Об этом нельзя говорить прямо 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Об этом нельзя говорить прямо



 

Однажды к Будде пришел человек и, коснувшись его ног, спросил, есть ли Бог? Извечный вопрос!

Будда посмотрел на него пристально и сказал:

— Когда! я был молод, я очень любил лошадей и различал четыре типа. Первый — самый тупой и упрямый, сколько ее не бей, она все равно не бу­дет слушаться. Таковы и многие люди. Второй тип: лошадь слушается, но только после удара. Много и таких людей. Есть и третий тип. Это лошади, кото­рых не нужно бить. Ты просто показываешь ей хлыст и этого достаточно. Еще существует четвер­тый тип лошадей, очень редкий. Им достаточно и тени хлыста.

Говоря все это, Будда смотрел в лицо человеку. Затем он закрыл глаза и замолчал. Человек тоже зак­рыл глаза и сидел в молчании с Буддой.

При этом присутствовал Ананда и что-то внутри него стало протестовать. Он решил: "Это уж слиш­ком! Человек спрашивает о Боге, а Учитель говорит О лошадях". Рассуждая таким образом внутри себя, Ананда не мог не видеть, какая воцарилась тишина, какое великое молчание! Оно было почти осязаемым. Ананда смотрел на лица Будды и человека, пережи­вавшего трансформацию прямо у него на глазах! Будда открыл глаза, а человек просидел в таком состоянии еще час. Лицо его было умиротворенным и светлым.

Открыв глаза, человек коснулся ног Будды с глубокой признательностью, поблагодарил его и ушел.

Когда он вышел, Ананда спросил Будду:

— Для меня это непостижимо! Он спрашивает о Боге, а ты говоришь о лошадях.

Я видел, как он по­грузился в глубокое молчание. Как будто он прожил с тобой много лет. Даже я никогда не знал такого молчания! Какое единение! Какое общение! Что было передано? Почему он так благодарил тебя?

Будда ответил:

— Я говорил не о лошадях. Я говорил о Боже­ственном, Но об этом нельзя говорить прямо. Ког­да я увидел, на какой лошади он приехал, я понял, что такую лошадь мог выбрать только истинный ценитель. Вот почему я заговорил о лошадях. Это был язык, который он мог понять, и он понял его. Он редкий человек. Ему было достаточно и тени хлыста. И когда я закрыл глаза, он понял, что о высшем говорить нельзя, о нем можно только мол­чать; и в этом-молчании Оно познается. Это транс-цедеьтальный опыт и он находится за пределами ума.

 

Это не ведет к святости

 

Будда объявлял в каждом городе, куда бы не при­шел:

— Пожалуйста, не задавайте одиннадцать воп­росов. Эти вопросы включают в себя все важней­шие понятия: Бог, душа, смерть, жизнь, истина и т.д.

Когда его спрашивали: "Почему?", он отвечал:

— Потому, что на них не могут быть даны отве­ты. Не то, чтобы я не знал ответы на них, но, во-первых, это невозможно выразить словами, во-вто­рых, познание этих вещей не способствуют святос­ти жизни и не ведет к просветлению, а, в-третьих, эти вопросы создают верования, которые мешают вам воспринимать Истинную реальность. Спрашивай­те о гневе и о том, как выйти за его пределы. Спро­сите о жадности, о привязанности, о трансформа­ции. Спросите о том, как отбросить ум и достичь состояния медитации...

 

Не теряйте времени

 

Мулинкьяпутта однажды пришел к Учителю и высказал ему свое удивление по поводу того, что его проповедь оставляет неразрешенными целый ряд са­мых важных вопросов: вечен ли мир или ограничен временем? Продлится ли жизнь после смерти? и т.д.

— Мне не нравится это, — сказал Мулинкьяпутта. — Поэтому я пришел к Учителю, чтобы он разрешил мои сомнения, если может. Если же прямодушный человек чего-то не знает, он должен просто сказать: "Я этого не знаю".

Будда ответил ему в своей манере с легкой иро­нией:

— Что говорил я тебе прежде, Мулинкьяпутта? Го­ворил ли я тебе: "Приходи ко мне и будь моим учени­ком, я хочу научить тебя,вечен ли мир или не вечен, тождественна ли с телом жизненная сила или не тож­дественна и т.д.?"

— Ты этого не говорил, владыко, —

Может быть ты говорил мне: "Я желаю быть твоим учеником. Открой мне, вечен или же не вечен мир и т.д.?"

Мулинкьяпутта вынужден был отрицать и это.

— Один человек, — продолжал Будда, — был поражен отравленной стрелой; тогда его друзья и родственники призвали сведущего врача. Что, если бы больной в этом случае сказал: "Я не позволю лечить рану, пока не узнаю, кто тот человек, как его имя, какого он роду-племени, из какого ору­жия была выпущена стрела? Каков был бы конец всего этого?"

Мулинкьяпутта ответил:

— Человек, скорее всего, умер бы.

Будда сказал:

— Жизнь коротка, энергия — ограничена, не сто­ит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к про­светлению. Поэтому, Мулинкьяпутта, что открыто мной, то и считай за открытое, а что не открыто мной, то считай за неоткрытое.

 

Это не выразить словами

 

Проповедуя на горе Гридхракута, Будда повертел в пальцах цветок, демонстрируя его слушателям. Все молчали. Один лишь Маха-Кашьяпа безуспешно пы­тался оставаться бесстрастным и улыбался этому от­кровению.

Затем Будда сказал:

— У меня взор истинного учения, сердце нирва­ны, истинное видение бесформенного и неописуемая поступь дхармы (санскр. дхарма — "добродетель", "закон", "долг", "учение").

Это невыразимо словами,

но особым образом передается вне учения. Это я пе­редал Маха-Кашьяпе.

 

Мудрая монахиня

 

Царь Козалы встретил однажды монахиню Кхему, одну из учениц Будды, известную своей мудрос­тью. Царь почтительно поздоровался с ней и спро­сил:

— Существует ли Совершенный Будда по ту сто­рону смерти?

Монахиня ответила:

— Учитель не открыл этого, о великий царь. Царь изумился и спросил:

— Что за причина этого?

— Дозволь мне, — отвечает монахиня, — задать тебе вопрос. Как ты полагаешь, о великий царь, най­дется ли у тебя казначей, который смог бы сосчитать песчинки Ганга?

— Нет, такого у меня нет, о честнейшая.

— А найдется ли у тебя казначей, способный по­считать, сколько мер воды в океане?

— Такого у меня нет, о честнейшая. Тогда монахиня сказала:

— Такого у тебя нет, о великий царь, потому что океан безмерно глубок. Это тоже самое, о великий царь, как если бы мы вздумали постичь сущность Со­вершенного по признакам телесности. Он неизмерим и глубок, как океан. О нем нельзя судить человечес­кими понятиями.

Царь выслушал речь Кхемы с радостью и одобре­нием, встал со своего места и с уважением поклонил­ся ей.

Взгляд из вечности

 

Будда говорил: "Положение царей и правителей считаю я пылью. Сокровища из золота и драгоценно­стей вижу я грудами кирпича и булыжника. На тон­кие шелковые одежды смотрю я, как на рваные лох­мотья. Мириады миров вселенной вижу я крошечны­ми плодовыми семечками, а величайшее озеро Ин­дии — капелькой масла у себя на ноге. Мировые уче­ния воспринимаю я, как магические иллюзии. Высо­чайшую идею освобождения понимаю я,как золотую парчу сновидения, и вижу священный путь просвет ленных, как возникающие в глазах цветовые пятна.

Медитацию вижу я, как горний столп, нирвану — как страшный сон среди дня. На суждения о добре и зле я смотрю, как на змеиный танец дракона, а на подъем и падение вероучений — как на следы времен года".

 

Великая алхимия

 

Будда умер от пищевого отравления. Случилось это так.

Один бедняк много дней ждал, чтобы пригласить его в свой дом. И вот однажды рано утром он пришел и стал рядом с деревом, под которым спал Будда, что­бы быть первым, кто пригласит его.

Будда открыл глаза и человек сказал:

— Прими мое приглашение! Я ждал много дней и многие годы мечтал о том, что однажды ты будешь гостем в моем доме. Я бедный человек и не многое могу предложить, но не откажи мне, пожалуйста.

Будда ответил:

— Я приду!

Как раз в это время прибыл царь этой местности со своей свитой на красивых колесницах. Он сказал Будде:

— Приходи, я приглашаю тебя в мой дворец. Ока­жи мне честь.

Будда ответил на приглашение:

— Сегодня не получится. Мои ученики прейдут в твой дворец, но я уже обещал быть в гостях у этого человека.

Чем же занимался этот бедный человек, пригла­сивший Будду? В Бехаре и в других районах Индии люди собирают в сезон дождей разные растения. Одно из них — некий редкий гриб кукармутта, зон­тичное растение с широкой шляпкой; его собирают и сушат. Затем в течение года едят, как овощ. Но иног­да этот гриб становится ядовитым. Но бедняга этого не знал. Вот этот человек и собрал кукармутты для Будды.

Когда Будда начал есть, он почувствовал горечь. Но это было единственное приготовленное блюдо и, чтобы не огорчать бедного человека, Будда ел отрав­ленную пищу.

Человек был счастлив.

Будда вернулся к себе домой и яд начал действо­вать. Пришел врач и сказал:

— Это очень тяжелый случай. Яд попал в кровь и уже ничего невозможно сделать. Будда умрет.

Будда собрал своих учеников и сказал им:

— Это необычный человек, исключительный человек. Ведь первую пищу мне дала мать, а последнюю— он. Моя мать помогла мне вступить в этот.мир, а этот человек помог мне вступить в иной мир. Вы должны к нему относится с уважением.

Ученики были очень взволнованы и Ананда сказал:

— Это уж слишком. Уважать его и поклоняться, как твоей матери. Он убийца! Его следовало бы наказать!

К этому времени вокруг Будды остались лишь са­мые близкие ученики и Будда сказал им:

— Я знаю, что вы могли бы убить этого несчаст­ного, но сделайте так, как я вам говорю. Это великая алхимия!

Даже если Будде дают яд — из него должна выйти любовь!

 

Будьте светом дня самих себя!

 

На следующий день рано утром Гаутама Будда ска­зал своим ученикам:

— Сделано больше, чем достаточно. Это тело до­стигло своей полноты и ему нужен отдых.

Он огляделся по сторонам и увидел два очень кра­сивых и высоких дерева. Они стояли рядом, как близ­нецы.

— Я умру здесь, — сказал Будда и указал место.

Ученики не сразу поняли, что имеет в виду Мас­тер. Потом они столпились вокруг него и стали при­читать и плакать.

Будда сказал им:

— Не надо плакать. Плакать вы сможете потом, когда меня не будет с вами. А сейчас садитесь тихо и наблюдайте, будьте осознающими. Это даст вам опыт, ибо Будды умирают редко. Прежде, чем я уйду, если у вас есть какие-либо вопросы, задайте их.

Но ученикам было не до вопросов и они ответили:

— Больше сорока лет мы задавали тебе вопросы, этого достаточно. Ты показал нам Путь и мы будем следовать ему.

Лишь Ананда спросил:

— При жизни ты не позволял записывать ни од­ного твоего слова. Но после твоей смерти разреши нам записать то, что ты говорил. Слова, произнесен­ные тобой — чистое золото, и их необходимо сохра­нить для будущих поколений.

На это Будда сказал:

— Можешь записать их, но с одним условием. Каж­дая запись, составленная из моих слов, должна начи­наться так: "Я слышал, что Гаутама Будда говорил... Ты просто расскажешь, что ты слышал. Никогда не начинай так: "Так говорил Будда".

После этого Ананда неожиданно спросил:

— Скажи мне, наконец, кто же я? Я прожил воз­ле тебя 42 года, другие приходили, становились про­светленными и уходили, а я до сих пор не просвет­лен. И вот ты уходишь.

Будда сказал:

— Не беспокойся, как только я оставлю тело, в течение 24 часов ты станешь просветленным. Ананда сказал:

— Мне непонятна такая арифметика, 42 года с тобой не принесли мне просветления, а 24 часа без : тебя — и я стану просветленным! Будда рассмеялся и сказал:

— Ананда, из-за того, что я был так близок, ты начал считать меня чем-то само собой разумеющимся. Только разлука, только моя смерть сможет пробудить тебя. Меньше, чем это, не подействует на тебя. Я испробовал все, но ты полагал, что я как брат твой, Позабочусь и о твоем просветлении. Много раз это могло случиться, но ты упускал...

Сказав это, Будда закрыл глаза. Видя приближение его кончины, Ананда спросил:

— Как должны мы поступить с телом Совершен­ного?

Будда ответил:

— Не заботьтесь, Аианда, о почестях, которые воз-дадутся телу Совершенного. Заботьтесь более о свято­сти; помышляйте о ней, живите в ней неизменно, жи­вите в святом рвении, стремясь к совершенству. Есть, Ананда, между людьми благородными, браминами и горожанами, люди мудрые, верующие в Совершенно­го, они и воздадут почести моему телу.

И тогда Ананда задал последний вопрос:

— Какова твоя последняя весть? Будда открыл глаза и сказал:

— Забудьте обо мне, будьте светом для самих себя. Кто обрящет свет и прибежище в истине и не станет искать их ни в чем ином, кроме самого себя, тот бу­дет истинным учеником моим, вступившим на истин­ный путь.

Он закрыл глаза и, помолчав, произнес:

— Я сделал первый шаг — я больше не тело; я сделал второй шаг — я больше не ум; я сделал третий шаг — я больше не сердце; я сделал четвертый шаг — я вошел в свое сознание!

 

После смерти Будды его тело сожгли, а прах был разделен между многими князьями и знатными горо­жанами. Каждый из них воздвиг ступу (памятник мо­щей) и учредил праздник. На эти праздники приносили горы цветов, совершались омовения и устраивались фейерверки. Монашескую общину это празднество не касалось.

Но буддизм был недолго религией без Бога. Бо­гом стал сам Будда. В храмах появились его изваяния. Сидящий на цветке лотоса с неподвижным ка­зенным лицом, как непохож стал он на того юношу,

Который окунулся в бездну страданий ради познания Истины и на того старца, который предосте­регал: ищите Истину и не поклоняйтесь тем, кто

ее открыл.

 

Будда ждет нас

 

Существует предание: Будда остановился у врат Рая.

Ради достижения этой цели он трудился всю свою жизнь. Брата открылись. Играла музыка. Было празднествои ликование, потому что очень редко чело­век поднимался к таким высотам.

Привратники открыли врата, вышли навстречу и пригласили Будду:

— Ты прибыл! Входи! Мы рады приветствовать тебя!

Но они были удивлены. Будда выглядел грустным. Он не мог думать в этот момент о блаженстве. Он за­думался о миллионах заблудших душ, страдающих, не знающих, что делать. Они нуждаются в его помощи! Будда сказал привратникам:

— Пожалуйста, закройте врата! Я не могу войти. Я буду ожидать, пока все люди не войдут в эти воро­та. Возможно, потребуется вечность, но это не имеет значения.

Я вижу миллионы грустных лиц, сердца, пол­ные слез, людей., которые никогда не знали радости. Закройте ворота, я войду последним.

Будда все еще стоит снаружи Райских врат и ос­вещает путь каждому, кто идет горним путем.

 

Будда и Путь

 

Ученик спросил Мастера:

— Что есть Будда? Мастер ответил:

— Будда есть ум. Ученик спросил:

— Тогда, что есть Путь?

— Путь есть не - ум.

— Что, Будда и Путь это разные понятия?

— Будда - это открытая вытянутая рука, а Путь это рука, сжатая в кулак.

 

Образ жизни

 

Великий император Индии Ашока за 250 лет до Р.Х. объединивший под своим началом пол Азии, при­знал учение Будды. Оно стало образом его жизни. Ос­таваясь императором, он жил, как человек, которому ничего не принадлежит.

Когда его сын Кунала, наследник престола, по­просил разрешения у отца стать монахом, Ашока пус­тился впляс. Он сказал:

— Я ждал, что ты однажды осознаешь! Через некоторое время его дочь Сингхамитра по­просила отца:

— Я тоже хочу отправиться в мир медитации. Ашока сказал:

— Иди, в этом мое единственное счастье!

Он отправил ее на Цейлон, где она приняла сань-ясу. Вместе с дочерью Ашокахлправил ветку священ­ного дерева, под которым Будда стал просветленным.

Дерево то было огромным. Говорят, что под ним мог­ли разместиться сотни повозок. Экстремисты уничтожили его, но ему не суждено было погибнуть.

Ветка этого дерева, укорененная на Цейлоне, вернулась и была посажена на прежнем месте.

 

О сыне Ашоки Кунале, как об истинном последователе учения Будды, сохранилась притча. Имя Кунала было дано ему за необычайно красивые глаза.

Они были также хороши, как глаза птицы куналы.

Кунала жил вдали от дворцового шума, предаваясь размышлениям о тленности мира. Одна из цариц воспылала страстью к прекрасному юноше, но все ее попытки обольщения и угрозы не достигали цели. Жаждя мести, она хитростью изходотайствовала, чтобы его выслали в одну из дальних областей и отправила туда предписание, удостоверенное выкраденной царской печатью. В предписании было сказано, чтобы принцу вырвали глаза. Когда оно было получено, никто не мог решиться поднять руку на прекрасные глаза царского сына. Сам Кунала назначил вознаграждение тому, кто (исполнит мнимую волю государя, думая, что это его; истинная воля! Наконец, находится человек отвратительной внешности, который соглашается исполнить приговор.

Когда среди стонов плачущей толпы палач вырвал первый глаз, Кунала взял его в руки и сказал:

— О, глаз мой, почему ты не видишь более образов, которые только что видел? Грубое ядро мяса! Как обманываются люди, которые, доверяя тебе, го­ворят: "Я вижу!"

И когда ему вырвали второй глаз, он сказал:

— Мне вырвали этот глаз из плоти, но я приобрел за это совершенные, непогрешимые глаза мудрости.

Царь оставил меня, но я — сын Великого Царя Исти­ны,- его чадом назовут меня.

Через некоторое время он узнал, что повеление исходило от царицы. Тогда он сказал:

— Пусть она еще долго наслаждается жизнью и вла­стью, та, которая доставила мне столь великое благо.

Совершенно нищим он уходит от своей жены. Прейдя в город своего отца, он начал петь перед двор­цом. Царь, услышав звук лютни и неповторимый го­лос своего сына, призывает его к себе, но, увидев слепого, не узнает в нем Кунала.

Наконец, истина выплывает на поверхность. Царь, преисполненный горя и гнева, намерен предать виновную царицу мученической смерти. Но Кунала го­ворит:

— Отец, тебе не подобает убивать ее. Поступи, как повелевает честь, не убивай женщину! Нет выс­шей награды, чем награда за всепрощение и терпе­ние, о Владыка.

Он припадает к стопам отца, говоря:

— О царь, я не чувствую никакой боли. И, несмот­ря на постигшую меня участь, я не чувствую и гнева. Мое сердце полно лишь сострадания к женщине, ко­торая повелела вырвать мне глаза.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-18; просмотров: 272; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.225.1.66 (0.14 с.)