Учение Гоббса и Локка огосударстве

Проблема научного метода

Хотя, как мы видели, проблема истины не имеет однозначного решения, было бы неразумно только на этом основании подвергать сомнению обоснованность научных знаний, которыми мы обладаем. Если даже из соображений философской осторожности мы не станем называть научное знание истинным, то, во всяком случае, его можно назвать весьма надежным, безусловно приемлемым, убедительно доказавшим свою практическую эффективность. Можно предположить, что сама внутренняя структура научной деятельности посредством выработанных в ней процедур и подходов ведет нас в конечном итоге к такому знанию, которое имеет все необходимые для нас характеристики, как его при этом не называй — истинным, приемлемым, максимально вероятным и т.п.

Научное знание методологически закреплено. Поэтому смыслом и стержнем научной деятельности является научный метод, в котором уже присутствуют механизмы самокорреции научного поиска. Сказанное означает, что вполне можно попытаться охарактеризовать научную деятельность более коротким путем — через ее непосредственный метод. Подобным образом можно получить общее представление о научной деятельности, понять ее существенные моменты. Но нельзя ли охарактеризовать ее прямо, т.е. не через описания, а через предписания, т.е. задать ее параметры однозначно, предложив в некотором смысле непосредственные инструкции к выполнению?

Кроме того, точная характеристика научной деятельности через ее метод, возможно, могла бы снять остроту проблемы истины. Ведь понятия истины и научного метода взаимосвязаны. Нам нужен не столько универсальный критерий истины, сколько правильный исследовательский метод, т.к. в нем уже заложены истинностные критерии. Итак, возникает предположение о возможности определить истину через научный метод; тогда истина станет коррелятом научного метода, его продуктом. Такое предложение в свое время выдвинул Ч. Пирс.

Методологические понятия:

1)Метод — это совокупность предписаний, организованная в систему.

При этом предписания, входящие в состав того или иного метода, могут иметь различный уровень требовательности и определенности: они могут достаточно жестко определять структуру деятельности, а могут функционировать в роли только регулятивных принципов. В последнем случае они лишь направляют деятельность, оставляя достаточное пространство для ее трансформации, не сводя ее к однозначной программе.

Нужно отличать понятия: подход, метод, программа и алгоритм.

Метод — более широкое понятие, программа и алгоритм — более Узкие.

2) Программа — это совокупность однозначных действий, соответственно, описание программы есть совокупность однозначных предписаний. Те или иные программы могут входить в состав метода как его наиболее четко определенные части.

3)Алгоритм — это тоже программа, но такая, которая неизбежно приводит к решению той или иной задачи; т.е. это заведомо успешная программа действий. Алгоритм — гарантированная программа. Метод же в общем случае, в отличие от алгоритма, не гарантирует достижения поставленной цели! Как отмечает логик А.А. Зиновьев, при описании метода исследования не предполагается, что он обязан дать однозначный положительный результат; один и тот же метод может быть использован в разных условиях для решения разных проблем, и наоборот, одна проблема может решаться разными методами.

Подход — это менее разработанное в методологической литературе понятие. В целом подход представляет собой категорию более общую, чем метод. Ядро подхода составляют те или иные теоретические тезисы, допущения или понятия. Подход выступает теоретическим основанием для более конкретных методологических предписаний. При сравнении подхода и метода легко заметить следующее.

1. Подход — это менее оформленное методологическое образование. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда та или иная предметная область науки методологически еще несовершенна. В этом случае мы лишь ищем подходы к проблеме. Вполне возможна ситуация, когда уже обозначен подход, но еще нет четко проработанного метода.

2. Подход — это менее директивное методологическое образование. Как правило, подход заведомо имеет или предполагает альтернативы в виде других подходов. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда исключена сама возможность единственной методологии (например, в некоторых гуманитарных направлениях).

3. Подход — это более крупное методологическое образование. В рамках одного подхода может использоваться целая совокупность методов. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда исходная методологическая идея может быть реализована разнообразными методами. Например, может идти поиск оптимального метода в рамках того или иного подхода.

 

Под научным методом принято понимать систему приемов и регулятивных принципов, руководящую научным познанием и обеспечивающую получение научного знания.

Система научно-познавательных методов включает в себя достаточно разнородное семейство методологических форм: здесь и регулятивы, и определенные устоявшиеся методы, и алгоритмы (которые в конкретных науках обычно приобретают вид методик), и различные общие подходы.

Описать единый научный метод однозначно, как унифицированную совокупность достаточно определенных предписаний, невозможно. Тем не менее подобного рода попытки неоднократно предпринимались. Так, в Новое время первыми (и во многом противоположными) были программы Ф. Бэкона и Р. Декарта. По Ф. Бэкону, наука — это регистрация фактов, восхождение от единичных данных к существенным генерализациям. По Р. Декарту, наука — это прежде всего обобщенно-математический метод мышления, умение оперировать отчетливыми идеями. Как известно, данные концептуальные программы позже были названы соответственно эмпиризмом и рационализмом. Эти и другие сходные с ними программы во многом базируются на несколько упрощенных представлениях о научной деятельности. Невозможность однозначно охарактеризовать научный метод связана со сложностью, многомерностью, полиструктурностью такого явления, как научная деятельность. Сегодня общепризнанным является тезис о том, что вообще не существует монолитной науки как некоей единой истинной теории, непрерывно развивающейся и равномерно расширяющейся. Наука — это не единое образование и не монолитное знание. Наука — это деятельность изначально диалогическая и плюралистическая, несущая в себе альтернативы, конфликты теорий, столкновение точек зрения, апробацию подходов и поиск наилучших методов.

То, что научный метод не является алгоритмом и не гарантирует в общем случае однозначного достижения поставленной цели, делает научную деятельность принципиально открытой для новых подходов и методологических проектов, корректируемой и самосовершенствующейся.

Вообще по своему действительному содержанию научная деятельность весьма сложна. Так, в ее круг входят и различные процедуры обоснования и проверки теоретических положений (включая и использование различных метафизических, эстетических и других критериев), и разнообразные формы аргументации, убеждения, критики и защиты от критики, и разработка исследовательских приборов и инструментов, и решение специфических проблем наблюдения и экспериментирования, и выдвижение далеко идущих гипотез, и многое другое.

Кроме того, важно то, что компоненты научной деятельности претерпевают изменения в реальном историческом времени. Меняются ее метафизические допущения, правила аргументации, стандарты строгости, те или иные методологические принципы. Эго означает, что невозможно построить единую картину “науки вообще”, которая оставалась бы постоянной на основе неизменного научного метода.

В итоге необходимо признать парадоксальную ситуацию: научная деятельность не имеет однозначно характеризуемого и универсального научного метода.

Научный метод как теория в действии

Критерии научного метода не предшествуют научной деятельности (как бы задаваемые ей априорно), а вырабатываются внутри самой научной деятельности.

В современном понимании научного метода акцент перенесен с поиска его универсальных координат, как это было еще в первой половине XX в., на его конкретное звено, связанное непосредственно с конкретными научными теориями. Это означает следующий момент. Если мы вернемся к неопозитивистской программе (§ 0.2), то мы увидим, что там метод и теория считались раздельными. В неопозитивистской перспективе научная деятельность выглядела, словно независимо существующий универсальный научный метод применялся к наличному эмпирическому материалу и “производил” научную теорию как продукт. Теперь же произошло сближение понятий “метод” и “теория”. Теперь усилена предметно-теоретическая составляющая научной деятельности: подчеркивается, что те или иные содержательные научные методы связаны с самой теорией, рождаются в ее контексте. Или, как иногда формулируют, “научный метод — это теория в действии”. Однако этот тезис следует толковать с известной долей осторожности, ведь сферы теоретического и методологического знания, хотя и существенно пересекаются и взаимодействуют, все же не могут быть отождествлены (это видно уже из того, что инвариант одного и того же метода может сохраняться в различных теориях, а одна и та же теория может основываться на применении различных методов).

Стоит отметить также следующий принципиальный пункт. Несмотря на то что не существует некоего универсального, единственного научного метода, научная деятельность всегда управляется текущими регулятивными принципами, методологическими стандартами. В различных науках всегда действует то или иное сформировавшееся реальное методологическое поле. Логико-методологический анализ науки, который будет развернут в следующем разделе, будет посвящен как раз тем конкретным методам, подходам и регулятивным принципам, которые реально участвуют в научном познании.

 

Локк о процессе познания.

2а. Главная философская заслуга Локка в истории философской мысли заключается в развитии и обосновании им сенсуалистической теории познания. Прежде всего Локк выступил с опровержением платоновско-картезианского учения о врожденных идеях. Он доказывал, что в разуме нет ничего такого, чего не было бы в ощущениях. Разум новорожденного, говорил философ и педагог, - это “Tabula rasa” (Чистая доска), на которой опыт записывает свои чувствования. Все знания, по Локку, приобретаются из опыта. Отсюда Локк вслед за его предшественников Френсисом Беконом называют эмпириком.

2б. В самом процессе познания, который всегда начинается из ощущения, Локк отличал два вида. Первый из них идет от внешнего мира через чувственное восприятие. Второй - внутренний, идет от анализа накопленного опыта в психике человека. Последний он называет рефлективным путем познания, в котором человек оперирует уже наличными в разуме элементами (представлениями, понятиями, идеями, концепциями). Наряду с этим Локк допускал возможность познание мира благодаря интуиции, которая как бы в сокращенном виде пробегает оба вида познания и "внезапно схватывает" (усматривает) истину. Исходя из этого Локк содержание самих знаний разделял на знания чувственные (сенситивные), которые получены через ощущения; демонстративные, которые извлекаются разумом, и интуитивные, как высший и наиболее убедительный для человека вид знания.

2в. Локк признавал существования только единичных вещей и таким образом стоял на позициях номинализма. Представления и понятия создаются разумом из тех элементов, которыми его снабжают чувства. Но сами чувства дают нам адекватное знание только о первичных качествах предметов и явления: о пространственных, временных материальных сторонах действительности. Вторичные качестве - горькое и сладкое, теплое и холодное, острое и тупое, приятное и неприятное и так далее - субъективны и не всегда отвечают объективному состоянию вещей и явлений.

 

 

Теория морали Канта

Этика является одной из древнейших философских дисциплин, объектом изучения которой служат мораль, нравственность. Этика Канта во многих отношениях явилась вершиной философии морали нового времени.

Подобно тому, как теоретическая философия выясняет вопрос о возможности истины и научного знания, вся практическая философия посвящена человеческой практике, причем рассмотрение соотношения действительной свободы и морального закона является одной из существенных проблем осмысления кантовской практической философии. По Канту, единство критической философии с кантовской

философией морали следует искать в фундаментальном положении человека в мире и в понимании единства его и раздвигающего границы знания поведения. Действительно, моральное поведение требует не только осознания долженствования, но и практического выполнения долга.

Мораль, как считает Кант, нельзя рассматривать лишь как способ достижения какого-то результата.

Кант обращает особое внимание на то, что в морали человек должен сам осознавать необходимость (долженствование) определенных действий и сам понуждать себя к этому. В этике Кант развивает учение об автономии морали: утверждая свободу, человек выступает творцом собственного нравственного мира, он сам себе предписываетзакон действий.

Принцип “уважения к моральному закону” является сердцевиной кантовской этики,поскольку в нем открывается измерение гуманного поведения. Только личность,согласно Канту, может выражать это уважение, которое является априорным чувством; осознание этого уважения идентично осознанию законообразного долга и имеет характер необходимой всеобщности.От религии мораль отличается существенно; конечно, Бог - это гарантия совпадения счастья и долга (в мире ином), но для Канта важно то, что нравственное чувство совершенно автономно, рождается не из веры, а само по себе.

Мораль указывает на внутреннюю абсолютную человеческую само ценность; она выходит за границы познавательного отношения, не включается в компетенцию теоретического разума.

 

Категорический императив (нем. kategorischer Imperativ, от лат. imperativus — повелительный) — понятие, введённое Кантом в рамках его концепции автономной этики и призванное объединить идею о независимости нравственных принципов от внешней среды и необходимое единство этих принципов.

 

Человек по Канту, есть высшая ценность. У каждого человека есть свое достоинство. Он оберегает свое достоинство. Но он должен понимать, что достоинство другого человека есть, следовательно, тоже высшая ценность. Человек обладает свободой выбора поступка. Поступки людей оцениваются с позиций категорий добра и зла.

 

Есть ли во внешнем мире образец, эталон добра? Есть ли конкретная личность как носитель этого эталона? Нет такой личности. Но почему же мы имеем представление о добре и зле? Это понятие нам дано свыше. Наше нравственное сознание неизбежно приходит к выводу, что есть Бог как символ нравственного идеала.

 

Исходя из этих двух положений (человек есть высшая ценность, а Бог есть символ нравственного идеала), Кант формулирует свой нравственный закон, который должен регулировать нравственные отношения между людьми. Этот закон носит название категорический императив (предписание). Суть его в следующем:

поступай так, чтобы правило твоей воли могло иметь силу принципа всеобщего законодательства; такое правило должно распространяться на всех, в том числе и на тебя;

к человеку нельзя относиться как к средству для решения своих интересов.

 

Такая трактовка нравственного закона ставит Канта в ряд великих гуманистов.

 

Диалектика Гегеля.

Высшим достижением немецкой классической философии являлась диалектика

Гегеля. Гегель разрабатывал диалектику как философскую науку, обобщающую

всю историю познания и исследующую наиболее общие закономерности развития

объективной действительности. Подвергнув глубокой и основательной критике

метафизический метод мышления, Гегель сформулировал, правда, в

идеалистической форме, законы и категории диалектики.

Разрабатывая свою теорию диалектики, Гегель исходит из идеи единства

диалектической логики для всех сфер духа: для общества, государства, права,

политики, законодательства, человеческой жизни, всемирной истории. Логическое

изображение, подчеркивает Гегель, есть “всеобщий способ, в котором все

остальные способы сняты и заключены.[i]

Абсолютность диалектического метода Гегель видит в том, что один объект (в том

числе государственно-правовая сфера и тематика) не может оказать ему (методу)

сопротивления.

Именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих

форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги,

чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно”.

[ii]

Сам Гегель заявлял, что его диалектический метод не есть некое чисто “внешнее

искусство” или субъективная игра в доказательства и опровержения, что его

метод опровергает всякую школьную метафизику, руководствующуюся формальными

определениями и что диалектический метод, есть “душа всякого научного

развертывания мысли” и именно он, и только он, вносит необходимую внутреннюю

связь в содержании науки и его непреодолимая сила состоит во внутренне

противоречивом поступательном движении и развитии.

Открытие диалектического метода, составление целой эпохи в философском

мышлении, не было случайностью. Гегель неоднократно подчеркивал, что в

истории философской мысли существует известная преемственность, обогащение

последующих философских учений.

Гегель характеризовал диалектику как движущую душу истинного познания, дал

обобщенный диалектический анализ всех важнейших категорий философии и

сформулировал три основных закона диалектики: закон перехода количественных

изменений в качественные, закон единства и борьбы противоположностей и закон

отрицания.

 

 

Философия Соловьева.

В философии Соловьева, как и в учении Гегеля, онтология и гносеология, бытие

и познание неразделимы и опираются на единую основу.

Идея всеединства является центральной в философии В. Соловьева, поэтому всю

его систему часто называют философией всеединства.

В философии всеединства речь шла о единении Бога и человека; идеальных и

материальных начал; единого и множественного; рационального, эмпирического и

религиозно-мистического знания; нравственности, науки, религии, эстетики.

Создавая новую синтетическую философию, Соловьев обратился к анализу

предшествующей философской.

Философия, по мнению Соловьева, возникает в период напряженного кризиса,

когда религиозная социальная роль не разрывает человеческое общество,

сознание. Идея всеединства есть та цементирующая основа, которая предает

целостность всей философии, несмотря на ее бесконечную вариативность и

разнообразие.

Его философия начинается с понятия не бытия, а сущего. Абсолютном сущем, по

мысли Соловьева, содержаться два центра – абсолютное начало, как таковое, и

первоматерия. Для первоматерии, выражающей начало многообразия, вводится

понятие София (мудрость). В Философии Соловьева человек “совечен” Богу, он

говорит о человеке как идее бытия, которая заложена в самой основе мира в

целом. Софийный идеальный человек принадлежит вечности, а она ему, поэтому он

едино с Богом.

Принципы онтологии, которые лежат в основе философской концепции Владимира

Соловьева неразрывно вязаны с его гносеологическим учением. В своей основе

единство онтологии и гносеологии у Соловьева базируется на платоновской идее

единства истины, добра и красоты. На основе этой идеи Соловье разрабатывает

концепцию целостного знания, которое предполагает постепенный синтез религии,

философии, науки.

Познание у Соловьева связано с этикой, с эстетическими чувствами, но, главным

образом, с реальным “собирательным творчеством”. В реальном творчестве

преобразуются общество, земная природа, универсум. Средством для решения этих

колоссальных проблем Соловьев предлагает единение свободно-нравственного

человечества, развивающегося благодаря нравственному совершенствованию каждой

личности и всего общества.

 

 

Философия Бердяева.

Философия Бердяева впитала в себя множество разнообразных источников. Ранний

Бердяев пытался сочетать гуманизм Маркса с антропологическим социализмом

Михайловского и метафизикой неокантианства. Зрелые философские воззрения

Бердяева представляют собой одну из первых в Европе разновидностей

христианского экзистенциализма. Согласно экзистенциализму, задача философии -

заниматься не проблемами науки, а вопросами сугубо человеческого бытия

(существования). Человек помимо своей воли заброшен в этот мир, в свою

судьбу, и он живет в чуждом ему мире: его бытие со всех сторон окружено

таинственными знаками, символами. Страх важнейшее понятие философии

экзистенциализма.

Большое место в экзистенциализме занимает проблема свободы, определяемая как

выбор человеком самого себя: человек таков, каким он себя свободно выбирает.

“Чувство вины за все совершающееся вокруг него - чувство свободного человека”

(Бердяев).

Экзистенциализм различают религиозный и атеистический. Именно к религиозному

- и относится Бердяев. Философия Бердяева антропоцентрична - проблема

духовности, свободы и творчества, судьбы, смысла жизни и смерти всегда были в

центре его философских размышлений. По Бердяеву “личность вообще первичнее

бытия”, бытие - воплощение причинности, необходимости, пассивности, духовное

начало свободное, активное, творческое. Понятие объективного мира Бердяев

заменяет термином “объективированный мир”, интерпретируя его как

“объективацию реальности”, порожденную субъективным духом. Частично признавая

социальную обособленность бытия личности, он вместе с тем считает главным в

человеке то, что определяется его внутренним миром, а не внешним окружением.

Личность, по Бердяеву прежде всего категория религиозного сознания, и поэтому

проявление человеческой сущности, ее уникальности и неповторимости может быть

понято лишь в ее отношении к богу.

Бердяев рассматривая три типа времени (космическое, историческое и

экзистенциальное или мета историческое), он главным образом озабочен

предсказанием того, как “мета история входит в историю”, обоснованием

приближения конца истории. Эти мотивы особенно сильно проявились в его

последних работах. Бердяев считал, что философия хочет не только познания

мира но и улучшения его. Мораль и нравственность Бердяев строит на

христианских заповедях

 

Пространство и время

 

Пространство и время как характеристики представления человека о мире, как совокупности отношений и как уровни бытия. Субстанциальная и реляционная концепции пространства и времени.

Пространство и время – фундаментальные понятия философии. Изучение пространственных и временных связей материальных явлений составляет задачу и специальных наук. В отличие от них философия рассматривает не конкретные проявления форм и способов бытия, а их всеобщие, универсальные свойства. Рассмотрим некоторые из существующих подходов. Субъективный идеализм отрицает объективность пространства и времени, утверждая, что они существуют лишь в ощущениях, в сознании людей, что понятия пространства и времени выводятся из головы, из сознания и вносятся в природу, в материю. И.Кант полагал, что пространство и время не обнаруживаются в опыте, лишены объективного содержания, являются доопытными (априорными), врожденными представлениями человека, который выводит их из мышления и наделяет ими мир. Представители современного субъективного идеализма и некоторые ученые западных стран (Б. Рассел, Л. Витгенштейн, В. Гейзенберг, А. Эддингтон и др.), отрицая объективность пространства и времени, считают их произвольной конструкцией сознания людей, удобным способом описания ощущений.

Некоторые философы и ученые – от античности (Демокрит, Эпикур) до И. Ньютона, и в ряде случаев до наших дней – рассматривали пространство как абсолютную пустоту, существующую независимо и вне материи, – своеобразное вместилище (ящик) для материи. Пространство (вместилище) может быть занято, а может быть и не занято материей, т.е. быть пустым, нематериальным. По ироническому замечанию немецкого ученого Г. Вейля, пространство в таком случае представляло нечто вроде наемной казармы для жильцов: есть жильцы – казарма занята, нет – пустует. Оторванное от материи пространство рассматривалось как неизменное, везде и всюду однородное, неподвижное, ни от чего не зависящее и существующее само по себе.

Не менее метафизичен был (а в ряде случаев остается) и взгляд на время, считавшееся чистой, внематериальной длительностью, т.е. время также отрывалось от материи и наделялось самостоятельной сущностью. Получалось, что длится во времени не материя, не ее объекты, тела, организмы и т.п., а время само по себе. Оно считалось также единым и однородным для всей Вселенной. Некоторые мыслители (Е. Дюринг) утверждали, что время не имеет конца, но имеет начало, а пространство заключено в границы, т.е. конечно. По мнению Ф.Энгельса, такие рассуждения несостоятельны, ибо то, что имеет начало, имеет и конец, а что имеет конец, имеет и начало, и во Вселенной вообще невозможно определить, где в ней начало и где конец.

Субстанциальная концепция рассматривают пространство и время как особые сущности, существующие сами по себе, независимо от материальных объектов. Они как бы арена, на которой находятся объекты и развертываются процессы. Это хорошо видно из рассмотренных выше взглядов И. Ньютона и философов античности. Заметим, что точка зрения на субстанциальный характер пространства и времени разделяется как материалистами, так и идеалистами. Реляционная концепция пространства и времени также может быть материалистической и идеалистической. С позиций идеализма в истории философии ее развивал Г. Лейбниц. Он считал, что пространство и время – это особые отношения между субъектами и процессами, вне их не существующие.

Диалектический материализм подходит к рассмотрению пространства и времени с позиций материалистической реляционной концепции, согласно которой пространство и время – объективные, не зависящие от человека и человечества формы существования материи, которые не существуют и не могут существовать в чистом виде - вне материи: как нет материи вне времени и пространства, так нет и последних вне материи, они суть формы, способы ее существования.

Пространство и время неотделимы не только от материи, но и друг от друга. Если, например, мы говорим о скорости движения какого-либо объекта, то определяем его через путь (пространство), пройденный в определенную единицу времени.

 

Проблема научного метода

Хотя, как мы видели, проблема истины не имеет однозначного решения, было бы неразумно только на этом основании подвергать сомнению обоснованность научных знаний, которыми мы обладаем. Если даже из соображений философской осторожности мы не станем называть научное знание истинным, то, во всяком случае, его можно назвать весьма надежным, безусловно приемлемым, убедительно доказавшим свою практическую эффективность. Можно предположить, что сама внутренняя структура научной деятельности посредством выработанных в ней процедур и подходов ведет нас в конечном итоге к такому знанию, которое имеет все необходимые для нас характеристики, как его при этом не называй — истинным, приемлемым, максимально вероятным и т.п.

Научное знание методологически закреплено. Поэтому смыслом и стержнем научной деятельности является научный метод, в котором уже присутствуют механизмы самокорреции научного поиска. Сказанное означает, что вполне можно попытаться охарактеризовать научную деятельность более коротким путем — через ее непосредственный метод. Подобным образом можно получить общее представление о научной деятельности, понять ее существенные моменты. Но нельзя ли охарактеризовать ее прямо, т.е. не через описания, а через предписания, т.е. задать ее параметры однозначно, предложив в некотором смысле непосредственные инструкции к выполнению?

Кроме того, точная характеристика научной деятельности через ее метод, возможно, могла бы снять остроту проблемы истины. Ведь понятия истины и научного метода взаимосвязаны. Нам нужен не столько универсальный критерий истины, сколько правильный исследовательский метод, т.к. в нем уже заложены истинностные критерии. Итак, возникает предположение о возможности определить истину через научный метод; тогда истина станет коррелятом научного метода, его продуктом. Такое предложение в свое время выдвинул Ч. Пирс.

Методологические понятия:

1)Метод — это совокупность предписаний, организованная в систему.

При этом предписания, входящие в состав того или иного метода, могут иметь различный уровень требовательности и определенности: они могут достаточно жестко определять структуру деятельности, а могут функционировать в роли только регулятивных принципов. В последнем случае они лишь направляют деятельность, оставляя достаточное пространство для ее трансформации, не сводя ее к однозначной программе.

Нужно отличать понятия: подход, метод, программа и алгоритм.

Метод — более широкое понятие, программа и алгоритм — более Узкие.

2) Программа — это совокупность однозначных действий, соответственно, описание программы есть совокупность однозначных предписаний. Те или иные программы могут входить в состав метода как его наиболее четко определенные части.

3)Алгоритм — это тоже программа, но такая, которая неизбежно приводит к решению той или иной задачи; т.е. это заведомо успешная программа действий. Алгоритм — гарантированная программа. Метод же в общем случае, в отличие от алгоритма, не гарантирует достижения поставленной цели! Как отмечает логик А.А. Зиновьев, при описании метода исследования не предполагается, что он обязан дать однозначный положительный результат; один и тот же метод может быть использован в разных условиях для решения разных проблем, и наоборот, одна проблема может решаться разными методами.

Подход — это менее разработанное в методологической литературе понятие. В целом подход представляет собой категорию более общую, чем метод. Ядро подхода составляют те или иные теоретические тезисы, допущения или понятия. Подход выступает теоретическим основанием для более конкретных методологических предписаний. При сравнении подхода и метода легко заметить следующее.

1. Подход — это менее оформленное методологическое образование. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда та или иная предметная область науки методологически еще несовершенна. В этом случае мы лишь ищем подходы к проблеме. Вполне возможна ситуация, когда уже обозначен подход, но еще нет четко проработанного метода.

2. Подход — это менее директивное методологическое образование. Как правило, подход заведомо имеет или предполагает альтернативы в виде других подходов. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда исключена сама возможность единственной методологии (например, в некоторых гуманитарных направлениях).

3. Подход — это более крупное методологическое образование. В рамках одного подхода может использоваться целая совокупность методов. Поэтому понятие “подход” нередко употребляется в тех ситуациях, когда исходная методологическая идея может быть реализована разнообразными методами. Например, может идти поиск оптимального метода в рамках того или иного подхода.

 

Под научным методом принято понимать систему приемов и регулятивных принципов, руководящую научным познанием и обеспечивающую получение научного знания.

Система научно-познавательных методов включает в себя достаточно разнородное семейство методологических форм: здесь и регулятивы, и определенные устоявшиеся методы, и алгоритмы (которые в конкретных науках обычно приобретают вид методик), и различные общие подходы.

Описать единый научный метод однозначно, как унифицированную совокупность достаточно определенных предписаний, невозможно. Тем не менее подобного рода попытки неоднократно предпринимались. Так, в Новое время первыми (и во многом противоположными) были программы Ф. Бэкона и Р. Декарта. По Ф. Бэкону, наука — это регистрация фактов, восхождение от единичных данных к существенным генерализациям. По Р. Декарту, наука — это прежде всего обобщенно-математический метод мышления, умение оперировать отчетливыми идеями. Как известно, данные концептуальные программы позже были названы соответственно эмпиризмом и рационализмом. Эти и другие сходные с ними программы во многом базируются на несколько упрощенных представлениях о научной деятельности. Невозможность однозначно охарактеризовать научный метод связана со сложностью, многомерностью, полиструктурностью такого явления, как научная деятельность. Сегодня общепризнанным является тезис о том, что вообще не существует монолитной науки как некоей единой истинной теории, непрерывно развивающейся и равномерно расширяющейся. Наука — это не единое образование и не монолитное знание. Наука — это деятельность изначально диалогическая и плюралистическая, несущая в себе альтернативы, конфликты теорий, столкновение точек зрения, апробацию подходов и поиск наилучших методов.

То, что научный метод не является алгоритмом и не гарантирует в общем случае однозначного достижения поставленной цели, делает научную деятельность принципиально открытой для новых подходов и методологических проектов, корректируемой и самосовершенствующейся.

Вообще по своему действительному содержанию научная деятельность весьма сложна. Так, в ее круг входят и различные процедуры обоснования и проверки теоретических положений (включая и использование различных метафизических, эстетических и других критериев), и разнообразные формы аргументации, убеждения, критики и защиты от критики, и разработка исследовательских приборов и инструментов, и решение специфических проблем наблюдения и экспериментирования, и выдвижение далеко идущих гипотез, и многое другое.

Кроме того, важно то, что компоненты научной деятельности претерпевают изменения в реальном историческом времени. Меняются ее метафизические допущения, правила аргументации, стандарты строгости, те или иные методологические принципы. Эго означает, что невозможно построить единую картину “науки вообще”, которая оставалась бы постоянной на основе неизменного научного метода.

В итоге необходимо признать парадоксальную ситуацию: научная деятельность не имеет однозначно характеризуемого и универсального научного метода.

Научный метод как теория в действии

Критерии научного метода не предшествуют научной деятельности (как бы задаваемые ей априорно), а вырабатываются внутри самой научной деятельности.

В современном понимании научного метода акцент перенесен с поиска его универсальных координат, как это было еще в первой половине XX в., на его конкретное звено, связанное непосредственно с конкретными научными теориями. Это означает следующий момент. Если мы вернемся к неопозитивистской программе (§ 0.2), то мы увидим, что там метод и теория считались раздельными. В неопозитивистской перспективе научная деятельность выглядела, словно <