Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Решение И. М. Сеченовым психофизической и психофизиологической проблем

Поиск

Успешное решение И.М.Сеченовым психофизиологической проблемы было связано с материалистическим решением им же психофизической проблемы, т.е. проблемы «вписанности» психического во всеобщую связь явлений материального мира. Чтобы подойти к изучению психической реальности (как и к любой другой, сугубо научно), необходимо выяснить законы, которым подчиняется психическая деятельность вплоть до самых высших ее форм. Таким образом, И.М.Сеченов был сторонником последовательного проведения принципа детерминизма в психологии. Конкретно-психологически это означало, что он понимал психическую деятельность как рефлекторную.

Это понимание опирается, в частности, на его открытие в области физиологии, которое сразу сделало И. М.Сеченова всемир-

но известным ученым. Работая в лаборатории французского физиолога К. Бернара, он обнаружил явление центрального торможения. До этого были известны лишь отдельные случаи тормозящего влияния нервов на функционирование органов, считавшиеся исключением из общего правила. В 1845 г. немецкий физиолог Э. Ве-бер открыл тормозящее влияние раздражаемого блуждающего нерва на частоту сердечных сокращений (вплоть до полной остановки сердца), чуть позже немецкий ученый Э.Пфлюгер открыл подобное действие одного из черепных нервов на кишечную перистальтику. И.М.Сеченов же обнаружил, что раздражение некоторых центров в головном мозге (он использовал химическое раздражение поверхности мозга лягушки поваренной солью) оказывает тормозящее влияние на деятельность спинного мозга, задерживая, в частности, движения конечностей.

Эти открытия показали, что торможение не является «исключением из общего правила» работы нервной системы на основе возбуждения, а еще одним фундаментальным принципом ее функционирования. При этом из, казалось бы, сугубо физиологических открытий И.М.Сеченов сделал более общие, мировоззренческие выводы, очень значимые для психологической науки. Он увидел в явлении центрального торможения механизм произвольного (волевого) поведения, которое объяснялось ранее и в современной ему психологии лишь принципом свободы воли. Если элементарные психические процессы еще рассматривались в парадигме детерминистского способа объяснения (они возникают под влиянием внешнего раздражителя и невозможны без нервной системы), то уж произвольные действия считались выпадавшими из всеобщей детерминистской связи. Эту позицию, вытекавшую, казалось бы, из «здравого смысла», хорошо выразил однажды Лев Толстой: «Вы говорите, я не свободен. А я поднял и опустил руку. Всякий понимает, что этот нелогический ответ есть неопровержимое доказательство свободы» [122, 331].

И.М.Сеченов впервые сказал, что и кажущиеся свободными (в смысле: ни от чего не зависящими, кроме абсолютно свободного волеизъявления человека) акты подчиняются определенным объективным законам. Так, например, если усилиями воли человек «тормозит» свой естественный порыв отдернуть руку от возможной опасности, то это торможение не является результатом неизвестно откуда взявшейся «духовной» силы, не подчиняющейся никаким разумно открываемым законам, — оно есть результат рефлекторной деятельности субъекта, хотя и более сложной формы, чем простой рефлекс. Результаты своих изысканий И.М.Сеченов изложил в работе «Рефлексы головного мозга» (1863), получившей огромную известность в России и за рубежом, а затем в работе «Кому и как разрабатывать психологию» (1873), ставшую третьей программой построения психологии как самостоятельной

науки, появившейся одновременно с двумя другими, разработанными В. Вундтом и Ф. Брентано.

Общий объективный закон психического — рефлекторный принцип осуществления любой психической деятельности. Эта идея И.М.Сеченова имела определенную историю своей разработки. Рассматривая строение рефлексов в своих ранних работах, он выделял «простые рефлексы», не осложненные психическим переживанием (например, воздействие внешнего раздражителя — движение), и сложные рефлексы, имеющие «психическое осложнение» (выражающееся субъективно в переживании и существующее как «среднее звено» упомянутого рефлекса). При этом он считал, что рефлексы с психическим «осложнением» служат для «выгод» всего организма, тогда как первые приносят частные «выгоды» отдельному органу. Уже отсюда следовала важная мысль, что психическое никак не может быть эпифеноменом физиологического — оно необходимо для отражения внешнего мира субъектом в процессе его деятельности в мире'.

В более поздних работах (в частности, «Кому и как разрабатывать психологию») И.М.Сеченов, поправляя себя, указывал, что психическое является не «средним звеном» рефлекса, а интегральной частью всего целостного процесса рефлекторной деятельности организма, поскольку, по его мнению, любая психическая деятельность строится по схеме любого сложного рефлекса: внешнее воздействие —- центральная часть — движение. Отрыв же психического как «субъективной» центральной части рефлекса от его начала, т.е. внешнего воздействия, и конца — движения, действия, поступка — является противоестественной операцией. Таким образом, психическое выступает стороной сложной рефлекторной деятельности субъекта, протекающей в реальном пространстве и времени и подчиняющейся объективным законам жизни субъекта в мире.

Рассмотрим рефлекторное понимание психики И.М.Сеченовым более подробно. В каждом психическом акте (даже высшего типа — мыслительном или волевом) есть определенное начало, середина и конец. Началом И. М. Сеченов называл обязательное в любом психическом процессе «возбуждение чувствующего нерва», имеющее своим истоком внешнее воздействие. То, что без внешнего воздействия нет ощущений, а без ощущений никакая психическая деятельность невозможна, доказано было еще до него. Однако И.М.Сеченов утверждал, что без внешнего воздействия не может быть и мыслительного акта, поскольку мысль человека всегда возникает как ответ на поставленный другим человеком вопрос и

1 История развития физиологии в нашей стране привела к тому, что слово «рефлекс» чаще всего вызывает сугубо физиологические ассоциации. Однако слово «рефлекс» является однокоренным словом со словами «рефлектор», «рефлексия» и подразумевает отражение внешнего мира.

в целом на те требования, которые предъявляет к нему общество.

Можно также говорить о том, что «свободная воля» человека,

оторую многие авторы (в частности, Р.Декарт) считали проис-

одящей «из недр самой души», возникает и проявляется во вполне

акономерной связи с каким-то требованием внешнего мира.

Так, например, критикуя Л. Н.Толстого за объяснение им про-звольного движения (захотел — и поднял руку) свободной волей субъекта, И. М.Сеченов говорил о том, что само это желание писателя было вызвано, скажем, необходимостью возразить ученому, опровергнуть его точку зрения и т. п. (т.е. был какой-то внешний повод поставить именно такую цель, какую поставил перед собой Л.Н.Толстой). Таким образом, И.М.Сеченов, несмотря на свою естественно-научную ориентацию, фактически предвосхищает идеи физиолога XX в. Н.А. Бернштейна о целевой детерминации психических процессов и мысли гуманитарно ориентированных философов (например, М.М.Бахтина) о диалогической природе человеческого мышления и волевого решения. Самое интересное здесь заключается в том, что И.М.Сеченов предвосхищает и идею интериоризации, которая появится в психологии лишь в XX в. То, что кажется «внутренним» побуждением к действию («внутренний голос»), по происхождению своему является изначально внешним, так что ученый с полным правом мог сказать о человеческом действии: «Первая причина всякого человеческого действия лежит вне его» [104, 136].

И.М.Сеченов пытается доказать это положение рядом наблюдений за психическим развитием ребенка, что было одной из первых попыток ввести в психологическую науку объективно-генетический метод исследования. В начале своего развития ребенок следует в своем поведении лишь «внешним голосам» (это далеко не только голоса воспитывающих его взрослых, но и, как сказал впоследствии К.Левин, «требования предметов», которые манят его на луг, в поле, гоняться за собакой, бросать камнями в прохожих и т.п.). Впоследствии происходит перелом в развитии: ребенок все больше и больше подчиняет свое поведение «внутреннему голосу», который является результатом хорошего воспитания. С точки зрения И.М.Сеченова, такие «голоса», как чувство долга, любовь к правде и добру, «вкладываются» в ребенка взрослым. И хорошо воспитанные люди «совсем забывают, что они могут не делать того, что говорит им разум или сердце, и делают поэтому всякое доброе дело непосредственно, легко, без усилий, с полнейшим убеждением, что дело иначе и быть не может» [103, 74].

Само протекание мыслительного (и любого другого «высшего») процесса также строго детерминировано и подчиняется непреложным законам. Характер поставленной перед субъектом задачи, имеющийся у него опыт, привычки и т.п. обусловливают протекание того или иного психического процесса определенным

образом. Для доказательства этого положения И. М. Сеченов предлагал своим оппонентам (в частности, философу и психологу К.Д.Кавелину), которые были убеждены в совершенно свободном осуществлении своего мыслительного процесса, провести следующий эксперимент: в течение одного часа назвать 200 различных существительных из какой-то определенной области. И. М. Сеченов заранее убежден в том, что если перед данным опытом К.Д.Кавелин думал, например, о психологии, то его первыми словами будут, вероятно, «психология», «душа», «тело», «идеализм», «материализм», «Кант», «Гегель» и пр., и далее дело пойдет довольно легко, но, если поставить перед философом задачу назвать столько же слов из кулинарии или огородничества, течение его ассоциативных мыслительных процессов будет затруднено, и уж совсем трудной для того же испытуемого может быть задача называть попеременно по два слова из области психологии и из области кулинарного искусства.

Фактически это был замысел экспериментально исследовать влияние, оказываемое на течение мыслительного процесса поставленной перед испытуемым задачей, — то, что затем стало изучаться Вюрцбургской школой. Осталось, однако, неизвестным, проводил ли И.М.Сеченов подобные эксперименты в действительности.

Наконец, закономерно детерминированным оказывается и конец психического акта — он, как правило, выражается внешним «мышечным движением», как и любой рефлекторный процесс: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение» [105, 5]. И.М.Сеченову возражали: но ведь, кажется, высшие психические процессы имеют своим концом, напротив, отсутствие этого «мышечного движения» (мыслитель, например, очень часто изображается художником или скульптором как неподвижная, погруженная в свои думы статуя). И. М. Сеченов возражал: нужно рассмотреть этот процесс в развитии. Даже когда мы не имеем видимого движения как «конца» какого-либо психического процесса, он, несомненно, был ранее, на предшествующих этапах психического развития. Так, мысль о предмете у взрослого человека является результатом развития в онтогенезе сначала вполне развернутых практических контактов ребенка с предметом, когда, например, ребенок на собственном опыте познает свойства колокольчика в действиях с ним (он на ощупь холодный, имеет форму бутылки, звенит, когда его возьмут в руки и т.п.). Впоследствии эти рефлекторные процессы «затормаживаются» в своей последней трети и человек, глядя на колокольчик, «просто» думает о нем (что, если он возьмет его в руки,

он зазвенит, окажется на ошупь холодным и т. п.), не выражая эту мысль никаким видимым внешним движением.

Самое интересное, что И.М.Сеченов рассматривал психическое как интегральную составляющую всего рефлекторного процесса и при этом, во-первых, допускал существование бессознательной психической жизни, а во-вторых, не отождествлял физиологическое и психическое. Первый вывод следует из того, что даже самый элементарный рефлекс живого существа с головным мозгом сопровождается субъективным переживанием (чувствованием), которое может быть весьма слабым, не доходящим до сознания. То, что И.М.Сеченов не отождествлял при этом психическое и физиологическое, доказывает признание им психологической науки как самостоятельной по отношению к физиологии. В работе «Кому и как разрабатывать психологию» он дает четкое определение предмета психологии как науки: «Научная психология по всему своему содержанию не может быть ничем иным, как рядом учений о происхождении психических деятельностей» [103, 33].

Поскольку психическое изначально имеет объективные формы своего существования и проявления, постольку и методология изучения психики предлагается объективно-генетическая (в качестве одной из задач психологии И.М.Сеченов называл изучение истории развития ощущений, представлений, мысли, чувства и пр.). При этом метод интроспекции ученый отвергал как принципиально ненаучный, поскольку он предполагает «непосредственное» познание психических явлений, тогда как любое научное! познание всегда опосредствованно: «У человека нет никаких специальных умственных орудий для познавания психических фактов вроде внутреннего чувства или психического зрения, которое, сливаясь с познаваемым, познавало бы продукты сознания непосредственно, по существу... Обладая таким громадным преимуществом перед науками о материальном мире, где объекты познаются посредственно, психология как наука не только должна была идти впереди всего естествознания, но и давно сделаться безгрешной в своих выводах и обобщениях. А на деле мы видим еще нерешенным спор даже о том, кому быть психологом и как изучать психические факты?» [103, 7—8]. Таким образом, поставленную Р.Декартом психофизическую проблему И.М.Сеченов решал нетрадиционным для современной ему психологии и физиологии способом: он считал неправильным отождествлять физиологическое и психическое, рассматривая последнее как предмет психологической науки, но при этом признавал невозможность существования любого психического процесса без его «физиологического обеспечения».

Единственное, что может смутить тех, кто изучает тексты И. М. Сеченова, — то, что он поручает разрабатывать психологию физиологам. Но это происходит оттого, что только физиологи, по

его мнению, владеют объективными методами исследования и смогут использовать их в психологии.

Программа построения психологии как самостоятельной науки И.М.Сеченова была настолько революционной, настолько нетрадиционно решала психофизическую и психофизиологическую проблемы, что ее не поняли при жизни автора. Фактически лишь спустя полвека физиологи и психологи начали понимать всю гениальность идей И.М.Сеченова. Более того, являясь «отцом русской физиологии» в ее классической форме, в ряде случаев он приближался к неклассической физиологии, которая является уже детищем XX в. и в создание которой внес неоценимый вклад отечественный физиолог Николай Александрович Берн-штейн (1896— 1966)1. Эта неклассическая физиология, к рассмотрению которой мы переходим в следующем параграфе, выступила в подлинном единстве с неклассической психологией, созданной школой-направлением Л. С. Выготского—А. Н.Леонтьева—А. Р. Лу-рия.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-08-26; просмотров: 298; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.147.126.199 (0.008 с.)