Официальные резервы золота: «китайская математика»

 

Официальные запасы (резервы) золота – металл, находящийся на балансе денежных властей страны – центральных банков и казначейств (министерств финансов). На сегодняшний день эти запасы, согласно официальным источникам, в Китае равны 1054 тоннам. Китайские власти утверждают, что все это золото находится на балансе центрального банка страны (Народный банк Китая). Примечательно, что данная цифра не меняется с 2009 года, когда ЦБ сразу увеличил золотой запас на 75 %.

Однако мало кто из экспертов верит, что в Китае официальные запасы сегодня действительно составляют 1054 тонны и что по этому показателю страна находится на пятом месте в мире.

 

Табл. 7. Официальные резервы золота на январь 2013 года (по данным МВФ)

Впрочем, власти Китая также не особенно утруждают себя соблюдением конспирации, необходимой для того, чтобы снять сомнения экспертов. Китай почти не скрывает, что вся добыча золота в Китае поступает в государственные запасы. Напомним, что в последние годы объемы внутренней добычи в Китае равнялись (т): 2009 г. – 324; 2010 г. – 351; 2011 г. – 369; 2012 г. – 403. Получается, что после 2009 года, когда была зафиксирована величина официальных запасов золота 1054 т, в государственные запасы поступило еще 1447 т желтого металла. Следовательно, на начало 2013 года государственные запасы золота могли составлять: 1054 т + 1447 т = 2501 т. А это означает, что Китай находился не на пятом месте по этому показателю, как это следует из официальных данных, а на третьем – после США и Германии.

Но и это еще не все. Некоторые эксперты полагают, что резервы еще больше. Взять, например, оценки Инсли Матта, главного редактора Daily Resource Hunter, которые появились в СМИ в феврале 2013 года [63]. Он учитывает, что официальные запасы Китая пополняются не только за счет внутренней добычи, но также за счет импорта. И выходит на объем, равный 3927 т. Получается, что Китай по официальным запасам золота обогнал даже Германию и находится на втором месте в мире после США.

Но и это еще не все. Инсли Матт считает, что надо также учитывать секретные («черные») поставки золота из Африки и Южной Америки, которые не находят отражения в таможенной статистике Китая. В итоге он выходит на величину, округленно равную 7000 тонн золота. Т. е. Китай достаточно близко подошел к уровню США, у которых официальные запасы желтого металла немного превышают 8000 тонн.

 

Золотые амбиции Китая

 

Если по абсолютным объемам даже официальные цифры золотых запасов Китая выглядят внушительно, то по относительным показателям Поднебесная пока отстает от большинства стран мира. Доля желтого металла в официальных золотовалютных резервах – 1,7 %. Даже если согласиться с оценкой Инсли Матта (7 тысяч тонн), то указанная доля составит лишь 11,3 %. Лидеры страны неоднократно заявляли, что необходимо менять структуру международных резервов страны в пользу желтого металла.

Для того чтобы, скажем, в январе 2013 года Китай мог иметь 50 % в золоте (по отношению к нынешнему объему золотовалютных резервов), металлический запас должен был бы составлять не 1054 т, а почти в 30 раз больше, т. е. около 30 тыс. т. золота. А этот объем, между прочим, примерно равняется официальным запасам золота всех стран мира. Количество иностранной валюты, находящейся сегодня в официальных резервах Народного банка Китая, примерно эквивалентно 3 триллионам долларов США. При нынешних ценах на желтый металл этого количества валюты хватит для того, чтобы купить около 70 тыс. т. золота. Рынок столько предложить не может. Мировое предложение драгоценного металла (как «первичного» – добываемого из недр, так и «вторичного» – поступающего в виде лома и из накопленных ранее запасов) редко превышает 4–4,5 тыс. т. металла в год. То есть для того, чтобы при нынешних ценах попытаться конвертировать валютные резервы Китая во весь желтый металл, поступающий на мировой рынок, потребуется как минимум 20 лет. Такого даже гипотетически представить себе нельзя. Разовые закупки на мировом рынке партий золота от 100 т. и выше немедленно ведут к значительному повышению цен на золото. А рост цен на золото одновременно приведет к еще большему обесценению и без того обесценивающегося доллара США. Китай, не питая никаких теплых чувств по отношению к США, тем не менее не заинтересован в резком падении американской валюты, поскольку это приведет к обесценению гигантских валютных резервов Китая, номинированных в долларах США. Поэтому свои амбициозные планы по накоплению золота Китай реализует очень осторожно, чтобы не нарушить равновесие на рынках валюты и «желтого» металла.

Впрочем, руководство Китая не ставит фантастической задачи конвертации 100 % своих валютных резервов в золото. Оглашались цели «в долгосрочной перспективе» выйти на уровень резервов, равный примерно 10 000 тонн [64]. Однако с учетом сказанного выше можно полагать, что цель в 10 тыс. т. не является уж столь отдаленной.

 

«Золотая мобилизация»: версия, которую нельзя исключать

 

Конечно, не все золото поступает сегодня в кладовые Народного банка Китая. В Китае быстро растет внутреннее потребление золота. Как для промышленных целей (прежде всего, ювелирная промышленность), так и инвестиционных целей – в виде покупки населением ювелирных изделий, монет и слитков. По оценкам Всемирного совета по золоту, в 2011 году потребление золота в Китае составило 777,8 т, а в 2012 году – 776,1 т. У граждан с каждым годом накапливается все большее количество желтого металла. Сколько – никто не знает. Правда, имеется экспертные оценки. Согласно одной из них, на руках у населения Поднебесной – 6 тыс. т. желтого металла. Для сравнения: в Индии – 18 тыс. т, в Германии – 7 тыс. т [65]. Но надо иметь в виду, что еще недавно в стране была «культурная революция», когда частное владение золотом было запрещено. Сегодня государство поощряет все виды потребления золота, поэтому разрыв между Индией и Китаем по накопленному золоту будет сокращаться.

Но главное не это. Многие эксперты обращают внимание на то, что за сегодняшними призывами государства накапливать золото завтра может последовать команда накопленное золото сдать в китайскую казну. Скажем, в случае резкого ухудшения экономического положения страны или начала войны. Такие конфискации случались даже в «демократических» странах. Достаточно вспомнить «золотую конфискацию» в США сразу после прихода к власти Ф. Рузвельта в 1933 г., когда за месяц законопослушные американцы сдали государству несколько тысяч тонн драгоценного металла. В Китае с его тоталитарными традициями такую «золотую мобилизацию» провести намного проще. Если бы такая конфискация была проведена сегодня, в 2013 году, то золотой запас государства был бы уже не 7 тыс. т. (оценка Инсли Матта), а 13 тыс. тонн.

 

Зачем Китаю столько золота?

 

Остается ответить на самый главный вопрос: С какой целью Китай так рьяно накапливает золото? Руководство страны, как правило, дает очень обтекаемые, уклончивые ответы. В конечном счете, все ответы можно свести к двум основным версиям (вариантам).

Вариант 1. Золото нужно Китаю как стратегический ресурс на случай резкого обострения международной экономической и политической обстановки – внешней или внутренней.

Например, если мир в результате глобального валютного коллапса окажется без привычных резервных валют типа доллара США или евро и золото превратится в «чрезвычайные деньги».

Возможна ситуация покрытия золотом каких-то чрезвычайных затрат внутри страны. Например, в случае природных и техногенных катастроф типа аварии на японской АЭС «Фукусима». Между прочим, в 2011 году Япония для компенсации последствий цунами и аварии на АЭС была вынуждена продать из своего запаса золото на 20 трлн иен.

Но вероятнее всего, золото может потребоваться на случай войны. Не обязательно войны против Китая. Это может быть война против крупного и важного торгового партнера Китая. В качестве примера можно привести нынешний Иран. Соседняя Турция за получаемые от своего соседа углеводородные ресурсы расплачивается желтым металлом, поскольку обычные банковские расчеты заблокированы Соединенными Штатами. Китай также в обход международных санкций получает некоторое количество углеводородов из Ирана. Кто знает, может, уже сегодня Китай расплачивается за эти поставки золотом.

Вариант 2. Золото нужно Китаю для укрепления его национальной валюты и превращения юаня в международную резервную валюту. Поговаривают даже о том, что юань может стать «золотым».

Некоторые аналитики и эксперты (в том числе китайские) полагают, что Китай преследует две цели одновременно. Например, президент China National Gold Group Сун Жаоксу отметил в центральной партийной газете «Жэньминь Жибао»: «Увеличение золотого запаса должно стать одной из ключевых стратегий Китая независимо от того, требуется это для экономической безопасности государства или для ускорения интернационализации юаня» [66]. Несколько подробнее остановимся на втором варианте.

 

О золоте и китайском юане

 

Сегодня в СМИ имеется большое количество публикаций на тему «золотого юаня». Некоторые авторы утверждают: при достижении критической массы золотого запаса Народного банка Китая денежные власти объявят, что юань становится «золотым». Т. е. денежные власти страны возьмут на себя обязательство по обмену наличного (а может быть, и безналичного) юаня на желтый металл. А это автоматически сделает юань самой главной валютой в мире, остальные под него будут подстраиваться. Что-то, напоминающее золотодевизный стандарт, когда страны накапливают валюту, которая конвертируема в желтый металл. До 1970-х гг. прошлого века в мире существовал золотодолларовый стандарт как разновидность золотодевизного. Теперь, по мнению некоторых авторов, может возникнуть золотоюаневый стандарт. Версия красивая, но маловероятная. Хотя бы с формально юридической точки зрения. Согласно первой поправке МВФ по статье IV соглашения, ратифицированного в 1978 году, страны-участницы не имеют права привязывать свои валюты к золоту. Даже если бы не было этой поправки, Китай, приняв на себя обязательства по размену юаня на золото, быстро лишился бы своего золотого запаса, каким бы большим он не был.

Но косвенно Китай использует свою золотую политику для поднятия международного авторитета юаня. Прежде всего, напомним аксиому финансового мира: доверие к валюте, выпущенной центральным банком с растущим запасом золота (даже если золото не конвертируется в валюту), всегда повышается. Но это не все. С 2002 года в Китае действует Шанхайская золотая биржа. Народный банк Китая контролирует ситуацию на этой бирже, не только как регулятор, но и как участник – не прямой, а через посредство китайских государственных банков, получивших от центрального банка лицензии на операции с желтым металлом [67]. На протяжении десяти лет эта торговая площадка «раскручивалась» китайскими властями. К ней были допущены иностранные участники. Но при этом власти объявили: торги по золоту будут вестись за юань. Очевидно, что это повышает спрос на юань со стороны нерезидентов [68].

Сегодня Китай заключает двусторонние соглашения с рядом стран о взаимном использовании национальных валют. Например, с Японией, Россией, другими странами БРИКС. Эксперты ожидают, что со временем обменные курсы национальных валют в рамках таких соглашений будут определяться не валютной биржей, а золотыми паритетами этих валют. Поправки к Уставу МВФ такие золотые паритеты упразднили, но ничто не мешает странам на двусторонней основе их восстанавливать. А следующий шаг в развитии таких двухсторонних отношений – использование желтого металла как средства выравнивания двухсторонних расчетов. Золото «тихой сапой» возвращается в международные валютные отношения. Вот как комментирует заключение в прошлом (2012) году соглашения между Китаем и Японией о взаимном использовании юаня и иены наш специалист в области геополитики В. Павленко: «Китай и Япония с 1 июня вышли из взаимных долларовых расчетов и будут теперь рассчитываться строго в юанях и иенах. Сказочка эта, однако, для наивных простачков. Юань и иена приводятся к единому знаменателю только через эквивалент (ЕМС – единую меру стоимости). Раньше этим эквивалентом был доллар (его контролируют Рокфеллеры). А теперь? Раз не говорится, что именно, – значит, роль ЕМС переходит к золоту. И этот золотой эквивалент (стандарт), от цены которого и будут отталкиваться взаимные китайско-японские расчеты, будет уже контролироваться Ротшильдами» [69].

От себя добавим: сегодня золото – ЕМС, а завтра оно становится средством международных расчетов. Очевидно, что доверие к Китаю, как стране, обладающей большим золотым запасом, как партнеру по международным экономическим отношениям, будет высоким. Соответственно высоким будет и доверие к китайскому юаню.

Есть еще один мало освещенный в СМИ аспект проблемы «золото – юань». Как известно, последний мировой финансовый кризис высветил проблему крайней неустойчивости банков. Базельский комитет по банковскому надзору разработал третье поколение стандартов по достаточности капитала для банков («Базель III»). Впервые в этих стандартах зафиксировано, что золото становится полноценным финансовым активом, который при расчете собственного капитала котируется как самые надежные казначейские бумаги или наличные деньги (законные платежные средства). Правила «Базеля III» должны были начать внедряться с 1 января 2013 года. Фактически это означает возвращение золота в мир денег. Банки США и стран Западной Европы (за исключением Швейцарии) оказались не готовы к принятию новых правил, их введение там затягивается на неопределенное время. В то же время несколько стран взяли старт по «Базелю III», среди них – Китай. Эксперты полагают, что китайские банки, располагая золотом (собственным или же полученным от Национального банка Китая), сумеют без особого труда вписаться в новые стандарты [70]. Это резко повысит их привлекательность и конкурентоспособность на фоне банков зоны «золотого миллиарда». Очевидно, что укрепление с помощью золота и «Базеля III» конкурентных позиций банковского сектора Китая неизбежно будет способствовать повышению престижа юаня, постепенному его превращению в международную валюту.

И последнее. Китаю в его золотой политике подыгрывает финансовая группировка Ротшильдов, о чем вскользь упоминается в цитате из работы В. Павленко «Золото против нефти, фунт против доллара, Ротшильды против Рокфеллеров». Хорошо известно, что эта группировка традиционно контролирует мировой рынок желтого металла. Ротшильды имеют свои виды на Китай, в их планы входит подогревание «золотых амбиций» Пекина, содействие в реализации китайских проектов в области золота. Если говорить коротко, то Китай с его золотым потенциалом нужен Ротшильдам на данном историческом отрезке времени как временный (и используемый «втемную») союзник для победы над своим вечным конкурентом – группой Рокфеллеров. Китайской валюте, усиленной золотым запасом, отводится роль лишь тарана для обрушения доллара США и некоей «твердой кочки» на переходный период. Конечной же целью Ротшильдов является установление в мире наднациональной валюты [71].

Конечно, это лишь одна из версий возможного развития событий в международных финансах. Китай нельзя считать лишь объектом закулисных игр мировых финансовых кланов. Не все планы западного капитала в отношении Китая реализуются (по крайней мере, в полном объеме). В частности, до сих пор Ротшильдам не удается создать в китайской экономике «пятую колонну» в виде разветвленной сети своих банков. Так, количество филиалов самого крупного в Китае Торгово-промышленного банка (государственный китайский банк) составляет 16 232 подразделения, в то время как количество подразделений самого крупного иностранного банка HSBC (входящего, как известно, в империю Ротшильдов) составляет немного более 100. Примечательно, что сегодня на долю иностранных банков приходится менее 2 % всех активов банковской системы Китая [72]. Также китайское руководство не проявляет явной готовности делать юань золотой валютой.

В недавнем аналитическом обзоре китайских СМИ с многозначительным названием «Китай объявляет о начале новой эры» содержится следующий вывод анонимного автора: «Китай полностью готов к гиперинфляционному сценарию. Китай отказывается от реализации английского плана крепкого мирового юаня с целью ускорения похорон доллара. Китай прогнозирует самые большие сложности в Европе. Китай полностью защитил свою финансовую систему многотонными запасами золота. Китай отказывается играть роль мирового товарного донора, кроме случаев полного встречного обеспечения экспортных поставок реальными товарами» [73]. Что же, если этот вывод отражает реальное положение дел в Поднебесной, то он свидетельствует о том, что Китай не желает быть разменной картой в руках Ротшильдов.

Китай демонстрирует желание и способность быть активным и влиятельным субъектом международных финансово-экономических отношений.

 

«Пробный шар» ЦБ Китая: реинкарнация Бреттон-Вудса

 

По зарубежным и российским СМИ прошло весьма любопытное сообщение об одной публикации в авторитетном китайском издании China Securities Journal от 5 августа 2013 г. Речь идет о материале, содержащем высказывания официального представителя Народного банка Китая (НБК) Яо Юдонга (Yao Yudong), являющегося членом Комитета по денежной политике НБК. Содержащиеся в статье положения являются чрезвычайно смелыми на фоне предыдущих острожных и достаточно двусмысленных заявлений руководителей центрального банка Китая. Собственно, заслуживают внимания всего лишь две-три основные идеи, озвученные высокопоставленным чиновником. Первая идея состоит в том, чтобы усилить роль и потенциал Международного валютного фонда в деле обеспечения мировой экономики необходимой ликвидностью. Но речь идет не о том, чтобы превратить Фонд в некий прототип мирового центрального банка, который бы выпускал свою собственную наднациональную валюту. Типа той, которую он выпустил в небольших количествах еще четыре десятилетия назад и которая называется «специальные права заимствования», или СДР (special drawing rights – SDR). Кстати, весной 2009 года, в разгар мирового кризиса Китай предложил провести реформу мировой валютной системы путем перехода в международных расчетах к использованию наднациональной валюты, созданной на базе СДР. Но нет, в статье Я. Юдонга речь идет о том, чтобы вернуться к временам Бреттон-Вудса – международной валютно-финансовой конференции, которая проводилась в 1944 году и которая определила контуры послевоенной мировой валютной системы. Как известно, на той конференции было принято решение об учреждении Международного валютного фонда и возвращении к золотому стандарту, который существовал до Первой мировой войны. Но это был уже не «классический», полноценный, а усеченный золотой стандарт. К золоту привязывалась лишь одна национальная денежная единица – доллар США. Именно поэтому Бреттон-Вудскую валютную систему называют золотодолларовой системой. Главным аргументом в пользу того, чтобы приравнять доллар к золоту, был тот факт, что Соединенные Штаты сумели накопить большое количество монетарного золота и обещали обеспечивать свободный размен долларов денежным властям других стран на золото.

Но чиновник из китайского центробанка не предлагал вернуться к золото-долларовому стандарту, который приказал долго жить в 1971 году, когда США в одностороннем порядке отказались от размена долларов на золото. Вашингтон тогда фактически поставил весь мир перед фактом, что международные расчеты будут осуществляться почти исключительно с помощью ничем не обеспеченной бумажки, выпускаемой Федеральной резервной системой.

И тут самое интересное из предложений Я. Юдонга: по его мнению, мир должен вернуться к золотому стандарту. Только к золоту следует привязать не доллар США (по крайней мере, не только его), а денежные единицы тех стран, которые к сегодняшнему дню накопили наибольшие количества монетарного золота в подвалах центральных банков и казначейств. Формально США по-прежнему занимают первое место по официальным запасам желтого металла, которые составляют около 8 тысяч тонн. Но сегодня все прекрасно понимают, что «золотая статистика» США очень лукава. Имеется слишком много веских сомнений, что заявленные 8 тысяч тонн монетарного золота все еще хранятся в подвалах знаменитого Форт-Нокса. Скорее всего, оно находится далеко за его пределами, будучи розданным банкам Уолл-стрит и Лондонского Сити в виде золотых кредитов и золотого лизинга. А если в этих подвалах что-то лежит, то это подделки, так называемое «вольфрамовое золото» [74].

Впрочем, многие специалисты (и Юдонг также) считают, что «золотая статистика» лукава не только в США, но и многих других странах. Развитые страны Запада, скорее всего, завышают запасы желтого металла, который уже порядком разворован банкстерами с использованием все тех же кредитно-лизинговых схем [75]. А вот некоторые страны явно скромничают, не афишируют процесс быстрого накопления крупных запасов золота. Среди них – Китай. Мне уже приходилось писать о том, что цифры официального запаса золота в Народном банке Китая в течение нескольких лет не менялись (чуть меньше 1000 т). И это при том, что Китай занимает первое место в мире по добыче желтого металла (около 400 т в год), направляя всю продукцию в государственные запасы. Плюс к этому каждый год Китай ввозит через Гонконг по несколько сот тонн желтого металла. Несложные расчеты, базирующиеся на официальной статистике добычи и импорта золота, показывают, что у Китая на сегодняшний день должно быть в государственных резервах не менее 5 тыс. тонн драгоценного металла. Впрочем, некоторые эксперты считают, что на сегодняшний день у Китая золота может быть не менее 10 тысяч тонн. То есть однозначно больше, чем у США. Вскользь заметим, что в связи с публикацией Я. Юдонга журналисты начали усиленно думать: в каких еще странах могут существовать крупные «тайные» запасы желтого металла? Были опубликованы забавные цифры по России – до 20 тыс. тонн [76]. Называется также Ватикан. Но намеки на Россию и Ватикан – откровенные домыслы дилетантов.

Но вернемся к Китаю. Господин Юдонг не говорит прямо, что предлагает переходить к золотому стандарту на базе юаня. Но такое заключение вытекает из его статьи. Чиновник китайского центробанка прозрачно намекает, что юань в XXI веке может играть такую же роль и иметь такой же статус, как доллар США после Второй мировой войны.

В последние годы было множество публикаций на тему «золотой юань». Но, между прочим, власти Китая нигде и никогда не говорили о своих планах сделать юань золотым. Скорее, таково желание клана Ротшильдов (говоря «клан Ротшильдов», мы имеем в виду не только потомков тех легендарных Ротшильдов, но также всех представителей мировой финансовой элиты, которые заняты золотым бизнесом) [77]. Известно, что именно клан Ротшильдов в XIX веке инициировал создание золотого стандарта сначала в Англии, а затем навязал его всему миру (включая Россию, которая в 1897 году благодаря усилиям министра финансов С.Ю. Витте перешла к золотому рублю). Есть основания полагать, что современный клан Ротшильдов еще раз хотел бы сыграть в беспроигрышную (на самом деле очень доходную) игру под названием «золотой стандарт». Тем более что Федеральная резервная система, где они наряду с кланом Рокфеллеров являются основными акционерами, трещит по швам. Ротшильды готовы в любой момент бросить на произвол судьбы «печатный станок» ФРС и оседлать «золотого тельца».

Кто-то должен первым решиться на привязку национальной денежной единицы к золоту, а дальше процесс пойдет веселее. Кандидатом № 1 клан Ротшильдов определил Китай. Его Ротшильды усердно обхаживали, ему они создавали «режим наибольшего благоприятствования» в деле накопления первоначального запаса золота, ему они намекали на особую роль Китая и юаня в мире. Но руководству Китая золотой запас нужен (как стратегический резерв), а вот золотой юань – нет [78]. Юань и без золотого обеспечения уверенно завоевывает прочные позиции в международных расчетах. Со многими странами, в том числе с Японией, Россией, Бразилией, Китай заключил соглашения об использовании национальных валют во взаимной торговле. Между Китаем и другими странами заключены соглашения о «валютных свопах» (обмене национальных валют) для обеспечения взаимных расчетов без использования доллара США и евро. Такое соглашение с Народным банком Китая заключил даже Банк Англии. Переговоры о валютных свопах с НБК в настоящее время ведут также центральные банки Франции и Швейцарии. Иран поставляет свою нефть в Китай, принимая за это китайскую валюту и затем используя ее для закупок товаров в Поднебесной. Таким образом, замена доллара на юань (а также другие национальные валюты) позволяет государствам-изгоям успешно обходить санкции, организуемые Вашингтоном. По разным данным, на сегодняшний день доля юаня в международных расчетах не превышает 1 %. Вроде бы немного. Но надо учитывать, что эта доля непрерывно растет. Кроме того, речь идет обо всех расчетах, а в них львиная доля приходится на операции, связанные со спекуляциями на финансовых рынках. Более объективным является показатель доли юаня в обслуживании международной торговли. А он за какие-то пять лет, с 2008 по 2013 гг., увеличился с 0 до 12 процентов [79]. А это уже примерно соответствует нынешним позициям Китая в реальной мировой экономике.

Но вернемся к публикации Я. Юдонга. Она вызвала определенный ажиотаж в финансовом мире. Является ли она сигналом к возможному изменению валютно-финансовой политики Китая и ее подчинению планам клана Ротшильдов? Или же это пример того, что в Китае ослабевает вертикаль партийно-государственной власти и отдельные чиновники могут в своих высказываниях столь смело отклоняться от «линии партии»?

 

 

Глава 14