Горно-космический ответный удар

Давайте снова войдём в нашу машину времени и с вновь обретёнными знаниями основ религии вернёмся на землю древних.

Мы начнём своё путешествие снова в Гелиополе, с Храма Бенбен. Теперь мы понимаем сакральный смысл метеорита, оправленного в золото, который сверкает на вершине колонны. Этот уникальный объект прошёл большой путь из мистического мира Небес в обыденную реальность земли. Это посланец Бога, фрагмент когда-то существовавшей планеты. Это истечение Атума, который поднялся в Гелиополе и породил Шу и Тефнут своим божественным семенем. И метеорит, Камень Бен-бен, теперь снова указывает на небо, как будто жаждет вернуться обратно к планете, от которой он произошёл.

Теперь мы понимаем истории жрецов о птице Бену (или Фениксе). Мы понимаем, почему про птицу Бену говорят, что она рождается в огне на вершине священного фруктового дерева.^[409] Мы понимаем, почему птица Бену пришла на землю из места под названием «Пунт», означающего «земля богов».^[410] Мы понимаем, почему птица Бену родилась среди слепящей вспышки света.^[411] Мы понимаем, почему птица Бену опустилась на землю и издала пронзительный крик, возвещающий о начале времён.^[412] Мы также можем понять, почему именно птица Бену принесла жизненную и магическую суть (Hike), ранее не известную на Земле.^[413] И мы понимаем, почему древние люди боялись будущего возвращения птицы Бену, которое угрожало земле катастрофой, разрушением старого порядка вещей и рождением нового мирового порядка.^[414]

Кроме того, мы понимаем современные легенды о Фениксе, который сам восходит на погребальный костёр, а затем возрождается из пепла.^[415] Этой птицей была планета Небеса, в то время как погребальным костром была Земля (Огненный остров). Смерть и возрождение феникса, следовательно, являются повторением легенды, согласно которой, сами Небеса умерли физически и возродились метафизически. Это та же самая легенда о смерти и воскрешении Осириса, так, в Текстах саркофагов мы читаем: «Я тот Феникс, который в Гелиополе. Кто он? Он — Осирис».^[416]

Перед тем как «покинуть» город, обсудим его название. Это, конечно, греческое слово, означающее «город солнца». Но это не изначальное название. Египтяне называли его Он или Анну, «город Небес», и иероглифическим знаком названия была колонна, увенчанная крестом и кругом, разделенным на восемь частей.^[417] Круг вполне определённо символизирует разделение или расчленение небесной «горы».

Следовательно, Гелиополь не был городом солнца, Камень Бенбен упал не с Солнца, и Хет-Бенбен не был храмом солнца.^[418]

Теперь пересечём короткое расстояние до Гизы — места пирамид и Сфинкса, — где в тени этих огромных сооружений мы сможем обрести понимание подлинной природы древнеегипетской религии. Почему египетские цари были настолько одержимы своей загробной жизнью?

Ответ теперь вполне очевиден. Когда мы смотрим на стоящую перед нами Великую пирамиду, то пытаемся представить её как часть вертикальной Связи Небес и Земли. Под пирамидой простирается подземный мир, тоже в образе пирамиды, где в таинственной темноте родился бог- титан Гор из чрева Исиды после её магического осеменения истечением Осириса. Этим истечением, как мы теперь знаем, был метеорит, осколок взорванной планеты, которая расколола Землю.

Здесь следует подчеркнуть, что древние люди не считали планеты безжизненными кусками камня. Наоборот, они верили, что планеты — это живые существа, как и в современной «гипотезе Геи».^[419] Истоки этой веры найти нетрудно. Мать-Земля была гигантским чревом, которое много раз давало рождение не только титанам, но в числе прочего и траве, кустам, деревьям, злакам. А как чрево может рожать, если оно не живое? Что и требовалось доказать. Планета Земля — это живой организм, и то же самое можно сказать о планете, которая была взорвана.

Рождение божественного ребенка Гора (или царя Египта) имеет очень глубокий смысл. Он родился, как нам говорят, от соединения двух живых планетарных существ или, возможно, трёх, если включить саму Землю. Сегодня нашим современным умам трудно охватить эти глубокие представления древних людей о чудесном смешении. Это была одна из самых больших тайн Древнего Египта, которой, естественно, никто нигде не записывал, но она, видимо, дожила до средневековых алхимиков, которые смешивали различные вещества, чтобы получить магический эликсир жизни.^[420]

Почему история Гора столь важна? Просто потому, что египетскому царю внушали, что он является живым воплощением Гора (или, в некоторых случаях, «сыном Ра» — различие небольшое).

Итак, когда мы посмотрим на пирамиду глазами египетского царя, мы увидим сооружение, являющееся вертикальной связью Небес и Земли. Египетский царь знал, что родился под ней в подземном мире в чреве Исиды, а затем вышел в верхний мир в виде бога-сокола, конечно, с мифической точки зрения. Когда царь умирал, то возвращался обратно в подземный мир, где волшебным образом превращался из Гора в Осириса (магическое превращение Первого времени). Затем он использовал пирамиду как подъёмное устройство, лестницу в высоту Небес, чтобы вернуться на планету, откуда пришёл. Более того, его задачей было также восстановление первоначального состояния планеты Небеса.^[421]

В этом смысле пирамиду можно назвать «космической горой», если использовать слова Мирчи Элиаде. Её форма символизировала планету, поднявшуюся из подземного мира к Небесам. Мог это быть прообраз Земли или Небес одновременно (когда одно живое существо является отражением другого)?^[422] Египтолог Марк Лене не так далеко отошёл от истины, когда предположил, что пирамида была «образом первобытного холма… местом творения и возрождения в бездне».^[423]

Если мы теперь отправимся по Долине Нила на восток к зиккурратам и храмам Месопотамии, то не увидим в Египте ничего солярного, а только символическое. Камень Бенбен — метеорит — явно представляет собой часть культа взорванной планеты. Что касается пирамид, то они были образом космической горы или планеты, и тут требуется подчеркнуть, что пирамидионы на их вершинах назывались bnbnt, а это слово тесно связано со словом «истечение» (bnbn) Камня Бенбен.^[424] Египетские обелиски тоже поднимали к небу bnbnt, т. е. пирамидионы. Здесь интересно отметить, что слово «обелиск» происходит от греческого oheliskos, что означает «маленький плевок».^[425] Конечно, это «плевок» Атума, от которого произошла богиня Тефнут — одно из созданий изначального акта творения, т. е. метеорит.

Здесь нужно подчеркнуть, что даже Сфинкс — главный солярный символ в глазах египтологов — на самом деле является символом взорванной планеты. Почему тогда он называется Хор-эм-Акхет, «Гор, житель двух горизонтов»?^[426] Кроме того, согласно теории египтологов, Сфинкс обращен лицом только одному горизонту — восточному. Ответ заключается в том, что сама Земля была одним из горизонтов (западным), в то время как другим были Небеса (восточный горизонт). Следовательно, Сфинкс действительно символизирует царя, живущего в двух «горизонтах», т. е. на двух планетах.

Теперь мы отправимся в долгое путешествие к Месопотамии. Здесь мы узнаем, что цари этой соседней с Египтом страны также верили, что их царство было спущено с Небес и что они — цари — имеют божественных предков. В некоторых случаях царь провозглашал, что является «сыном Уту» (бога солнца, который на самом деле не был богом солнца).^[427] В других случаях царь объявлял себя божественным потомком священного брака между богиней Инанной и богом Думузи, заключённого в подземном мире.^[428] Но во всех случаях царь был архетипическим богом- титаном, который родился из чрева Матери-Земли. Так, в шумерском храмовом гимне мы читаем:

Мать Нинту, госпожа формы,

Работающая в тёмном месте, в сердце-чреве,

Чтобы породить царей, возложить на них тиару по праву,

Породить владык, возложить корону на их голову.

Всё в её руках.^[429]

Когда мы смотрим на зиккураты этой древней страны, мы представляем невидимые нити, связывающие их как с подземным миром внизу, так и с Небесами вверху. Про храм Эанна говорилось, что «его величественные стены достигают облаков», и так, видимо, и было.^[430] Само название «зиккурат» произошло от слова zaqaru, означающего «строить высоко».^[431] Именно высотой и отличались эти здания.

Но зиккураты не только выглядели, как горы, они и были символическими горами. Так, в Ниппуре зиккурат Энлиля назывался Экур — «Дом, как гора». И про другие храмы говорилось, что они «возвышаются горами».^[432]

Нетрудно представить зиккурат как гору загробного мира (Кур или Курнуги), выходящую из-под земли и возрождающую Небеса. Была ли она прообразом Земли и Небес одновременно — двух планет-близнецов? Возможно, была, потому что храм Эсагила в Вавилоне называли также: Звезда Ику, Эсагила, образ Небес и Земли.^[433]

С одной стороны, вершина зиккурата символически достигала середины неба и устремлялась к планетарному святилищу Бога. Но, с другой стороны, зиккурат был построен на Баб-Апсу, «Вратах Абзу», т. е. подземного мира, а его фундамент уходил в глубь тёмной бездны.^[434]

Под зиккуратом мы можем, представить волшебные врата в кугал, «Великое место внизу», где Эрешкигаль и Нергал живут в своём роскошном лазуритовом дворце. Из легенд о царе Гильгамеше мы узнаём, что эти врата в подземный мир открывались словом «И-Уту» (снова следует отметить аномальную роль предполагаемого бога солнца).^[435] В подземном мире путника подстерегали великие опасности, но и ожидали великие награды. Подземный мир был таинственной реальностью под ногами людей, только посредством которой они могли открыть врата на Небеса.

Похожие на горы зиккураты и величественные храмы Месопотамии позволяют предположить именно это. Тайну раскрыл выдающийся мифолог Мирча Элиаде:

«По месопотамским верованиям, в центральной горе находятся входы на Небо и под Землю; это "Гора Царств", соединяющая земли между собой. Собственно говоря, зиккурат (культовая башня) представлял собой космическую гору, то есть символическое изображение Космоса; его семь этажей равнялись семи планетарным небесам. Будучи Axis Mundi (Мировой Осью), город или священный храм рассматриваются как место входа на Небо, под Землю и в Преисподнюю».^[436]

Всё это истинно. Зиккурат был действительно Связью Небес и Земли и «космической горой». Единственное, что не смог понять Элиаде, это то, что «гора» символизировала планету, а планеты Небеса и Земля были созданы по образу и подобию друг друга.

Здесь нужно сделать ещё одно отступление. Как отмечал Элиаде, и город, и храм могли сформировать необходимую связь между сакральными реальностями. Это очень важно осознавать, а короткое умственное упражнение только поможет продемонстрировать глубину этого вывода.

Представьте на минуту, что вы смотрите на Землю с огромной высоты. Во-первых, давайте поднимемся над Шумером (современным Ираком), считавшимся «Великой горой — страной Небес и Земли», в середине которой жили ануннаки.

Таким образом, страна Шумер была «горой», представляющей микрокосм Земли.

Во-вторых, давайте поднимемся над одним из главных городов Шумера, пусть это будет город Эриду, который «возвышается над землёй, как гора».^[437] Или возьмём город Ур, который «достаёт своей главой до Небес, как бык», а его стены «высоки, как сверкающая гора».^[438]

Каждый город Шумера был «горой», представляющей микрокосм Земли.

В-третьих, давайте взойдём на зиккурат или главный храм в любом из шумерских городов. Здесь мы тоже обнаружим, что зиккурат или храм возвышаются к Небесам, как горы.

Каждый зиккурат или храм Шумера был «горой», представляющей микрокосм Земли.

И наконец, давайте войдём внутрь зиккурата или храма Шумера и найдём здесь малый микрокосм, правда, уже не Земли, а Связи Небес и Земли. И когда мы в своих поисках достигнем предела, то внутри храма найдём священное место — святая святых, где, погружённая во тьму, покоится великая древность, заключающая в себе божественную суть. К примеру, мы знаем, что в святая святых храма Энлиля Экур в Ниппуре хранились ритуальные сосуды, которых «не касался ничей взгляд»,^[439] а в святая святых храма Наннара Экисхнугаль в Уре вместе с «ложем плодовитости» и таинственной «лазуритовой травой» хранились «священные сосуды», которых также никто не видел.^[440] Что представляли собой эти вещи, можно только догадываться.

Время от времени мы неизбежно сталкиваемся с мистерией творения, и особенно творения человека и царской власти. Ключ к этим мистериям — в подземном мире. Именно в подземном мире началась жизнь, когда метеоритное семя бога прилетело с неба. Именно здесь, в подземном мире Мать Нинту (Госпожа родильной комнаты) творила своё волшебство во тьме, чтобы породить первого царя и первого человека. Именно здесь, в подземном мире каждый год проходили мистерии, в которых месопотамский царь исполнял роль Думузи, а верховная жрица — роль.

Инанны. Что происходило между ними в темноте, остается неизречённым таинством — священной тайной, — связанным с творением и обновлением жизни на Земле.

В главе 1 этой книге я привёл слова греческого поэта Пиндара, который так сказал о мистериях:

Счастлив тот, кто видел это перед нисхождением в подземный мир!

Он познал конец жизни! Он познал и ее начало!

Какое горе причиняла Пиндару клятва хранить тайну, ведь он не мог поведать о том, что видел. Но не стоит отчаиваться, ведь мы в лучшем положении, чем Пиндар, потому что живём не в V веке до н. э. Но, обратившись к шумерским и аккадским табличкам, ещё не найденным и не расшифрованным во времена Пиндара, мы можем говорить о человеке, который побывал в подземном мире, всё увидел и вернулся назад, чтобы рассказать обо всём.

Теперь мы познакомимся с шумерским царём Гильгамешем.

И он нам поведает о важной тайне.

Глава 5 Тайна богов

О, всё видавшем до края мира, О познавшем моря, перешедшем все горы, Врагов покорившем вместе с другом, О постигшем премудрость, о всё проницавшем" Сокровенное видел он, тайное ведал, Принёс нам весть о днях до Потопа, В дальний путь ходил, но устал и смирился, Рассказ о трудах на камне высек.

Эпос о Гильгамеше. Табличка 1

Примерно в XXVII веке до н. э. шумерский город Урук готовился к коронации юного царя, который стал величайшим героем Месопотамии. Звали царя Гильгамеш, а его историю будут пересказывать в течение двух тысяч лет. И даже когда его историю, казалось, все забыли, она была вновь открыта археологами в конце XIX века и названа «Эпос о Гильгамеше».^[441]

«Эпос о Гигльгамеше» — это история об удивительном путешествии: во-первых, в подземный мир (Апсу), а затем на Небеса, где Гильгамеш намеревался встретиться с Утнапиштимом, героем месопотамского Потопа и предшественником библейского Ноя.

Следует отметить, что, согласно месопотамским легендам, Утнапиштим (известный в Шумере как Зиусудра) был единственным человеком, которого взяли на Небеса, и единственным человеком, кому было даровано бессмертие, как богу. Месопотамские Небеса (в отличие от египетских) были закрыты для смертных людей.

Цель экспедиции Гильгамеша была ясна. Он собрался подняться на Небеса (через подземный мир), найти Утнапиштима и расспросить его о секретах вечной жизни. Затем Гильгамеш надеялся, что эти секреты помогут ему преодолеть все нормы и правила и соединиться с Утнапиштимом в счастливом посмертии в стране бессмертных.

Как мы увидим, не все пошло так, как он планировал. Но в конечном итоге это было к лучшему. Увидев, какие усилия затратил Гильгамеш, чтобы добраться до далекой страны богов, Утнапиштим решил выдать ему «сокровенное слово — тайну богов».

Что это была за «тайна богов»? Удивительно, но это был рассказ о Великом Потопе, кульминацией которого явились спасение Утнапиштима богами и перенос его в страну бессмертных.

Но почему рассказ о Потопе был такой тайной? Наверняка Гильгамеш уже знал об этой истории, иначе не стал бы затевать поход на поиски Утнапиштима.

Может быть, учёные что-то упустили? Может быть, рассказ Утнапиштима о Потопе продолжает скрывать какую-то тайну — тайну, зашифрованную авторами эпоса таким образом, что понять её может только тот, кто посвящён в таинства?

Пришло время бросить свежий взгляд на «Эпос о Гильгамеше». До сего момента туманными оставались множество моментов этой истории — ничего удивительного, ведь учёные плохо знакомы с месопотамскими метафорами. Но теперь, в первый раз после находки табличек с эпосом в 1872 г. мы способны ухватить истинный смысл этой истории в контексте религиозной веры во взорванную планету.

Битва гигантов

Кто такой был Гильгамеш? История начинается в городе Уруке, и в особенности в зиккурате под названием Эанна, «Доме Небес и Земли». Напомним, что Эанна был храмом, «спущенным с Небес», который Ану подарил Инанне на свадьбу. Следовательно, это было место первого священного брака между богами Ану и Инанной, а затем местом другого священного брака, между Инанной и Думузи.^[442]

Согласно Шумерскому царскому списку, царство было установлено в Эанна через 24 510 лет после Великого Потопа.^[443] Первым царём был Мескиаггашер, «сын Уту», который прославился тем, что «вошёл в море и вышел на гору» (отметьте метафору, ставящую в тупик учёных).^[444] Вторым царём был Энмеркар, который построил город Урук и заставил богиню Инанну сойти с Небес на Землю.^[445] Третьим царём был Лугалбанда, который попытался подняться на Небеса, но был сражён таинственной болезнью у подножия «космической горы».^[446] Четвёртым царём был Думузи, бог подземного мира, известный своей ролью в церемонии священного брака. И пятым царём Урука был Гильгамеш.

Эти цари обладали мифической продолжительностью жизни. Мескиаггашер правил 324 года, Энмеркар — 420 лет, а Лугалбанда — невообразимые 1200 лет. Гильгамеш, наоборот, занимал трон, почти как человек, — всего 126 лет.^[447]

Был ли Гильгамеш первым человеческим царем Урука? Были ли его предками мифические боги? Вернёмся к теме храма Эанна и его церемониям священного брака. Здесь следует отметить, что Гильгамеш родился после нисхождения Инанны и сразу после появления Думузи. Поскольку оба божества были партнёрами по церемонии священного брака в Уруке, вполне резонно сделать вывод, что Гильгамеш был действительно первым человеческим царём Урука — архетипическим царём, подобным титану, который был зачат в подземном мире и поднялся на поверхность земли, чтобы по праву занять трон.

Прочитанная нами история — это действительно история о человеке, которого изображают похожим на титана в русле месопотамских легенд.

Установив, таким образом, фундамент для дальнейших рассуждении, мы начнём легенду с рождения Гильгамеша, которую приводим по хеттской версии «Эпоса о Гильгамеше»:

Когда сотворен был Гильгамеш…

Видом своим он великих богов превосходил,

Одиннадцать кубитов был рост его, а ширина его груди —

девять кубитов…

Теперь он становился все выше и мощнее,

чтобы осмотреть все свои земли.

В город Урук он пришёл…

Велик он более всех человеков,

На две трети он бог, на одну — человек он,

Образ его тела на вид несравненен. ^[448]

Описание царя Гильгамеша наделяет его гигантскими размерами (одиннадцать на девять кубитов), как мы и ожидали. Замечание, что «на две трети он бог, на одну — человек», очень интригует и обретает особый смысл, когда он встречает Утнапиштима.

Ещё одна легенда о рождении Гильгамеша, записанная в эпосе, говорит, что Гильгамеш был создан могущественной богиней Аруру, великой сестрой Энлиля, чьё могущественное «слово» породило человеческий род, но в то же время оно «сотрясало небеса, как ревущая буря»:^[449]

Создала ты буйного сына, чья глава, как у тура, подъята,

Чьё оружье в бою не имеет равных…

Отцу Гильгамеш не оставит сына!

Днём и ночью буйствует плотью…

Матери Гильгамеш не оставит девы ^[450] …

Такое поведение было попятным, поскольку Гильгамеш был титаном но рождению, тем не менее его народ не мог с ним мириться вечно. Пришло время, и терроризированные горожане послали просителей к небесной богине Аруру с просьбой укротить буйного Гильгамеша.

Воззвали они [люди] к великой Аруру:

«Аруру, ты создала Гильгамеша,

Теперь создай ему подобье!

Когда отвагой с Гильгамешем он сравнится,

Пусть соревнуются, Урук да отдыхает». ^[451]

Аруру, чьё имя буквально означает «та, что выращивает побеги», сразу «подобье Ану создала в своём сердце».^[452] Она «отщипнула глины» и бросила ее в долины Земли. Так она создала дикого «человека» Энкиду.

Энкиду, как явствует из текста, «явился из гор» и «был мужем разрушения».^[453] Можно предположить, что глина Аруру проникла в подземный мир, где Энкиду и был зачат Матерью-Землёй перед тем, как явиться в верхний мир (как и Гильгамеш до него).

Энкиду впервые появился в долинах и был заросшим волосами дикарём, который «ни людей, ни мира не ведал… вместе с газелями ест он травы, вместе со зверьми к водопою теснится».^[454] Сразу этот дикий «человек» подружился с животными и начал защищать их от ловушек охотников, засыпая ловчие ямы. В отчаянии один из охотников обратился к Гильгамешу за советом.

Гильгамеш придумал гениальный план. Он послал самую красивую блудницу к тому месту, где Энкиду поил животных. Когда Энкиду приблизился, блудница сбросила одежды, и эта ловушка сработала.

Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,

Не смущалась, приняла его дыханье,

Распахнула одежду, и лег он сверху,

Наслажденье дала ему, дело женщин,

И к ней он прильнул желанием страстным

Шесть дней миновало, семь дней миновало —

Неустанно Энкиду познавал блудницу. ^[455]

Когда Энкиду насытился прелестями блудницы, он попытался вернуться к своим старым друзьям — диким зверям, но они в ужасе убежали от него. Таким образом, как говорится в тексте, благодаря блуднице Энкиду обрел «мудрость и понимание», как бог.^[456]

Что означает это грубое овладение блудницей? В тексте присутствует интересная аналогия, когда Гильгамеш, увидев во сне рождение своею соперника, решает поведать свой сон матери:

Мать моя, сон я увидел ночью:

Мне явились в нем небесные звезды,

Падал на меня будто камень с неба [ki-sir Ану].

Поднял его — был меня он сильнее,

Тряхнул его — стряхнуть не могу я,

Край Урука к нему поднялся,

Против него весь край собрался,

Народ к нему толпою теснится,

Все мужи его окружили,

Все товарищи мои целовали ему ноги.

Полюбил я его, как к жене прилепился.

И к ногам твоим его принёс я,

Ты же его сравняла со мною ^[457].

Что такое эта падающая звезда, этот «ki-sir Ану»? В эпосе Гильгамеш рассказывает матери, что эта упавшая звезда — «муж» Энкиду, который был создан Аруру как соперник Гильгамешу, а теперь стал его другом и спутником.

Но что означает, что Энкиду — это «ki-sir Ану»? Учёные с большим трудом переводят термин «ki-sir», но часто снабжают его примечаниями, что он буквально означает «концентрированная сущность», в то время как Ану является богом Небес.^[458] Таким образом, они признают, что какая-то часть «концентрированной сущности Ану» была послана с Небес на Землю.

Чем могла быть эта концентрированная сущность Ану? В Табличке II эпоса (старой вавилонской версии) мы читаем, что термин «звезда», взаимозаменяем со словом «топор». Следовательно, Гильгамеш видел падение топора «странной формы».^[459] В этот момент следует вспомнить о мотыге Энлиля, которой он расколол поверхность Земли (см. главу 2). Топор, я думаю, метафора метеорита.

Вернёмся к приведённому выше отрывку. Мы видим, что звезда или сущность Ану очень тяжелая, «сильнее» Гильгамеша. Более того, «против него весь край собрался».

Какой объект может упасть с неба, как топор, и быть очень тяжелым? Очевидный и единственный ответ — метеорит.

Тут становится непонятно, если не сказать больше, почему ученые традиционно избегают писать слово «метеорит» вместо туманных и расплывчатых переводов, как то: «гость небес», «падающая звезда».^[460] Откровенно говоря, я ошеломлён. Неужели учёные не могут прочесть то, что написано в этих текстах? Неужели они ничего не знают о метеоритах? Или отцы академии воспитывались в обществе, где не принято вообще упоминать о метеоритах? Это интригующая загадка, мягко говоря, но что хочется сказать: научная интерпретация «Эпоса о Гильгамеше», особенно его небесного и религиозного контекста, безнадёжно неадекватна. Просто абсурдна.

И всё-таки в «Chicago Assirian Dictionary» «метеорит» приведён как один из возможных переводов слова ki-sir, другим, что очень важно, является «плоть богов».^[461] К сожалению, ни вы, дорогой читатель, ни я не привыкли читать «Эпос о Гильгамеше» с таким словарём, как «Chicago Assirian Dictionary».

В любом случае вернёмся к нашей истории и закончим первую часть. Итак, сон Гильгамеша сбылся — Энкиду» очеловеченный и цивилизованный блудницей, пришёл в Урук. Здесь он нашёл Гильгамеша, который собирался воспользоваться самовольно присвоенным себе правом первой ночи, или как предпочитали переводить учёные: «Вначале Гильгамеш, а потом жених».

Вначале Энкиду решил воспрепятствовать этому насилию, поэтому он преградил путь Гильгамсшу и два гиганта «стали биться на улице, на широкой дороге», обрушив часть стены.^[462] Как мы с вами уже знаем, «стены» Урука не были обычными, поэтому следует сделать вывод, что Гильгамеш и Энкиду действительно были одарены небывалой силой, силой двух титанов, силой ki-sir Ану, силой метеоритов.

Страна кедров

В конечном итоге этого соперничества Гильгамеш и Энкиду обнялись по-товарищески и, как два школьных приятеля, отправились на поиски приключений. В самом старом из сохранившихся фрагментов «Эпоса о Гильгамеше» на шумерском языке история начинается с этого момента В первых строках говорится:

Жрец к «Горе Бессмертного»^[463] обратил помыслы,

Жрец Гильгамеш к «Горе Бессмертного» обратил помыслы.

Рабу своему Энкиду молвит слою:

«Энкиду, гаданье на кирпиче не сулит жизни!

В горы пойду, добуду славы!

Среди славных имен себя прославлю!

Где имён не славят, богов прославлю! ^[464]

Что это за «Страна живых»? В тексте объяснено, что это Страна срубленных кедров, вход в которую находится под надзором Уту, бога, путешествующего между Землёй и Небесами. Желание Гильгамеша «создать себе вечное имя» является идиомой обретения вечной жизни в этой далёкой стране. Затем герой обратился с молитвой к Уту, прося его позволения избежать участи смертного человека.

Уту, слово тебе скажу, к моему слову ухо склони!

О моих замыслах скажу, к моим надеждам слух обрати!

В моём городе умирают люди, горюет сердце!

Люди уходят, сердце сжимается!

Через стену городскую [в подземный мир] свесился я,

Трупы в реке [подземного мира] увидел я,

Разве не так уйду и я? Воистину так, воистину так! ^[465]

В старовавилонской версии эпоса Гильгамеш высказывает подобные мысли, в которых чувствуется месопотамское отношение к человеческой доле:

Кто, мой друг, вознёсся на небо?

Только боги с Солнцем [Уту] пребудут вечно,

А человек — сочтены его годы,

Что б он ни делал — всё ветер! ^[466]

Затем два героя отправились в Страну срубленных кедров, для чего им потребовалось спуститься в кедровый лес и вступить в битву с чудовищным стражем Хумбабой.

На десять тысяч поприщ простирается лес,

Кто посмеет войти в него?

Хумбаба — ураган его голос,

Уста его — пламя, смерть — дыханье!

За шестьдесят поприщ он слышит диких быков в своем лесу. ^[467]

Этот бог нам уже должен быть знаком Хумбаба был богом, рождённым катастрофой, он «пожирает деревья и тростник», его крик подобен урагану, у него зубы дракона и «лицо льва».^[468] В одном из фрагментов эпоса мы читаем, что «страна Хуррум» была матерью Хумбабы, а «гора Хуррум» — его отцом.^[469] Это позволяет предположить, что Хумбаба был зачат Матерью-Землёй от упавшей планеты-горы. Ничего удивительного, что Хумбаба относится к Уту как к своему приёмному отцу.

Мог ли Хумбаба появиться из-под земли, как бог-титан? Или он решил остаться в подземном мире?

Следует подчеркнуть, что Гильгамеш и Энкиду отправились вниз, в лесное святилище Хумбабы:

Кто же проникнет [сойдёт] в середину леса?

Чтоб кедровый лес оберегал он,

Ему вверил Эллиль страхи людские,

И кто кходит [сходит] в тот лес, того слабость объемлет. ^[470]

Некоторым читателям покажется странным, как кедровый лес мог существовать в подземном мире, но тут мы должны напомнить фундаментальную идею месопотамской религии — Небеса были созданы по образу и подобию Земли, и Небеса провалились в подземный мир. Таким образом, появились гора в горе и мир в мире.

Эту точку зрения легко доказать, и не только тем фактом, что Гильгамеш был «Тем, кто видел Апсу» (Апсу — подземный мир). Возьмём, к примеру, Нергала, верховного бога месопотамского подземного мира. В легенде «Нергал и Эрешкигаль» мы читаем, как Нергалу рассказывают о спуске в святилище Эрешкигаль, «Владычицы великого места внизу»:

Нергал к Стране-без-Возврата направил мысли,

К дому мрака к жилищу Иркаллы,

К дому, откуда не выйдет вошедший,

К пути, чьи дороги ведут без возврата

К дому, где жаждут живущие света,

Где пища их — прах, где еда их — глина. ^[471]

В том же ключе текст повествует, как Нергал «спускается в лес месу- деревьев» (железных деревьев) и срубает» деревья месу, хасуру (можжевельник) и супалу (кедр).^[472] Нет сомнений, что в этом тексте подземный мир предстает в виде густого леса. Это подтверждается тем фактом, что Нергала называли Месламтаэа, «тот, кто живёт в Меслам», а Меслам было местом, где пышно растут месу-деревья.^[473]

Если ещё остаются сомнения, то месу-деревья появляются также в «Мифе об Эрре» (Эрра — это Нергал) вместе с загадочным элмесу-камнем.^[474] Они существуют в подземном мире и жизненно важны для Нергала, который стремится вырваться из подземного мира в верхний мир. Из текста «Мифа об Эрре» становится ясно, что месу-дерево — это «космическое дерево», корни которого в подземном мире, а вершина в Небесах.

Так, Мардук спрашивает Эрру (Нергала):

Где же камень-дерево [месу-дерево], плоть богов,

украшенье царя вселенной,

Чистое дерево, высокий герой, достойный власти,

простирает корни до преисподней,

А вершину вздымает до неба Ану? ^[475]

Отметьте, что здесь месу-дерево называют «плотью богов». Это очень интересно, поскольку Гильгамеш а также назвали в честь этого таинственного месу, его имя происходит от шумерских слов GIS.BIL.GA.MES, что буквально означает «Мес — проросшее семя нового дерева».^[476] Теперь, если мы заменим Мес «плотью богов», то перевод имени «Гильгамеш» будет таким: «Плоть богов — проросшее семя нового дерева».

Если мы сопоставим эту информацию с другими легендами о титаническом рождении Гильгамеша, а также тем фактом, что верховный бог был взорванной планетой, то станет ясно, что «плоть богов» — это метеоритное истечение богов. Следовательно, имя «Гильгамеш» означает «метеорит — проросшее семя нового дерева».^[477] Ещё его называли «побегом Урука», где название города, без сомнения, символизировало Землю.^[478]

Остался всего один короткий шаг до понимания того, что срубленное космическое дерево древних людей во многих случаях идиоматически описывает катастрофу в небесах — падение, конец Небес.^[479]

Поэтому нет ничего удивительного в том, что целью своего путешествия Гильгамеш избрал Страну срубленных кедров, т. е. Небеса. Но в то же время вначале Гильгамеш спускается в кедровый лес, т. е. в подземный мир, в котором тоже есть срубленные деревья. Это отступление становится ещё одним подтверждением того, что Гильгамеш вынужден спуститься в подземный мир на пути к Утнапиштиму.

Теперь, когда метафоры стали понятны, большинство старых проблем, с которыми годами сталкивались учёные, пытаясь разобраться в географии «Эпоса о Гильгамеше», просто испаряются. На самом деле в эпосе описаны путешествия не по земле, и для его понимания не нужна география. Скорее нам понадобится анкиот рафия — описание древнего ландшафта «вселенной» Небес и Земли (Ан и Ки).

Вернёмся к шумерской версии эпоса, к тому моменту, когда Гильгамеш просит Уту разрешения войти в Страну живых. В ответ на молитву Уту спускает Гильгамешу «семерых героев, сыновей одной матери», в семь горных пещер.^[480] Это самые туманные метафоры эпоса, но по контексту можно предположить, что семь героев — это семь связей между Небесами и Землёй, посредством которых Гильгамеш потенциально мог достичь Небес.^[481] Однако вначале Гильгамеш должен найти «кедр своего сердца» — связь со своим собственным сотворением, как титана, — и ничего удивительного в том, что этим кедром, становится седьмая гора-пещера в подземном мире.^[482]

Тот этап путешествия, когда Гильгамеш шёл от одной горы к другой, срубая кедры на их склонах, нам следует представить себе как его спуск все ниже и ниже в недра подземного мира, где каждая гора лежала ниже предыдущей или находилась внутри неё. Таково было строение подземного мира, описание которого мы находим и в других месопотамских текстах, например, «Нергал и Эрешкигаль», где Нергал спускается по «длинной лестнице небес» и постепенно проходит через «семь врат», чтобы достичь дворца Эрешкигаль.^[483] Точно также в легенде «Нисхождение Инанны в нижний мир» великая богиня Инанна спускается с Небес и проходит через семь закрытых ворот, перед каждыми из которых ей приходится отдавать часть одежды или амулет власти.^[484] Это деление подземного мира не так уж отличается от подземных пещер египетскою Дуата, через которые Ра проходит всё глубже и глубже, к месту погребения Осириса в самой нижней камере.

Сны Гильгамеша

Итак, Гильгамеш и Энкиду направлялись всё глубже и глубже в подземный мир, к месту решающей битвы с Хумбабой — седьмой и самой нижней лесистой горе, которую охранял последний Но прежде чем мы перейдём к описанию самой битвы давайте остановимся на удивительной последовательности снов, которая была добавлена в аккадскую версию эпоса.

Когда два друга остановились на ночлег, Гильгамеш увидел серию страшных снов. Подробности первого сна мы так никогда и не узнаем, потому что в этом месте табличка сильно повреждена, но во второй^[485] сон описан так.

Друг мой, ты не звал?

Отчего я проснулся?

Друг мой, сон я нынче увидел,

Сон, что я видел, — весь он страшен;

Под обрывом юры стоим мы с тобою,

Гора упала и нас придавила, Мы

[…].

Кто в степи рождён — ему ведома мудрость! ^{[486] [487]}

Земля растрескалась, земля опустела, земля была в смятенье,

Я схватил было тура степного,

От рева его земля раскололась,

От поднятой пыли затмилось небо,

Перед ним я пал на колено;

Но схватил […],

Руку протянул, с земли меня поднял,

Утолил мой голод, водой напоил из меха.^[488]

Энкиду так объясняет сон Гильгамеша;

Друг мой, таково тому сну толкованье:

Хумбабу — того, что подобен великану, —

Пока свет не забрезжит, мы его одолеем,

Над ним мы с тобою победу добудем,

На Хумбабу, кого мы ненавидим яро,

Мы наступим ногою победоносно!^[489][490]

И снова мы сталкиваемся с представлением бога в виде «упавшей горы».

Теперь перейдём к третьему сну Гильгамеша, в котором наиболее ярко описан катастрофический спуск бога в загробный мир:

Друг мой, ты не звал? Отчего я проснулся?

Ты меня не тронул? Отчего я вздрогнул?