Методология и методика учебно-научной работы с философскими (гуманитарными) текстами

В современных условиях XXI столетия происходит формирование нового типа высшей технической школы, которая должна отвечать цивилизационным запросам своего времени, вести всестороннюю, качественную подготовку будущих квалифицированных специалистов в различных областях науки, техники и производства. Неотъемлемой частью обучения в техническом университете является изучение основ различных гуманитарных наук, без которых не может быть ни высококачественного специалиста, ни просто культурного человека, который «не будет равнодушен к боли своего Отечества» (Д.С.Лихачёв). В современных условиях смены парадигм гуманитарного образования большое значение приобретают навыки самостоятельной учебно-научной деятельности студентов по изучению гуманитарных дисциплин, в частности, философии.

При любом виде обучения в вузе (очном или заочном) важное значение имеет самостоятельная работа обучающегося, особенно над первоисточниками. Специфика философских источников (тексты, фрагменты текстов различных философов) состоит, прежде всего, в том, что любой вопрос рассматривается в них, как правило, на широком историко-философском фоне, в контексте развития общественной мысли своей эпохи. На страницах философских произведений студент вступает в духовно-познавательное общение с мыслителями разных времён – от античности до наших дней. В таком общении развивается мышление, формируется культура, расширяется философский кругозор. Прочтение философских текстов (в широком смысле – гуманитарных) требует и соответствующих методов их прочтения и изучения. Любой источник имеет свою специфику, обусловленную временем появления, целями, которые ставились при его написании и т.п.

Гуманитарные науки в большей степени, чем естественные, ориентированы на «экзистенциальное» (личностное) измерение академической учебной деятельности. Это связано с самим характером, специфики знания гуманитарных наук. Они изначально направлены на признание и учёт конкретной, «личностно-эмпирической» субъективности (индивидуального жизненного мира человека). Поэтому методология гуманитарного познания в техническом вузе включает ряд конкретных методов и алгоритмов, которые учитывают научно-познавательные интересы студента, его определённую техническую и технологическую ангажированность, общекультурный уровень, национальные, религиозные и

политические пристрастия, учитывая все эти параметры на уровне интерсубъективных результатов.

Исторически сложившееся противопоставление гуманитарного и естественнонаучного знания и их методологий традиционно связывается с противопоставлением двух методологических стратегий:

1. «объяснение», как парадигматической процедуры наук экспериментального типа. «Объяснение это функция познания, науки, научной теории, реализуемая через логико-методологическую процедуру экспликации сущности одного предмета, явления, события, действия и т.д. (объясняемое, «новое») через другое (объясняющее, «наличное»), имеющее статус достоверного, «очевидного», понимаемого», и

2. «понимания» в качестве основной процедуры наук, ориентированных на человека. «Понимание – это процедура постижения или порождения смысла. Понимание не вписывается в субъект-объектную познавательную схему, т.к. не познание порождает потребность в понимании, а, наоборот, потребность в понимании ведёт к познанию».

В определённой мере данное противопоставление не более чем теоретическая абстракция, но, во-первых, она генетически исторически существовала в истории научного знания и познания, актуализировавшись с XIX века как оппозиция в методологических спорах; во-вторых, прояснение и развитие данных понятий способствует лучшей теоретической рефлексии по поводу этого спора. Это разведение необходимо для прояснения работы наших когнитивных способностей и возможностей, т.к. в современной науке эти методы используются взаимообразно: естественные науки прибегают к процедурам «объяснения», социальные и гуманитарные науки к процедурам «понимания». Гуманитарные науки занимаются историческим, т.е. созданным человеком, миром как таковым, поэтому их интересует индивидуальная особенность, однократность (сингулярность) исторических явлений.

Предмет естественных наук существует в реальности данного момента (эмпирически, экспериментально), а предмет гуманитарного знания зачастую не дан реально (виртуально), или это нечто, что имело место в истории, нечто, случившееся в прошлом, но подвергшееся исторически-культурной интерпретации. Поэтому гуманитарное знание – это знание, запечатлённое (сокрытое) в текстах, знаках и символах, требующее для своего прочтения раскрытия их исторических смыслов (герменевтика), а это – знание их языков, времени, целей. Читателю (соучастнику) необходимо войти в этот контекст, а для этого необходимо время, желание и мотивация.

Экспериментальные науки (физика, биология, химия, геология, астрофизика и др.) стремятся подчинить любое однократное или особенное, более общему утверждению, подвести под общий закон (гомологические ряды). В силу этого они обладают прогностической силой (детерминизм), гуманитарные же науки принципиально этого свойства лишены (индетерминизм). Более того, одной из специфических сторон философского, метафизического знания является его чистая умозрительность, спекулятивность.

Если понимание направлено на личностные матифестации (мир субъекта), на человеческую деятельность и её результаты, то объяснение нацелено на неличностные предметы (мир объекта, материю).

Понимание (в узком смысле этого слова) обычно интерпретируется как методическая процедура, направленная на постижение проявлений чужого сознания, оно представляет собой проникновение в чужое сознание, в психологию другого, в его гносеологический мир. Понимание, специфицированное относительно текста, обычно называется «интерпретацией». В этом смысле понимание всякого текста представляет собой интерпретацию. Поскольку предмет гуманитарного знания обычно существует лишь в сознании человека, идеальным образом, то гуманитарное знание всегда связано с интерпретацией отчуждённых форм, с объективацией внутреннего мира личности, то есть с текстом.

Понимание – главная методологическая установка при чтении философских текстов (первоисточников), которая теснейшим образом связана с принципами историчности и контекстуальности. И здесь у «студента-технаря» сразу возникает множество субъективных трудностей. К наиболее существенным можно отнести:

1. Непонимание непосредственной связи мышления и языка. Как правило, у современного студента технического вуза плохое знание и понимание родного (русского) языка; его малый словарный запас, с преобладанием узконаучной и технической лексики. (Порой у некоторых представителей славного «студенческого племени» минимизация доходит до уровня «Эллочки-Людоедки», жаргонизмов, вульгаризмов, нецензурной лексики, и т.п. Здесь уже приходится объясняться «по-русски со словарём».) А это есть ни что иное, как отражение общей внутренней культуры и интеллекта личности. Прочтение же философских текстов, как никакое другое человеческое знание, требует от человека определённой минимальной общей культуры, развитости и свободы разума.

2. Неразвитость навыков интеллектуальной (мыслительной) деятельности: плохая способность к абстрагированию; низкая логическая культура (в первую очередь на уровне практической логики); неумение работать с информацией разного вида, типа и сложности (стремление формализовать и алгоритмировать то, что в принципе не поддаётся этим процедурам); неразвитость навыков сворачивания и воспроизведения информации по философии (особенно на семинарских занятиях, индивидуальных консультациях и экзаменах), косноязычие и т.д.

3. - Незнание своих индивидуальных интеллектуальных и экзистенциальных особенностей и возможностей. «Познай самого себя и ты познаешь мир» (Сократ). Иногда, нелюбовь и неуважение самих себя: подход к себе не как к универсуму, а как средству.

Учёт аспектов историчности и контекстуальности чрезвычайно важен в работе с философскими текстами. «Условиями» историчности и контекстуальности равным образом подчинены как предмет интерпретации, т.е. текст, так и интерпретатор, то есть читатель.

Для того чтобы правильно прочитать текст, надо понимать, что он исторически обусловлен, т.е. является продуктом определённой исторической традиции. На становление текста оказывает влияние предшествующая культурная, философская традиция, которая задаёт определённый понятийный каркас, метафоры, сюжеты, аргументы, проблемы и способ их разрешения, приёмы обоснования. На возникновение текста оказывает влияние «историческое местоположение» автора, актуальная полемика того времени, адресат и т.п.

Но, с другой стороны, сам текст оказывает влияние на последующую традицию. По отношению к реальному, конкретному изучаемому тексту это означает, что читателю-интерпретатору необходимо учитывать место текста в культурной традиции, роль в её формировании, его влияние и воздействие на последующих мыслителей. Сама эта «история воздействует» в определённой мере и задаёт, формирует традицию. Зачастую мы сталкиваемся не с самим текстом, а с его интерпретацией.

Существование разных интерпретаций текста в различные периоды его функционирования в культуре вполне закономерно. В меняющихся историко-культурных ситуациях текст по-разному воспринимается, ему приписываются различные значения. Русский философ и культуролог М.М. Бахтин определяет это явление как свойство самого текста, его изначальную открытость к диалогу. На методологическом уровне это влечёт за собой необходимость знать хотя бы самые репрезентативные интерпретации текста, т.е. иметь представления об истории его восприятия в различные эпохи.

Так, например, современную философскую рефлексию и методологию невозможно представить без мощного историко-философского дискурса. Предметом многих современных теоретических усилий в области философского знания является сам историко-философский процесс. Современное гуманитарное знание превращает его в предмет теоретической аргументации. Предметом гуманитарного знания и философствования становятся мифологемы, философемы, методы аргументации, парадигмы, топики, темы философствования и т.п. Поэтому это требует сегодня от современного познающего человека качественно иного уровня освоения истории философии и культуры.

Знакомство с различными интерпретациями текста (например, в исследовательских историко-философских работах) не должно заслонять от нас основную цель учебно-научной, аналитической работы с философскими (гуманитарными) текстами – необходимость выяснить, что имел в виду автор, т.е. прояснить авторский смысл. Читатель-интерпретатор обязан искать формирующую авторскую интенцию, а не приписывать тексту свой произвольный смысл. Таким образом, интерпретация не должна быть чуждым замыслу автора прочтением. Чужую точку зрения необходимо уважать и пытаться адекватно её передать. Для этого и нужно принимать во внимание историческую обусловленность автора, т.е. учитывать контекст, в котором находится текст. Таким образом, текст может быть понят только как часть некоего языкового, социального, исторического, идеологического и т.д. контекстуального целого, т.е. некого культурного метатекста, целостность которого может быть понята только при учёте частей, в постоянном уточнении деталей.

Сложность прочтения текста усугубляется тем, что «историчность» и «контекстуальность» относятся не только к предмету интерпретации, но и к субъекту её, к читателю-интерпретатору. Мы все дети своего времени, принадлежим к определённой исторической культурной традиции, нации, народу, определённому типу государства, политической системе, уровню развития цивилизации, образования и т.д. Мы вольно или невольно несём в себе все пережитки, предрассудки, заблуждения, надежды и заблуждения своего настоящего, которое определяется прошлым. Говоря иначе, интерпретатор, т.е. человек, работающий с текстом, сам культурно, исторически и контекстуально обусловлен, поэтому рефлексия по поводу осознания собственной точки зрения становится тем самым необходимой составной частью знакомства с текстом. Отсюда для человека, который серьёзно вчитывается в философские тексты, пытаясь их понять, процесс репродуктивного познания имплицитно перерастает в процесс творческого, продуктивного самопознания. При этом разные культурные горизонты – текста и читателя интерпретатора – способствуют осознанию дистанции между читателем и текстом, что ведёт к лучшему его усвоению.

Поскольку интерпретатор не может до конца преодолеть собственную субъективность и историчность, иногда понять текст он может, лишь перемещая его в свой собственный исторический горизонт (всячески учитывая при этом свою собственную историчность, временность и конечность) и прочитывая текст осовременивающим, актуализирующим образом. В этом случае мы несколько абстрагируемся от автора и акцентируем своё внимание на тексте, на его важности для современной ситуации.

Такая элиминация автора является односторонней. В зависимости от ситуации и текста иногда следует, наоборот, отвлечься от текста и акцентировать внимание на его авторе, что предполагает стратегию действий прямо противоположную предыдущей: отказ от собственной субъективности, бескорыстие и самоотчуждение. Интерпретатор как бы растворяется в своём предмете. В связи с этим правилом говорят о «конгениальности», то есть о некой духовной общности, о духовном сродстве, которые связывают автора и интерпретатора. Конгениальность задаётся не только чисто психологическими процедурами, которые традиционно называют «транспозицией», «вчувствованием», «переживанием», «постпереживанием», но и техническими процедурами, такими, как знание языка, эпохи, авторского стиля, психологического контекста и т.д.

Таким образом, читатель-интерпретатор может предпринимать различные стратегии действий при чтении специальной литературы: он либо акцентирует внимание на тексте и старается показать его значимость для современной исторической ситуации, либо наоборот, переносит внимание на автора, показывая, как текст создаётся им и как текст можно понять, исходя из замысла автора.

Обычно эти процедуры воспринимаются как взаимодополнительные, а исходным пунктом истолкования становится проявление «авторского смысла». Стандартной процедурой «симптоматического» анализа авторского смысла является академическое (научное) реферирование.