Риторика и софистика в греческом обществе

 

Уже в те времена ораторское искусство высоко ценилось у всех народов. Моисею пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить свой народ в необходимости покинуть Египет. В древних египетских текстах встречаем прямые указания на то, сколь высоко ценили риторское искусство: «Речь сильнее, чем оружие!» или: «Будь искусен в речи, и ты победишь». Первый трактат по риторике, как утверждают источники, принадлежал оратору Кораксу, ученику Эмпедокла. Ему же принадлежит и такое выражение: «Красноречие есть работница убеждения». Видимо, эти мастера умели увлечь даже скептиков-греков мастерством ораторского дара, как Орфей когда-то увлекал своим пением многочисленных слушателей. Пройдет время, прежде чем многие поймут: риторика и софистика – обоюдоострое оружие, которым следует пользоваться осторожно. Кто блистал на философской и риторской аренах? И кого выбрать в собеседники? Выбор не прост. По словам Цицерона, вся Греция «поистине пылала страстью к красноречию и долгое время им славилась и преуспевала в нем больше других государств». Известно, прекрасным оратором был и упомянутый Перикл.

Орфей, поющий песни зачарованной публике

Почему эти искусства явились на свет? Битва афинской демократии с образом правления в Спарте привела к серьезному кризису в миросозерцании греков… Кризис достиг апогея в период Пелопоннесской войны (так называют серию войн за господство над Грецией между демократическими Афинами и олигархической Спартой в 431—404 гг. до н.э.). Естественно, что в борьбе сторон в ход шло любое оружие, включая и такое мощное, как слово. Ведь Герцен справедливо называл софизм «торжеством юношеского упоения в науке». Это было вступление в философию. Софизм – песнь брызжущего энергией младого греческого разума… Как явление, софизм гораздо значительнее и глубже простой публичной риторики. Риторика может стать оружием и невежд, глупцов, плутократов и негодяев. Софийность же – совершенно особое свойство вдохновенной, мудрой, высоконравственной души. Именно так ее определяет отец Флоренский, видя в ней осуществленную Мудрость Божью. София (Премудрость) по отношению к твари, каковой является человек, выступала и выступает в роли ее ангела-хранителя. Она выступает «божеством» всех идеальных личностей мира.

Термин «софист» появился в Древней Греции в V веке до н.э. и первоначально означал просто-напросто умного человека, или мудреца (sophos). Появление его в обществе связано с некоторым ослаблением позиций древней мифологии и космологии. Софисты стали учителями и глашатаями «общественного человека». Они были близки скептическому настроению народа. Вот как описал А.И. Герцен назначение философа-софиста в то время. Наука черпалась из жизни и тотчас погружалась в нее. Деятельность философа в Греции не ограничивалась школой, в стенах которой споры могут длиться веками, прежде чем кто-то услышит их. Тогда философ был преимущественно учителем народа, то есть тем, в задачу коего входило давать ему советы. Поэтому столь значима его роль в обществе. Эмпедоклу и Гераклиту предлагали корону. Зенон погиб в геройской борьбе. Уважение к Пифагору порой доходило до божественного поклонения. Перикл ходил по Афинам, вымаливая софистикой у толп прощение ученому Анаксагору. Филипп Македонский благословлял судьбу за то, что сын его родился в эпоху Аристотеля. Афиняне хотя и казнили Сократа, но Платона называли «божественным». Но затем философы древности стали отходить от дел площади, с сожалением видя страшную болезнь, пожиравшую древний порядок вещей. Эта смертельная болезнь (демагогия) имела не одну, но много причин.

Евфроний. Пелика с ласточкой

Софисты желали донести знания народу, желающему слушать и слышать. Плод их состоял из двух половинок – диалектики и риторики. Тот, кто вкусил первую из них, овладевал искусством рассуждения, кто познал вторую – искусством убеждения. А.Ф. Лосев заметил, что и сама греческая софистика является не чем иным, как «греческим Просвещением». Видимо, в значительной мере это так. Ведь что представляли собой софисты? По сути дела, все они были бродячие учителя, проповедники законов, неких истин. Античное красноречие, совпавшее с периодом расцвета рабовладельческой демократии, пользовалось большой популярностью у широких масс населения. В известном смысле ритор становился некоронованным королем античности. Имена Исократа, Демосфена, Эмпедокла, Цицерона у всех на устах. Софисты впервые заговорили о силе слова, создали теорию красноречия, блестяще применяя ее на практике. Они разъезжали по городам и обучали людей понятиям и законам. При этом умели даже «слабейший аргумент сделать сильнейшим». Таких виртуозных ораторов Платон называет «Дедалами речей» (Протагор, Горгий, Тисий, Гиппий, Продик, Пол). Впрочем, он же устами Сократа сказал, что хотя «душа питается знаниями», грек часто сталкивается с опасностью быть надутым софистом. Как и политики, те зачастую приторговывают любым «товаром», даже гнилым («расхваливают все ради продажи»). Многие из них «развозят знания по городам и продают их оптом и в розницу всем желающим». Народ толком даже не знает, хороши ли те вещи, что они продают («Протагор»). Иные особенно преуспели в искусстве демагогии.

Греческий рельеф

Самыми знаменитыми софистами были Протагор, Горгий, учитель Сократа – Продик – и другие… Протагор из Абдеры (480—410 гг. до н.э.) жил на побережье Фракии, в греческой колонии, и родом был из простой семьи. О его пути в науку и риторику известно немногое. Говорят, когда с ним познакомился Демокрит (также родом из Абдеры), тот носил дрова. Жизнь его протекала скучно и однообразно. Вскоре он счел, что лучше доносить мысли, чем дрова. Сведения о нем отрывочны: знакомства с Демокритом и с Сократом (тот был моложе его на 15 лет). Прибыв в Афины, он познакомился с правителем Периклом. Вскоре он стал известен как общественный учитель (в прямом смысле слова). Свои произведения он читал вслух, подобно рапсодам и поэтам. В то время не было еще ни учебных заведений, ни учебников. Главным средством обучения являлась поэзия. Стать образованным, по словам Платона, значило «стать сильным в стихотворении». Гегель отмечал, что в то время обучение с помощью стихов и речей было примерно тем же, чем у народов Европы позже станет обучение библейской истории при помощи библейских изречений и цитат из изречений святых отцов. Софисты знакомят людей не только с поэзией, но с игрой мысли, творениями ума философов. Видимо, успехи Протагора были действительно велики, раз на него обратил внимание Перикл. «В общении с такими людьми Перикл развивал свой ум, получая подготовку к красноречию, ибо в духовном занятии, какого бы рода оно ни было, может быть великим лишь образованный ум, а истинное образование возможно лишь посредством чистой науки. Перикл был великим оратором, и мы видим из Фукидида, каким глубоким пониманием государства и своего народа он обладал». Можно позавидовать как философу, так и правителю, которые нашли друг друга. Мы же знаем, как редко наши правители обращаются за советами к мудрейшим и знающим людям эпохи, считая это зазорным.

Если рассматривать софистику «с положительной стороны» (что мы и делаем), то главной заслугой Протагора стало помещение человека во главе ценностного, да и вообще материального мира. Основное положение своей философии он выразил такими словами: «Человек есть мера всех вещей, тех, которые существуют…» Двусмысленную часть его суждения мы пока не рассматриваем, хотя и оно играет весьма существенную роль – особенно при определении эгоизма и индивидуализма. Важно то, что Протагор увидел в разуме и человеке опору всего существующего. Это – «великое слово» (Гегель). Труды его до нас не дошли, хотя их было немало («Наука спора», «О борьбе», «О знаниях», «О государстве», «О сущем», «Великое слово», «О честолюбии», «О добродетелях», «О неправильных людских деяниях», «О том, что в Аиде»). Его сочинение «Антилогии» сохранилось лишь в отрывках и преданиях. Надо сказать, что Протагор и его коллеги были в Афинах популярны. На их выступления люди шли не только ради познания, но и ради эстетического удовольствия. Он научил их видеть различия в явлениях, отличать, как говорят, две стороны медали в событиях и вещах. Протагор «первый сказал, что о всякой вещи есть два мнения, противоположных друг другу» (Диоген Лаэртский), дал научное обоснование самой возможности иметь свою собственную точку зрения. У Платона в диалогах Протагор говорит: «…Какой мне кажется каждая вещь, такова она для меня и есть, а какой – тебе, такова же она, в свою очередь, для тебя» («Теэтет»).

Горячие споры греков по любому поводу

Эллины охотно следовали утверждению: «Следуя по стопам Протагора, эллины часто говорили, что о всякой вещи есть два мнения, противоположных друг другу» (Климент). При определенных условиях, исповедуя подобную философию, можно стать на путь релятивизма и агностицизма, а то и на путь скептицизма, полнейшего цинизма. При том разнообразии людских умов, нравов, образования, воспитания, культур, вероисповеданий, интересов, желаний, целей и намерений – учение Протагора давало почву индивидуалистическому инстинкту. Как известно, он ввел в обычай публичный диспут. Диспуты эти, словно зараза или ветрянка, охватили Грецию. Народ так ими увлекся, что стал спорить по любому поводу и без повода.

Диоген Лаэртский констатирует: возникшие школы риторики стали учить эвристике, т.е. умению вести споры. И не только… Педагоги за свой труд стали требовать деньги, и немалые. Протагор первым ввел плату за обучение, беря со слушателей за урок до 100 мин (более половины таланта). Учителя быстренько сообразили – дело это очень выгодное. Неуемное племя спорщиков становилось все обширнее. Школы плодились, как кролики. Впрочем, иные из аналитиков (типа Протагора) пользовались немалым авторитетом и у политиков. Известно, Перикл поручил Протагору подготовку законопроектов для новой греческой колонии в Фуриях (444 г. до н.э.). Чем объяснялся столь головокружительный его успех? Восхищением его мудростью и познаниями? Скорее чрезвычайным удобством его релятивистских одежд. По Протагору, все в мире относительно: нет ни абсолютной истины, ни абсолютных моральных ценностей, ни абсолютной власти. Сей сугубо прагматический и циничный взгляд на действительность позволяет легко менять принципы и ориентиры, с такой же легкостью, как одежду при любой погоде.

Фигура греческого мудреца

Пока был жив его друг, великий Перикл, все для Протагора складывалось более или менее сносно. Но когда Перикл скончался, все изменилось. Близость к правителям всегда несет в себе опасность. Ревнивое окружение или недруг не преминет отомстить «счастливчику» при первом удобном случае. Лишенный защиты вождя, Протагор был обвинен в нечестии и изгнан из Афин, а его книга о богах (предмет гонений) была сожжена публично по приказу государства. Произведение начиналось словами: «О богах я не могу ничего знать, ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют, ибо многое мешает познанию этого; мешает этому как темнота предмета, так и кратковременность жизни человека». Его приговорили к смерти, но решили помиловать, изгнав из Афин. Во время переезда в Сицилию его корабль попал в шторм и он утонул.

Каковы итоги его трудов? Как отмечают итальянцы Д. Реале и Д. Антисери, его знаменитая аксиома («Человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют») стала со временем на западе чем-то вроде magna charta, великой хартией западного релятивизма и заповедью индивидуалистов. А таким был и остается по сей день западный мир. Итак, с одной стороны, Протагор и софисты своей деятельностью способствовали развитию ума, расцвету демократических порядков, ибо демократия – прежде всего индивидуальность. Греция подарила миру и «прекрасную индивидуальность, и прекрасную демократию» (Гегель). С другой стороны, идеи софистов, восторженно встреченные в трибуналах, ассамблеях, политических кругах (ибо позволяли в случае нужды вывернуть буквально наизнанку правду и истину), стали одной из предпосылок заката и гибели афинского государства. Греция в конце концов превратилась в захолустную провинцию Римской империи под именем Ахайя (с центром римской администрации даже не в Афинах, а в Коринфе). По мысли Гегеля, виной тому во многом и стали эти самые софисты-демагоги: «Прекрасную демократию погубил тот вид рефлексии, который культивировался софистами». Я все же не стал бы на бедных софистов возлагать весь груз ответственности за трагедию Греции. Хотя с другой стороны, видя, как политические болтуны России смогли всего за 20 лет превратить великую державу, мощное государство (а заодно народ-победитель) в жалкое подобие, в полурабов, невольно задумаешься.

Идеи Протагора были развиты и дополнены построениями софиста Горгия… Горгий родился на Сицилии и прожил более века (483—375 гг. до н.э.). Он искусно возвел здание риторики на фундаменте нигилизма. В трактате «О природе, или О небытии» в первой части он доказывал, что объективно ничего не существует; во второй части доказывал, что субъективно, т. е. если предположить, что бытие все же существует, оно все равно не может быть познано; и наконец, в третьей части Горгий пытается убедить в том, что если субъективно и объективно бытие все же существует, если оно познаваемо, нет никакой возможности сообщить другим это познанное. Гегель, правда, указывает, что диалектика Горгия имеет «интересное содержание» и совершенно объективный характер, и это вовсе «не болтовня».

Ионическая капитель на дороге к Дельфам

Что привлекало Гегеля в рассуждениях Горгия? Чистая диалектика. Нас же куда более привлекает «диалектика грязная», то есть то, что и сам Гегель определяет как «здравый человеческий смысл». «Здравый человеческий смысл заключает в себе образ мышления, максимы и предрассудки своего времени, и определения мысли этого времени управляют им совершенно бессознательно для него», – пишет Гегель. Горгий заставляет нас вступить на путь мнений и ситуаций. Иные пытаются оправдать эту философию, считая ее вполне разумной и даже рациональной. «Это анализ ситуаций, описание того, что надо и чего не надо делать… Горгий, таким образом, один из первых представителей этики ситуаций. Ваши обязанности, говорил он, зависят от момента, эпохи, социальной характеристики; один и тот же поступок и хорош, и плох, в зависимости от того, к чему он относится» (М. Миглиори). Понятно, что человеку, находящемуся в самой гуще жизни, просто невозможно укрыться за «китайской стеной» релятивистской философии и там преспокойно пересидеть все бури и невзгоды. Горгий мог еще позволить себе бросить лозунг, что, мол, в этом мире «все ложно» (познание, бытие, истина). Это вполне в духе и вчерашних политиканов в России: бросить громкий лозунг и исчезнуть, оставив людей в отчаянии и полнейшем недоумении – как жить дальше, во что верить. В примитивном восприятии масс это часто означало следующее: «Пропади все пропадом» или «Гори все ясным пламенем».

Две маски – трагическая и комическая

Относиться несерьезно к такой философии невозможно. Она и сейчас популярна. Уйти в себя, уйти с арены борьбы, отдав все на откуп фиглярам и политическим прохвостам… Понятно, почему им восторгались чиновники и политики. Риторика в духе Горгия позднее даже станет «надежным штурвалом в руках государственного деятеля» (В. Йегер). И хотя следующее его высказывание относится к искусству, а не к общим вопросам бытия, многие деятели нашей эпохи взяли на вооружение и эту его фразу: «Обманывающий поступает лучше того, кто не обманывает, а обманутый – мудрее того, кто не обманут». Иначе говоря, этика Горгия признавала, что обман может быть законным инструментом в политической деятельности. Ведь мысль о том, что правда вовсе не обязательна, а народу хватит того, что его кормят иллюзией правды или истины, такого царского подарка правящая элита не могла не оценить по достоинству. Полагаю, тут налицо не столько «дурной идеализм нового времени» (Гегель), сколь циничный и подлый политико-экономический практицизм новейшего времени.

Маска раба и маска проститутки

Немало и у нас тех, кто умело играет словами, хоть им и далеко до греческих софистов. Ведь те выступали с целыми представлениями. «Появление известного софиста в греческом городе – целое событие. Зеваки глазеют на софистов, как на чудодеев, их сравнивают с борцами, одним словом, выступление софистов полностью ситуируется в рамках спорта. Зрители бурно поощряют их возгласами, удачный ответ встречается одобрительным смехом. Это игра в чистом виде: соперники ловят друг друга в сети силлогизмов, отправляют в нокаут, похваляются умением задавать противнику столь каверзные вопросы, что любой ответ на них всегда будет ложным. Когда Протагор называет софистику «древним искусством» – …он попадает в цель». Это древняя игра ума, которая еще в архаических культурах, на самых ранних стадиях, поочередно то соскальзывала из священнодействия в чистое развлечение,то возвращалась в чисто игровую состязательность (Й. Хейзинга).

Наши политические бойцы также иногда напоминают кулачных бойцов, норовя отправить идейного противника в нокаут, но вот в силлогизмах они как-то не очень сильны. Они даже не знают, что это за фрукт. Греки учились у философов. Поэтому Горгий и брал большие деньги за свои выступления. Говорят, что затем он даже поставил богу массивный золотой бюст в храме в Дельфах. Доморощенные наши горгии, продики, протагоры берут горы взяток и гонорары охотнее греков, при этом не утруждая себя чтением философов… Говоря о значении философии, Горгий привел афоризм: «Те, кто пренебрегает философией, занимаясь частными науками, похожи на женихов Пенелопы, что, добиваясь ее, совокупляются с ее служанками». Иные горгии в прессе, думе, чиновничестве охотнее «совокупятся» с богатыми и властными, выступая в роли «женихов Пенелопы». Его циничную методику ловко использовали иные «реформаторы» в России, хотя уверен: ни один из них даже и не слышал о Горгии.

Горгий известен и своими олимпийскими речами, призывавшими к единству, а также тем, что сей ритор взялся обучать всех желающих риторике. Он обещал научить покорять людей речью, дабы те делались «рабами по доброй воле, а не по принуждению». Голубая мечта тиранов, олигархов и чиновников. Вот что значит уметь потрафить вкусам одновременно богачей и плебса. Горгию, единственному из греков, и поставили в Дельфах золотую статую. В отношении таких демагогов верна критика Платона. В диалоге «Софист» он рисует бессовестного дельца-лжеца, политика-софиста, способного надувать народ, подобно ловкому фокуснику («он из рода фокусников»). Так же действовала одна партийно-демократическая, академическая тля, которую некогда по воле судьбы наш народ вознес на корону Советской империи… Она сделала все, чтобы продать русский народ в рабство Америке, назвала это свободой и еще недавно с удивительным цинизмом заявляла (А. Яковлев): «Я думал, они все будут плясать от восторга и восхвалять нас (за нашу «демократию»). Почему они не пляшут?» «Лгать словами, лгать делами, лгать под клятвой – все при ней» (Тит Плавт).

Говорят, что Горгий был учеником Эмпедокла. Мы специально поставили его перед учителем, чтобы показать, что у великих учителей, увы, бывают и жалкие, ничтожные ученики. В понимании Платона такой софист – жалкий лицемер. Он «способен лицемерить всенародно, в длинных речах, произносимых перед толпою». Они (а я имею в виду наших «демократических» политиков всех мастей и «героев» последних лет) также способны до поры до времени «обольщать молодых людей и тех, кто стоит вдали от истинной сущности вещей, речами, действующими на слух, показывая словесные призраки всего существующего…». Обманывая других, господа безмерно при этом обогащаются. Горько видеть, как в новой России сей бездуховный плебс (включая псевдолитераторов и деятелей масскульта) купается в золоте, тогда как у истинных ученых, изобретателей, творцов зачастую нет куска хлеба. Надо, чтобы эти призраки исчезли с первыми лучами Солнца, которое непременно взойдет над Россией.

Солнце свободы и справедливости обязательно взойдет, если больше появится у нас умных и знающих бойцов истины. Аристотель приписал изобретение риторики пифагорейцу Эмпедоклу. Тот жил в Сицилии, в городе Агригенте (480—420 гг. до н.э.). Потомок островных дворян (его дед одержал победу на Олимпийских играх 496 г. до н.э.), он посвятил жизнь людям. Его учителя – Парменид и пифагорейцы. Правда, последние отстранили его от слушания уроков, обвинив в разглашении тайны. В нем сочетались таланты философа, ученого, врача, религиозного проповедника и оратора. Его ученик, Горгий, вспоминал, как тот завораживал публику речами, являясь перед толпой, словно сошедший с Олимпа бог. Эмпедокл слыл народным учителем, великим защитником дела народа и народного правления (он изобличил заговорщиков против народной власти, решительно осудив их на заслуженную казнь). По воззрениям его можно отнести к демократам. Известно, что он положил конец господству аристократии, в течение трех лет угнетавшей Агригент. Ему принадлежит заслуга в проведении и ряда реформ, положивших конец междоусобицам и политическим переворотам. Пожалуй, это самая яркая личность в богатой славными именами Сицилии. С ним мог бы сравниться разве что Эсхил, неоднократно приезжавший из Афин в Сицилию, пока наконец не переселился туда окончательно (459 г. до н.э.).

Фигура богини Победы

В дальнейшем его имя будут прославлять Мадзини и Гарибальди. Г. Якубанис пишет об Эмпедокле: «Об его дальнейшей судьбе наши сведения крайне сбивчивы и противоречивы. Достоверным можно считать только то, что Эмпедокл приобрел себе за это время такую громкую и повсеместную известность, какая выпадала на долю весьма немногих сынов Эллады за все время существования этой последней. К своей славе выдающегося политического деятеля, общественного благотворителя и поэта он прибавил теперь целый ряд новых лавров, сделавшись одновременно философом, ученым, ритором, врачом, инженером, чародеем, чудотворцем, словом, универсальным «всезнайкой», обладавшим всеми средствами к тому, чтобы стать кумиром впечатлительной, утратившей непосредственность религиозного чувства и в то же время крайне суеверной сицилийской толпы. Однако несмотря на столь поразительный успех на родине, Эмпедокл, по наиболее правдоподобным известиям, окончил жизнь на чужбине, в Пелопоннесе». Хотя философия его была, пожалуй, философией закоренелого скептика. Жизнь человеческая представлялась ему мукой или тяжким скитальчеством. Почему сей удивительный человек был пессимистом? Догадаться не трудно. Видимо, потому что сама жизнь часто делает самых умных пессимистами. Что видят они вокруг? Владычество вражды и ненависти. Почти никто из его предшественников не писал о царящих на Земле порядках так, как это делал он, характеризуя всю землю как «дол безотрадный, где и Убийство, и Злоба, и сонмы Бед смертоносных, Немощей, плоть изнуряющих, язв и бесплодных страданий…» Люди пожирают друг друга ради призрачных богатств и корысти. Удел человека на земле – беспрерывная борьба, страдание, которым нет конца до момента его ухода:

 

Горе, о горе тебе, злополучный

и жалкий род смертных:

Распрей и тяжких стенаний

исполнен твой век с колыбели!

 

О нем в народе ходила молва, что он мог исцелять больных, избавлять от мук немощных и якобы даже оживлять умерших. Сам же философ свято верил в то, что в состоянии повелевать ветрами, зноем и ливнями. Он часто повторял: «Я для вас ныне бессмертный бог». Несмотря на явно мифический характер этих сведений, в них была толика истины: известно, что он смог облегчить страдания многим, а однажды даже избавил целый город от свирепствовавшего там мора, осушив почву, смешав воды рек, пробив проходы в горах для целебного северного ветра. Его произведение «О природе вещей» рисует картину мироздания, где четыре элемента являются «корнями всех вещей» (огонь, воздух, земля и вода). Он мифологизирует элементы, сравнивая их с богами. В мире, считал он, нет ни рождения, ни смерти, а есть лишь смешение и разделение. Помимо этого он написал труды «Очищения» и «Врачебное слово», а также трагедии. Этот царственный муж всегда был сумрачен и невозмутим. Тем не менее он был добр и щедр к людям. Эмпедокл на свои собственные средства осуществлял стройки, носившие общественно-полезный характер, помогал бедным и даже давал приданое за многими бедными бесприданницами.

Греческий политик, разрывающий путы олигархии

Историки сообщают: «В пурпурной одежде, препоясанный золотом, с жреческим лавром в длинных волосах, обрамляющих смуглое лицо его, он из края в край проходил Сицилию, окруженный толпами благоговейных почитателей и почитательниц. Тысячи, десятки тысяч людей славили его, хватались за края его одежды и вымаливали у него то счастливые предсказания, то излечения различных немощей и болезней. Он утверждал, что имеет власть и над ветром и непогодой и может повелевать иссушающим солнечным зноем и губительными ливнями. И он имел на то некоторые основания. Ему удалось избавить город Селинунт от свирепствовавшего там мора, осушив его почву; своему родному городу он дал более здоровый климат, пробив в скале проход, открывший доступ освежающим северным ветрам. В качестве инженера, как и в качестве врача, он совершил, быть может, много великого, и еще больше обещал. Мнимоумершую, пролежавшую тридцать дней «без дыхания и пульса», он вывел из ее летаргического состояния. Горгий, бывший его ученик, видел его «чародействующим», причем мы вряд ли будем правы, приписав его чудесные излечения одному лишь гипнозу или силе воздействия на воображение больных». Эмпедокл сумел обогатить плодотворными идеями биологию, физику, физиологию, а с его учением о веществе мы словно по мановению ока переносимся почти что в современную химию. Разделение веществ началось, как говорит он в одном стихе, с отделения «легкого» от «тяжелого» (Гомперц). Видимо, разделение людей, как и их сближение, началось с того момента, когда они, как считал Эмпедокл, обнаружат, что подобное притягивается, а разное отталкивается.

Жерло огнедышащего вулкана

Вероятно, умер он в Пелопоннесе в возрасте 60 лет… Хотя легенда гласит, что он бросился в жерло вулкана Этна, желая укрепить в народе молву, что его призвали боги. Он заявил: «Я для вас ныне бессмертный бог, а не смертный человек». Как гласила легенда, огнедышащее жерло выбросило один из медных сандалий. Поэт Ф. Гёльдерлин в память этого оригинального ученого и философа написал стих:

 

Жизнь вопрошал ты. Словно в ответ

тебе,

Из глубины священный огонь блеснул,

И ты, обуреваем жаждой,

Бросился в пламя шумящей Этны.

Не так ли в час надменности

царственной

Царица скрыла в кубке жемчужину?

Все, чем ты был и горд и славен,

Все растопилось в сей бурной чаше.

Ты стал бессмертным, ты разделил удел

Богов, и Мать-Земля приняла тебя.

И если б я любви не ведал,

Прянул бы я за тобой в бездну.

 

Статуя Эмпедокла стояла сначала на родине, затем ее перенесли к зданию сената Рима. То была «поистине космическая смерть, когда вместе с мыслителем гибнет вся Вселенная». Живя ныне, как на вулкане, мы чувствуем себя в чем-то сродни философу. Поэтому, как писал профессор Г. Башляр, порой и в нас просыпается комплекс Эмпедокла, просыпается при виде всепожирающего пламени жизни.

Греция пылала страстью к красноречию. Интереснейшей личностью был Исократ (436—338 гг. до н.э.), ритор и педагог. Риторика была в Греции крупной силой, а Исократ был самым прославленным из преподавателей. Его звали «отцом общего образования». Он был известен в Афинах, как никто другой. Цицерон писал: дом его, открытый для всей Греции, стал подлинной школой, кузницей красноречия. На его произведениях учился мастерству Демосфен. «Великий оратор и превосходный учитель, он чуждался открытых выступлений в суде, но в четырех стенах своей школы он завоевал такую славу, какой, по моему мнению, после него не достиг никто. Он и сам прекрасно написал много сочинений, и других этому научил».

Исократ. Римская копия IV в. до н.э.

Исократ родился во времена Перикла, а умер после битвы при Херонее. Это был, по сути дела, последний аккорд песни независимости греческих полисов. Потеряв отцовское состояние, он, находясь в оппозиции к режиму 30 тиранов, вынужден был покинуть родные Афины. Исократ открыл школу риторики на о. Хиос, затем, вернувшись, стал логографом (писал за деньги речи для судебных процессов). В период с 392 по 352 год Исократ возглавляет созданную им школу красноречия, ставшую крупнейшим и известнейшим риторическим центром всей Эллады.

Его творчества изучено В. Йегером, российским историком В. Исаевой, многими другими. Говорят, что в политику он не пошел потому, что был робкого нрава и чуть заикался. Исократ говорил о себе: «Нет у меня ни достаточно сильного голоса, ни смелости, чтобы обращаться к толпе, подвергаться оскорблениям и браниться с торчащими на трибуне». Видимо, это было скорее формальное объяснение, нежели истинная причина, ибо далее он добавлял: «Я не пал духом и не позволил себе остаться незаметным и совершенно безвестным, но, после того как я потерпел неудачу в политической деятельности, я обратился к занятиям философии, к упорному труду, к изложению в письменной форме того, что было мною обдумано». За свою долгую жизнь Исократ написал около 60 речей (до нас дошли 21 речь и 9 писем). Обучая красноречию, он был твердо убежден в том, что это – искусство богов. Обладающий таким даром одолеет больше врагов с помощью речи, чем целая армия (так он считал). Тот, кто научился красноречию, в состоянии не только сам стать лучше, но привести к достойной, нравственной жизни немало сограждан.

Одни называли его сторонником олигархии, другие – противником демократии. Правильнее сказать, что Исократ был противником того и другого. В нем всегда жил свободный человек, чей вольнолюбивый дух служил народу. Порой его называют еще и создателем историко-публицистического жанра, жанра, где «переплелись элементы истории и политической пропаганды». Его интересно читать, поскольку он умел отбросить всю шелуху, которой политиканы так любят забивать уши несведущему народу. Он был очень популярен как учитель. Известно, что к нему приезжали издалека, чтобы насладиться мудростью. У Исократа было больше учеников, чем у других риторов, вместе взятых. Проходившие у него курс оставались в его школе три или четыре года. В основном это были богатые люди. Среди его учеников находим Лизетеида, одного из богатейших афинян того времени, Андротиона, представителя богатого рода, Эвнома, Каллина, Онетора, Антикла, Филонида, Филомела, Хармантида и др. Все они отличились на поприще услуг, оказанных республике, и были награждены золотыми венками. С афинских слушателей Исократ денег не брал (хотя те с ним расплачивались дорогими подарками, а его друг Тимофей однажды подарил ему целый талант), но с чужеземцев он брал по тысяче драхм (седьмая часть таланта). И вообще Исократ был не беден. Его талант отмечали даже цари. Так, к примеру, царь Кипра, Никокл, заплатил 20 талантов за написанную специально для него речь.

Холм Пинкс – место речей и народных собраний в Афинах

Речи дают представление об уровне его мастерства и взглядах. В «Ареопагитике» он подвергает жестокой критике государственный строй Афин, утверждая, что к власти пришли коварные люди, воспользовавшиеся инструментами демократии для обмана народа. Исократ видел мелочность и ничтожество иных риторов, что не просвещают народ, но долгими и бесплодными дискуссиями наносят стране страшный вред, забалтывая истину. Знаменательно расхождение взглядов на роль знания в жизни между Платоном и Исократом. Исократ отверг узкую трактовку пользы знания, отстаиваемую Платоном. Философию он воспринял как духовную культуру in toto, включающую литературу, историю, философию, образование, медицину, право, риторику. То была первая гигантская битва между старой и новой философией (В. Йегер). В его речах предстала как бы вся жизнь эллинов, где кипит яростная битва этико-политических концепций. В жизнь Афин ворвалось новое поколение общественных деятелей, воспитанных при Перикле. В сфере внутренней и внешней политики они попытались выработать новую концепцию строя, создав иные культурно-этические принципы (насколько это удалось, иной вопрос). Греции именно тогда и потребовались умы, которые могли бы теоретически обосновать новую идеологию, «новый моральный кодекс греков». Исократ и станет такого рода идеологом. Смеем утверждать, что иные его речи («Против софистов», «Об обмене имуществом»), будучи направлены против отжившей свой век старой философии, могут быть с успехом использованы против постулатов «демократии» варваров.

Хор всадников (знать на шее народа). Ваза

При политике предков в Афинах царила относительная гармония в частных и общественных делах. Власть афинян у греков зиждилась на авторитете, который допускал добровольную гегемонию. Тогда Афины одерживали победы на суше и на море и были грозой варваров, врагов эллинов. Теперь же (при демократах), отмечал Исократ, царят хаос, анархия, нужда. Полис рассорился со всеми своими бывшими союзниками. Афины не вызывают былой веры и уважения. Чем была вызвана близорукая, преступная политика «демократов» первой волны? Одна из причин такой ситуации в том, что к власти тогда пришли те, кого было бы правильнее называть расхитителями общественного состояния, алчными мздоимцами, антипатриотами и льстецами. Исократ называл такой строй «искаженной демократией».

Эвфроний. Краснофигурный кратер «Геракл и Антей»

Посмотрите на нынешних политиков и демагогов, говорит Исократ, они даже не пытаются найти истину. В профессиональном отношении они ремесленники, руководствующиеся в деле государственного строительства какими-то жалкими экспромтами. Большинство этих людей – циники, воспитанные в рамках старых стереотипов и догм. Им ли создать новый строй?! Немудрено, что, по сути дела, возрождается тирания. Достаточно взглянуть на того, кто управляет страной. Единственный правитель (тиран) обязан быть культурным человеком. Тогда его просвещенная деятельность пойдет на пользу подданным. В противном случае невежда погубит страну, собрав вокруг себя таких же ничтожеств, как и он сам. С отвращением взирает философ на ораторов-болтунов, заменяющих словесами полезную деятельность на благо людей и государства. Талантливый и яркий полемист, Исократ считал себя арбитром истины и совести на службе у простых людей. В то же время он высоко оценивал роль образования, которое, по его мнению, может помочь человеку достичь счастья в жизни. Что же касается самих Афин, то, по его мнению, они должны стать центром философии и образования, объединить вокруг себя разобщенные греческие полисы. Если этого единения не произойдет, то и достигнутые ранее успехи в культурной области не уберегут народ Афин от гибели.

Рафаэль. Диспут (левая нижняя часть). 1509 г.

Исократ уже