Каковы перспективы развития левых революций в Латинской Америке?

Все, кажется, согласны с тем, что за период с 2000 года Латинская Америка повернулась влево. Но что это означает? Если посмотреть, как происходили выборы по всей Латинской Америке, то левые партии с 2000 выиграли их во многих странах, наиболее показательно в Бразилии, Уругвае, Аргентине, Чили, Эквадоре, Венесуэле, Никарагуа и недавно в Парагвае. Конечно, между ситуациями в этих странах существуют важные различия. Некоторые из правительств довольно близки к центру. Другие говорят на более революционном языке. И есть несколько исключений – прежде всего Колумбия, Перу и Мексика, несмотря на то, что в Мексике консервативное правительство выиграло на последних выборах примерно с той же степенью легитимности, что и Буш в 2000 на выборах в США). По-настоящему вопрос не в том, продвинулась ли Латинская Америка влево, а в том, насколько далеко влево она продвинулась.

Есть, как мне кажется, 4 разных типа подтверждений того, что Латинская Америка действительно продвинулась в этом направлении. Первое – то, что все эти правительства попытались в той или иной степени отдалиться от США. Администрация Буша предпочла бы, чтобы на выборах во всех этих странах выиграли оппоненты победителей. Раньше, когда недружественные правительства приходили в Латинской Америке к власти, в США была тенденция стремиться к их замещению, по сути свержению. Однако спад американского влияния в миросистеме и особенно поглощенность США неудачными для них войнами на Среднем Востоке, лишили Штаты энергии для продолжения такой политики в Латинской Америке. Неудавшаяся попытка переворота против Чавеса в 2002 году – хорошее тому доказательство.

Какую дистанцию латиноамериканские правительства установили друг с другом и с США? Были разные примеры. В 2003 США не удавалось убедить две латиноамериканские страны – участницы Совета Безопасности ООН в то время (Чили и Мексику) поддержать решение о признании законным вторжение США в Ирак. На последних выборах генерального секретаря Организации американских государств (ОАГ) поддерживаемый штатами кандидат проиграл, чего ни разу не случалось за все время существования ОАГ. И когда Колумбия, надежный латиноамериканский союзник США сегодня, втянулась в серьезный конфликт с Венесуэлой и Эквадором, другие страны Латинской Америки, по сути, заняли сторону Эквадора и Венесуэлы. Эквадор сейчас отказывается продлить срок действия находящейся у него военной базы США.

Вторым показателем левой направленности стало резкое увеличение политического веса и силы движений местного населения по всей Латинской Америке – особенно заметно в Мексике, Эквадоре, Боливии и Центральной Америке. Латиноамериканское местное население долгое время являлось самым угнетенным и в основном не имело никакого доступа к политическим структурам. Но сегодня в Боливии президент из местного населения, и это настоящая социальная революция. Сила этих движений в зоне Анд и на территориях индейцев майя Центральной Америки стала определяющим фактором здешней политики, и ситуация эта устойчива.

Третьим показателем стало то, что выжила, а вернее, возродилась «теология освобождения». Ватикан за время трех последних папств пытался подавить это движение с энергией, по меньшей мере не уступающей той, которую направляли США против левых правительств в 1950-е и 1960-е гг. «Теологов» заставили замолчать и всех сочувствующих епископов аккуратно заменили на не сочувствующих вовсе. Но так или иначе, католическое движение, вдохновленное «теологией освобождения», продолжает процветать в Бразилии. Президенты Эквадора и Парагвая связаны с этой традицией. И нашествие протестантских евангелистских групп на Латинскую Америку, возможно, работает сейчас на то, чтобы Ватикан стал более терпимым в отношении «теологов освобождения», которые, по крайней мере, являются католиками и могут помочь вернуть доверие к церкви.

Наконец, Бразилия в последнее время небезрезультатно предпринимала попытки стать лидером регионального южноамериканского блока. Само по себе это, может, и непохоже на движение влево, но в контексте мирового процесса мультиполяризации образование таких региональных зон уменьшает силы/влияние не только США, но и в целом севера в оппозиции севера и юга. Ведущая роль Бразилии в так называемой «Группе двадцати» лишила всемирную торговую организацию всех средств к осуществлению неолиберальной программы.

И к чему же в конечном итоге это все сводится? Конечно, не к «революции» в традиционном ее понимании. А означает это то, что срединная точка латиноамериканской политики, политический центр, теперь располагается гораздо левее, чем десять лет назад. В контексте мирового движения это смещение также происходит на Среднем Востоке и в Восточной Азии. В сущности, оно происходит и в США. Мировой экономический спад, обещающий в дальнейшем усилиться, безусловно стимулирует эти тенденции.

Неужели не последует реакции со стороны правых сил? Безусловно, она будет. В Латинской Америке сегодня она проявляется в попытках более богатых и «белых» восточных регионов отделиться от Боливии и выйти из-под влияния местного населения, которое наконец добилось власти в центральном правительстве. Политическая ситуация сегодня очень нестабильна как в Латинской Америке, так и везде. Но левые сейчас в куда более удобной позиции для этой схватки в Латинской Америке, чем были полвека назад.