Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Процессы сознания и личностное функционирование

Поиск

 

Индивидуальные различия: социальное и индивидуальное самосознание

Как и другие психические характеристики, тенденция размышлять о себе и о своих переживаниях варьирует от человека к человеку. Конечно, существуют глобальные ситуационные детерминанты саморефлексивных тенденций. Пристальный взгляд незнакомца переключает внимание человека на себя. При нахождении в толпе болельщиков уровень самосознания снижается. Вместе с тем существуют устойчивые различия в постоянной, средней тенденции людей к самоанализу.

Один из способов оценить эти индивидуальные различия — попросить высказаться непосредственно о стремлении человека размышлять о самом себе. При факторном анализе индивидуальных различий в этих самоотчетах выявляются два параметра (Fenigstein et al, 1975). Индивидуальное самосознание — это осознание собственных мыслей и чувств. Данный параметр отражают такие утверждения как, «Я много размышляю о себе самом». Социальное самосознание — это осознание себя как социального объекта, на которого направлено внимание других людей. Его отражают такие утверждения, как «Обычно я стремлюсь произвести благоприятное впечатление» (Fenigstein et al., 1975). Люди, имеющие высокие показатели по параметру социального самосознания, несколько склонны к паранойяльным мыслям и действиям (Fenigstein & Vanable, 1992). Индивидуальные различия в самосознании и экспериментальные манипуляции с самосознанием (например, когда людей побуждают к более внимательному отношению к себе, ставя перед ними зеркало) часто имеют сходные когнитивные и поведенческие эффекты (Carver & Scheier, 1990; Fenigstein & Vanable, 1992).

Разграничение индивидуального и социального весьма ценно. В действительности, подобное разграничение проводится и в работах Гарднера (Gardner, 1983, 1993), который отличает понимание своих чувств от осознания мотивов и желаний других людей и собственной способности влиять на других. Метод самоотчета, используемый для оценки тенденций к самоанализу, имеет недостатки. Обычно человек выносит суждение о каком-то личностном качестве, сравнивая себя с другими значимыми для него людьми. Поскольку тенденция других людей к самоанализу недоступна для наблюдения, респонденты вынуждены оценивать ее применительно к себе наугад. Кроме того, интерпретация самоотчетов людей с низким уровнем вызывает логические затруднения. Человека просят сообщить о его типичных паттернах мышления. Однако, как интерпретировать ответы людей, которые, согласно результатам использования методики самоотчета, слабо отдают себе отчет в своих мыслях? Такие люди по определению относительно неспособны точно ответить на вопросы методики.

 

 

Руминации [6] * и копинг-поведение

 

Различия между людьми часто становятся особенно очевидными во время стресса. Значительную часть достижений в изучении индивидуальных различий в сознательном опыте составляют результаты исследования мыслительных паттернов в ответ на стрессовые жизненные события (Carver & Scheier, 1990; Martin & Tesser, 1996).

Ранее в этой главе мы выяснили, что тенденция подавлять мысли о стрессовых жизненных событиях могут пагубно сказаться на психическом и физическом состоянии (Pennebaker, 1997).

Нолен-Хоксма с коллегами получили результаты, которые, на первый взгляд, указывают на противоположное. Люди, чрезмерно анализирующие стресс или потери, то есть склонные к руминациям, продлевают периоды депрессии. В этом исследовании под руминациями понималось пассивное «застревание» на эмоциональном дистрессе (Nolen-Hoeksma, 1991). Таким образом, руминации — это не активная попытка разрешить проблему, а сравнительно инертное состояние депрессии и отсутствия мотивации. Индивидуальные различия в тенденции к застреванию на дистрессе относительно стабильны и лишь умеренно связанны с другими личностными особенностями, такими как индивидуальное самосознание и нейротизм (Noen-Hoeksma, Parker, & Larson, 1994). Побуждение тревожных, депрессивных индивидов к самокопанию лишает их желания заниматься чем-либо приятным, снижает способность к поиску решений межличностных проблем и провоцирует пессимизм (Lyubomirsky & Nolen-Hoeksma, 1993; 1995). Кроме того, результаты этого исследования свидетельствуют о том, что если лиц, склонных к беспокойству, тревоге, депрессии, отвлекают от руминации, их рассуждения начинают напоминать рассуждения лиц, не склонных к дисфории; таким образом, лица, склонные к дисфории, очевидно, обладают способностью использовать конструктивные паттерны мышления, которые помогают смягчить депрессию. Руминации не только влияют на депрессивное состояние, они могут усилить гнев, если человек сталкивается с ситуацией, связанной с несправедливым отношением к нему самому или к другим (Rusting & Nolen-Hoeksma, 1998).

Лонгитюдные исследования также подтверждают связь между руминациями и подавленным настроением, хотя в эмпирических данных имеются и некоторые противоречия. Нолен-Хоксма с соавторами (Nolen-Hoeksma et al., 1994) оценивали склонность к руминациям у лиц, которые недавно пережили смерть родственника. В частности, испытуемые заполняли опросники, предназначенные для измерения тенденции фиксироваться на психическом дистрессе и трудностях повседневной жизни. Люди, склонные к руминациям, через 6 месяцев оказались в более подавленном состоянии (Nolen-Hoeksma et al., 1994). Но в исследовании с использованием другой методики оценки тенденции к руминациям, были получены несколько иные результаты. В лонгитюдном исследовании тяжелых утрат и копинг-поведения (Folkman, 1997) Хоксма, Мак-Брайд и Ларсон (Hoeksma, McBride, & Larson, 1997) анализировали интервью мужчин, партнерши которых умерли от синдрома приобретенного иммунодефицита (СПИД). Здесь руминации оценивались путем кодирования составленных испытуемыми рассказов. В отличие от предыдущего результата после контроля исходного уровня депрессии мужчины, склонные анализировать негативные эмоции и сожалеть об общении с умершими партнершами, 12 месяцев спустя не были более подавленными (Nolen-Hoeksma et al., 1997). Однако мужчины, более склонные к руминациям, спустя 12 месяцев имели более низкий уровень оптимизма при учете его исходного уровня. Кроме того, при кодировании в рассказах тенденций к самоанализу, то есть тенденций человека описывать себя и то, чему он научился, живя с ныне умершей партнершей, оказалось, что люди с выраженной тенденцией к самоанализу год спустя после смерти партнерши были более подавленны (Nolen-Hoeksma et al., 1997).

Вывод о том, что люди, менее склонные к самоанализу, также менее подвержены депрессии (Nolen-Hoeksma et al, 1997), безусловно, противоречит результатам, полученным в описанных выше исследованиях (Pennebaker, 1997). Анализируя ответы испытуемых, отобранных из той же популяции, Пеннбейкер, Майн и Френсис (Pennebaker, Mayne, & Francis, 1997) не нашли подтверждений тому, что выражение негативных эмоций полезно для здоровья. Однако по крайней мере в этой конкретной популяции мысли и позитивные аспекты отношений с умершей партнершей были связаны с более низким уровнем депрессии (Stein, Folkrnan, Trabasso, & Richards, 1997).

Было бы неблагоразумно на этом этапе делать какие-либо однозначные выводы о связи между тенденцией к руминациям, с одной стороны, и психическим и физическим здоровьем — с другой. Трудность согласования результатов, полученных при использовании разных методик оценки когнитивных тенденций, свидетельствует о необходимости дальнейшей методологической работы над этой важной темой. Для получения устойчивых результатов могут потребоваться более тонкие разграничения различных типов руминаций и различных типов психического дистресса. Имеющиеся данные позволяют сделать вывод о различии между компульсивными, повторяющимися руминациями и процессами саморефлексии, направленными на осмысление неприятных переживаний. От серьезности анализируемых событий и от того, как они когнитивно оформляются, безусловно, зависит их кратковременное и долговременное влияние на настроение и состояние здоровья. Необходимо понимать, что связи между самосознанием и состоянием здоровья, вероятно, не носят линейный характер; вполне может быть, что «думать слишком много или слишком мало о травме или эмоциональной реакции на нее — дезадаптивно» (Nolen-Hoeksma et al., 1997, р. 861). Наконец, в дальнейшем целесообразно сочетать оценку подавления и руминаций с оценкой других процессов, о которых известно, что они влияют на стресс и копинг-поведение, например, воспринимаемой самоэффективности (Bandura, 1997). Вера в собственную способность преодолеть трудности может сказываться на степени и типе руминаций (ср. Kent & Gibbons, 1987), а представления об эффективности могут опосредовать связь между подавлением-руминациями и результатами копинг-поведения. Состояние людей, склонных анализировать собственные неудачи и недостатки, но чувствующих в себе способность их исправить, отличается от состояния тех, кто уверен в собственной неспособности контролировать ситуацию.

 

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-11; просмотров: 211; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.92.98 (0.007 с.)