Теория «возрождения естественного права»

Возрождение естественного права, его бурный ≪ренессанс≫ на Западе пришелся на первые десять—пятнадцать лет после Второй мировой войны.

Именно в это время формировались новые представления о естественном праве, заметно обновлялись старые и складывались новые естественноправовые концепции.

Содержательная новизна правопонимания, в той или иной мере и форме присущая различным концепциям послевоенного возрожденного естественного права, связана прежде всего с антитоталитаристской трактовкой права. Речь при этом шла не о возврате к старому, а о радикально новом переосмыслении всего комплекса традиционной естественноправовой тематики (включая проблемы соотношения естественного и позитивного права) с учетом качественно новых знаний о судьбах, смысле и значении права в условиях совершенно новой социально-исторической ситуации — при тоталитаризме (фашистском, нацистском, большевистском).

В этом новом контексте традиционная модель противопоставления естественного и позитивного права наполнялась новым содержанием и стала широко использоваться в качестве исходной правовой основы для критического анализа антиправовой идеологии и практики тоталитаризма и присущего ему правонарушающего законодательства. Юридический позити-

визм обвинялся в том, что своей теоретической легитимацией любого властного произвола в качестве права он содействовал отрицанию объективных ценностей права и утверждению узаконенного бесправия при тоталитаризме.

Возрождающееся естественное право выступало в тех условиях как объединяющее начало и общая платформа для всех противников юридического позитивизма. Причем каждое из многочисленных направлений антипозитивистской правовой мысли развивало свое представление о естественном праве, его истоках, смысле и т. д.

Для возрожденного естественного права характерен заметный поворот к реальным и конкретным аспектам правовой практики, свидетельствующий о чуткости естественноправовой мысли к актуальным проблемам действительности и способности предложить свои ответы и решения, в которых традиционная ориентация на апробированные ценности гибко сочетается с новейшими потребностями и ожиданиями, с духом времени.

В рамках теологических учений в целом явно превалируют неотомистские (католические) концепции естественного права.

Один из крупных представителей неотомизма XX в. французский богослов Жак Маритен (1882—1973), профессор католического университета в Вашингтоне, развивал персоналистскую концепцию естественного права. Согласно этой концепции, естественное право изначально вложено в природу человека вечным законом, который трактовался уже Фомой Аквинским как источник всех остальных законов и всеобщий закон мироздания, непосредственным проявлением которого является естественный закон. Здесь же, в естественном законе, исходящем от вечного закона, коренятся, по концепции Маритена, права человека как естественноправовое признание достоинства человеческой личности.

Естественное право Маритен определяет как идеальный порядок человеческих действий, которому как божественно-разумному образцу (модели) должны соответствовать позитивное право и его применение на практике. При этом Маритен, ссылаясь на невозможность абсолютного познания естественного права, таящегося в глубине человеческого сердца, предупреждает против отождествления естественного права с той или иной

концепцией (неизбежно ограниченной и относительной) его понимания и против попыток выражения принципов иерархической системы естественноправовых ценностей в виде некоего кодекса позитивированных норм.

Концепцию вечного и неизменного естественного права, от которого зависят и из которого происходят все человеческие правила, предписания и установления, включая позитивное право и мораль, отстаивал бельгийский неотомист Жан Дабен.

Естественное право трактуется им как основание позитивного права, но его влияние на позитивное право опосредуется через мораль. Вечность и неизменность естественноправовых предписаний обусловлена их источником — вечностью и неизменностью природы человека, которая проявляется в человеческих склонностях и влечениях.

Австрийский неотомист Йоханнес Месснер (1891 — 1984) выступал за исследование естественного права в духе ≪традиционной естественноправовой этики≫, которая восходит к Платону и Аристотелю и была развита дальше Августином и другими теологами. Эта линия развития традиционного естественноправового учения, по оценке Месснера, особо значима в современную эпоху ≪кризиса этики≫ для ответа на фундаментальные вопросы человеческого существования.

В естественноправовой антропологии Месснера всеобщность требований естественного закона трактуется как внутреннее свойство самой человеческой природы. Естественный закон — это ≪внутренне присущий природе человека и обязывающий его самоопределение способ действия для достижения поведения, требуемого действительностью человеческого бы-

тия≫. Среди априорно постигаемых правовых принципов, которые выражают смысл ≪неизменного естественного права≫ и вместе с тем обозначают направления к его применению и конкретизации, Месснер выделяет основной (главный) принцип (≪поступай справедливо, избегай несправедливости≫), из которого затем выводятся ≪первичные элементарные принципы≫, требующие соблюдения меры, мира, честности, внешнего порядка и т. д., и ≪вторичные элементарные принципы≫, отвергающие ложь, воровство и т. д. как зло.

≪Нравственная ответственность≫ рассматривается Месснером как ≪связующее понятие, которое ведет от нравственности к праву≫, которое определяется им как ≪минимум нравственности, необходимый для существования общества≫.

Характеризуя ≪видовое своеобразие права≫, Месснер писал: ≪Право отличается от нравственности в четырех отношениях: оно касается, во-первых, — лишь внешних способов поведения в общественной жизни; во-вторых, — содержательно определенных обязанностей; в-третьих, оно уполномочивает к принуждению требуемого поведения; в-четвертых, уполномочивает к принятию обществом норм с целью установления правовой безопасности≫.

Хотя ≪уполномочивание к применению принуждения≫ — это, по Месснеру, и ≪существенная составная часть права, но не единственная его сущность≫. В этой связи он солидаризируется с гегелевским подходом (принуждение —не основополагающая сущность права, а средство восстановления нарушен-

ного права) и критикует ≪теории принуждения индивидуалистических и коллективистских направлений позитивистской философии права, которые полностью отождествляют право с государственной системой принудительных норм≫.

Для непосредственного нравственно-правового сознания человека очевидно, утверждал Месснер, что, во первых, право есть право, даже если отсутствует возможность к принуждению его действия, и, во-вторых, что каждое право включает в себя правопритязание на принуждение к определенному поведению.

≪Оба этих принципа, —писал он, —относятся к априориям человеческого правосознания. Сущность и достоинство права не связаны с возможностью его осуществления физической силой.

На такой основе держится заблуждение, согласно которому естественное право не имеет сущности права потому, что никакая физическая сила не обеспечивает признание его основных положений≫. Закон должен соответствовать нравственной сущности права и ≪экзистенциальным целям человека≫. ≪Поэтому, — подчеркивал Месснер, — естественноправовое учение всегда твердо придерживалось того, что правоустанавливающая власть в той мере, в какой она противоречит этим целям, является узурпированной; она лишена действительных правовых основ≫.

Согласно концепции неотомиста Альберта Ауэра, ≪естественное право — это вопрос философской антропологии, рассматривающей человека в его метафизическом человеческом достоинстве≫. Поясняя соотношение традиций и современности в юснатурализме, он писал: ≪Выражение ≪современное естественное право≫ не может касаться содержания основных аксиом, но должно относиться лишь к материи их применения. Собствен-

но естественное право (в его правонесущих основах) должно оставаться тем же самым в своих теоретико-философских аксиомах и лишь по-новому засиять в своей новой материи≫. Наше понимание основных принципов естественного права может углубиться и конкретизироваться, но они сами остаются неизменными. ≪Также и в будущем — в любой хозяйственной и политической ситуации — все государственно-политические, социальные и хозяйственные расхождения будут выправляться с помощью вечно действующего метафизического естественного права≫.

Плюрализм вариантов царит и внутри неопротестантского направления трактовки естественного права. Одни авторы (К. Барт, Эрнст Вольф, Эрик Вольф, X. Домбоис, Ф. Хорст и др.) в своих представлениях об источнике и способе обоснования естественного права непосредственно апеллируют к божественному праву и религиозной вере. Другие авторы (Э. Бруннер, Ж. Эллюль и др.), дистанцируясь от непосредственного божественного первоисточника естественного права, трактуют его как некоторую производную форму проявления и бытия божьей воли, намерения, мысли — в виде божественно сотворенного порядка природы, который как образец должен иметь нормативное значение для справедливых человеческих установлений.

Наиболее выразительно идеи неопротестантского направления представлены в тех концепциях, в которых естественное право трактуется как вопрос веры (X. Домбоис, Эрнст Вольф и др.). В других концепциях естественное право трактуется как нормативно-правовое преломление и выражение соответствующих библейских текстов (например, интерпретация Ф. Хорстом

Ветхого Завета в духе конституционного акта) или заповедей (трансформация новозаветной ≪любви к ближнему≫ в ≪право ближнего≫ в концепции Эрика Вольфа).

Характерным примером светской концепции автономного естественного права является подход Г. Райнера, согласно которому наиболее точным выражением всеобщего принципа естественного права является формула: ≪каждому свое≫. В этой связи он присоединяется к трактовке данного принципа известным представителем возрожденного естественного права Г. А. Ромменом, который в работе ≪Вечное возвращение естественного

права≫ (1947) писал: ≪К содержанию естественного права принадлежат как очевидные принципы собственно лишь две нормы: делать справедливое, избегать несправедливое, а также старое почтенное правило: каждому свое≫.

В духе принципа ≪каждому свое≫ Райнер подчеркивает, что первоначальное ≪свое≫ для каждого человека есть его тело, на уважение (и признание) которого со стороны всех других человек имеет основополагающее право. ≪Принадлежности тела к сущности человека, — писал он, — уже достаточно для того, чтобы отсюда вывести фудаментальнейшие естественные права человека≫. В качестве таких прав он называет право человека на собственную жизнь, на неприкосновенность и невредимость собственного тела и его частей (членов), на телесную свободу, а также право на собственность (для поддержки жизни тела), которое, согласно Райнеру, по меньшей мере частично основано на владении телом и вытекающих отсюда фундаментальных правах человека. К естественным правам, относящимся к духовной стороне человеческого бытия, он относит право на честь, добрую репутацию, доброе имя.

В целом идеи и концепции возрожденного естественного права оказали заметное влияние на закрепление после Второй мировой войны в международных документах, а затем и в национальных конституциях основных прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека в качестве высшей ценности.