Нравы и этикет в испанском обществе XV/-XVII вв.

Среди правил поведения в дворянском обществе XVI века сохранялись некоторые элементы средневековых рыцарских обычаев, приспособленных к новым условиям жизни. В среде испанских

дворян этикет соблюдался особенно строго, поскольку подчеркивал различие в образе жизни между коренными испанцами и изгнанными захватчиками - маврами. Придворный этикет в испанском королевстве имел свои особенности, не существовавшие в придворных кругах других европейских стран.

В Испании право сидеть в присутствии короля имела вся знать, при этом гранды сидели в шляпах, даже если король входил с непокрытой головой. Этим испанский придворный этикет отличался, например, от французского, где сидеть в присутствии короля было можно, но только без шляп, хотя король не снимал шляпу даже на балу и за столом во время еды. В Англии, напротив, в присутствии короля могла сидеть только королева (или вдовствующая супруга прежнего короля); при этом наличие или отсутствие головного убора у всех присутствующих не имело значения.

Приветствовать даму из правящей семьи дворянин был обязан, становясь на одно колено. Дворянка в подобном случае выполняла глубокий поклон, но имела право смотреть в лицо высокой особе, чего не смел делать дворянин-мужчина.

Чтобы приветствовать входящего гостя, следовало встать -даже герцог не принимал посетителя, независимо от его возраста и звания, сидя (правда, герцогиня могла при этом сидеть).

Улыбаться во время приветствий было не принято, а по отношению к старшим по возрасту и званию вообще недопустимо: улыбка могла показаться насмешкой, проявлением неуважения. Столь же недопустимо было улыбаться в беседе с высокопоставленным лицом и смотреть ему в глаза; однако голову при этом следовало держать прямо и наклонять ее только в знак согласия.

Очень рискованно было улыбаться, поднося даме подарок или изъявляя свои нежные чувства. История сохранила много грустных случаев, когда из-за улыбки во время любовных объяснений расстраивалось сватовство и разрывались на долгие годы отношения между семьями.

Люди простого звания были обязаны кланяться дворянину при встрече, а в момент разговора с ним держать голову опущен-

ной лицом вниз. Дворянин никогда не отвечал на поклон простолюдина.

Поцелуи в качестве приветствий не были распространены; ими пользовались только родители в общении с детьми: родители целовали сына в висок, а дочь в лоб, дети целовали родителей в плечо. Поцелуи между женщинами считались безнравственными. Чрезвычайной редкостью, знаком особой милости был поцелуй царственной особы; он выполнялся как отцовский. Более распространенным было целование руки, что могло означать не только приветствие, но и благодарность за что-либо, и согласие со сделанным предложением, и вообще уважение к личности.

При встрече с дамой дворянин целовал ее пальцы, при этом нельзя было задерживать этот ритуал: коснувшись руки губами, следовало тотчас же поднять голову и выпустить руку дамы. Если дама была очень знатной, ритуал усложнялся: подхватив руку дамы снизу на ладонь, свой большой палец клали на ее пальцы сверху и касались губами собственного пальца. Дама могла оказать особую милость, повторно положив свои пальцы на ладонь собеседника - тогда можно было целовать их.

В общении между дамой и мужчиной соблюдали множество церемонных правил так называемого хорошего тона. Например, нельзя было подавать даме для прогулки, танца и т.п. обнаженную руку (исключение составляла рука мужа). Рука мужчины должна быть в перчатке; если перчатки не было, дворянин, протягивая руку даме, накрывал свою кисть краем плаща или платком. Вероятно, этот обычай сохранился с тех времен, когда перчатки были металлическими или хотя бы покрытыми металлическими заклепками, и прикосновение к ним могло быть даме неприятно. В XVI веке это уже носило характер воспоминания о благородных рыцарских временах.

В беседе с дамой было неприлично повышать голос и сильно жестикулировать. Начинать разговор с дамой в любом случае следовало стоя. Если учтивая дама приглашала сесть рядом с собой, следовало с благодарностью принять предложение, но не усматривать в этом повод для излишней интимности. Не нужно было

подносить даме стул - надо было ее подвести к стулу, поданному слугой.

Застольный этикет требовал много есть и пить; обычный обед состоял из семи-восьми блюд. Перед каждым из сидящих за столом был прибор, состоявший из тарелок, бокалов, ножей и ложек (вилки вошли в обиход значительно позднее других столовых приборов). За стол садились тройками - кавалер и две дамы, причем справа от кавалера сидела более знатная дама. Каждую тройку обслуживал приставленный к ней слуга. Иногда места за столом распределялись и в другом порядке - например, дамы по одну сторону стола, мужчины по другую. Каждое блюдо подавалось отдельно каждому гостю, кроме фруктов и сладостей, стоявших на столе на большом общем блюде, откуда каждый мог взять желаемое и положить на свою тарелку. Очередное блюдо подавал слуга каждому гостю отдельно. Мужчины, сидящие рядом с дамами, брали блюда для дам у слуги и передавали их соседкам. Обычно тот же кавалер подавал дамам и воду для мытья рук. Дамы могли вставать со своего места и подходить к другим обедающим; тогда кавалер из группы, к которой подошла дама, вставал и уступал ей свое место.

Во время торжественных пиров часто читали стихи в честь присутствующих; с середины обеда начинала играть музыка.

Сигнал к окончанию обеда подавали наиболее почетные лица из присутствующих - король, герцог или самый знатный кавалер.

В придворном и в частном быту много танцевали. Ритуальным танцем открывался любой бал, не только придворный. Это был медленный, торжественный танец, о котором может дать представление известная и в наши дни павана. Кавалеры танцевали ритуальный танец в плащах и шляпах, со шпагой в ножнах. Танцуя быстрые развлекательные танцы, все это снимали. Последний танец бала - танец с факелами; в конце его кавалеры тушили факелы, чем и завершался бал.

Определенный этикет соблюдались и исполнителями серенад, популярных в Испании не меньше, если не больше, чем в Италии. Исполнителями серенад чаще всего были наемные музыканты и певцы, исполнявшие текст, заказанный нанявшим их за опреде-

ленную плату дворянином. По количеству исполнителей можно было определить звание заказчика: ансамбль простого дворянина состоял из трех человек, графа - из пятерых, у герцога было не меньше девяти музыкантов. Сам заказчик серенады мог стоять в стороне или вообще отсутствовать. Петь в одиночку мог только сам поклонник дамы, которой адресовалась серенада.

Все участники серенады были одеты в черные плащи и имели на лицах маски. Аристократические ансамбли состояли только из смычковых инструментов, одиночки пели обычно под гитару.

Содержанием песни служило восхваление красоты дамы, мечты о свидании и т.п.; имя дамы этикет запрещал называть. Однако многие «барды» имели под плащом веревочную лестницу в надежде воспользоваться ею - с разрешения растроганной дамы.

В светском этикете были разработаны также правила произнесения клятв и обетов. Клятвы можно было давать как при свидетелях, так и в отсутствие таковых. Основное содержание клятвенных действий состояло в том, что накладывали руку на Евангелие или распятие, другую поднимали к небу и произносили вслух или про себя текст клятвы, после чего целовали книгу или распятие. Клятву верности правителю дворянин произносил стоя на одном колене со склоненной головой, после чего целовал протянутую ему правую руку государя. Человек низкого звания становился на оба колена и целовал полу царского платья.

Обет дружбы произносили, положив свою левую руку на сердце друга, а правую подняв вверх, как при клятве; после произнесения слов обе руки друга прижимали к своей груди и целовали его левое плечо. Принесение обета дружбы - чисто мужской церемониал, так как дружба не считалась чувством, свойственным женщине.

В любви клялись, став на колено перед дамой и прижав ее правую руку к своему сердцу. Смотреть следовало прямо в лицо даме. Можно было приносить обет любви и не опускаясь на колено; позволительно было сопровождать слова клятвы жестами свободной руки.

Военные, какого бы содержания ни была клятва, обычно клялись на оружии. Если клятва носила персональный характер, дво-

рянин обнажал шпагу и, держа ее в выпрямленной руке перед собой наклонно вверх (или наклонно вниз), произносил слова клятвы; после этого часто целовали клинок или крестик, висевший на шее, затем убирали клинок в ножны. Был и второй способ клясться на оружии: обнаженную шпагу брали руками за клинок чуть ниже гарды; держа шпагу перед собой вертикально острием вниз и превращая ее таким образом в подобие христианского символа - креста, обращали к ней слова клятвы. Затем чаще всего целовали клинок, держа его перед собой в горизонтальном положении обеими руками. На оружии клялись не только военные: такую клятву мог произнести любой имеющий шпагу - то есть дворянин.

Если клятва приносилась не одним человеком, а группой, инициатор церемонии вытягивал руку с обнаженной шпагой вперед перед собой параллельно земле (или чуть наклонив ее острием вперед), а остальные участники накладывали свои обнаженные шпаги сверху на его клинок - поперек или чуть наискось. В этих случаях слова клятвы произносил ее инициатор, остальные ограничивались действиями шпагой или говорили слово «клянемся».

Весьма частым был случай принесения клятвы мести. Определенного ритуала в клятвах мести не было - каждый мог придумать свой способ закрепления за собой права на месть. Рвали на части предметы, принадлежавшие обидчику, клялись не стричь волосы до исполнения мести, и т.п. Были и жутковатые формы клятв. Например, известен случай, когда оскорбленный лег в гроб и приказал священнику отпеть себя, освободив себя таким образом от земных законов, чтобы расправиться с оскорбителем самым жестоким образом.

Но наиболее частым ответом на оскорбление был вызов на дуэль. И надо сказать, что дуэли в Испании XVI века происходили чуть не ежедневно. Среди них были официально дозволенные, происходившие с молчаливого согласия общества. Поводы к таким дуэлям были связаны с оскорблением чести личной, семейной или служебной. Самым тяжким оскорблением считалось оскорбление фамильного имени и герба, даже если это выразилось в разрывании бумаги с именем оскорбляемого. Вторым по тяжести бы-

ло оскорбление, нанесенное женщине из членов семьи. Например, брат девушки дрался с человеком, который нарушил слово, данное его сестре. Если нарушивший слово, данное женщине, объяснял свой поступок поведением другого мужчины, то последний сам вызывал оскорбителя. Столь же обязательным поводом для дуэли было нарушение обета дружбы, если действия нарушившего клятву задевали честь друга.

Во всех остальных случаях дуэли были запрещены, оскорбленный обязан был обратиться в суд, а оскорбителю предоставлялось право сделать попытку к примирению. Но вопросы чести в среде испанского дворянства были возведены на уровень культа, поэтому каждый обиженный старался всеми способами превратить даже пустую насмешку в смертельное оскорбление, и дуэли следовали одна за другой.

Вызывая на дуэль, бросали противнику левую перчатку. Если оба дуэлянта оставались без перчаток, слуги приносили их обратно, каждый своему хозяину (в бою на двойном оружии левая рука должна быть защищена так же, как и правая).

Но бросание перчатки - вполне аристократическая форма вызова, сама по себе она не содержала дополнительного оскорбления. А рядом с этой формой было много способов принудить человека к бою, унизив его публично. Можно было щелкнуть перед самым носом человека пальцами, или постучать костяшками пальцев по своим передним зубам, или царапнуть ногтем большого пальца по верхним зубам и затем резко махнуть этой рукой в сторону вызываемого; иногда достаточно было толкнуть плечом и не извиниться, и тому подобное. Наряду с этими, весьма плебейскими способами, существовала и посылка вызова письмом, отправляемым с лакеем. Нередко вызов передавали устно друзья или секунданты. Одно из правил дуэли «по-испански» состояло в том, что кроме самих противников могли драться между собой и секунданты.

Дуэльный этикет требовал в случае, если оскорбленный ронял шпагу, чтобы оскорбитель прекращал бой, пока его противник не поднимет шпагу. Иногда это давало повод завершить дуэль. Но если оскорбитель поднимал шпагу противника и пытался вручить

ее владельцу - этим он наносил дополнительное оскорбление. И напротив, если шпагу из рук противника выбил оскорбленный, он имел право наступить на лежащий клинок и тем самым расквитаться за оскорбление, послужившее поводом для дуэли. Бой на этом заканчивался. Нарушивший правила дуэльного этикета считался оскорбившим все дворянство. Тогда на защиту корпоративной чести мог выступить любой дворянин. Бреттер, принимающий вызов с первого слова или навязывающий поединок по любому поводу не пользовался уважением общества, такого человека именовали «дворянином первой причины» и осуждали его «подвиги», поскольку с понятием чести они были связаны весьма относительно. С другой стороны, отказ принять вызов во всех случаях приравнивался к потере чести.

Манеры поведения в обществе всегда в той или иной мере зависят от одежды и обуви, типичной для времени, в котором живет человек. Не составляет исключения в этом отношении и испанское дворянство XVI века. Осанка, походка, привычные позы и жесты, характерные для испанского дворянина этой эпохи не только отражали свойственное ему сознание своего превосходства над людьми низших слоев общества и гордость свободного от какой-либо зависимости человека, но и необходимость соблюдать формы поведения, свидетельствующие о его принадлежности к кругу избранных, - то есть вести себя так, как ведут себя другие члены этого круга. Так вырабатывались манеры поведения в светском обществе.

Снявший с себя доспех рыцарь ощущал прелесть свободных движений, поэтому его осанка, сохраняя прямую спину и шею, развернутые плечи, не исключала свободы всего тела в целом: он мог поворачивать корпус, наклоняться, двигать руками и придавать им разные пбложения. Только ботфорты сковывали движения ног, вынуждая держать их не сомкнутыми, а слегка расставленными: к этому вынуждали отвороты сапог и большие шпоры на их каблуках. Но так как стойка «смирно» в то время не была известна даже военным, то они считали возможным смягчить положение ног в позе, передав вес тела на одну ногу, другую отставить в сторону, вперед или назад, слегка согнув ее в колене. Еще больше

возможностей предоставляла светская обувь - башмаки и туфли, но поскольку свободная постановка ног демонстрировала независимость и чувство собственного достоинства, то и в светской обуви кавалер ставил ноги на некотором расстоянии одну от другой. Так вошли в обычай позы стоя на несколько расставленных ногах. Свободную позу дополняло положение рук, которые почти никогда не опускались вниз вдоль тела; этому мешали широкие буфы штанов. Руки держали скрещенными на груди, сцепленными за спиной, согнутыми в локтях и упертыми в бока тыльной частью собранной в кулак кисти, или пользовались сочетанием этих положений - например, одну руку упирали в бок, другую закладывали за спину. Левую руку чаще всего клали на эфес шпаги, сочетая это с любым положением правой руки. Наконец, на эфес шпаги можно было положить обе руки - кисть правой ложилась ладонью на тыльную часть левой, держащейся за эфес.

Ходьба на широко расставленных ногах в ботфортах со шпорами вызывала раскачивание тела в стороны и вперед. Это довольно быстро стало казаться некрасивым, не говоря уже о том, что ходить по земле в такой обуви было трудно. В светской жизни, переходя все больше к башмакам и туфлям, походку избавили от раскачиваний; ходьба со свободно сгибающимся коленом показалась и более удобной, и более элегантной, шаги стали менее крупными, а стопы ставились хотя и параллельно друг другу, но ближе к центральной линии между ними.

Поклоны, вошедшие в светский этикет XVI века, были нескольких типов. Самым простым был военный поклон, выполнявшийся следующим образом. Первым движением было обращение к приветствуемому лицу: для этого поднимали вперед на уровне плеча правую руку со свободно опущенной кистью, направляя ее в сторону приветствуемого; одновременно к нему обращали взгляд. Если поклону предшествовали шаги, то обращение выполнялось во время последнего шага правой ноги. Из положения стоя обращение выполняли, отставляя левую ногу назад. Затем, сгибая руку в локте, подносили правую ладонь к левой стороне груди - «к сердцу»; одновременно к сердцу подносили ладонь левой руки и приседали на левой ноге, согнув ее в колене;

при этом корпус слегка откидывали назад. После этого наклоняли корпус и голову вперед и раскрывали обе руки в стороны округлым движением, обращая их ладонями вверх (этот момент и есть поклон как таковой); правая нога остается в этот момент выпрямленной впереди. Выдержав в этой позе краткую паузу, тело выпрямляли, правую ногу приставляли назад к левой, а руки опускали вниз в любое из принятых положений. Приветствуя таким образом кавалера или даму, дворянин приставлял правую ногу назад с притопом, для чего сначала сгибал ее в колене, а затем ударял стопой в пол. Учитывая наличие шпор, приставлять ногу надо было, развернув ее носком влево. При общении с очень знатными особами и старшими по возрасту и по положению лицами притоп ногой был исключен.

В светской среде дворянин обычно прибегал к двойному поклону. Первая часть этого поклона повторяла движения описанного выше до положения склоненного корпуса с раскрытыми руками. В этом положении выдерживали паузу, не выпрямляясь, а затем начиналась вторая часть. Выпрямляя корпус, подносили ладони к сердцу и подтягивали правую ногу к левой, затем отступали левой ногой назад и, согнув ее в колене, наклоняли корпус и раскрывали руки в стороны. Заканчивался двойной поклон так же, как и простой, приставлением ноги (с притопом или без, смотря по обстоятельствам). Наконец, тройной или ритуальный поклон исполняли в торжественных случаях и при встречах с королем, герцогом и иным правителем.

Первые две части ритуального поклона - это повтор двойного светского, вплоть до момента, когда тело наклонено с разведенными в стороны руками. Отсюда, не завершая поклон, выполняют прыжок назад: заведя правую ногу за левую и опершись носком в пол, отталкиваются и прыгают назад, приземляясь сразу в положение поклона Приземление начинается с правой ноги, затем левую заносят за нее на расстояние, нормальное для позы поклона. В момент прыжка надо успеть поднести руки к сердцу и снова раскрыть их в момент приземления. После этого выполняется выпрямление всего тела и приставляется нога (без притопа).

Если любой из поклонов выполняется кавалером, на голове которого надета шляпа, то движение обращения начинается с момента снятия шляпы. Для этого правой рукой захватывают поле шляпы над левым виском, шляпа снимается и остается в руке во время исполнения всех действий поклона. При этом надо было следить, чтобы она была обращена к приветствуемому парадной стороной, то есть тульей, украшенной перьями, а к владельцу -внутренней частью. По окончании поклона в одних случаях шляпу возвращали на голову, выпрямляясь после поклона, а во время притопа поправляли ее положение на голове рукой или даже двумя. В случаях, когда этикет предписывал оставаться с обнаженной головой, можно было оставить ее в правой руке, опустив руку вниз так, что шляпа висела около ноги, повернутая к бедру своей внутренней частью; можно было положить шляпу на эфес шпаги, придерживая ее с внутренней стороны левой рукой. В особо парадных случаях левую руку сгибали в локте и, расположив ее горизонтально перед грудью, клали на нее шляпу - разумеется, перьями наверх. Лежащую таким образом шляпу придерживали пальцами левой руки за поля.

Примечание. Необходимо коснуться некоторых разновидностей поклонов, которые имели сходство с классическим испанским, но широко применялись в других странах южной и центральной Европы.

1.В том же XVI веке был принят такой способ кланяться: сняв правой рукой шляпу, кавалер взмахивал ею вперед-вверх, обращаясь к приветствуемому, и одновременно делал большой шаг правой ногой вперед. Затем правую руку отмахивающим движением вниз и назад отбрасывали за спину, сопровождая отмашку шагом назад правой ноги; правая стопа при этом разворачивалась носком вправо. Оказавшись в такой позе, кавалер брался левой рукой за эфес шпаги и наклонял довольно глубоко корпус и голову. Если он был без шпаги, то левую руку отводил в сторону. Выпрямляясь после поклона, левую ногу приставляли к правой, а шляпу набрасывали на голову или оставляли в руке у правого бедра. Кланяясь таким образом при отсутствии шляпы, жест обра-

щения выполняли просто рукой. Этот вид поклона был распространен в английском и немецком обществе XVI века. 2. В XVII веке во Франции появился поклон, в котором сохранялись признаки классического испанского, но были привнесены и новые детали. Этот поклон выполняли со шляпой-треуголкой и легкой тростью. Его начинали, сняв правой рукой треуголку и подняв ее -право-вверх, а левой подбросив вверх слева от себя трость, которую следовало поймать за верхнюю треть. Одновременно с движениями рук отступали левой ногой назад, развернув стопу носком наружу. Затем, приседая на левой ноге, наклоняли вперед туловище и голову, а руки округлым движением опускали вниз перед собой, почти соединяя их в кольцо. Поднимались из поклона, выпрямляя левую ногу и передавая на нее вес тела. Руки в этот момент разводили в стороны, развернув их ладонями вверх.

Завершался поклон тем, что правую ногу подтягивали к левой, правой рукой надевали треуголку, а трости, ослабив пальцы левой руки, позволяли соскользнуть вниз и упереться в пол. Специалисты по сценической пластике, в том числе И.Э.Кох, считают этот вид поклона применимым в пьесах Мольера.

Образ жизни испанской женщины складывался под влиянием двух факторов. Во-первых, еще были сильны средневековые традиции, когда реальное положение женщины существенно отличалось от того отвлеченного «культа Прекрасной Дамы», который был провозглашен рыцарями. Во-вторых, в Испании, как нигде, велико было влияние католической церкви, диктовавшей чрезвычайно строгие моральные нормы во всем, что касалось образа жизни и поведения в обществе. В доме испанского дворянина полномочным диктатором был его хозяин, отец семейства, а его ближайшим советником был духовник или настоятель соседнего монастыря. Дочерей выдавали замуж очень рано, большей частью без их согласия, а часто и несмотря на их сопротивление, особенно в тех случаях, когда жених был намного старше невесты. До начала XVII века не редкостью были и браки, заключенные

вообще в отсутствие жениха: в ритуалах венчания, освящения брачного ложа и публичного укладывания на это ложе новобрачных (последний ритуал был даже важнее обряда венчания) вместо жениха фигурировал его представитель, доверенное лицо или даже слуга! Не стоит удивляться такому явлению во времена, когда заключение брака приравнивалось к сделке между фамилиями знатных и богатых господ. В простонародной среде до таких крайностей не доходили, но здесь больше чтили старинные обычаи - например, считалось обязательным вывешивать из окна простыни со следами первой брачной ночи. Зато венчанию в церкви простой народ долго сопротивлялся, пока церковь не добилась принятия закона об обязательности этого ритуала. Между прочим, и согласие родителей не всегда считалось обязательным: брак, заключенный без согласия родителей и венчания в церкви, признавался действительным, только именовался тайным, хотя бы о нем знала вся округа Так что союз Ромео и Джульетты был всего-навсего таким тайным браком, к тому же освященным церковью в келье у Лоренцо; значит, Ромео не совершал преступление, забираясь в окно к любимой, но совершил его, нарушив приказ герцога о запрете поединков. И если бы не смерть Тибальда, брак Ромео и Джульетты мог быть признан законным, несмотря на отсутствие согласия их семей.

Отношение к браку как к некой условности, связанной больше с практическими интересами, чем с чувствами, было чревато отсутствием искренней привязанности супругов друг к другу, а нередко приводило к драматическим развязкам. Оказавшись женой престарелого мужа, такая дама часто задумывалась не только о своей судьбе, но и о том, что ждет ее дочерей. Тем более, что под окнами и балконами многих городских домов звучали серенады, воспевающие сердечную страсть, а молодые дворяне дрались на дуэлях, защищая женскую честь. С середины XVI века такое противоречие между устаревшими традициями и новыми общественными настроениями привели к тому, что женщины стали искать способы совмещения христианской морали с требованиями светского этикета. Это не замедлило сказаться и на образе мыс-

лей, и на формах поведения испанских женщин, которые в этой двусмысленной ситуации были пострадавшей стороной.

Женская походка и осанка зависела от формы платьев. А фасоны платьев учитывали требования религиозных блюстителей нравов, которые считали недопустимым делать женские ноги доступными для посторонних взглядов. Поэтому дамы, не нарушая строгости запрета, разработали систему такого обращения с платьем, которое позволяло ходить в платье чрезмерной длины, не испытывая при этом больших трудностей. Речь идет о нескольких способах подхватывать платье спереди в момент движения.

Этикетный способ поддерживать юбку предполагал скрещивание опущенных вниз рук таким образом, что пальцы левой руки захватывали ткань юбки у правого бедра, а пальцы правой - у левого (правая рука ложилась поверх левой). Перед захватом дама слегка приседала, но корпус продолжала держать прямо. Ткань захватывали на таком уровне, чтобы при выпрямлении ног край подола мог касаться пола.

В быту позволяли себе приподнимать юбку чуть выше; для этого при захвате ткани приседали значительно глубже, а руки не скрещивали: правая рука брала ткань над правой ногой, левая -над левой. Сгибая локти, можно было поднять подол платья довольно высоко. Иногда кисти рук, держащие ткань, поднимали до груди. Естественно, что ноги при этом были видны, но к этому приему прибегали в тех случаях, когда ногу было необходимо избавить от мешавшего ей платья. Еще один способ был разработан для случаев, когда необходимо было иметь свободной хотя бы одну руку. В этом случае захватывали ткань одной рукой около бедра и, согнув локоть, подтягивали юбку кверху. Из-за таких сложностей с юбкой дамы никогда не поворачивались кругом на месте; они выполняли поворот, двигаясь мелкими шагами по дуге.

Во время ходьбы даже с приподнятым подолом, дамы умудрялись не показывать из-под него башмаков. Это облегчалось тем, что у испанок были очень маленькие ступни ног. Как пишет один из мемуаристов, ногу иной дамы можно было принять за ножку шестилетнего ребенка.

Останавливаясь после ходьбы, юбку опускали. Свободные руки складывали кистями под грудью, разведя локти в стороны; или одну руку с платочком, веером, цветком прикладывали к плечу, или складывали руки перед грудью ладонями, направив пальцы к подбородку. Последнее положение рук типично при молитве. Также было принято во время молитвы складывать руки на груди крестом.

И все же подобные ухищрения не отменяли запретов, которые ограничивали женщину в свободе движений. Между тем регулярно возникали обстоятельства, требовавшие от женщины энергичных действий, смелости и решительности, которые многим из них были свойственны, но недопустимы по правилам ханжеского этикета. Чтобы соответствовать вызову обстоятельств, женщине или девушке надо было становиться мужчиной. Что они и делали: переодевшись в мужское платье и скрыв лицо под маской, дамы и девушки ездили верхом, дрались на шпагах, поступали на службу к знатным аристократам и даже при необходимости выступали в ролях чиновников - судей, сборщиков налогов и т.д. Такое решение проблемы запретов часто служило причиной недоразумений, послуживших в дальнейшем сюжетами комедий, действие которых авторы относят к описанному времени.

Женские поклоны, как и мужские, были нескольких видов. Бытовой или простой светский поклон имел некоторое сходство с мужским. Он начинался небольшим шагом назад левой ноги с одновременным движением правой руки, обращенным к адресату приветствия; левая рука обычно придерживала приподнятую юбку и практически не двигалась. Затем дама приседала на левой ноге и подносила правую руку к сердцу, после чего руку раскрывала в сторону и наклоняла голову. Корпус оставался прямым. Последнее движение поклона - подтягивание правой ноги назад к левой в неполную третью позицию. Подняв голову, руки складывали в одно из привычных положений.

Этикетный поклон сложился к началу XVII века. Его начало состоит из тех же движений, что простой поклон, но после подтягивания ноги в третью позицию правую руку оставляли раскрытой в сторону. После краткой паузы прямая правая нога полукру-

говым движением отводится назад за левую (в неполную четвертую позицию), а правая рука подносит ладонь к сердцу. Затем, приседая на правой ноге, правую руку раскрывали в сторону, одновременно наклоняя голову. Далее, оставляя руку раскрытой в сторону, левую ногу скользящим полукруговым движением убирали назад за правую.

Завершало поклон движение руки, подносимой к сердцу, где она и оставалась в дальнейшем, когда дама принимала одну из распространенных поз.

Ритуальный поклон имеет, как полагают, древнее происхождение, но он дожил до наших дней и практикуется на придворных приемах во дворцах монархов.

Его начинают с того, что складывая руки под грудью (или над ней), отодвигают назад одну ногу на расстояние шага. Затем, медленно приседая на опорной ноге, опускаются так низко, что почти касаются пола коленом отставленной назад ноги; одновременно наклоняют голову. Руки при этом обычно придерживают юбку, чтобы она не мешала движениям ног. В конце поклона поднимают голову и, подтягивая отставленную ногу, выпрямляются в рост. Глубина этого поклона соответствует степени уважения, оказываемого адресату. В Испании XVI века так кланялись королям и священнослужителям высокого звания. В последнем случае руки складывали на груди, как во время молитвы.

Наконец, говоря об Испании XVI-XVH веков, нельзя не коснуться вопросов религии. Католическая церковь приобрела особое влияние на испанское общество во время реконкисты, когда обеспечивала идеологическое обоснование борьбы с «неверными». Образование в Испании также находилось под властью духовенства. Не говоря уже о приходских школах, старейшие в Европе испанские университеты имели ярко выраженное богословское направление. Церковь и монастыри владели множеством земельных наделов, получали подати с населения и отчисления из государственной казны. В Испании, как ни в одной другой стране, свирепствовала инквизиция. На территории Испании разместились несколько монашеских и духовно-рыцарских орденов, члены которых отличались особым рвением в вопросах чистоты вероис-

поведания, нетерпимостью и беспощадностью по отношению к любым проявлениям свободомыслия. В числе орденов были и иностранные, расположившиеся в Испании как у себя дома. Их власть была настолько сильна и всепроникающа, что короли начали искать пути ее ограничения. Но только в 1523 году Карл I подчинил короне четыре военных ордена Испании, а при Филиппе III было запрещено существование на территории Испании иностранных военных орденов (исключение было сделано лишь для ордена Святого Иоанна).

Понятно, что в такой стране религия была весьма заметным фактором общественной жизни, равно как и жизни любого гражданина. Поэтому, представляя себе типичного испанца или испанку этой эпохи, мы видим в их руках молитвенник и четки, знаем, что свой день они начинают с молитвы, неукоснительно посещают церковь и выполняют все предписанные религией обряды. Тем не менее, как уже было отмечено, под покровом истовой религиозности жил боевой дух и пылкий темперамент истинных испанцев, постоянных зрителей корриды - самого популярного массового праздника испанцев. Поэтому неудивительно, что они то и дело, призвав на помощь Бога, преступали запреты, налагаемые церковью.

В Испании XVI-XVH веков не развились протестантские течения, и если Испания принимала участие в религиозных войнах на территории Европы, она всегда выступала на стороне противников Реформации. Возможно, именно это стало одной из причин того, что с конца XVI века Испания стала терять лидирующее положение в Европе, уступив его Франции.

Жизнь светского общества и нормы этикета
во Франции от конца XVI до начала XIX вв.