Письмо к юноше о ничтожности

 

Пустопорожний мой предмет

Трактата веского достоин;

Но у меня желанья нет

Трактатом мучить; будь спокоен.

Полней бы в нем был мыслей ряд;

Они яснее были там бы;

Зато тебя не утомят

Здесь предлагаемые ямбы.

 

Ошибка в том и в том беда,

Что в нас к ничтожности всегда

Одно презрение лишь было.

Ничтожность есть большая сила.

Считаться с нею мы должны,

Не проходя беспечно мимо.

Ничтожность тем неуязвима,

Что нет в ней слабой стороны.

Несет потери лишь богатый;

Ее же верно торжество:

Когда нет ровно ничего,

Бояться нечего утраты.

Нет ничего! Все, значит, есть!

Противоречье - только в слове.

Всегда ничтожность наготове,

И ей побед своих не счесть.

Ее природа плодовита;

К тому ж бывают времена,

Когда повсюду прозелита

Вербует с легкостью она.

И если б - так скажу примерно -

У нас задумали нули,

Сплетясь ватагою безмерной,

Покрыть простор родной земли,-

Ведь не нулям пришлось бы скверно.

 

Когда б ничтожность в полусне,

В ответ на думы, скорби, нужды,

Лишь свой девиз твердила: "Мне

Все человеческое чуждо";

Когда б свой век она могла

Влачить лениво год за годом,

Не причиняя много зла

Ни единицам, ни народам,-

Тогда б: ну что ж! Бог с нею!.. Но

Ей не в пустом пространстве тесно.

Она воюет с тем, что честно;

Она то гонит, что умно.

И у нее в военном деле,

Чтоб сеять смерть иль хоть недуг,

Точь-в-точь микробы в нашем теле,

Готова тьма зловредных слуг.

Узрели б мы под микроскопом -

Когда б он был изобретен,-

Как эти карлы лезут скопом

В духовный мир со всех сторон.

И каждый порознь, и все вместе

Они - враги духовных благ.

Кто - враг ума; кто - сердца враг;

Кто - враг достоинства и чести.

Кишат несметною толпой

Микробы лжи, подвоха, злобы,

Холопства, лености тупой

И всякой мерзости микробы...

Итак, мой друг, вся в том беда,

Что в нас к дрянным микробам было

Пренебрежение всегда.

Ничтожность есть большая сила

И в сфере духа. Так и в ней:

Чем тварь ничтожней, тем вредней.

 

1893

Стенькино

 

* * *

 

Погода сделала затворником меня.

Морозы лютые, дыханье леденя,

Сменили буйное неистовство метелей,-

И так упорно шла неделя за неделей.

Сегодня - оттепель на солнце; ветер стих,

И на окне уж нет узоров ледяных.

Смотрю: живущая в саду соседка дома,

Которая была мне с осени знакома,-

Явилася опять синица у окна.

Головку приподняв и прыгая, она

Мне прямо в комнату, как прежде, заглянула:

"А я, мол, все еще жива!"- и упорхнула.

 

22 января 1892

Стенькино

 

ПЯТНО

 

Я понимаю гнев и страстность укоризны,

Когда, ленива и тупа,

Заснувшей совестью на скорбный зов отчизны

Не отзывается толпа.

 

Я понимаю смех, тот горький смех сквозь слезы,

Тот иногда нещадный смех,

Что в юморе стиха иль в желчной шутке прозы

Клеймит порок, смущает грех.

 

Я понимаю вопль отчаянья и страха,

Когда, под долгой властью тьмы,

Черствеют все сердца и, словно гады праха,

Все пресмыкаются умы.

 

Но есть душевный строй, который непонятен...

Возник он в наши времена,

И я не нахожу, меж современных пятен,

Позорней этого пятна.

 

Чем объясняются восторги публициста,

Лишь только весть услышит он,

Что вновь на родине нечестно и нечисто,

Что попирается закон?

 

Меж тем как наша мысль все никнет понемногу

И погружается во тьму,-

Он в умилении твердит: "И слава богу!

Ум русским людям ни к чему.

 

На воле собственной мы немощны и жалки;

Нам сил почина не дано;

А станем нехотя работать из-под палки -

И дело ладится умно".

 

Встречал я нищего на людном перекрестке.

Чтоб убедить, что он не лжив,

И зная, что сердца людей счастливых жестки,

Он плакал, язвы обнажив.

 

Но русский публицист ликует, выставляя

Болезни родины своей...

Что ж это? Тупость ли? Политика ли злая,

Плод крепостнических затей?

 

Недаром, доблестью хвалясь пред нами всуе,

Властям он лестию кадит

И лжет, в пленительных чертах живописуя

Былых времен порочный быт.

 

1893

Стенькино

 

ПРЕЛЮДИЯ К ПРОЩАЛЬНЫМ ПЕСНЯМ

 

Дни жизни моей пронеслись быстролетной чредою.

И утро, и полдень, и вечер мои - позади.

Все ближе ночной надвигается мрак надо мною;

Напрасно просить: подожди!

 

Так пусть же пылает светильник души среди ночи;

Пусть в песнях прощальных я выскажу душу мою,

Пока еще сном непробудным смежающий очи

Конец не пришел бытию.

 

Пусть выскажу то, о чем прежде молчал я лениво,

И то, что позднее мне опытом жизни дано.

Моя не заглохла средь терний духовная нива;

В ней новое зреет зерно.

 

Добром помяну все, что было хорошего в жизни;

Что ум мой будило, что сердце пленяло мое;

В последнем признании выскажу бедной отчизне,

Как больно люблю я ее.

 

Напутствовать юное хочется мне поколенье,

От мрака и грязи умы и сердца уберечь;

Быть может, средь нравственной скверны, иных от

паденья

Спасет задушевная речь.

 

А если бы песни мои прозвучали в пустыне,

Я все же сказал бы, им честность в заслугу вменя:

"Что сделать я мог, то я сделал, и с миром ты ныне,

О жизнь, отпускаешь меня".

 

7 августа 1891

Стенькино

 

РАДОСТНЫЕ КУПЛЕТЫ

 

Ура! Открытье! Я - Ньютон!

Открыл, что каждый - хоть и связан

Узлами пут со всех сторон -

Не быть собою не обязан.

 

Так, например: коль скоро есть

Черта особенная в мозге,

Блюсти дворянства можно честь,

Но сомневаться в пользе розги.

 

И можно - если личный нрав

Даст направление иное -

Не соглашаться, что из прав

Всех выше - право крепостное.

 

Здесь будет кстати не забыть:

Тем иль другим служа началам,

Возможно публицистом быть,

Не быв безграмотным нахалом.

 

Затем открытье передам,

Что вообще быть можно русским

Без принадлежности к умам

Необразованным и узким.

 

1893

Стенькино

 

 

С ГОР ПОТОКИ

 

Весна, весна - по всем приметам,

Куда теперь я ни взгляну;

Весна с улыбкой и приветом...

Затем жить стоит в мире этом,

Чтоб видеть русскую весну!

 

Повсюду жизни дар небесный

Нисходит радостно к полям,-

И в то же время повсеместно

Все о страданьях смерти крестной

Великий пост вещает нам.

 

То в мир земной, то в идеальный

Мечты уносятся мои,

Когда, под благовест печальный,

В лучах весны первоначальной

Журчат веселые ручьи.

 

1893

Стенькино

 

СЕБЕ

 

В родной семье певцов почтен не будешь ты

Ни шумной славою, ни славой долговечной;

Но ты оставишь след возвышенной мечты,

И скорби искренней, и думы человечной.

 

5 февраля 1893

 

 

* * *

 

Сняла с меня судьба, в жестокий этот век,

Такой великий страх и жгучую тревогу,

Что я сравнительно - счастливый человек:

Нет сына у меня; он умер, слава богу!

Ребенком умер он. Хороший мальчик был;

С улыбкой доброю; отзывчивый на ласки;

И, мнилось, огонек загадочный таил,

Которым вспыхивали глазки.

 

Он был бы юношей теперь. В том и беда.

О, как невесело быть юным в наше время!

Не столько старости недужные года,

Как молодость теперь есть тягостное бремя.

А впрочем, удручен безвыходной тоской,

Которая у нас на утре жизни гложет,

В самоубийстве бы обрел уже, быть может,

Он преждевременный покой.

 

Но если б взяли верх упорство и живучесть,

В ряды преступные не стал ли бы и он?

И горько я его оплакивал бы участь -

Из мира, в цвете лет, быть выброшенным вон.

Иль, может быть, в среде распутства и наживы,

Соблазном окружен и юной волей слаб,

Он духа времени покорный был бы раб...

Такие здравствуют и живы.

 

А сколько юношей на жизненном пути,

Как бы блуждающих средь мрака и в пустыне!

Где цель высокая, к которой им идти?

В чем жизни нашей смысл? В чем идеалы ныне?

С кого примеры брать? Где подвиг дел благих?

Где торжество ума и доблестного слова?..

Как страшно было бы за сына мне родного,

Когда так жутко за других!

 

Март 1888

Петербург

 

 

СОВРЕМЕННЫЕ ЗАМЕТКИ

 

O чести

 

Он, честь дворянскую ногами попирая,

Сам родом дворянин по прихоти судьбы,

В ворота ломится потерянного рая,

Где грезятся ему и розги, и рабы.

 

O правдивости

 

Все тайны - наголо! Все души - нараспашку!..

Так люди не были правдивы никогда.

Но можно маску снять; зачем снимать рубашку?

Пусть лицемерья нет; зачем же нет стыда?

Что ж! Просто ль их теснят приличные одежды?

Иль представляются им выше наконец:

Гонитель знания - стыдливого невежды,

И робкого льстеца - отъявленный подлец?

 

О правде

 

Друзьям бесстыдным лжи - свет правды ненавистен.

И вот они на мысль, искательницу истин,

Хотели б наложить молчания печать -

И с повелением - безропотно молчать!

 

О приличии

 

Чернить особенно людей он честных хочет.

Блудница трезвая, однако, не порочит

Нахально женщину за то лишь, что она -

И мать хорошая, и честная жена.

Вот только где теперь встречаются примеры,

Как и в бесстыдности блюдется чувство меры.

 

О духовной скудости

 

Для творческих идей дух времени - препона;

От лучших замыслов получится урод.

Из мрамора резцом ваяют Аполлона,

Но разве вылепишь его из нечистот?

 

27 февраля - 5 марта 1890

Стенькино

 

* * *

 

Уж замолкают соловьи;

Уж в рощах ландыши завяли.

Во всей красе они цвели

Недели две, и то едва ли;

Хоть любовался я весной,

Но как-то вскользь и беззаботно...

Она мелькнула предо мной,

Подобна грезе мимолетной.

 

Пора мне, старцу, наконец,

Так наслаждаться всем под солнцем,

Как наслаждается скупец,

Когда любуется червонцем.

Меж тем как с милою землей

Разлука будет длиться вечно,-

Летят мгновенья чередой...

Что хорошо, то скоротечно.

 

14 июня 1893

Стенькино

 

ВЕСНА

 

Приветствую тебя, веселая весна!

Блестя, звуча, благоухая,

И силы жизненной, и радости полна,-

Как ты красива, молодая!

 

Лицом к лицу с тобой один бродя в лесу

И весь твоим подвластен чарам,

Советы я себе разумные несу,

Как подобает людям старым.

 

Я говорю себе: "Смотри почаще вниз;

Везде цветок увидишь нежный;

Душистых ландышей здесь массы; берегись,

Чтоб их не смять ногой небрежной.

 

Старайся уловить и света, и теней

Игру в причудливых узорах,

И кашель сдерживай, чтоб слышались ясней

Напевы птиц и листьев шорох".

 

1892

Стенькино

 

ВСЕМ ХЛЕБА!

 

Рабочий люд едва не весь

На нашей родине - без хлеба.

"Хлеб наш насущный даждь нам днесь!"-

Так он, голодный, молит небо.

 

О братья! Хлеба - беднякам

В лихие дни нужды народной;

И хлеба умственного - нам,

Стоящим вне толпы голодной!

 

Утробной пищей сыты мы;

Но без духовного питанья

Ослабли тощие умы,

Бесплодны скудные познанья.

 

Хоть удается нам порой,

Пускаясь в хитрость и в обманы,

Прикрыть дешевой мишурой

Неблаговидные изъяны;

 

Хоть, искусившись в похвальбе,

Среди народов даже ныне

Мы поклоняемся себе,

Как между нечистью святыне,-

 

Но жизнь осветит темный путь

И правду горькую откроет,

Разоблачив когда-нибудь,

Чего гордыня наша стоит.

 

О, никогда и никому,

Кто льстит вам, братья, вы не верьте!

Без пищи умственной - уму

Грозит беда голодной смерти.

 

Всем хлеба! Хлеба - беднякам

В лихие дни нужды народной;

И хлеба умственного - нам,

Стоящим вне толпы голодной!

 

17 октября 1891

Стенькино

 

ЗАБЫТЫЕ СЛОВА

 

Посвящается памяти

М. Е. Салтыкова

 

Слова священные, слова времен былых,

Когда они еще знакомо нам звучали...

Увы! Зачем же, полн гражданственной печали,

Пред смертью не успел ты нам напомнить их?

Те лучшие слова, так людям дорогие,

В ком сердце чувствует, чья мыслит голова:

Отчизна, совесть, честь и многие другие

Забытые слова.

 

Быть может, честное перо твое могло б

Любовь к отечеству напомнить "патриотам",

Поднять подавленных тяжелым жизни гнетом;

Заставить хоть на миг поникнуть медный лоб;

Спасти обрывки чувств, которые остались;

Уму отвоевать хоть скромные права;

И, может быть, средь нас те вновь бы повторялись

Забытые слова.

 

Преемника тебе не видим мы пока.

Чей смех так зол? и чья душа так человечна?

О, пусть твоей души нам память будет вечна,

Земля ж могильная костям твоим легка!

Ты, правдой прослужив весь век своей отчизне,

Уж смерти обречен, дыша уже едва,

Нам вспомнить завещал, средь пошлой нашей жизни,

Забытые слова.

 

13 мая 1889

Рунторт

 

СЕЛЬСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

И КАРТИНКИ

(Серия вторая)

 

ЛЕТОМ

 

ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ

Была пора уборки хлеба,

Пора в полях работы страдной.

Садилось солнце, меркло небо,

И ветерок подул прохладный.

 

Уж бабы с граблями толпою

Ушли с оконченной работы;

И их напева, под горою,

Чуть слышны тающие ноты.

 

Ушли крестьяне молчаливо;

А между тем уж солнце село,

Когда покинутая нива

Еще не вовсе опустела.

 

В телеге кормит мать ребенка;

Отец и мальчик расторопный

Уж запрягли; но лошаденка

Туда все тянется, где копны.

 

И вдруг за этой кучкой черни,

Над скудным бытом темных мира -

Зажглись огни зари вечерней

И развернулася порфира...

 

Я их узрел, с их нищетою,

С их видом кротким и усталым,

Парчой убранных золотою,

Среди лучей, под сводом алым.

 

И мнилось мне, что с небосклона

В юдоль труда и воздыханья

Сошла явленная икона

В венце небесного сиянья.

 

1888

Павловка

 

КАК ШУМЯТ МОИ ЛИПЫ

В часы ли отрады иль горя

Люблю навещать я мой сад.

Там старые липы, мне вторя,

Сочувственным звуком шумят.

 

Сижу ли я утром в аллее,

Погоде сияющей рад,-

И липы мои веселее

Как будто мне сверху шумят.

 

Духовным ли взором порою,

Грустя, оглянусь я назад,-

Возросшие вместе со мною

И липы так грустно шумят.

 

Под вечер предамся ли думам,-

Очнувшись, я слышу: мне в лад

Каким-то таинственным шумом

Задумчиво липы шумят.

 

Спасибо им! Нынешним летом

Мне, целыми днями подряд,

Все добрым, радушным приветом

Родимые липы шумят.

 

Когда же на крае равнины

Свершается солнца закат,-

Молитву прошепчут вершины

И в алой заре замолчат.

 

21 августа 1888

Павловка

 

ВЕСНОЮ

 

* * *

 

На той же я сижу скамейке,

Как прошлогоднею весной;

И снова зреет надо мной

Ожившей липы листик клейкий.

 

Опять запели соловьи;

Опять в саду - пора цветенья;

Опять по воздуху теченье

Ароматической струи.

 

На все гляжу, всему внимаю

И, солнцем благостным пригрет,

Опять во всем ловлю привет

К земле вернувшемуся маю.

 

Вновь из соседнего леску,

Где уже ландыш есть душистый,

Однообразно, голосисто

Ко мне доносится: ку-ку!..

 

За цвет черемухи и вишни,

За эти песни соловья,

За всe, чем вновь любуюсь я,-

Благодарю тебя, всевышний!

 

9 мая 1891

Стенькино

 

ОСЕНЬЮ

 

Так полночь темная тепла,

Так в жаркий полдень много света,

Как будто осень не пришла

И длится пламенное лето.

 

Плывут и тают облака

В просторе ярком и спокойном;

На горизонте, как река,

Струится воздух паром знойным;

 

Освобожденные поля

Блестят под паутиной тонкой;

Порой на пашне вихрь, пыля,

Бежит крутящейся воронкой;

 

Плодами сильно пахнет сад;

Гумно - мякиной и соломой;

И дуба веет аромат

Из рощи, с детства мне знакомой.

 

Опять, как в юные года,

Я здесь живу в тиши привольной...

Мне было радостно тогда;

Теперь - мне радостно и больно.

 

21 августа 1889

Павловка

 

Душа то грустию томима,

То тихой радостью полна...

Летели дни неуловимо,-

И пролетело лето мимо,

Как греза прерванного сна.

 

Все к неминуемой развязке

В природе вянущей идет.

Нет с неба прежней теплой ласки!

Уж был мороз; другие краски;

Другие звуки; вид не тот.

 

Аллея лип в саду раскрыта;

И с высоты ветвей нагих,

Где гнезд весною много свито,

Грачи мне вслед кричат сердито

За то, что я встревожил их.

 

Тогда, как были дни светлее,

Зайду, бывало, в старый сад -

Темна тенистая аллея...

Но я, о лете сожалея,

Признаться, дням осенним рад.

 

Пока есть слух, пока есть зренье

И впечатление свежо,

Любя в природе все явленья,

Твержу я, полн благоговенья:

"Все хорошо! Всe хорошо!"

 

3 октября 1889

 

ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА В ОКТЯБРЕ

Ненастные настали вечера,

И сумерки на землю сходят рано.

Я, запоздав, с прогулки шел вчера

Не то сквозь дождь, не то среди тумана.

 

И с ветром я из всех боролся сил,

Медлительно шагая поневоле;

А мимо он, бушуя, проносил,

Как быстрых птиц, сухие листья в поле.

 

И все темней средь поля и темней;

Уж я едва мог различать дорогу...

Но вот сперва - мигание огней,

Затем и дом, все ближе понемногу.

 

Он будто звал под мирный кров меня

Оттуда, где так холодно и бурно;

И слышалась, вой ветра заменя,

Мелодия Шопенова ноктурна.

 

Благая жизнь! Участья к нам полна

И ласками приветствуя нас часто,

Как услаждать умеет нас она

Приемами красивого контраста!

 

14 октября 1890

Павловка

 

ЗИМОЮ

 

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Поверхность всей моей усадьбы

Сегодня к утру снег покрыл...

Подметить все и записать бы,-

Так первый снег мне этот мил!

 

Скорей подметить! Он победу

Уступит солнечному дню;

И к деревенскому обеду

Уж я всего не оценю.

 

Там, в поле, вижу черной пашни

С каймою снежной борозду;

Весь изменился вид вчерашний

Вкруг дома, в роще и в саду.

 

Кусты в уборе белых шапок,

Узоры стынущей воды,

И в рыхлом снеге птичьих лапок

Звездообразные следы...

 

15 октября 1888

Павловка

 

КРАСИВАЯ СМЕРТЬ

Ни толкотни людей, ни бега экипажей,

Ни улиц, ни домов не видно из окна.

За днями дни идут, и лишь одна и та же

Снегов глубоких гладь мне белая видна.

 

То деревенское спокойствие, в котором

Мне жить так по сердцу, не может быть полней.

Пред слухом - тишина; пустыня - перед взором,

И смерти чуется владычество над ней.

 

Но, боже, что за смерть! О, как она красива,

Когда, соединясь, и солнце и мороз

В причудах инея, как сказочное диво,

Меня уносят в мир как бы застывших грез!

 

Гуляя меж снегов, и весело и странно

Мне на пути встречать, в волшебные те дни,

То формы скудные с отделкой филигранной,

То искр бесчисленных холодные огни.

 

Везде цепочки звезд, подвески и запястья;

Всe радужной игрой лучей озарено...

Зима не ведает отличья и пристрастья

И жертвы смерти все украсила равно.

 

27 февраля - 5 марта 1889

Рунторт

 

ОБЫКНОВЕННЫЙ СЛУЧАИ

Не саван простертый белеет, к обряду готов погребенья;

Не хора хватает за сердце над гробом печальное пенье;

Не гроб уже в яму опущен и прахом могильным покрыт;

Не бледный покойник во гробе под крышкою низкой лежит;

 

То снега белеет равнина, белеет от края до края;

То мерзлая вьюга гуляет, крутит и метет, завывая!

То в поле возок еле виден, в сугробе себя схоронив;

То путник злосчастный полсуток сидит в нем не мертв и

не жив.

 

1890

Павловка

 

ОДИНОЧЕСТВО

Глубокая в доме царит тишина,

И крадется время шагами нескорыми.

Пред снежной пустыней стою у окна;

Смотрю через мерзлые стекла с узорами.

 

Близ дома: сугробы метель намела;

Деревья покрыты пылинками инея;

Вдали - непроглядная белая мгла;

Меж небом и долом стушевана линия.

 

Безмолвны долины, безмолвны холмы;

Как будто объяла их дума угрюмая...

И я - перед грустной картиной зимы -

Безмолвно стою, вспоминая и думая.

 

30 ноября 1890

Павловка