. Садитесь.

ЛЮСЬКА. Я постою.

СЕРГЕЙ. Людмила Фёдоровна, садитесь, прошу вас. Я хоть и долго вас не задержу, но всё же присядьте. У меня к вам несколько вопросов.

ЛЮСЬКА. Мои это поросята, купила я их Сережа, ей-богу, на ярмарке купила, что же ты мне не веришь? Наговаривает Зеленчиха, откуда у неё вообще поросята!

СЕРГЕЙ. Людмила Фёдоровна, дело не в этом. Садитесь, прошу вас. Дело касается вашего мужа.

ЛЮСЬКА. Ах, ты ж мать его! Что, приехал, паскуда?

СЕРГЕЙ. Он, видимо, пропал.

ЛЮСЬКА. Господь с нами, избавились.

СЕРГЕЙ. Людмила Федоровна, дело серьёзное… я пока никаких действий ещё не предпринимал, решил сначала переговорить с вами, Людмила Федоровна…

ЛЮСЬКА. А чего ты официальный такой? Можно Люда, Серёж, как в школе.

СЕРГЕЙ. Людмила Федоровна, я бы попросил вас… Ваш муж, видимо, пропал.

ЛЮСЬКА. Это как же - видимо?

СЕРГЕЙ. Вчера днём Чубасов вернулся. Он говорит, что Николай не приезжал в Москву, как было у них договорено.

ЛЮСЬКА. А ты откуда знаешь? Чубас сам к тебе пришёл?

СЕРГЕЙ. Да мы вчера с ним… виделись, в общем. Он говорит, что Николай не приезжал.

ЛЮСЬКА. Как не приезжал, я же его сама в Речной провожала, на автобус. Вот паскуда, ни одного перевода от него не получила, на почту уже стыдно заглядывать, а он, видать, где-то прошлялся полгода!

СЕРГЕЙ. Так. Не шуми…

ЛЮСЬКА. Как это «не шуми»? Последние ему на билет отдала. До дальней просеки провела, а это шесть кило, как-никак. Там до Речного рукой подать, куда б он делся?

СЕРГЕЙ. Вот это и необходимо выяснить.

ЛЮСЬКА. А чего выяснять-то? Опять на пробку наступил. Он же шальной. Это ж я его гонять гоняю, а, как только за порог, так без стакана не обойтись. Больной он.

СЕРГЕЙ. Если больной – лечить нужно.

ЛЮСЬКА. Сам, что ли, не знаешь, у нас таких больных полдеревни.

СЕРГЕЙ. Когда он уехал?

ЛЮСЬКА. Дай бог памяти, перед Пасхой самой, там, как раз сезон в Москве этой начинается. Стройка. Я ж Чубасу плешь проела, чтоб он моего к себе забрал. Огород-то я сама подниму, а Лешке кто будет высылать? На стипендию не протянет, в колледже своем. Валюник, вон, без памперсов. Да это ничего, мы все без памперсов этих… ну, я имею в виду, что выросли. Ай, ладно тебе, Серёж, никуда он не пропал, уже посадили, как пить дать.

СЕРГЕЙ. Если б посадили, мне бы сообщили. Я считаю необходимым, чтобы вы, Людмила Федоровна, написали заявление о пропаже вашего мужа без вести.

ЛЮСЬКА. Да на кой оно надо. Тоже мне пропажа. Отсидит - найдется.

СЕРГЕЙ. Я еще раз вам повторяю – если бы его задержали, то пришла бы бумага, меня бы давно уже на ноги подняли, и всё прочее. Неужели не понятно?

ЛЮСЬКА. Сергей, мне всё понятно, просто я уверена, что с ним ничего не случилось.

СЕРГЕЙ. Люся, прошло почти семь месяцев, семь, понимаешь? Ты знаешь, какие случаи бывают, и убить могли, и память отказала, в дурдом могли свезти, в рабство.

ЛЮСЬКА. Ты забыл, кто мой муж?.. Серёжка, да я же сейчас, за вот эти вот почти семь месяцев жить-то начала… Валька плакать перестал, спит, не просыпается. Сам же Кольку вязал тогда. Лёшка на каникулы приехал, говорит, я готовить вкуснее стала… мать, мать и то говорит, что, может, я уже где на стороне кого нашла, а я не нашла, я просто жить начала…

СЕРГЕЙ. На вот платок, Люся.

ЛЮСЬКА. Прости меня, Серёженька, что-то я совсем.

СЕРГЕЙ. Ладно-ладно, все, всё нормально. Только от мужа так отказываться – это что получается? Люся, разведись с ним, разойдись, к матери вещи перенеси, я не знаю.

ЛЮСЬКА. Да с кем я разойдусь, если нет никого?

СЕРГЕЙ. Значит, с ним что-то случилось, понимаешь ты это?

ЛЮСЬКА. Понимаю! Может он в Речном бабу себе завел и носу не кажет!.. Ой, Божечки, мне, думаешь легко так?..

СЕРГЕЙ. Тихо-тихо, Люся. Ты только это, заявление напиши… для порядку надо. Чтобы потом, если что, вопросов никаких не возникало. Порядок с меня спрашивают, проверки всякие, бумаги, тоже, чтобы ладно везде было, почерк там, аккуратность чтобы тоже.

ЛЮСЬКА. Я поняла. Поняла.

СЕРГЕЙ. Вот и ладушки.

ЛЮСЬКА. Можно только я потом напишу, зайду я ещё к тебе, Сергей, и напишу, а?

СЕРГЕЙ. Ну, сильно-то оно не горит… Да ты успокойся, успокойся, Люсь, придёшь да напишешь, чего ты всё разводишь тут мокроту, как говорится. Успокойся. Как время будет, так и заходи.

ЛЮСЬКА. Хорошо, Серёженька, хорошо. Я поняла. Пойду, а то совсем стемнело уже. Извини меня ещё раз, что я тут…

СЕРГЕЙ. Иди, Люся, иди.

ЛЮСЬКА. Ну, всего хорошего, Серёжа.

СЕРГЕЙ. И тебе… Люся.

ЛЮСЬКА. А? Что?

СЕРГЕЙ. Да, нет, ничего.

ЛЮСЬКА. А я уж подумала, ещё чего спросить хотел.

СЕРГЕЙ. …Мать-то как?

ЛЮСЬКА. Хорошо. Спасибо… О тебе недавно спрашивала. Говорит, чего это ты хмурый такой ходишь.

СЕРГЕЙ. Да… работы сейчас много.

ЛЮСЬКА. Да какой работы, Серёж? Откуда у нас работа? Эх, Сережка, врёшь ты всё. (Выходит.)

СЕРГЕЙ. Вру… вру, Люся, вру.

 

Иван.

 

Льёт дождь.

Светит фонарь.

Гнутся голые деревья.

 

ИВАН. Серёга, ты чё?

СЕРГЕЙ. Чё?

ИВАН. Чего под дождём-то?.. Серёга?

СЕРГЕЙ. Иди.

ИВАН. Бухой, что ли?

СЕРГЕЙ. Нет.

ИВАН. Да ты же вдрызг!

СЕРГЕЙ. Иди, говорю.

ИВАН. Так. Пошли, отведу тебя.

СЕРГЕЙ. Руки убрал!

ИВАН. Ты чё?

СЕРГЕЙ. Всё нормально говорю. Я трезвый. Иди.

ИВАН. Да куда я пойду. Пошли вон под магазин. Да пошли, не упирайся.

СЕРГЕЙ. Я не упираюсь…

ИВАН. Фу-ты, промок совсем. С фуражки вон аж течёт, стряхни, а то кокарда зарджя… рджявеет… понял, шутка не прошла. Ты чего встал там, а?

СЕРГЕЙ. Вань, спасибо. Иди, куда шёл.

ИВАН. Да что с тобой такое? С матерью что?

СЕРГЕЙ. Нет. Иди… Иди, говорю.

ИВАН. Да ты расскажи, оно полегчает сразу.

СЕРГЕЙ. Всё хорошо, Вань. Иди, иди дома ждут.

ИВАН. Ну, хозяин–барин. (Уходит.)

Сергей выходит под дождь.

Кричит Коля.

Кричит Валюник.

Люська качает колыбель.

 

ЛЮСЬКА. Да дашь ты нам спать или нет, ирод?

КОЛЯ. На том свете выспишься!.. У-у-ух… мать твою за ногу, да заткни ты его! Меня слушать, я сказал.

ЛЮСЬКА. Сам заткнись, разорался посреди ночи. (Валюнику.) Тише, тише, солнышко.

КОЛЯ. Дослушать меня, дослушать я сказал! Я тоже много чего хочу! И заслужил! Я верил во всё, понимаешь, верил! Я любой трактор как свои пять пальцев! Что скажешь, я не работал? А вот хер тебе! От зари! От зари, говорю, от зари! А ну, заткни своего гадёныша! Меня на курсы хотели. Я, думаешь, не знаю? Меня сам знаешь кто хотел на курсы отправить. Заткни его, я сказал!

ЛЮСЬКА. А ты не ори.

КОЛЯ. А я не ору. Я, может быть, хочу тебе душу свою показать, в которую ты насрала, заплевала которую. Душу мою!

ЛЮСЬКА. Да какую душу? Откуда она у тебя?.. Ах, сука, ещё раз ударишь…

КОЛЯ. На тебе на леденцы.

ЛЮСЬКА. Тварь… тварь… Пусти, Коля. Пусти!

КОЛЯ. Лежать. Лежать я сказал.

ЛЮСЬКА. Нет, нет. Пусти.

КОЛЯ. Лежать, б…ь. Не дергаться! Ты меня сейчас любить будешь. Ох, как ты меня любить будешь, ох, как уважать будешь. Я из тебя спесь выбью, ты у меня шёлковая ходить будешь! Ну, что, а? Нравиться?

ЛЮСЬКА. Коля нет! Коленька, Коленька, нет, пусти меня. Коля… Пусти… Нет… Коленька давай не при ребенке… не при ребенке… прошу тебя… Коля. Нет. Нет. Нет.

КОЛЯ. Да. Да. Да, б…ь. Вот я. Вот тебе душа моя. Получай.

ЛЮСЬКА. Пусти… пусти…

КОЛЯ. Лежать, сказал! Да, Люська, да, да… Ох, тварь, куда бьёшь? Ты куда бьёшь сука! Я ж тебя, тварь… на вот, получай!

ЛЮСЬКА. Всё. Пусти, пусти, Коленька. Я сама. Сама. Давай. Все, пусти. Давай я сама.

КОЛЯ. Вот так. Да. Вот, сука. Да. Вот тебе душа моя… да… да… да… (Встаёт.)

Лязгает щеколда.

Скрипят несмазанные петли.

 

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Прости, сынок, бежала к сериалу, так впопыхах дверь и закрыла.

С Е Р Г Е Й. Ничего.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Руки мой, сейчас на стол поставлю.

С Е Р Г Е Й. Спасибо. Я не хочу.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Случилось что?

С Е Р Г Е Й. Нет. Просто не хочу.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Заболел?

С Е Р Г Е Й. Нет. Всё в порядке… Правда, мам, даже не смотри так, всё хорошо. Я у себя буду.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Вторую неделю почти не ешь… Ладно, если курить пойдешь, так ты воды принеси на кухню.

С Е Р Г Е Й. Хорошо.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Оладки, тёпленькие ещё, а?

С Е Р Г Е Й. Спасибо, мам, потом.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ну, хорошо.

С Е Р Г Е Й. Хорошо. (Уходит к себе в комнату.)

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА (садится перед телевизором). Серёж, я сегодня в магазине Люську встретила… Серёж?

СЕРГЕЙ (из-за двери). И что?..

Она молчит.

И что?.. (Открывает дверь.) И что?!

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Что «и что»?

С Е Р Г Е Й (входя). Зачем ты мне это говоришь?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Просто.

СЕРГЕЙ. М-м-м. (Уходит к себе, хлопнув дверью.)

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА (смотрит ему вслед, ухмыляется). Чёй-то расцвела она… ты давно её видел?

СЕРГЕЙ (из-за двери). Давно.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Врёшь?..

СЕРГЕЙ (появляется). Вру.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Нехорошо, сыночек.

СЕРГЕЙ. Знаю, мама, прости.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А Колька где её?

СЕРГЕЙ. А ты не знаешь?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А откуда ж мне знать?

СЕРГЕЙ. Я думал, ты всё в деревне знаешь.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Нехорошо, сыночек.

СЕРГЕЙ. Прости мама. Он на заработки уехал…

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. И не вернулся.

СЕРГЕЙ. Ну, и зачем я тебе должен об этом рассказывать, если ты и так всё знаешь?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Про Речной слышал?

СЕРГЕЙ. Что?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Баба у него там.

СЕРГЕЙ. Да откуда же вы всё знаете? Я один милиционер в деревне, а меньше вашего знаю!

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Люська матери говорила. Ты-то как?

СЕРГЕЙ. Что «как»?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. К Люське-то?

СЕРГЕЙ. А мне что?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ничего. Это я так.

СЕРГЕЙ. Чего так? Чего так? Чего это вы всё так? Что вам так? Мне вот никак! А вам всем «так». Это что же получается-то а? Чего вы лезете, а? Что вы всё с Борисовной успокоиться не можете, а? Я спрашиваю! Я тебя спрашиваю! Хватит, говорю, похлопотали и ладно. Всё! Семнадцать лет прошло, вы всё не успокоитесь.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Это, Серёженька, от голода злоба. Пойду оладков положу, а ты успокойся. (Выходит.)

СЕРГЕЙ. Уеду. Переведусь. Гори все синим пламенем! (Бездумно щёлкает пультом телевизора, на каком-то музыкальном канале делает звук громче, но почти сразу отключает его вовсе; смотрит в мелькающие картинки, закрывает глаза.) Скорее б Колька объявился, всё бы на свои места опять стало… Как я устал.

Сергей обнимает её.

(Вытирает слёзы.) Ладно, сынок, ни мне тебя учить. Сам уже вырос. Сам всё решишь…

СЕРГЕЙ. Вкусные оладки… спасибо… Спокойной ночи, мама.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Спокойной.

 

Чубасов.

Входит Иван.

ЧУБАСОВ. О, Иван Иванов утром ходит без штанов!

ИВАН. Здоров, Славка. Ох, мать-перемать, девица-красавица, ты куда столько?

ЧУБАСОВ. Так футбол сегодня, вот решил пивка попить. Надо же местному магазину месячную выручку делать.

МАШКА. Мне от ящика пива ни тепло, ни жарко.

ИВАН. Машка, ни тепло, ни холодно.

МАШКА. Да какая разница.

ИВАН. А ты чего не заходишь? Приехал-то когда?

ЧУБАСОВ. Да пару дней…

МАШКА. Пару дней приехал, а четвёртый пивом затаривается.

ЧУБАСОВ. Так я от пива и дням счёт потерял.

ИВАН. Это ты можешь. Телик привез?

ЧУБАСОВ. Вот такой! Огроменный, еле допёр.

ИВАН. Так я к тебе сегодня на футбол зайду.

ЧУБАСОВ. Так можно прямо сейчас начать.

МАШКА. О!

ЧУБАСОВ. Не «о!», а «правильно»!

ИВАН. Не, я лучше вечерком зайду. Маш, дай мне две.

МАШКА. Как всегда?

ИВАН. Я же и говорю, две.

ЧУБАСОВ. Ты чего это на супертонкие перешел?

ИВАН. Да так… Пошли покурим.

МАШКА. Чубас, смотри донеси только, чтоб второй раз не бегать.

ЧУБАСОВ. Не ссы Маруся, я сам боюся!

Смеются.

ИВАН. Слушай, ты в Речном не останавливался?

ЧУБАСОВ. Как всегда, у брата на три дня.

ИВАН. Кольку видел?

ЧУБАСОВ. Нет, а что он, в Речном?

ИВАН. Люська говорит, баба у него там.

ЧУБАСОВ. Гм…

ИВАН. Я вот тоже думаю: кто на него позарится.

ЧУБАСОВ. Мы с Серёгой в среду встретились, так я ему сказал, что Колька в Москву не приезжал. Да только я внимания не обратил, кто ж знает, что тут могло случиться. Не приехал, так не приехал.

ИВАН. Да уехал он в Москву. Все так думали.

ЧУБАСОВ. Если б он в Речном был, так мне бы брат сказал, он-то его знает. Да и какая баба у него может быть? В Речном все бабы за шестьдесят остались. Сам проверял.

Смеются.

ИВАН. Ты там, в столице, ещё никого?

ЧУБАСОВ. Только проституток... Но. Исключительно из стран ближнего зарубежья.

ИВАН. Гуманитарная помощь.

ЧУБАСОВ. Типа того.

ИВАН. Брешешь? Неужели нет там ни одной бабы, чтобы на тебя не того, а?

ЧУБАСОВ. Другие там бабы.

ИВАН. Ну, какие другие?

ЧУБАСОВ (открывает две бутылки пива). На вот.

Из магазина выходит Машка.

МАШКА. О, воробушки! Всё, встаём, у меня обед.

 

К о л я.

Долго капает вода.

Скрипит дверь.

 

ЛЮСЬКА. А, пришёл уже. А я за тебя поросятам дала. Всё за тебя. Сам-то ничего… (Обивает сапоги о порог, входит с ведром воды.)

ЛЮСЬКА. Хоть бы вон рукомойник починил, воды не натаскаешься.

КОЛЯ. Поговорить хочу.

ЛЮСЬКА. Иди, говори с тем, с кем пил.

КОЛЯ. Я не пил.

ЛЮСЬКА. Что ты мне тюльку гонишь?

КОЛЯ. Не пил говорю.

ЛЮСЬКА. И?..

КОЛЯ. У матери сегодня был.

ЛЮСЬКА. И?!.

КОЛЯ. Я подумал… может, мне того… лечиться?

ЛЮСЬКА. Не смеши.

КОЛЯ. Я серьезно…

ЛЮСЬКА. И я серьезно.

КОЛЯ. Мать говорит, что это правильно. Надо лечиться. Надо жизнь менять.

ЛЮСЬКА. Ой, цирк! Тридцать восемь лет, он жизнь собрался менять. А не поздно?

КОЛЯ. Люсь, да не издевайся ты. Я серьёзно. Хочу всё с нуля чтобы.

ЛЮСЬКА. Ты и так ноль!

КОЛЯ. Ноль! Ноль! Сам знаю, что ноль! По-новому хочу, слышишь? Оступился человек, так что ж, ему теперь родная жена не поможет?

ЛЮСЬКА. Родная? Родная? На, смотри на родную! (Расстегивает халат, на груди и плечах видны синяки и царапины.) Помнишь? А ни хрена ты не помнишь, скотина!

КОЛЯ. Люся… прости, мне лечиться…

ЛЮСЬКА. Лечиться? Да у тебя один выход – берёшь ружьё, идёшь в лес, и стреляешь себе в башку! Только подальше отойди – чтоб не нашли. (Набирает воды в чайник, ставит на плиту.) Спичек дай, плиту зажечь нечем… Ой, бля, а чего это мы плачем? Откуда слезы? Коленька, а чего это мы, а?.. Молчим?.. Ай-ай-ай, что ж это делается-то, люди? Мужики плачут!

КОЛЯ. Люсь, не надо.

ЛЮСЬКА. Спичек дай, говорю!

Коля сидит, опустив голову.

Льётся из шланга вода.

Лает собака.

 

СЕРГЕЙ. Люсь?

Л Ю С Ь К А. Ой, Серёжа. Я не ждала.

СЕРГЕЙ. А я так. Мимо проходил…

Л Ю С Ь К А. Так ты заходи. Чего за забором стоять. Пират, а ну, фу!

Люська отдает ему Валюника.

СЕРГЕЙ. Валька, давай говори, кем будешь, летчиком или космонавтом?

Л Ю С Ь К А. Милиционером.

СЕРГЕЙ. Можно и милиционером. Валька, будешь милиционером? Где твоя кобура, а? Где кобура?

С м е ю т с я.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Ну, что правда, то правда. У самого-то как дела?

СЕРГЕЙ. Серединка на половинку.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Мать как? Давно я её не видела.

СЕРГЕЙ. Ничего, спасибо.

Л Ю С Ь К А. Мам, а ты чего?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Я ничего. Курицу зарезала, вот Валюшке бульончику принесла.

Л Ю С Ь К А. Спасибо. На стол там поставь.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Так сама пойди и поставь, а я пока с Серёжей поговорю.

Из дома выходит Люська.

Л Ю С Ь К А. А где Сергей?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Пошёл уже. Дела, говорит.

Л Ю С Ь К А. Наговорила, небось?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Да ничего я ему не говорила. Он сам всё знает.

Л Ю С Ь К А. Ясно.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Я ж о том и говорю – ясно всё, а вы чего-то как слепые ходите.

Л Ю С Ь К А. Мам, давай без этого! (Достаёт сигареты, ищет зажигалку.)

ОЛЬГА БОРИСОВНА. И отраву эту бросай, сама травится, так ещё и ребёнка травит. Да, чай и не последнего родила-то.

Л Ю С Ь К А. Упаси господи.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. За Сергея выйдешь, на разных койках спать не будете.

Л Ю С Ь К А. Ладно тебе про Сергея…

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Знаю, что говорю. Скоро сам придёт…

Л Ю С Ь К А. Всё, надо Вальку укладывать. Пошли в дом.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Он ещё передал, чтоб ты зашла к нему завтра. Вот и зайди.

Л Ю С Ь К А. Зайду, зайду.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Не «зайду, зайду», а чтоб зашла.

Л Ю С Ь К А. Всё, мам, успокойся. Пошли.

 

9. С е р г е й.

Чиркают спички.

Ветер.

Чиркают спички.

 

СЕРГЕЙ. Тьфу ты… последняя сломалась… и зажигалку вчера раздавил…

ИВАН. Как?

СЕРГЕЙ. Да просто так… в руке…

Иван, сплюнув, идёт за ним.

Можешь не разуваться.

ИВАН. Да ладно, нанесу ещё…

СЕРГЕЙ. Мам! Мам, у нас гости, накрой нам!

Выходит Лидия Фёдоровна.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А, Ванечка…

ИВАН. Здравствуйте, Лидия Федоровна.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Здравствуй Ваня. Чего это вы на ночь глядя?

СЕРГЕЙ. Мам, не спрашивай. Конец недели.

ИВАН. Мы недолго… тихонько…

ЛИДИЯ ФЕДОРОВНА. И я с вами посижу, чего мне, старой, за телевизором постоянно.

СЕРГЕЙ. Мам…

ЛИДИЯ ФЕДОРОВНА (Ивану). Случилось что?

СЕРГЕЙ. Мам…

ИВАН. Да нет. Всё нормально. Просто иногда организм требует разрядки.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Разрядки? Так это я вам дам. Идите дров наколите.

СЕРГЕЙ. Мама!

ЛИДИЯ ФЕДОРОВНА. Всё, поняла. Ишь, как брови нахмурил, папкины. Бегу, бегу. (Выходит.)

СЕРГЕЙ (пододвигает табурет к столу). Садись.

ИВАН. А ты?

СЕРГЕЙ. Пойду умоюсь.

ИВАН. А…

Сергей выходит.

Накрывает на стол.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА (шепотом) Чего стряслось-то?.. Вань, чего стряслось?

ИВАН. Не знаю.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. И это повод. А стряслось чего?

ИВАН. Да, не знаю я, Ольга Борисовна, выпить хочет.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Люська опять?

ИВАН. Не говорит ничего.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ясно.

ИВАН. Да ясно, что Люська…

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ты пригляди…

ИВАН. А вы?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А меня он, думаешь, пустит? Он мне и так ничего не говорит… я всё сама, как-то, его тормошу…

ИВАН. Хорошо.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Хорошо-хорошо, да ничего хорошего. Думаю к Ольге сходить, да всё не соберусь.

ИВАН. Может быть, оно и к лучшему, что ещё не сходили?

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А чего лучше, маются только оба.

ИВАН. А я, допустим, не согласен.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. А и не тебе жить.

ИВАН. Лидия Федоровна, дайте пепельницу, пожалуйста.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. На улицу иди, не замерзнешь.

Иван выходит.

Садится.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ты чего это не обтёрся?

Сергей молчит.

Лидия Фёдоровна молчит.

Мам, иди.

Входит Иван.

Давай.

И В А Н. А-а-а. За что?

СЕРГЕЙ. Просто, давай, и всё. (Не чокаясь, пьёт.)

Иван выпивает следом.

СЕРГЕЙ (наливает ещё). Давай.

И В А Н. Куда гонишь?

СЕРГЕЙ. Давай-давай, сейчас тепло пойдёт. (Пьёт, не чокаясь.)

Иван тоже выпивает.

СЕРГЕЙ (наливает ещё). Давай.

ИВАН. Дай вздохнуть-то.

СЕРГЕЙ. Тебе же лучше. Быстрей закончится – быстрей домой пойдешь.

(Пьёт.)

Иван отставляет свою рюмку.

Пей, третья за любовь. Святое.

И В А Н. Не хочу.

СЕРГЕЙ. А чего пришёл тогда? Пей, за любовь надо!

Иван пьёт.

Всё брат, женюсь!

Пьют, не чокаясь.

Хорошо. Хорошо, а?.. Ты говоришь «не пара», а откуда ты это знаешь, а?

И В А Н. А кого она продинамила, а?

СЕРГЕЙ. Это жизнь. Тут всякое случается. И мать мне говорит, что любовь - она одна всего человеку даётся. Понял?

ИВАН. Не понял, и понимать не хочу.

СЕРГЕЙ. А это зря. Давай за понимание. (Наливает.)

Сергей улыбается.

И В А Н. Ну и? Дальше что?

СЕРГЕЙ. А то, если б её тогда Колька не того, мы бы поженились.

И В А Н. Так он, что её, снасиловал что ли?

СЕРГЕЙ. Может быть, это только мои догадки, но Лёшка, её старший, не по любви получился.

И В А Н. Доказательства?

СЕРГЕЙ. Любит она меня до сих пор.

И В А Н. Это как же?

СЕРГЕЙ. Да просто так. Говорил я с ней.

И В А Н. И что, прямо вот так впрямую и сказала?

СЕРГЕЙ. Да там и так всё понятно.

И В А Н. Значит, не сказала! Бросай ты догадки свои, Серега, бросай пока не поздно. От таких баб бежать надо.

СЕРГЕЙ. Молчать! Чтоб я больше такого не слышал…

М о л ч а н и е.

(Наливает.) Я хотел совета у тебя…

И В А Н. Я тебе совет дал, чего обижаешься тогда?

СЕРГЕЙ. Ладно, давай.

В ы п и в а ю т.

Ну, хорошо, скажи мне, за что вы её все не любите?

И В А Н. Кто сказал, что не любим, и кто это «мы»?

СЕРГЕЙ. Сам только что, сам сказал же. Ты да Настя твоя.

И В А Н. Да я не то, чтобы именно так сказал. И Настя тут при чём?

СЕРГЕЙ. А не при чём, я просто так её имя вспомнил. Ты ещё скажи, что она тебе на ухо не поёт? Поёт, поёт дружочек! А ты слушаешь. Тряпка ты, Ванька, подкаблучник.

И В А Н. Ты меня это что, хаять позвал?

СЕРГЕЙ. Нет, водку пить. (Наливает, не чокаясь, пьёт.) Пей.

И В А Н. Да пошёл ты.

СЕРГЕЙ. Ты чего, обиделся? Тю-ю-ю, браток, да ты как маленький. Ну, обиделся, так дай мне в рожу, а? Ну, дай! Дай! Дай! Дай! (Лезет к нему через стол, толкает ладонью в лицо.)

И В А Н. (падает вместе со стулом, встает, отряхивается, берёт рюмку и выпивает). Му…к ты, Серёга…

 

10. Н а с т я.

Играет радио.

 

МАШКА (поёт). «Ясный мой свет ты напиши мне, слезою та-та на белом окне…»

Входит Настя.

НАСТЯ. Привет.

МАШКА. Привет.

НАСТЯ. Слушай, сколько они вчера взяли?

МАШКА. Кто?

НАСТЯ. Ну, кто-кто, Чубас с моим!

МАШКА. А-а-а. Ящик пива Славка брал. А больше они не заходили. Твой сигарет брал.

НАСТЯ. Как же они тогда так назюзюкались? Лежит, зелёный весь. Дай пива.

МАШКА. Какого?

НАСТЯ. Да любого, я не разбираюсь. Полегче чего-нибудь.

МАШКА. Так… пять и два, четыре и восемь, четыре и два, четыре с половиной.

НАСТЯ. Четыре и два давай.

МАШКА. Держи.

Настя откупоривает бутылку.

Так ты себе?

НАСТЯ. Ну, а кому ещё? Этому? Хрена лысого. Пусть мучается. Я даже аспирин из аптечки вытащила. (Делает глоток) Пресное какое-то.

МАШКА. Так они что, вчера напились?

НАСТЯ. Не то слово. Стучит в дверь, я открываю, а на меня падает тело, представляешь?

МАШКА. Ну, дают.

НАСТЯ. Так по ходу Чубас его принёс, у двери поставил, постучал, а сам слинял.

МАШКА. Ну, клоуны.

НАСТЯ. Да как маленькие, честное слово. Сейчас проснулся, я у него спрашиваю, как мол, футбол, какой счёт, а он не помнит ни хрена.

МАШКА. Как это они так с ящика пива упились?

НАСТЯ. Да не пиво они пили, или с пивом пили, я ж своего знаю.

МАШКА. Да ладно, Ванька же непьющий у тебя.

НАСТЯ. Кому другому скажи, а я послушаю. Непьющий. Развелась бы давно.

Входит Чубасов.

НАСТЯ. Явление Христа народу.

ЧУБАСОВ. Спасибо, конечно, за комплимент. Привет девчата.

МАШКА. Что, Славка, похмелиться?

ЧУБАСОВ. Всегда «за»!

НАСТЯ. А то!

ЧУБАСОВ. Только я за хлебом.

МАШКА (ставит на прилавок открытую бутылку пива). На вот. Бородинский.

ЧУБАСОВ. Вы чего тут, девчат?

МАШКА. Аптеку открываем.

НАСТЯ. Ветеринарную.

ЧУБАСОВ. А чего ветеринарную?

НАСТЯ. Да потому что пьёте как свиньи.

ЧУБАСОВ. Ясно.

НАСТЯ. Кто Ваньку напоил вчера до поросячьего визга?

ЧУБАСОВ. Чего это «напоил»?

НАСТЯ. А что нет что ли? Я дверь открыть не успела…

ЧУБАСОВ. Да он трезвый вчера уходил.

НАСТЯ. И где ж его так развезло?

ЧУБАСОВ. Да серьёзно трезвый. После футбола сразу домой пошёл.

НАСТЯ. Футбол до часу смотрели?

ЧУБАСОВ. Какой «до часу»! Полдесятого кончился и сразу разошлись, Насть, ты чего волну гонишь?

НАСТЯ. Машка говорит, вы у неё вчера ящик пива покупали.

ЧУБАСОВ. Не вы, а я покупал. От ящика еще семь бутылок осталось, пошли, покажу.

НАСТЯ. Не надо мне. Проверяльщицу нашёл.

ЧУБАСОВ. Да и что мы с ящика пива нажрались бы?

НАСТЯ. А черт вас знает. Ладно. (Машке.) Дай ещё одну, а то ещё окочурится.

Настя уходит.

ЧУБАСОВ. Чего это она?

МАШКА. Чего-чего. Сам не знаешь чего? Нажрались вчера?

ЧУБАСОВ. Да не пили мы. Пиво только. И то бутылки по четыре.

МАШКА. Так, а чего Ванька пьяный пришёл?

ЧУБАСОВ. Да откуда я знаю. Говорю же - не пили.

МАШКА. Ну, полтергейст! Не пили, а Ванька еле домой дошёл.

ЧУБАСОВ. Может, встретил кого?

МАШКА. Да кого б он встретил?

ЧУБАСОВ. Ети.

МАШКА. Кого?

ЧУБАСОВ. Ети. Снежного человека.

МАШКА. Тьфу ты! Ети… слово ещё какое придумал… ети…

 

Л ю с ь к а.

Скрипят двери.

Шаркают сапоги.

 

ЛЮСЬКА. Привет, Серёженька.

СЕРГЕЙ. Привет.

ЛЮСЬКА. Мать говорила вчера, что зайти к тебе надо.

СЕРГЕЙ. Да. Заявление надо написать.

ЛЮСЬКА. Ах, ты про заявление, так это я помню, помню.

СЕРГЕЙ. Ну вот.

Л Ю С Ь К А. Это я его убила, Серёжа… да. Не смотри. Не смотри так. Я его убила. Не веришь? Дело твоё. Да только не могла я уже с ним… и убила… Не знаю, почему рассказываю. Да ты слушай…

Долгая тишина.

Он пить бросал. Вроде как всё налаживалось, потом опять начинал… ну больной он. Потом собрался в Москву, к Чубасу на стройку. Потом опять за стакан. Ну не могла я с ним, не могла я блевоту его за ним вытирать, трусы его обоссанные стирать, не могла, понимаешь? Дьявол всю кровь из меня выпил. Я его и убила.

Долгая тишина.

Очень долгая тишина.

СЕРГЕЙ. Где?

ЛЮСЬКА. Что где?

СЕРГЕЙ. Труп где?

ЛЮСЬКА. Ой, Господи… нету трупа. Нету. В общем, как дело было… ага. Села я и решила его убить. Он в Москву собирался. В день отъезда нажрался, лёг. Я всю ночь перед ним просидела. Смотрю на него и понимаю, что готова прямо руками придушить. Ночью он орать стал, чтобы я ему воды принесла… Я подушкой ему голову накрыла и легла… сверху. Потом в сарай оттащила. Я сяду? (Садится на стул.) Порубила его. И свиньям кинула. Неделю почти не кормила. В фильме увидела. Потом сумку его взяла, пошла в Речной, и недалеко от Речного в лесу выбросила. И жить начала.

Долгая тишина.

Очень долгая т и ш и н а.

Женись на мне, Серёжа. Люблю я тебя… Валюнька тебя вон как полюбил. Сойдёмся, жить начнём, я по хозяйству буду... ты вот на службе. Глядишь, и ребёночка родим. Женись, Серёженька, умоляю тебя, умоляю. Ссохнусь я… Женишься, Серёж?.. Женишься?

Т и ш и н а.

СЕРГЕЙ. Снег пошёл… зима… надо до поста успеть.

 

Люська.

Темнота.

Тикают ходики.

Л Ю С Ь К А. Коленька, иди ко мне… иди! Поцелуй, поцелуй меня. Вот так, да, вот так… Ты плачешь, Коля? Не плачь… не плачь, дорогой, всё будет хорошо, всё у нас будет хорошо.

В а л ю н и к.

Звенят ложки и вилки.

Входит Люська.

ЛЮСЬКА. Сергея нет ещё?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Нет.

ЛЮСЬКА. Последнюю банку у Машки забрала, представляете?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. И хорошо. В Новый год мечты сбываются.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Давай…

Сливает маринад в раковину.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Куда ты сок выливаешь, дай я выпью.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. На.

ОЛЬГА БОРИСОВНА (пьёт). Вкусно. Валюничке отнесу, пусть попробует.

ЛЮСЬКА. Мам, ну куда ребёнку-то?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. А что, Новый год, пусть полакомится.

ЛЮСЬКА. Нашла деликатес. Его пучить будет.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Не страшно. Пучит-пучит, ничего не будет, пусть желудочек поработает.

ЛЮСЬКА. Не надо, говорю.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Я пойду салат отнесу.

ЛЮСЬКА. Давайте я.

ЛИДИЯ ФЁДОРОВНА. Ничего деточка, я сама. (Выходит.)

ЛЮСЬКА. Платок понравился?

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Спрашиваешь! Конечно, понравился, красота. Дай я тебя обниму.

Они обнимаются.

Входит Сергей.

ЛЮСЬКА. Ой, привет.

СЕРГЕЙ. И вам привет. На вот, разбирайте, Славка Чубас машиной передал.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Подарочки я люблю.

Л Ю С Ь К А. Мама… (Разбирает пакеты.) Ананас! Мам, держи.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. А вот и деликатесы.

ЛЮСЬКА. Мам, ну ты еще скажи, что не ела их никогда.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Почему не ела, ела, только мочёные.

ЛЮСЬКА. Не мочёные, а маринованные.

ОЛЬГА БОРИСОВНА. Ай, ну вас, мне мочёные, маринованные, разницы нету... зубов нету, и разницы нету.

Ольга Борисовна выходит.

Люська целует Сергея.

СЕРГЕЙ. Ты чего?

ЛЮСЬКА. Так.

С м е ю т с я.

ОЛЬГА БОРИСОВНА (из комнаты) Заговорил! Заговорил. Люся, Люся, Валька заговорил! Валюшка заговорил!

Л Ю С Ь К А. Господи, солнце ты моё, заговорил! (Выбегает.)

Н а с т я.

Тихо играет радио.

Скрипит дверь.

 

НАСТЯ. Маша… Маш! Машка!

МАШКА (выходит из подсобки, поправляя рабочий халат). О! Привет. Приехали?

НАСТЯ. Да… приехали.

МАШКА. Ну, как там, в райцентре-то, как брат?

НАСТЯ. Нормально.

МАШКА. Отдохнули, небось?

НАСТЯ. Ага.

МАШКА. А я товар пересчитывала… принимала в общем.

НАСТЯ. Ясно.

МАШКА. Чего дать?

НАСТЯ. Риса дай.

МАШКА. Угу… Ну, как там?

НАСТЯ. Нормально всё. Сколько там?

МАШКА. Шестьдесят пять.

НАСТЯ. Ага…

Собирается уходить.

МАШКА. Насть, плакала, что ли?

НАСТЯ. С чего это?

МАШКА. Видно.

НАСТЯ. А… нет… ладно, пойду я.

МАШКА. Подожди.

Машка выходит в подсобку,

Настя залпом выпивает.

Люська.

Скрипят половицы.

Т и ш и н а.

Снова скрипят половицы.

 

ЛЮСЬКА. Я ждала тебя.

КОЛЯ. Я пришёл. Как и обещал.

ЛЮСЬКА. Спасибо.

Т и ш и н а.

Как ты?

Т и ш и н а.

Валюнька заговорил.

КОЛЯ. Я знаю.

Т и ш и н а.

Там постоянно холодно… Тебе не страшно?

ЛЮСЬКА. Нет.

КОЛЯ. И мне нет…

Т и ш и н а.

Что мы вот так… сидим.

Т и ш и н а.

ЛЮСЬКА. Мне страшно.

КОЛЯ. И мне страшно.

ЛЮСЬКА. Возьми меня за руку.

КОЛЯ. Возьми меня за руку.

ЛЮСЬКА (медленно берёт его за руку). Холодная.

КОЛЯ. Тёплая.

Т и ш и н а.

ЛЮСЬКА. Прости.

КОЛЯ. Всё в прошлом.

ЛЮСЬКА. Ты простил?

КОЛЯ. Всё в прошлом.

ЛЮСЬКА. Ты скучаешь?

КОЛЯ. Да.

ЛЮСЬКА. Да?

КОЛЯ. Да.

ЛЮСЬКА. Значит, простил?

КОЛЯ. Всё в прошлом… Приходи чаще.