О тотальной безнравственности. Где выход?

Отклик на статью Н.А. Яковлевой «Не возводи свой дом на песке...» [81]

(сокращённый вариант)

 

Слово «тотальный» характеризует претензию и глубину той тенденции, что пытается в последние десятилетия навязать свою систему ценностей не только России, но всему человечеству. Это тоталитарная идеология делает вид, что её нет. Есть у этого глобального процесса не только минусы, но и плюсы. Всё двойственно в нашем мире и внутри нас – поляризация духовно несовместимых начал только нарастает по мере превращения человечества в единый организм и будет нарастать. Ставка здесь – жизнь и смерть Планеты, без всякого преувеличения. Но сначала о первой тенденции – о разрушительной.

Мы не забыли (те из нас, кто сохранил способность помнить), как эта система ценностей стала продавливать себя в общество. Мы созерцали мутацию душ слишком близко, чтобы это забыть и не понять, что происходит. Не в 91-м, а в 90-м году, как я теперь вижу, произошёл выбор на глубинном плане бытия, определивший то, что мы имеем сейчас в России (будем, как и автор статьи, рассматривать российскую действительность в качестве иллюстрации этой глобальной тенденции; тем более что иллюстрация у нас вышла очень наглядная: мы всё доводим до края, во всём идём до конца и, даже ретушируя, ретушируем так, что превращаем в гротеск и делаем явным сокрытое за добропорядочной западной маской Зло).

Символически в нашей действительности этот глубинный выбор отразился в трёх смертях августа-сентября 1990-го года: убийство о.Александра Меня, смерть Сергея Довлатова и Виктора Цоя. Сколь ни казались бы несопоставимыми сферы их творчества, но для меня эти три смерти – рубеж, знак. Тогда Ложь победила, возможность пойти стране по пути Правды, по несравненно более подлинному пути была упущена. И в этом виноват каждый из нас, чистеньких нет. Мы променяли тогда своё первородство на чечевичную похлёбку. Остальное, что происходило с нами, лишь следствие того ключевого выбора. Выбора, который сделало подавляющее большинство душ в глубине своей свободы. Власти предержащие лишь отразили этот выбор. «Самая читающая нация» предала свою литературу и свою культуру. Да, нам грубо навязывали, вопреки спросу и всем «законам рынка»! т.н. «масскульт» (а по сути – антикультуру); мы помним, как постепенно вытеснялось и с книжных прилавков, и с экранов телевидения, и с киноэкранов всё подлинное и подменялось суррогатами, как вытеснялась одна система нравственных ценностей сначала сниженной фальшивкой, а затем – своей противоположностью. И всё-таки мы в тайной глубине дали согласие на это духовное изнасилование. Я убеждён, что всё, происходящее с народом (включая катастрофу 1914-1917 годов), санкционируется большинством душ этого народа. И без такого согласия никакая власть, никакая оккупация (идеологическая, экономическая или военная) ничего не сможет поделать с народом (пример тому – история Индии).

Чтобы действительно, а не на словах искать выход, нужно осознать собственную вину и личную ответственность за происходящее. Пока мы будем кивать на государственную систему или на внешних врагов, полагая, что причина падения вовне, а не внутри нас, нас будут пользовать. Такой инфантильный подход, очень свойственный, увы, нашей российской протестной оппозиции, и есть тайное согласие на рабство. Только рабство снимает личную ответственность, перекладывая её на злого господина, с которым можно бороться до бесконечности, имитируя за его счёт свою свободу. Демократия в гуманистической модели социума осуществляется фактически. Не только светские демократии, но и все диктатуры времён гуманизма есть не что иное, как аккумуляция вкусов середины, тираническая власть большинства, отражающая его чаяния. Это надо трезво принять и не искать больше смысла в политических переодеваниях и пересаживаниях, ничего не меняющих по сути, но создающих иллюзию перемен и отвлекающих от главной проблемы. Главная вина секулярного общества – это выброс внутреннего во внешнее, объективация духовной свободы во внешних достижениях, внешних знаниях и методологиях, ставших идолами. Ищется вовне то, что можно найти только внутри. Это очередная попытка построить братство без братьев, царствие Божие без Бога, внешний порядок без духовной иерархии ценностей, социальную гармонию без гармонии внутренней.

«Тотальная безнравственность» – самая тоталитарная и нетерпимая идеология, какую знало человечество. Эту доктрину можно назвать «денежным тоталитаризмом», можно как-то ещё, но суть её – всепроникающая пошлость. И это закономерный итог безрелигиозного этапа. Корни подлинной нравственности – в абсолютном, в Богочеловеке. Нравственно всё, что согласно с идеалом Христа, и безнравственно всё, что противится ему. Любая относительная нравственность, выстроенная на соображениях полезности, мутирует в безнравственность, а в глобализирующемся человечестве она становится тотальной. Никакими внешними скрепами не удержать энтропию нравственности в «рамках приличия», не предотвратить мутацию относительной нравственности в тотальную безнравственность. Если нравственное начало вырвано из Духа и Истины, оно начинает разлагаться, превращаться в физический и душевный разврат.

Рыночная идеология учла ошибки систем, слишком внешне насильственных и грубых. Она цинично делает вид, что её вовсе и нет, что это «свобода и демократия». Она действует как радиация, пронизывает весь быт человека, от неё не укрыться, не отгородиться на кухнях, как от предшественниц: либо будешь исповедовать её систему ценностей на деле (на словах можешь городить что угодно, никого не волнует), либо «сдохнешь» физически и без вмешательства НКВД и Гестапо (прошлый век, топорная работа). Насаждалась эта доктрина в России сознательно. Безнравственность нужна денежному тоталитаризму как воздух (буквально!), чтобы оставить одно всепроникающее, тотальное из тотальных, потому что абсолютно безликое, орудие управления – власть денег, тиранию банков. Тотальная безнравственность – необходимое условие превращения народа в быдло. И мы дали внутреннее согласие на этот «эксперимент».

Мимикрия российского государства в 2000-х не более существенна, чем мимикрия советской России в 30-е после разгула 20-х; и точно так же предопределена исторически. Окончательный выбор идеологии был сделан этим государством в начале 90-х, и в эту идеологию входит тотальная безнравственность так же органично, как в марксизм-ленинизм входил атеизм. Уповать на государство в борьбе с безнравственностью бессмысленно. По сравнению с цензурой рынка любая цензура прошлого представляется детской игрой. Государство чуть подморозит слишком уж очевидный разлив низменной стихии, но управлять будет только через неё, а значит и подпитывать будет именно её: никакой денежный тоталитаризм невозможен в народе, духовно и нравственно свободном, имеющим внутри соборного духа незыблемую вертикаль ценностей и качеств. Обманчива надежда на смену государственной элиты на демократических выборах. Это ложная надежда, которой вводит людей в обман оппозиция, льющая воду на ту же бездуховную мельницу, что и сама власть, с которой якобы эта оппозиция борется (борется во имя своё).

Если в человеке вытравлено сакральное, на пустое место приходит не секулярное, но инфернальное. У человека есть дух, и этот факт не отменить никакой психологией. А дух может жить только в Боге или проваливаться в Ад. Удержаться на плоскости мира сего наша бессмертная природа не может – не вмещается. Либерально-рыночная идеология – богоборческая в своём отношении к миру и к человеку, но она не доведена ещё до мистического и космического богоборчества, это дело будущих демонических доктрин. Денежный тоталитаризм – лишь попытка хоть как-то структурировать расползающийся хаос обезбоженного мира. Как заклинания над бездной звучат речи верующих в юридического идола, как мольба своему богу, пред которым все должны быть равны: «закон, закон»… Как это похоже на конец античности! О крахе гуманизма столько написано гениями золотого века русской философии [82] и столько мы видели страшных уроков истории, подтверждающих «диалектику формальной свободы», что продолжать верить в гуманистический путь развития стало совершенно невозможно.

 

Выход из диктатуры формальной свободы – в свободе содержательной. Подлинное освобождение – в религиозно оправданном творчестве и диалоге великих традиций. Это вектор Новой Эпохи. Безболезненным переход к ней уже не будет: шансы упущены во второй половине XX века. Новый исторический и космический этап предрешён, как был предрешён переход от античности к христианской цивилизации и переход от средневековья к творческой эмансипации человека – главному благу гуманизма. Но внутри этого этапа накопилось своё зло, своя ложь – и переход к «Новому средневековью» назрел в космических и мистических глубинах бытия. А вот насколько катастрофическим или эволюционным (хотя уже и не безболезненным) этот переход будет, зависит от нашего человеческого фактора, от внутреннего выбора каждого из нас. От него же зависит, каким станет этот великий синтез.

Разложение и всесмешение – неизбежный фон конца любой большой исторической эпохи. Но выход нельзя найти внутри самой этой эпохи: выход из кризиса гуманизма не в гуманизме. Гуманизм воскресить невозможно. Никакой синтез капитализма-социализма не является выходом из глобального кризиса: такой синтез находится ещё внутри ценностной системы гуманизма. Вера в примат экономики и политики над духовной культурой себя изжила. Человечество вступает в новую общественную формацию, никакими марксистскими схемами не описанную.

Ждать помощи от государства в борьбе с его же духовной сутью – утопия. Уповать можно только на творчество снизу, в том числе и на возрождение творческого духа внутри Церкви. Охранение традиции бессильно преобразить социальную жизнь. От глобальных вызовов времени не укрыться за стенами традиции. От Церкви мир ждёт творческого возрождения, прерванного смертью о.Александра Меня, ждёт открытого диалога с культурой и наукой, с другими церквами и культурами. Не дипломатического диалога, но сущностного. Только творчески воспламенившаяся изнутри Церковь сможет повлиять на социум, а через него – и на государство. Примат нравственности над политикой должен быть воплощён на практике, что невозможно без дружеского раскрытия Церкви навстречу культуре. Встречное движение со стороны культуры символизирует вся русская религиозная философия и в частности Даниил Андреев.

Роль СМИ колоссальна в современном мире. «Будь у нас другое телевидение – мы бы жили в другой стране». Эта формула сколь категорична, столь и практична: духовное первично, а не наоборот, как нам внушали век за веком адепты буржуазного мировоззрения, считающего реальностью только низменные инстинкты и эгоистические потребности. Слишком долго человечество играло на понижение, пришла пора вспомнить о Выси. Слишком долго пафос равенства искушал (и иссушал!) нас своею доступностью. Но думать, что государство начнёт просветлять СМИ, наивно. Государство, как и СМИ, подчинено рыночной идеологии, а не каким-то «объективным экономическим законам», которых не существует в природе. Эти «объективные законы», как и все юридические процедуры, лишь функция направленности духа и актуализация веры большинства. Государство и его рыночные СМИ – арьергард, а не авангард. Они никуда не денутся и подтянутся, когда снизу зародится Новое Слово. Требовать от них Нового и даже возвращения к Традиции – безнадёжная трата времени: на этом поле уже ничего не растёт. Пример с ЕГЭ, приведённый в статье, характернейший: ЕГЭ – ещё один способ творчески подточить нацию. Такие вещи случайными не бывают, и ждать от инициаторов ЕГЭ поддержки в духовном возрождении нации, на деле, а не на словах, бесперспективное занятие.

Из всех СМИ на сегодняшний день самое свободное и самое способное на содержательный ответ вызовам времени – это интернет. В нём снизу зарождаются новые культурные связи. Творчески осваивать интернет наш долг. Если после духовной катастрофы начала 90-х главной задачей личности была задача сберечь свой «огонёк бытия», не разменять на бытовую мелочь свою свободу, не утонуть в мальстриме тиранических вкусов растерявшего все нравственные ориентиры большинства, то теперь всё яснее становится следующий шаг – налаживать связи между уцелевшими «одинокими огоньками», они и станут зачатками эпохи и культуры синтеза.

Наша интерактивная книга – лишь песчинка, маленькая творческая лаборатория новой эпохи, но та песчинка, которой хочется посвятить оставшуюся часть жизни. И передать начатое дальше… (Это к вопросу о возрождении семейных традиций, затронутому в статье.) Снизу, а не от государства надо ждать духовного возрождения. Тем более что мы давно живём в перевёрнутой культурной пирамиде. И в этой перевёрнутости есть свои плюсы, есть не только ложь, но и Божий Замысел. А в какую сторону качнётся неустойчивая пирамида – разрушится ли она при падении или внутренне преобразится, зависит от силы горения каждой отдельной души и от способности этих душ к диалогу, к соборному творческому акту.

Тирания середины всегда приводит к деградации, к сползанию этой середины всё ниже и ниже – это закон повышения энтропии. Только аристократическая Высь может противостоять демократическому большинству и вытягивать его из болота обыденности на воздух, только свободная власть качеств, а не обезличивающий диктат количеств. Можно и в интернете создать модель антикультуры. Здесь очень тонкая грань. Выбор между фальшивым и подлинным – главный выбор нашего времени. И самый насущный, и самый сущностный из всех. Поэтому так часто повторяются в моих текстах оппозиции: «фальшивое-подлинное», «имитация-творчество». Вывески, декларации и лозунги уже ничего не значат. В Сети идёт борьба за Слово Живое. И мы обязаны показать, а не рассказать, каким хотим видеть наш мир и наше общество, какой атмосферой хотим дышать. Показать своим творчеством и своим окружением. И этого достаточно, остальное не в нашей власти. Но нам помогают и нас видят. Память мира творится и нашей памятью. Выход из тюрьмы, как и сама эта тюрьма, только внутри нас. И нет ничего в мире прочнее, свободнее, действеннее и долговечнее, чем воздушные замки нашего творческого духа.

2.

Модель Розы Мира в Сети.

Культурный Поиск.

 

Могут прийти времена ужаса и величайших бедствий. Но если бывает счастье и в беде, то оно может быть только духовным – обращённым назад, чтобы спасти культуру прошлого, обращённым вперёд, чтобы с бодрой весёлостью представлять Дух в эпоху, которая иначе целиком оказалась бы во власти материи.

Герман Гессе (Игра в бисер)

 

Если не вдаваться сейчас в разграничение понятий культуры и цивилизации, то можно сказать, что культура есть не что иное, как общий объём творчества человечества. Если же творчество – высшая, драгоценнейшая и священнейшая способность человека, проявление им божественной прерогативы его духа, то нет на земле и не может быть ничего драгоценнее и священнее культуры, и тем драгоценнее, чем духовнее данный культурный слой, данная культурная область, данное творение.

Даниил Андреев

(Роза Мира Кн1., Гл.2)

 

Если кто-то из рм-форумчан, вопреки моему пессимизму, дочитал книгу до сих пор, я обращаюсь к вам. Я буду превратно истолкован, понят буквально навыворот, если в моей книге увидят критику личностей: на такую критику у меня нет никакого права, никто меня на неё не уполномочивал и о ней не просил, такая критика движима злым чувством и ложным самомнением – это навешивание ярлыков и кличек, занятие бессмысленное и бездарное. Я критикую идеи и обличаю тот дух, что стоит за родонизмом, а не людей, временно подпавших под его обольщение. Люди освободятся и станут мудрее, на то они и люди, а не винтики в идеологической машине. И мы пожмём друг другу руки как старые друзья, съевшие вместе хорошую порцию соли жизни. Время относительно – мы вместе едем в сумасшедшем поезде истории, а полустанки наших дат, рождений и смертей мелькают за окнами со скоростью света. Я вынес чувство благодарности ко всем, с кем свела меня судьба в рм-сообществе. Эти годы не прошли для меня даром, я многое пережил и понял именно благодаря общению с вами, каким бы горьким оно ни было эмпирически. В памяти всё высветляется и наполняется смыслом. Спасибо вам за бесценный опыт, за внутреннюю работу с глубокими и многогранными вопросами. Верю, что и меня вы когда-нибудь помянете добрым словом или незлым забвением.

Нет у меня готовых рецептов, я лишь делюсь теми идеями, что мне представляются важными. Поклонникам Андреева, на мой взгляд, стоит открывать в Сети либо авторские проекты, либо клубы, посвящённые вестничеству в культуре, русской религиозной философии, христианской мистике, межрелигиозному диалогу, диалогу культуры и религии, религии и науки и т.д. В любом случае, имя Даниила Андреева не должно стоять над другими великими именами. Это претит не только творцу, вестнику и поэту Андрееву, но всему его человеческому складу, разрушает обаяние его личности и работает на дискредитацию его творчества, даёт убийственные козыри его врагам и хулителям. Выносящие Даниила Андреева из культурного контекста выносят труп. И мумифицируя его, превращают в идола, вокруг которого хотят создать братство, но создают лишь скуку, порождающую только вражду.

Самое радостное у Даниила Андреева – это чувствование им исторического, культурного и религиозного как целостного потока духовности. Только в перекличке с другими вестниками и творцами раскрывается его дух, но он уходит от нас, стоит только попытаться поставить его над его друзьями сердца. А в освободившуюся пустоту вторгается его антипод и, соблазняя духовным успокоением, сеет ложь и распад. Он уповает на методологию на пути к истине, но вместо истины окунает душу в безвоздушное пространство обезличивающих абстракций; искушая объективным знанием, заставляет бегать в бесконечном колесе «метаспекуляций».

Подлинной моделью Розы Мира в Сети станут не рм-сайты, но творческие проекты, способные к плодотворному общению и к созиданию диалога как ансамбля. Для возникновения такого ансамбля необходима совершенно иная атмосфера, чем может порождать замкнутое на себе сообщество. Это должна быть атмосфера искренней заинтересованности и глубокойотзывчивости на творчество других. Содержательное наполнение интерактивного пространства должно стать альтернативой разговорам по кругу. Многообразие путей в культуре служит целому. Нельзя всё втиснуть в одну книгу, одну мировоззренческую систему – это стремление разрушительное.

Постепенно меняется отношение людей к Сети: появление в ней оригинальных проектов помогает людям воспринимать каждый из них как самостоятельное произведение искусства, со своим уникальным содержанием. Безвозвратно уходит время и претензия, когда всё хотели вместить в один большой рм-ресурс. Не избежал этого соблазна и я, когда писал статью «Дух и буква»: в ней я ещё уповал на интеграцию рм-сайтов, на создание рм-сети. Это тупиковый путь – путь сужающегося конуса, который, упёршись в верхнюю точку, распадается на подобные себе, но враждебные друг другу осколки. Замкнутый круг. И выход из него можно найти только вне его.

Придёт и осознание необходимости выстраивать сеть из дружественных, но автономных ресурсов. Эта сеть не будет иметь вывески «Клуб друзей Розы Мира Даниила Андреева», но будет розамирской по духу, по своему содержанию и атмосфере. Это дело будущего. А пока нужно приветствовать рождение новых интересных сайтов и не бояться, что размножение их приведёт к оскудению содержания. В культуре творцы обогащают и дополняют, а не обедняют и вытесняют друг друга. Это движение к полноте, а не к обеднению. Это расширяющийся конус. Всё будет в порядке на рм-грядке, когда мы перестанем раздувать щёки. Нужно поддерживать свободную циркуляцию читателей и авторов между ресурсами (пока же её стараются всячески блокировать, не гнушаясь, увы, ни клеветой, ни подлостью). Свободу выбора даёт только качество проектов, а не административное устройство одного форума, который должен поглотить все остальные и сделать невозможным появление новых конкурентов (демоническое внушение в чистом виде).

Главное и пока единственное достижение в сетевом рм-поле – завершённость внутреннего выбора. Какая-то из развилок должна была стать последней. Судьбу ресурсов, не пожелавших или не сумевших освободиться от инспирации демона родонизма, предугадать не составляет уже большого труда – это будет инерция стиля. Мотор заглох. Перспектив в культуре у этой среды нет никаких: инспиратор рм-гордыни породил в Сети вокруг имени Даниила Андреева ту атмосферу, что автоматически отбрасывает от рм-поля всё творческое и духовно близкое Розе Мира. Он уже к другим игрушкам примеривается. Слой антикосмоса ему подарили не для рм-форумов, они нужны были, чтоб обучить его первичным навыкам речи; претензия же доктрины родонизма глобальная. Но в наших силах и с Божьей Помощью сделать так, чтобы эта претензия оставалась только претензией. Любой наш выбор может стать решающим на таких весах. Глубокий морок прошёл. Освобождение уже свершилось, дальнейшее рабство – добровольное рабство. Наши лица, искажённые зеркалами квазиэгрегора, станут теперь освобождаться от карикатурных черт. Мы вновь увидим друг в друге людей, а не ходячие схемы. Появится интерес к содержательному творчеству – и мы начнём учиться судить по нему, а не по биркам, методично навешивавшимся на нас столько лет. Всё дальнейшее зависит от вектора нашей свободы.

Нужно создавать в Сети открытое культурное сообщество, в котором творческим людям захочется быть. Я вижу такие потенции интерактивного пространства, такое безумно широкое поле для творчества, что дух захватывает! Пока мало кто чувствует мистериальность новой среды.[83] Я пишу об этом в своих эссе, но то, что я пишу, лишь бедное эхо того, что я слышу и что будет. Ещё почти нет людей, кто готов вкладывать в новое искусство душу и время. Но всё придёт – и станет прорывом! Это будет поистине соборным творчеством новой эпохи. Отчасти – как отдалённое предчувствие – это описанная Германом Гессе «Игра в бисер», но наполненная не только перекличками старых мастеров, жанров и дисциплин, как в Касталии. Это будут живые переклички, интерактивные взаимосвязи, ставшие искусством: ни пространство, ни время не смогут быть непреодолимой преградой.[84] Индивидуальное получит новый импульс и раскроется во всей полноте в соборном. Это будет религиозно и мистически наполненное творчество. Демоны уже могут создавать «виртуальные домики» в Сети и проникать в наш мир. Но это примитивное начало, творчески скудное, потому и проявляется оно быстрее. Со временем же в Сети вырастут целые города, дворцы и храмы для наших подлинных друзей сердца. И это будет так весело!

 

Чем беднее творчество, тем слабее вклад интерактивного случая, вплоть до автоматизма на самых низших ступенях бытия. Только расширение и углубление любви раскрывает дополнительную степень творческой свободы. Нарушение этой иерархии ведёт к непоправимым внутренним искажениям, к высыханию жизни. Роза Мира – это Поэзия Мира. А родонизм – её энтропия; это объективация поэзии, торжество буржуазного духа над духом творящим. Ныне происходит тектонический сдвиг в человечестве. Всё смешалось в каком-то тумане, всё девальвировалось от смешения. Мы живём во времена девальвации эроса. Девальвация эроса приводит к девальвации слова. И первой на этой войне погибает высшая, нелинейная форма речи, предназначенная для творчества сложнейших и тончайших метафор нашего бытия. Это сопротивление инерционной среды творческой силе будущего. Это противление воле Бога в конечном итоге, а такое противление всегда демонично. Отсюда и мода на демоническое в современном искусстве. Из глубин духа эта мода выбрасывается на поверхность, вульгаризируется и разливается вширь. Гуманистический тип человека самый поверхностный из всех. Освобождаясь от духовной иерархии, гуманистический человек пришёл к тотальной обусловленности своего бытия стихиями мира сего. Разуверившись в Высшем Смысле, он уверовал в собственные абстракции.

В новой эпохе, преодолевающей гуманизм, искусство становится невозможным в прежнем качестве – как автономная сфера. Этот процесс затрагивает не только художество, но философию и даже науку. Только в синтезе с другими жанрами, объединёнными общим религиозно-философским замыслом, будет отныне раскрываться индивидуальное творчество. Автономный эрос уже не устоит на ногах. Энергия творческого эроса без религиозного осмысления выбрасывается вовне и вырождается. Эмансипация от религии исчерпала своё поступательное движение. Новых великих открытий и новых «земель» на этом пути не осталось. Теперь только в Высь. Но эта Высь – соборная.

Мы пока видим лишь умирание старого и не различаем в нём ростков нового, а если встречаем их, то не можем ни узнать, ни оценить. Но сущностный выбор человечество всегда совершает в тишине творческих лабораторий, а не на митингах и стадионах. Поэзия нового мира зарождается в диалоге жанров, в синтезе религии, искусства, науки и философии. Не отдельное культурное растение, не отдельный вид-жанр, как было в период гуманизма, но роща в целом – вот произведение нового искусства. Феномен нового искусства становится соборной мистерией, в которой раскрываются ансамблевые взаимосвязи и авторов, и жанров, и времён. Новая культура – это культура контекстов. Индивидуальный текст в такой культурной парадигме может быть рождён и прочтён только в контексте соборного целого.

Так пришла к нам идея сетевого проекта «Воздушный Замок». Такая идея не может ни зародиться, ни развиваться как чей-то индивидуальный замысел. Новое искусство – это процесс, а не результат; это диалог, а не монолог; ансамбль, а не соло. Созидая сообща пусть небольшой, пусть виртуальный проект, но имеющий своё содержание в целом, своё уникальное лицо, мы чему-то очень важному учимся. И учимся мы не только общению, но умению работать в открытой системе и с открытыми системами. Я не раз ловил себя на чувстве, что это игра взрослых детей, но духовный опыт, приобретаемый в ней, имеет значение не только для нашей текущей жизни и нашего пространства. Может, я преувеличиваю, но играть в эту игру творчески радостно, а это вернейший признак того, что в игре есть смысл, выходящий за её рамки.

*

Привожу отрывок из моего письма к одному из соавторов Воздушного Замка: «…Сама тема «забыл, усомнился» – тема вечная, со времён апостола Петра ­– глубинно-сущностная. В присланной тобою главе есть пронзительные слова: «Моя несчастная жизнь изменится? Или все будет так, как с моей повестью о Браме? То есть, ничего не будет.» Это и моя былая и долгие годы длившаяся боль. Так что не со стороны буду я сейчас рассуждать, но изнутри. А что ты (твой лирический герой) хотел от повести, каких результатов? Признания, славы, тиражей, сотен тысяч читателей? Сие невозможно по глобальным причинам, не в тебе и не в твоей повести тут дело.

Время сугубо индивидуального в литературе закончилось. Наше поколение живёт на сломе тысячелетий и на стыке двух глобальных эпох. Судьба насколько трагическая в социуме, настолько интересная в творчестве. Ладно, оставим пока глобальные соображения, а поговорим о судьбе только этой твоей повести. Что значит «ничего не будет»? Твоя повесть уже вошла органичной, знаковой и значимой частью в целое нашего проекта. Без неё уже невозможно представить содержания Замка. Разве этого мало? Ты, пока писал повесть, много нового для себя открыл, многое понял глубже, многому научился, это путешествие стало для тебя большим внутренним событием. Таким же событием стало путешествие в твою книгу и для твоих читателей, пусть пока немногих….многих.игу кий герой) «немногих, но верных друзей, друзей неуклончиво строгих в соблазнах изменчивых дней…»[85] Количеством ли такое измеряется?

У кого из писателей сейчас мы найдём внешний успех? Про Донцову и КО не говорим – там всё лихо закручено и сколочено намертво, как дубовый с кистями. Но хочется ли быть таким, как, скажем, Акунин или Пелевин? Тогда надо плавать на другой глубине, писать на другие темы и для другой аудитории, но стоит ли цена награды? А в нашем поколении – кого назвать? Разве что Дмитрий Быков? Но это то исключение, что подтверждает правило. Да и с Быковым всё непросто, тоже там ведь «цена» своя есть. А тысячи и тысячи пишущих в Сети – этот феномен о чём-то да говорит? Кто осилит эту, даже отобранную редакцией того или иного сайта словесную массу? И какими «удачниками» в этом всём можно быть? Если мы с тобою не принимаем и уже не сможем принять тех ценностей, что правят нынешним обществом, самого этого общества, построенного на таких ценностях, то сетовать, что ты в такой среде лузер и отщепенец, так же странно, как сетовать на «неудачную жизнь» в катакомбах сталинизма и гитлеризма. Не принимая самого общественного устройства и его ценностей, не абсурдно ли бояться оказаться в нём неудачником? К слову, сейчас разделение на «неудачников» и «удачников» такое же мощнейшее идеологическое давление на психику, как в былых диктатурах разделение людей по партийному принципу.

Быть «удачником» в этом воздухе, может статьсяшним ём нам й глубине,, намного хуже, чем неудачником. Хуже – не только с точки зрения вечности, но даже времени: любая удача здесь может обернуться через два-три десятилетия несмываемым позором, а неудача стать самой большой удачей. Мы всё это понимаем и принимаем, когда речь идёт о прошлом и о других судьбах, но как касается нас лично, то хотим и на ёлку залезть, и свою любимую не очень попортить. Обеспокоить, пожалуй, но не сильно, а если сильно, то чтоб всем видно было и чтобы наш литературный героизм принёс нам хотя какие-то побрякушки. Но главное, что мы порою не верим в ценность и нужность того, что мы делаем. Этот страх, что всё останется втуне, разъедает душу. Но в нашем творчестве заинтересованы добрые силы и ждут от нас совсем не социальных удач, но реализации Дара, осуществления своей судьбы. Мы, маловеры, не принимаем в расчёт заветов Христа: «Заботьтесь о главном, остальное приложится.» Как это,когда? Нечего нам ждать признания и успеха – как индивидуальных писателей. Это время ушло навсегда. И в его уходе есть великое благо.

Будущее за проектами, ставшими в своём соборном целом произведениями нового искусства, феноменами новой культуры, синтезом жанров и синтезом коллективного и индивидуального творчества. И только внутри таких проектов сможет теперь по-настоящему раскрываться творческая личность. Главное, чтобы ты услышал слово Замысла к тебе, чтобы начался у тебя диалог с Ним напрямую, без посредников. Тогда ничего не надо будет объяснять, ты сам увидишь, какая это славная удача – творить новое слово, новое искусство, сотворить тому великому Процессу, что мы вслед за Даниилом Андреевым называем «Розой Мира». Коллективные проекты – со своим лицом, своим замыслом, своим содержанием – это островки новой эпохи. Связи между ними соткут ткань будущего. Твоя повесть влилась в соборную Душу Замысла – встреча произошла.

Ты уже состоялся как художник и призван Розой Мира, и служишь в одном из её театров. Одна глава в нашей интерактивной книге тобою написана и сыграна и никем, кроме тебя, ни написана, ни сыграна быть не могла, а без этой главы нет целого. И раз почувствовав это, я уже никогда не променяю счастье чувствовать так ни на какой внешний успех. Муки невостребованности знакомы многим и многим в нашем поколении, ни я, ни ты здесь не исключение: те же унижения, то же непонимание окружающих, те же внутренние кризисы и т.д. Но всё вдруг разрешилось для меня, всё стало наполнено смыслом… Я писал заметку «Пионеры-неудачники» для всех нас, талантливых, сорока- и пятидесятилетних «неудачников». Не могло по судьбе у нас быть иначе: если б мы реализовались как литераторы и художники в социуме (пусть не ценою предательства, но только мастерством и везением), то кто бы стал строить «воздушные замки»? кто бы задумался о новом искусстве? кто бы пустился в это путешествие? Что бы осталось в Сети? Нас вела сквозь годы и поражения Роза Мира – и вот мы встретились, чтобы помогать друг другу узнавать в себе и в небе её ласточек. Разве мы неудачники?

Социальная действительность относительна, как всё внешнее, и всё зависит только от того, насколько наш диалог с судьбой состоялся. Я видел разорванные нити, отрезки жизни, мало чем связанные между собою, пока… Пока ткань времени не сомкнулась. Встреча произошла на самом дне моего отчаяния и за несколько лет до появления портала «Воздушный Замок». Это было пробуждением памяти будущего во мне. Внешне ничего не поменялось, но всё изменилось внутри меня самого. Ни на какие лавры, ни на какие толпы я это счастье никогда не променяю. Придут и новые кризисы, и новые сомнения, волны энтропии будут подкатывать под сердце: мы остаёмся людьми, и мир сей – наш выбор и путь. Но это уже совсем другого уровня кризисы и другого качества сомнения. А сомнения, связанные с делёжкой социального пирога и местом за этим плоским столом, становятся нелепы, как детские страхи в тёмном коридоре, достаточно включить свет. Всё должно свершится внутри, а вовне – дело десятое, не наша забота, не о том мы должны думать и не для этих дрязг мы отправились в путь. Поверь, это не резонёрство, не утешение, но радость, выстраданная неверием. Мы же с тобой в одной лодке – значит, что есть у меня, то есть и у тебя, надо только увидеть это. Нужно напрямую войти в диалог с Замыслом, почувствовать его Душу. И она сама тебе всё расскажет…»

*

Немногие воспринимают сейчас сетевые ресурсы как произведения искусства. Отсюда такое утилитарное отношение к интернету: посидеть, поговорить, познакомиться, опубликоваться... Но это действительно непривычная среда и с очень большими возможностями, которых не было ни в одной известной культурной материи, включая кино- и телевизионные носители. Если даже такой краткосрочный феномен, как «магнитофонная культура», состоялся и внёс свой вклад в духовное развитие общества, то «сетевая культура» ещё только зарождается, но потенции у неё поистине всемирные.

Как только люди в быту попривыкнут к этой новой среде, так бытовой материал наиболее творчески одарённые натуры станут претворять в искусство. Так было всегда, начиная с наскальной живописи и кончая кинолентой. Так будет и с интернет-пространством. И тогда каждый проект, находящийся в культурном поле Сети, станет восприниматься как феномен искусства, как фильм или спектакль. А это уже совсем другое отношение – иные приоритеты в восприятии. Станет ценным прежде всего содержание ресурса в целом, его эстетическое и духовное наполнение. И это будет культурным обнаружением новой эпохи. Путь к нему мы назвали «Культурным Поиском».

Сверхзадача Культурного Поиска – вырастить сеть, в которой каждый затерянный огонёк найдёт свою нишу, свой отклик, обогатится через общение и войдёт неповторимой частью в Целое. В такой сети не надо продираться сквозь дебри пустоты, как в глобальных поисковиках, чтобы найти близкое по духу. Это будет самоорганизующийся организм новой культуры.

Культурный Поиск – это структурирование времени творческими взаимосвязями. Это сетевой проект, и запустить его можно только коллективными усилиями. Категория КУЛЬТУРНЫЙ ПОИСК в интерактивной части портала «Воздушный Замок» является первым фракталом такой сети. Нельзя было начинать её построение с технических устройств, облегчающих жизнь. Жизнь как раз противится такому облегчению и заставляет идти трудным и медленным путём – выращивать фрактал за фракталом на чел