Заболевания, связанные со стрессом (психогении).

Особое внимание следует обратить на критерии Ясперса см. (1) с. 409. Их простота, очевидность – кажущиеся, они могут и должны быть наполнены клиническим содержанием. Так психическую травму следует понимать не просто как «житейски очевидное» несчастье, утрату (смерть близкого, семейные, служебные конфликты "судьбоносные происшествия", как замечательно выразилась на экзамене одна студентка), которые «конечно, вызовут реакцию у каждого», а как утрату индивидуально значимых ценностей в главной для больного сфере жизни и деятельности (семья, близкие, работа, собственное здоровье и благополучие и др.). С другой стороны клиническая форма психогенного заболевания (депрессия, истерический психоз, навязчивости и т.п.) должна (в принципе) соответствовать преморбидным особенностям личности (астенические, истерические, тревожно-мнительные и т.д.). Грубые «нестыковки» в этих соотношениях ставят диагноз психогении под сомнение, заставляют думать о ситуационной провокации какого-либо иного заболевания.

Второй критерий – понятные связи очень легко усмотреть, например, в галлюцинаторных «явлениях» умершего родственника и ситуационных идеях самообвинения у нашего пациента (вспомните таблицу 3 в (3) С. 38) при психотравме – смерти близкого. Столь же прямолинейна связь канцерофобий (у пациента с неврозом навязчивых состояний) и предшествовавшей их появлению болезни и кончине от опухолевого заболевания дорогого для нашего пациента человека.

Однако, при истерических психогенных расстройствах такой поверхностной, прямолинейной связи обычно нет. Больные отрицают психотравмирующую ситуацию (например, судебное преследование и даже смерть близких). Клиническая картина выражается в никак напрямую не вытекающих из реальных житейских обстоятельств псевдодеменцией, пуэрилизмом, сумеречным помрачением сознания.

Эти диагностические коллизии показывают, что главное в «понятных связях» - не поверхностные аналогии, а «механизмы» возникновения психогенного заболевания. При истерическом реагировании это будет «бегство в болезнь». При депрессии, большинстве навязчивостей, параноиде «механизмы» и прямые соответствия (психотравмирующее событие – реакция) совпадают, сливаются.

Третий критерий Ясперса – ослабление симптоматики, излечение при благополучном разрешении психотравмирующей ситуации также представляется простым и ясным. Но, во-первых, так бывает не всегда, а главное – не все утраты, конфликты восполнимы, разрешимы.

Неблагоприятным исходом психогенных заболеваний является патологическое развитие личности – «такое ее изменение, которое имеет причиной свою собственную жизнь»[1] (по Ясперсу). Личность становится похожей на психопатическую – возбудимую и паранояльную – при нарастании несдержанности; истерическую (и также возбудимую) – при невозможности предвидеть последствия своих поступков, диктуемых эгоцентризмом и/или бескомпромиссностью; психастеническую - при нарастании неуверенности, нерешительности, тревожной мнительности.

Поэтому правомерно будет заключить, что «характер больного ухудшается». Но необходимо помнить, что это ни в коем случае не опустошение психики (негативные симптомы в узком смысле слова), а, как правило, заострение черт, которые были присущи личности и ранее.

Реактивные психозы.

Повторим вслед за (1) с. 410, что «механизмами» аффективно-шоковых реакций – гипо- и гиперкинетической являются «мнимая смерть» и «двигательная буря». Выдающийся немецкий психиатр и психотерапевт Э. Кречмер понимал их как расторможение, включение филогенетически древних (общих с животными) защитных механизмов – притвориться мертвым в минуту смертельной опасности или же метаться в поисках спасительного выхода.

Эмоциональный ступор имеет в основе защитно-психологически возникающую психическую анестезию (см. (1), с. 131).

На место сугубо индивидуально значимой психической травмы в этих случаях (аффективно-шоковые реакции) становится внезапность, массивность и «массовость» травмирующей ситуации (стихийные бедствия, катастрофы и т.п.).