Жизнь уездного городка в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»

 

Эпоха, отраженная Н. В. Гоголем в комедии «Ревизор» ― это 30‑е гг. XIX в., время царствования Николая I. Писатель вспоминал впоследствии: «В „Ревизоре“ я решился собрать в одну меру все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем». Н. В. Гоголь не только хорошо знал действительность, но и изучил многие документы. И все же комедия «Ревизор» ― это художественное произведение, и его особенность в том, что писатель не копирует жизнь, а переосмысливает факты через художественный вымысел. Драматург настолько глубоко обобщил факты действительности, что сюжет комедии вышел далеко за пределы конкретного места и времени. Уездный город 30‑х гг. XIX в. превратился в символ самодержавной России.

С несправедливостями, иначе говоря, с казнокрадством, произволом и беззаконием, творимыми в городке, мы сталкиваемся уже с первого действия пьесы. Люди, которым доверена вся полнота власти, сплошь оказываются мошенниками и ворами, меньше всего пекущимися о процветании своего города и благополучии его жителей. Действуя по принципу «хватай все, что плохо лежит», они не испытывают ни малейших угрызений совести. Некоторую жизненную философию этих чиновных воров с наглой искренностью формулирует городничий: «Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких‑нибудь грехов. Это уже так самим Богом устроено…» Вот и присваивает Антон Антонович Сквозник‑Дмухановский с легкостью казенные денежки, как это случилось, например, с суммами, отпущенными на строительство церкви, не гнушаясь, впрочем, и более скромными поборами с купцов. Под стать городничему и другие «отцы города». В подведомственных Землянике богоугодных заведениях больные похожи «на кузнецов», в присутственных местах, находящихся в ведении судьи Тяпкина‑Ляпкина, под ногами шныряет всякая живность, а от заседателя распространяется такой запах, будто он только что вышел с винокуренного завода. Воспитанием юношества, как можно понять, занимаются тупые люди, многие из которых, мягко говоря, не в своем уме, однако смотрителя учебных заведений Луку Лукича Хлопова это не особенно беспокоит. Почтмейстер с утра до вечера придается своему любимому занятию, вскрывая чужие письма. А на улицах города, как признает сам городничий, ― «кабак, нечистоты», арестантам не выдают провизии и так далее.

Картину «правящей верхушки» дополняют два городских помещика, два болтуна, Бобчинский и Добчинский, вся жизнь которых проходит в беготне по городу и пересказе новостей и сплетен, за что получают они (в предпоследней сцене) красочную характеристику: «трещотки проклятые», «сороки короткохвостые». А на нижней ступени административной лестницы действуют помещики ― Свистунов, ворующий серебряные ложки и «не по чину берущий» взятки; Держиморда, дающий волю своим кулакам и «для порядка» «всем ставящий фонари под глазами ― и правому и виноватому».

А жена и дочь городничего, Анна Андреевна и Марья Антоновна, провинциальные кокетки, являются воплощением той умственной пустоты и нравственной пошлости, которыми характеризует Гоголь женское общество в уездной жизни. Ничуть не лучше и рядовые жители города, начиная с купцов, направляющихся к Хлестакову с богатыми дарами, чтобы задобрить высокого столичного гостя, и кончая унтер‑офицерской вдовой, по ошибке высеченной полицией. Она хоть и является лицом пострадавшим, не вызывает к себе ни малейшего сочувствия. Ведь приходит эта «жертва произвола» с жалобой на городничего вовсе не за тем, чтобы восстановить справедливость или защитить свое человеческое достоинство. Нет, она просит материальной компенсации за причиненный ущерб, заявляя при этом: «Мне от своего счастья нечего отказываться, а деньги бы мне теперь очень пригодились».

Говоря о «Ревизоре», бессмысленно искать прототипы тех или иных действующих лиц. Как отмечал сам автор во вступительных «замечаниях для господ актеров», «оригиналы их всегда почти находятся перед глазами».

После появления на петербургской и московской сценах чиновничья публика пришла в негодование. Н. В. Гоголя обвинили в злостном искажении действительности, в желании очернить русскую жизнь. Тогда перед текстом комедии появляется эпиграф: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Писатель понимал, что негодование вызвала не «клевета», а та правда жизни, которую он хотел донести до зрителей.