Важнейшие события столетнего периода освободительной борьбы Украины-Руси. (1592-1686 годы).

1592 год — Восстание Косинского. Поражение при Петке.
1595 год — Восстание Наливайка и Лободы. Разгром в урочище Слоница.
1597 год — Казнь Наливайка. Объявление казаков “вне закона”.
1617 год — Ольшанское соглашение.
1619 год — Росавицкое соглашение.
1622 год — Смерть Сагайдачного.
1625 год — Куруковская битва и соглашение.
1630 год — Восстание Трясила.
1635 год — Восстание Сулимы и Павлюка.
1637 год — Разгром казаков под Кумейками.
1638 год — Восстание Остряницы.
1648 год — Восстание Хмельницкого. Коруснь, Желтые Воды, Пилява.
1648 год — Просьба Хмельницкого о воссоединении с Россией.
1649 год — Збораж. Зборовский договор.
1651 год — Брестечко. Белоцерковский договор.
1652 год — Разгром поляков под Батогом.
1653 год — Жванец.
1654 год — Переяславская Рада.
1657 год — Смерть Хмельницкого и начало “Руины”.
1658 год — Разгром русских под Конотопом.
1660 год — Фактическое разделение на Лево — и Правобережье. Отд. гетманы.
1667 год — Андрусовское перемирие.
1686 год — “Вечный мир” и окончательное разделение Приднепровья.

От Руины до Полтавы (Самойлович — Мазепа)

После Бахчисарайского мира с Турцией (1681 г.) и “вечного мира” с Польшей (1686), Левобережье с Киевом осталось окончательно в составе Русского Государства. Население на нем начало жить спокойной жизнью, не опасаясь постоянных набегов поляков, татар и турок; разрушенные города и села начали отстраиваться и расти численно, благодаря многотысячной волне беженцев с Правобережья, спасавшихся от ужасов польско-католической реакции.

Гетманство Самойловича

Гетман Иван Самойлович поддерживал с Москвой хорошие отношения и пользовался ее полным доверием. Дочь свою он выдал за видного боярина Шереметьева и на ее свадьбе, как передает семейное предание Самойловичей (до революции помещиков Черниговской губернии), он сказал: “да будет мир и согласие в вашей, Господом Богом благословленной, жизни так же свято и нерушимо, как совместная жизнь Великой и Малой Руси под высокой рукой его царского величества, царя Московского и всея Руси”. За эти слова он удостоился особой царской благодарности. (Шереметьев был воеводой в Киеве и всецело поддерживал своего тестя).

У себя, на Украине-Руси, Самойлович показал себя не плохим администратором и быстро налаживал, расстроенную военными событиями эпохи Руины, жизнь.

Но при этом он проявлял излишний непотизм (покровительство родственникам). Все высшие должности, были заняты его близкими и дальними родственниками, начиная с генерального судьи Черныша, и кончая полковниками (три сына и зять).

Кроме того “Летописец” обвиняет Самойловича в том, что он “сначала был очень склонен и ласков к людям; когда же разбогател, чрезмерно возгордился не только против казаков, но и против духовного чина. Старшины казацкие и знатнейшее духовенство принуждены были стоять в его присутствии. Когда выезжал гетман из дому, вменял себе в несчастье, если сам встречался с духовною особою, несмотря на то, что сам был попович. Не только за город, но даже перед войском выезжал в карете, что делали и сыновья его. Ни один сенатор не имел столько гордости. Для собственного обогащения вымышлял он налоги, разоряя народ”...

Если не все, о чем пишет “Летописец”, было правдой, то все таки многое соответствовало действительности и вызывало недовольство обиженной или обойденной в чем-нибудь старшины, которая его единогласно выбрала гетманом после устранения, по проискам той же старшины, неполадившего с ней гетмана Демьяна Многогрешного (17 июля 1672 г, в Казацкой Дуброве под Конотопом).

Интересно отметить то, что одним из первых подписавшихся на доносе на него царю, был Иван Самойлович. В этом доносе, сохранившемся в архиве, Многогрешный обвиняется во всем том, в чем впоследствии обвинялся гетман Самойлович, с добавлением только, что Многогрешный намеревается “податься Турецкому Султану”. Уместна будет здесь отметить и то, что Многогрешного арестовали и препроводили в Москву вовсе не “москали” как, извращая факты, утверждают сепаратисты, а сами украинцы: недовольная им старшинская верхушка совершила переворот, арестовала гетмана и, с доносом на него, препроводила его в Москву с просьбой “карать Многогрешного смертною казнью, как изменника и клятвопреступника”.

Москва оказалась гуманнее казацкой старшины и не казнила Многогрешного, а сослала с семьей в Селенчинск (Сибирь), где он с сыном своим Петром “исправлял всякую городовую и уездную службу наряду с детьми боярскими и принимал участие в усмирении табунтутов и мунгалав, a дочь его вышла замуж за сибирского дворянина Ивана Бейтина” (Бантыш Каменский, История Малой России, ч. II).

Грушевский же в своей “Истории Украины” пишет, что Многогрешного “московськи бояре взяли на суд и муку” и что в Сибири он жил “в великой беде” (История Украины, стр. 249). Бантыш Каменский свое описание судьбы Многогрешного подкрепляет ссылками на, сохранившиеся в архивах, документы, Грушевский же пишет голословно.

15 лет удержался на власти Самойлович, сделавши за это время очень много для умиротворения Левобережья.

Без кровополития был приведен к капитуляции турецкий ставленник гетман Дорошенко; так же мирно был ликвидирован польский ставленник — правобережный, гетман Ханенко, сдавший полученые от Польского короля булаву и бунчук. Первый из них, как уже упомянуто, после этого воеводствовал в Вятке, второй стал Киевским полковником. А потомки обоих — российскими помещиками.

Самойлович удачно положил конец претензиям Турции на Украину-Русь, которые она обосновывала присягой Дорошенка за себя и всю Украину-Русь на верность Султану. Попытки султанского ставленника Юрия Хмельницкого с помощью турок захватить Украину были отбиты вооруженной силой.

Во внутреннем управлении постепенно был установлен мир, порядок и известная законность.

Правление Самойловича омрачилось только его корыстолюбием, высокомерием, непотизмом и раздачами сел и деревень в потомственное владенне представителям казацкой старшины, конечно, прежде всего родственникам и своим сторонникам.

Это то и послужило причиной недовольства Самойловичем известного числа старшины, которые начали под него подкапываться и ждать случая, чтобы нам расправиться, как в свое время расправились с Многогрешным.

Падение Самойловича

Случай этот скоро представился. В 1687 году Россия, в согласии с Польшей, Австрией и Венецией, стремившихся ослабить Турцию, предприняла поход на Крым. Во главе войска был фаворит тогдашней правительницы России — Софии, князь Голицын. Казачьи войска возглавлял гетман Самойлович. С началом похода Голицын опоздал и двинулся, когда в степях трава уже высохла. Татары учли это и поджгли степь, сделав невозможным дальнейшее продвижение русских войск. Голицын был вынужден бесславно отступить. Воспользовавшись этой неудачей и желанием Голицына оправдать себя за неуспех, генеральный есаул Иван Мазепа пустил слух, что степь подожгли не татары, а посланные Самойловичем люди. Сделал же это Самойлович потому, что вообще был он против этого “похода, и против “вечного мира” с Польшей, разделившего Украину. Голицын этому легко и охотно поверил. С другой стороны, Мазепа склонил ряд высших старшин подписать донос на Самойловича и требовать его смены и наказания.

Под этим доносом подписались генеральные старшины: обозный, судья, писарь, есаул (Иван Мазепа), а также ряд полковников: Гамалея, Солонина, Забела, Думитрашко, Лизогуб и (внизу) В. Кочубей.

Голицын немедленно дал доносу ход (ибо тем оправдывал самого себя); царевна София его полностью поддержала, и уже в начале августа (1687 г.) из Москвы была получено предписание Голицыну отрешить Самойловича от должности и присутствовать при выборе нового гетмана.

Голицын приказал арестовать Самойловича и доставить к себе в палатку, где его осыпали бранью уже поджидавшие доносчики, а некоторые из них посягали и на его жизнь... Отобравши от Самойловича знаки его гетманского достоинства, Голицын отправил его в ссылку. Сначала в Орел и Нижний Новгород, а позднее в Тобольск, где он и умер два года спустя. Туда же были отправлены: его сын Яков, полковник Стародубский и некоторые родственники. Другой его сын, полковник Черниговский за оказанное при аресте сопротивление был судим и казнен в Севске.

Так кончилось 15-летнее гетманство Самойловича и встал вопрос а выборе нового гетмана. Временно же был назначен наказным гетманом генеральный обозный Василий Борковский, один из подписавших донос на Самойловича.

Сейчас есть все основания утверждать, что Самойлович пострадал невинно. Москве он был вполне верен и ни о какой измене не помышлял. Никаких документов, подтверждающих его измену нигде и никогда не было обнаружено, кроме сохранившегося в архивах уже упомянутого доноса вдохновителем которого был Мазепа. Вина или ошибка Самойловича, приведшого его к гибели состояла в том, что он своим поведением и поступками восстановил против себя влиятельную старшину, сумевшую его свергнуть путем клеветы и интриги.

Мазепа

Выборы нового гетмана на место Самойловича Голицын не стал откладывать до окончания похода. Собравши старшину, он провел выборы, настоятельно советуя выбрать генерального есаула Ивана Мазепу. (По преданию, он получил за это от Мазепы 10.000 червонцев). Сторонники Самойловича от участия в выборах были искусно отстранены; старшина не принимавшая участия в походе, естественно, в выборах принять участия не могла. Мазепа был единогласно выбран гетманом 7-го авугуста 1687 года. Выборы немедленво подтвердил Голицын, а вскоре и Москва.

Так началось, длившееся 21 год, управление Левобережья гетманом Мазепой.

Биографие Мазепы

Точной биографии Мазепы и данных о его происхождении не имеется.

Одни историки считают его природным поляком (Вольтер, Леклерк, Голиков, Симоновский, Лэсюр) и называют “польским шляхтичем”; другие, (Город, Шафронский), а также его современник, знаменитый церковный деятель Феофан Прокопович, утверждают, что он происходит из шляхты Правобережья и родился около 1640 года в селе Мазепицах, около Белой Церкви. Вопрос о том, была ли вся его семья православной, униатской или католической, не выяснен, хотя мать его была православной. Образование он по тому времени получил очень хорошее: в соевершенстве владел не только польским, но и латинских, и немецким языками. С юности находился при дворе польского короля, где воспринял манеры, обычаи и взгляды польских придворных кругов и делал карьеру в польском высшем свете. Неожиданно карьера эта была прервана. В результате неосторожного романа с одной замужней женщиной, Мазепа очутился далеко от Варшавы, в той части Приднепровья, которая тогда находилась под властью Дорошенка. Преданние говорит, что обманутый Мазепой муж, наказал его плетьями и приказал привязать его к лошади, которая и принесла его на Украину.

В начале 1674 года мы встречаем Мазепу уже в роли казацкого старшины и в окружении гетмана Дорошенко. Последним он был послан в Крым просить у татар помощи, но по дороге его поймали запорожцы и, по приказанию кошевого Серка, он, как агент, враждебного к Москве и запорожцам Дорошенка, был доставлен к Самойловичу, а потом в Москву. По ходатайству гетмана Самойловича Мазепа не был сослан или наказан и ему было разрешено вернуться и поселиться на Левобережьи.

Мазепе быстро удалось завоевать доверие Самойловича, у которого он был учителем и воспитателем его сыновей.

Через несколько лет Мазепа уже Генеральный Есаул, то-есть, один из высших сановников и ближайших сотрудников гетмана. Своим быстрым выдвижением Мазепа был обязан своему хорошему образованию, незаурядным способностям и большому дипломатическому опыту, приобретенному при дворе польского короля. О его же моральных качествах отношению к религии, любви к Руси-Украине, бескорыстию — мнения историков расходятся.

Характеристика Мазепы

Грушевский и все сепаратистические историки воздвигают Мазепу на пьедестал и приписывают ему все возможные гражданские и человеческие добродетели. В их изложении, он не только высокообразованный и очень умный человек, (чего никто не оспаривает), но и идеалист, отдавший все свои силы и способности делу свободы, блага и процветания Руси-Украины и прадедовской православной веры. Строитель и покровитель православных церквей и монастырей, попечитель наук и искусств, борец за свободу и благоденствие своего народа.

Совсем другой портрет Мазепы дают его противники. Известный историк Бантыш-Каменский в своей “Истории Малой России” (часть III, 1830 год) приводит такую характеристику Мазепы, данную одним украинским летописцем современником Мазепы: “Одаренный от природы умом необыкновенным, получив у иезуитов отличное образование, Мазепа кроме малороссийского языка знал латинский, польский и немецкий; имел дар слова и искусство убеждать. Но с хитростью и осторожностью Выговского он соединял в себе злобу, мстительность и любостяжение Брюховецкого, превосходил Дорошенка в славолюбии; всех же их — в неблагодарности”.

Характеристика диаметрально противоположная утверждениями сепаратистов.

Истина же лежит где-то посередине, скорее даже ближе к последней характеристике, чем к тому идеальному портрету Мазепы, которую дают сепаратисты.

Несомненно, Мазепа был образованее и умнее большинства своих современников. Но ум его с юных лет был отравлен понятиями той шляхетской среды, откуда он вышел, и извращен в придворной атмосфере польского королевского двора, полной лести, притворства и искательства. Для народа он был чужой и благо народа для него вовсе не было целью жизни. О Мазепе можно с полным основанием сказать то, что без всякого основания сказал Грушевский о Богдане Хмельницком: “народ для него был средством для достижения своих целей”. Цели же эти были — власть и богатство.

Не имея от предков ни богатства, ни особенной знатности происхождения, при помощи которых многие приходят к власти, Мазепа пошел по пути приобретения сначала власти, а через власть и богатства и неуклонно шел по этому пути в течении всей своей жизни. Он легко входил в доверие к власть имущим и через них сам приобщался к власти, а когда представлялась к тому возможность, ловкой интригой свергал или предавал своих благодетелей и иногда занимал их место. Верный придворный польского короля, особо доверенный посол Дорошенка к татарам, правая рука гетмана Самойловича, инициатор его свержнения и заместитель, любимец временщика Голицына, доверенное лицо Петра и его сподвижник во многих походах — вот основные этапы жизни Мазепы. Каждый этот этап имеет многочисленные документальные подтверждения и оспаривать их нет никакой возможности. Их можно только ложно представлять и изображать, чем и занимаются фальсификаторы истории — украинские шовинисты-сепаратисты.

Последний этап — это ставка на шведов был единственный ошибочный рассчет, сделанным в жизни тонким дипломатом, умным и беспринципным человеком, каковым был Мазепа.

В свете исторических событий и учета обстановки того времени нельзя не признать, что рассчет Мазепы имел очень большие шансы на успех. Одержи Карл XII под Полтавой победу, рассчет Мазепы несомненно был бы оправдан. Как предполагалось, из Руси-Украины была бы создано особое княжество с Мазепой во главе. Конечно, не независимое, как утверждают, замалчивая правду, сепаратисты, а в составе Речи Посполитой Польской, при благосклонном покровительстве Швеции. Совместными усилиями Польши и Швеции, народ Руси-Украины, не пошедший за Мазепой, был бы приведен в повиновение, иезуиты продолжали бы свою агрессию, прерванную восстанием Хмельницкого, и Русь- Украина была бы в значительной степени окатоличена и oпoлячена, а ее народ был бы воспитан во вражде и ненависти к братскому русскому народу.

Но последняя ставка Мазепы оказалась битой, рассчет ошибочным — и история всей России пошла иными путями.

Предпоследняя же ставка — на Россию и Петра — себя оправдала и дала Левобережью 21 год относительно спокойной жизни, без всяких вражеских вторжений, а Мазепе 21 род власти (1687-1708).

Правление Мазепы

В начале своего правления Мазепа, не имея на политическом горизонте никаких возможностей для других комбинаций, и учитывая, как настроения народа, так и усиление России и ослабление Польши, пошел по пути сближения и слияния с Россией.

Весьма интересным для уяснения настроений Мазепы являются “статьи”, которые были подписаны Мазепой и старшиной, с одной стороны, и князем Голицыным — с другой, при вступлении Мазепы в должность 7-го августа 1687 года. Параграф 12-ый этих статей гласит следующее: “Гетман и старшины обязаны стараться о соединении малороссийского народа с великороссийским посредством супружеств и другими способами, для чего дозволяется малороссийским жителям вольный переход в города великороссийские”.

Еще интереснее то, что предложение внести этот параграф в “Статьи” исходил от Мазепы, как эта видно из донесения князя Голицына. Эти оба документа сохранились и находятся в Центральном Архиве Древних Государственных Актов в Москве.

Достойно внимания напомнить и то, что при подписании “Статей” Мазепа настаивал на том, чтобы в гетманской резиденции — Батурине был на постое московский стрелецкий полк и получил на это согласие Голицына. Документы об этом сохранились в том же архиве.

Приведенные выше совершенно неоспоримые исторические факты старательно замалчиваются шовинистами-сепаратистами, ибо они находятся в противоречии с их фальсифицированной для нужд сепаратистической пропаганды “историей Украины”. Только в одном месте, в своей “Краткой истории Украины”, издания 1917-го года Грушевский упоминает о содержании параграфа 12-го “Статей”, но не как о принятом параграфе, а как о том, что “решено” при их составлении. О том же, что это было выдвинуто именно самим Мазепой, умалчивается, равно как и о просьбе Мазепы о постоянном расквартировании стрелецкого полка в Батурине.

Начало правления Мазепы не обошлось без волнений на Украине. При первом известии о свержении Самойловича, недовольные его ставленниками казаки и население произвели насилия над приятелями бывшего гетмана, а в Прилуцком полку дело дошло до того, что казаки “бросили в огонь и засыпали землей своего полковника и судью”, как об этом сообщает Грушевский. Кроме того в разных полках при беспорядках пострадало лично и имущественно немало старшины и арендаторов. При помощи российских полков и верных ему казаков, Мазепа быстро ликвидировал беспорядки и произвел чистку всего административного аппарата, удаливши из него всех сторонников Самойловича, заменивши их верными себе людьми. Со многими он расправился очень жестоко, отправавши их в ссылку в Сибирь при помощи безгранично верившей ему Москвы. Не пощадил при этом даже и многих тех, кто содействовал его избранию, и, подписавших донос на Самойловича, так, например, были смещены и лишены званий полковники Думитрашко и Гамалея.

Находясь в Москве в момент свержения царевны Софии (в 1689-м году), Мазепа сумел войти в доверие к Петру, представив ему донос на Голицына с подробным перечислением всего, что, по словам Мазепы, Голицын от него получил в виде взяток, вымогая последние. С тех пор, почти 20 лет, Мазепа пользовался исключительным доверием и расположением Петра.

Во внутреннем управлении Мазепа продолжал политику своего предшественника Самойловича, щедро раздавал универсалы на потомственное владение землями, селами и деревнями, а крестьян обременял все новыми и новыми повинностями, до барщины включительно. Универсалом 1701-го года он обязал всех крестьян, даже живуших на собственных землях, еженедельной двухдневной барщиной (панщиной) в пользу старшин-помещиков. Казачьи же полки старался держать подальше и охотно посылал их в разные походы, которые предпринимало русское правительство. Взамен их заботливо формировал наемные полки “сердюков” и, “компаненцев” и постоянно настаивал на присутствии на Украине российского войска.

Отношение народа

О том, как к этому относился народ, скажем словами Грушевского, которого нельзя заподозрить в пристрастно — отрицательном отношении к Мазепе. В своей “Истории Украины (стр. 366), Грушевский пишет: “Разумеется, эта новая барщина страшно возбуждала крестьянство, у которого еще были свежи в памяти времена безпомещичьи, когда оно хозяйничало на вольной земле. Горькая злоба поднималась в нем на старшину, которая так ловко и быстро сумела взять его в свое подчинение. Особенным гневом дышали люди на гетмана Мазепу, подозреваючи, что это он, как шляхтич и “поляк”, как его называли, старался завести на Украине польские панские порядки. С большим подозрением относился народ ко всем начинаниям его и старшины”.

Далее, Грушевский, тенденциозно желая свалить всю вину на Москву, пишет, что крестьяне, “не подозревали в этом руки московского правительства и даже готовы были верить, что все это делается против его воли”. Но никаких доказательств, что это была “рука Московского правительства”, конечно, не приводит, ибо их не существует и во все действия Мазепы в деле раздачи своим сторонникам имений Москва не вмешивалась. Ни в одном историческом документе об этом не сохранилось никаких, даже косвенных, упоминаний. Но зато сохранился другой документ, из которого, видно, кто притеснял, а кто защищал крестьян Украины-Руси. Это приказ царя Петра Мазепе — “надзирать за малороссийскими помещиками, удерживать их от жестокости, поборов, работ излишних”. (Архив Кол. Малоросс, дела, 1693 года, №39).

Приведенные выше слова Грушевского заслуживают особенного внимания, ибо они характерны и для него и для всей его “исторической школы”. Поставивши историческую правду в подчиненное положение сепаратистической пропаганде и внедрению вражды к России, он старается все отрицательное, что было в жизни Руси-Украины приписать Москве.

Так и в приведенном случае: не имея возможности опровергнуть нелюбовь населения к Мазепе, Грушевский довольно сомнительным приемом, совершенно бездоказательно, утверждает, что причина этой нелюбви лежит в том, что Мазепа проводил непопулярные мероприятия под давлением Москвы. А нежелательные для себя факты замалчивает.

О настроениях народа Мазепа, конечно, знал, и особенно его беспокоило обвинение, что он “поляк”, то-есть униат или католик. Ненависть же против униатов и католиков была всеобщей. В этом вопросе весь народ был единодушен. Если в вопросах социальных Мазепа мог рассчитывать на поддержку некоторых высших классов и наемного войска, то в вопросе религиозном господствовало редкое единодушие. Одного подозрения в униатстве было достаточно для самого жестокого самосуда. В церковных книгах бывшего сотенного местечка Карабугова сохранилось описание расправы с одним родственником сотника, свояком, заподозренном в униатстве. Его били “киями” (палками), а потом повесили перед церковью. Интересно отметить и то, что это осталось безнаказанным. На следствии, которое производил судья Нежинского полка выяснилось, что повешенный “намовляв (подговаривал) пидкоритись папи Римському”. Этого было достаточно для прекращения дела.

Учитывая такие настроения, Мазепа строил церкви и богато одарял монастыри, чтобы доказать свое православие. Свято-Николаевская церковь в Киеве, Вознесенская церковь в Переяславе, “Святые Ворота” в Киевской Лавре и много других церквей построено, обновлено или украшено Мазепой. К этому надо еще добавить богатые дары деньгами и имениями монастырям, в том числе и Киевскому женскому, где игуменьей была мать Мазепы, Мария-Магдалина.

Даже в Палестину послал Мазепа свой дар: художественной работы серебрянную доску-антиминс. И сейчас она употребляется вместо антиминса при богослужении в Храме Гроба Господня в Иерусалиме. На доске этой выгравировано следующее: “подаянием ясновельможного его милости пана Иоанна Мазепы, российского гетмана”. Как видно, сам Мазепа называл себя “гетманом российским”. Надо полагать, он лучше знал как себя назвать, чем его почитатели — сепаратисты, посмертно переименовавшие его в “Гетмана Украинского”.

Но даже все это не вызвало у народа симпатий и доверия к Мазепе. Для народа он всегда оставался чужим, “паном” и “поляком” и когда он попытался опереться на народ при переходе к шведам — народ за ним не пошел.

Народное недовольство не раз открыто проявлялось во время правления Мазепы, но ему всегда удавалось выходить победителем, нередко прибегая к помощи российских войск.

Противники Мазепы

В самом начале правления Мазепы появилась для него опасность с отошедшего к Польше Правобережья. Новый польский король, Ян Собесский, желая использовать казаков в своих войнах, разрешил формирование нескольких казачьих полков и утвердил в звании гетмана над правобережными казаками, выбранного в г. Немирове, Мигулу. Мигула не удовольствовался защитой польских рубежей от турок и татар, а вступил в сношения с запорожцами, намереваясь с их помощью распростанить свою власть и на Левобережье. Мазепа перехватил гонца Мигулы с письмом к кошевому Григорию Сагайдачному, донес обо всем в Москву, которая немедленно послала к границам Сечи войско и предупридила таким образом возможность совместного выступления запорожцев с Мигулой, который, вскоре был убит в одном сражении с татарами.

В 1692 г. от Мазепы бежал его канцелярист Петрик, сначала на Запорожье, а потом к татарам и начал выпускать и распространять универсалы с призывом к свержению власти гетмана и старшины, “превратившихся в панов и вводящих польские порядки”. Универсалы эти имели не малый успех среди крестьян и нисшего казачества и вызвали глухое брожение, с которым Мазепа боролся путем строгих репрессий. С помощью части запорожцев и отряда татар, Петрик вторгся в пределы южных полков (Полтавского и Миргородского), но был кроваво отбит верными Мазепе войсками. Четыре года беспокоил Петрик Мазепу, интригуя против него в Сечи и среди татар и подвергая нападениям подвластную Мазепе территорию. Только в февраля 1696 г.. эта опасность для Мазепы была окончательно ликвидирована. Крымский хан с Белгородскими татарами и Петриком неожиданно ворвались в Полтавский и Миргородский полки и только совместными усилиями полковников этих полков — Апостола и Боруховича, казаков Мазепы и русских войск Шереметьева, они были разбиты и почти полностью изрублены или потоплены в Ворскле и в Днепре. Погиб при этом и Петрик, зарубленный казаком Вечоркою.

Не успел Мазепа справиться с Петриком, как с Правобережья появилась для него новая неприятность: заменивший убитого гетмана Мигулу гетман Самусь и его сподвижник полковник Фастовский Палий своими успешными действиями против татар и защитой населения от пюльско-католических притеснений снискали необыкновенную популярность не только на Правобережьи, но и на, подвластном Мазепе, Левобережьи. Особенно Палий, которо;го народная молва делала легендарным героем.

Ликвидировать Палия вооруженной силой было не так просто. Мазепа использовал для этого донос и, в результате длительной и тонкой интриги, ему удалось добиться того, что Палий (как уроженец г. Борзны на Левобережьи) очутился в 1705 году в ссылке в Сибири.

Дружба с Петром

Так, удачно и ловко выходя из всех затруднений, неизменно подчеркивая свою преданность России, Мазепа правил Левобережьем, принимая участие в походах, предпринимаемых Петром, как на юге так и на западе и в Прибалтике. Петр осыпал Мазепу подарками и наградами, дал ему в потомственное владение целую волость в Великороссии, а когда учредил орден Андрея Первозданного, та Мазепа получил этот орден раньше самого Петра.

Кроме того Петр неоднократно награждал Мазепу деньгами, соболями, атласами, бархатом, парчей, драгоценностями (о чем сохранились подробные списки в Московском архиве Малороссийской Коллегии). А кроме того посылал ему из дворцовых запасов вино и другие продукты. В деле № 36 за 1699 год перечислены посылаемые Мазепе продукты: две бочки рейнского вина, 10 ведер орехового масла, 500 лимонов, бочка новгородского уксуса, белуга большая и двадцать малых, десять семг, сто стерлядей. Все это посылалось регулярно ежегодно до самой измены Мазепы.

Так продолжалась, ничем не омрачаемая, дружба и доверие Петра к Мазепе и верная служба Мазепы Петру до появления в северо-восточной Европе Карла XII и его блистательных побед над всеми противниками.

Ставка на Карла XII

Когда же Карл XII вмешался в польские дела, в которых была заинтресована Россия, перед Мазепой появилась возможность принять участие в политической игре, в надежде выиграть для себя более независимое положение. Несмотря на все расположение к себе Петра, Мазепа всегда чувствовал крутую волю и твердую руку Петра, которые бы в корне пресекли всякое своеволие, столь обычное в польских шляхетско-мататских кругах, в которых Мазепа получил свое политическое воспитание, находясь при дворе короля.

Утверждения сепаратистических украинских историков, что Мазепа, изменяя России, делал это для блага Украины, за что они его и превозносят, голословно, и не выдерживает никакой критики. Ни в одном из архивов нигде не сохранилось никаких документов, подтверждающих это утверждение. Зато, зная всю жизнь и деятельность Мазепы, можно утверждать, что, получи он возможность распоряжаться по своему усмотрению, без сдерживающей тяжелой руки Петра, население Левобережья быстро бы увидело у себя польский социальный порядок с его самовластием “панов” и полным бесправием “хлопов”. Надо полагать, что народ это инстинктивно, подсознательно ощущал, а потому и относился к Мазепе настороженно-недоверчиво и враждебно, что признает и сам Грушевский.

С ростом военных успехов Карла XII-го, росли и крепли и планы Мазепы сделать на него ставку и выиграть в результате неизбежной смертельной схватки между Россией и Швецией. Мазепа понимал, что выигравшая сторона станет диктовать свою волю и хотел сыграть игру так, чтобы оказаться в стане победителя.

В Польше в то время шла ожесточенная борьба между двумя претендентами на престол: Августом Саксонским, со юзником Петра и Станславом Лещинским, союзником Карла. С победами Карла и его вторжением в Польшу росли и шансы Лещинского, а война постепенно приближалась к границам Левобережья. Мазепа устанавливает контакт с возможными победителями. В строжайшем секрете ведет он переговоры со Станиславом Лещинским, который обещает сделать Мазепу наследственным “князем русским” и отдать под его власть всю Украину-Русь, которая бы, подобно Великому Княжеству Литовскому, входила в состав Речи Посполитой Польской. Был даже уже изготовлен для Мазепы княжеский герб, изображение которого приводит Грушевский в своей “Истории Украины”, подтверждая тем самым существование плана о создании “княжества русского”.

Сношения с врагами России Мазепа вел сначала через княгиню Дульскую, с которой, по преданию, у него был роман во время одного его похода (с Петром) в Польшу. Позднее появляется иезуит Заленский, ректор иезуитской коллегии в Виннице. Он поселяется в имении Парасючка около Бахмача, недалеко от Батурина и имеет частые тайные свидания с Мазепой в одном из его пригородных домов под Батуриным.

Когда же Карл XII приближается к границам Украины, то Мазепа вступает с ним в непосредственные сношения, предпочитая иметь дело с “хозяином”, а не с его пешкой — Лещинским.

Мазепа обещает выступить на стороне Карла с 20-ти тысячным войском, как только он перейдет границу и появится на подвластной Мазепе территории. Все переговоры он ведет настолько секретно, что о них ничего не знают даже большинство его сотрудников. Только некоторые из них заподозрили нечто сомнительное в действиях Мазепы и Генеральный судья Кочубей и Полтавский полковник Искра послали Петру донос. Донос этот сохранился. Он содержит 26 пунктов, но ни один из них не подтвержден какими либо доказательствами и при чтении производит впечатление не обоснованного обвинения, а бездоказательного навета. Как таковой он и был воспринят Петром и Голковкиным и Шафировым, которым Петр поручил произвести дознание. Головкин и Шафаров были личные друзья Мазепы, а кроме того они знали, что Кочубей питает злобу против Мазепы за то, что он соблазнил влюбившуюся в него дочь Матрену (Мотрю) и не женился на ней, чем кровно оскорбил Кочубея. В результате доносчики были выданы Мазепе и казнены им, а все их имущество конфисковано.

В это время (1707-в годы) Петр усиленно готовился к столкновению с Карлом, требовал того же от Мазепы и призывал его подготовить и возглавить войско.

Не желая раньше времени выявлять свои планы, Мазепа притворился больным, как пишет Летописец, “облепился пластырями, обмазался мазями и тяжко стонал”, а Петру писал о там, что как только оправится, то сейчас же выступит в поход, хотя бы, как писал Мазепа, “в походе сем душа моя оставила мое бренное тело”. Обеспокоенный болезнью своего любимца, Петр непрестанно справлялся о его здоровьи и даже послал к нему своего лекаря-итальянца. Но Мазепа все не поправлялся. Как умирающий, он попросил митрополита приехать к нему и совершить над ним соборование, о чем был уведомлен немедленно Петр.

Так больше года длилась эта “болезнь” Мазепы, которая дала ему возможность откладывать открытый разрыв с Петром. На в тоже время “болезнь” эта помешала Мазепе сосредоточить войска, ибо Петр, не ожидая выздоровления Мазепы, требовал немедленную присылку отдельных отрядов в 2-3 тысячи казаков для совместных действий с отрядами русских войск, а Мазепа, понятно, не мог не исполнить приказаний Петра, чтобы не вызвать у него подозрений.

В результате, осенью 1708 года, когда Карл занял Могилев и переправился через Днепр, у Мазепы в Батурине было всего около 5 тысяч войска, преимущественно не реестровых казаков, а наемных “компанейцев”, и “сердюков”.

Переход к Карлу XII

Оставивши сильный гарнизон в Батурине, Мазепа с группой старшины и отрядом около 3-4х тысяч войска (точных данных нет), отправился через г. Короп навстречу Карлу, который уже вошел в пределы Стародубского полка и имел квартиру в селе Горки, южнее Новгорода-Северского. Откладывать и медлить было нельзя, ибо с севера приближался с большим отрядом Меньшиков и, если бы он успел застать Мазепу еще в Батурине, весь план Мазепы пропал бы. “Даже в походе из Батурина в Горки, к Карлу, войско Мазепы не знало, куда и зачем его ведет Мазепа, предполагая, что их ведут против шведов”. — так рассказывал Петру перебежавший от шведов компанейский полковник Игнатий Галаган.

Узнавши об измене Мазепы, Петр немедленно принял решительные меры: приказал Меньшикову взять Батурин, обратился к старшине и всему населению с манифестом, призывающим не идти за Мазепой, а тех кто пошел — вернуться; созвал старшину в Глухов для выбора нового гетмана.

Меньшиков 3-го ноября взял Батурин приступом, жестоко расправился со всеми его жителями, а город сжег и разрушил. Бантыш Каменский в своей “Истории Малой России” (ч. III, стр. 98) говорит, что Меньшиков “предал острию меча всех тамошних жителей, не исключая младенцев”.

Комендант Батурина полковник Чечель был ранен, взят в плен и впоследствии казнен, как изменник, в Глухове, а начальник артиллерии Кенигсек (пруссак) был убит. Огромные запасы продовольствия и военных припасов достались победителям. Только незначительному числу защитников Батурина удалось бежать и скрыться в лесах. По преданию, успешному штурму Батурина содействовал полковник Нос, который указал Меньшикову тайные ходы в Батурин.

Население Мазепу не поддержало и отдельные старшины начали прибывать к Петру с изъявлением верности. Одними из первых был — полковник Стародубский Иван Скоропадский, Черниговский — Полуботок и много других. Некоторые полковники, например, Галаган, Апостол и другие, вначале пошедшие было за Мазепой, возвращались к Петру, который их не только не наказывал, но еще и щедра награждал.

Выборы нового гетмана

6-го ноя