Этнология – наука, рассматривающая общественные объединения по национальным, расовым, половым признакам.

Этнос в отличие, скажем, от используемого в гуманитарных науках понятия нации, представляет собой объединение людей главным образом по национальному (т.е. в большей степени естественному, чем культурному) признаку.

Известным этнологом нашего времени является русский уче­ный Л.Н. Гумилев. Если 3.Фрейд пытался объяснить действия индивидов психической энергией, то Гумилев объясняет социальное развитие воздействием энергии Солнца.

Солнце посылает импульсы, они приводят к так называемому пассионарному толчку. Объясняя это, Гумилев высказывает следую­щую гипотезу. При снижении солнечной активности защитные свойства ионосферы снижаются и отдельные кванты или пучки энергий могут пролететь невысоко над земной поверхностью; их жесткое излучение, как известно, вызывает мутации.

1) Подъем – динамичная, завоевательная фаза. Начало этногенеза Л.Н. Гумилев связывает с механизмом мутации — внезапного изменения генофонда живых существ, наступающего под действием внешних условий в определен­ном месте и в определенное время. В результате возникает «эт­нический толчок», ведущий к образованию новых этносов.

Процесс этногенеза связан с появлением особого генетическо­го признака — пассионарности. Пассионарностъ — это при­знак, возникающий вследствие мутации (пассионарного тол­чка) и образующий внутри популяции некоторое количество людей, обладающих повышенной тягой к действию. Гумилев назвал их «пассионариями». Пассионарии способны на ради­кальные изменения и желают их. Они защитники Отечества, они — открыватели нового, великие реформаторы, творцы, во­ины, строители. Для такой деятельности нужна особая избы­точная энергия, которой оказываются наделены пассионарии. «Вкладывая свою избыточную энергию в организацию и уп­равление соплеменниками на всех уровнях социальной иерар­хии, они, хотя и с трудом, вырабатывают новые стереотипы поведения, навязывают их всем остальным и создают таким образом новую этническую систему, новый этнос...»¹.

2) " Перегрев", надлом – акматическая фаза (от франц. акме – вершина). Этнос достигает своей высшей точки силы, после которой начинается спуск вниз.

3) Переход в нормальное состояние. Однако энергия («пассионарный заряд») не остается неиз­менной в этносе, она уменьшается. Вследствие желаний пассионариев «быть самими собой», не подчиняться правилам, в обществе начинается соперничество и кровопролитие. Из-за междоусобиц и резни пассионарный заряд уменьшается, про­исходит «рассеивание энергии», кристаллизующейся в памят­никах культуры. Расцвет культуры соответствует спаду пас­сионарности, общество находится в фазе «надлома». В результате общество избавляется от излишней пассионарнос­ти и приходит в состояние видимого равновесия, живя по инер­ции, на основе приобретенных ценностей. Инерционную фазу характеризует образование больших государств, накопление материальных благ.

4) Фаза обскурации (мракобесие, распад просвещения, науки). Однако вследствие утраты этносом пассионарности в обще­стве занимают ведущее место субпассионарии — люди с пони­женной пассионарностью; они стремятся уничтожить всякое проявление пассионарности, это люди вялые и эгоистичные, они проедают и пропивают все созданное в героические време­на. Это фаза обскурации, при которой процессы распада ста­новятся необратимыми.

В конце развития этноса – футуристическое восприятие времени, забвение прошлого и настоящего ради будущего, приводящее к губительным восстаниям и крушению. Гибель через 1200 лет настигает этнос под влиянием собственного разложения или нашествия более молодых и энергичных этносов.

5) Затем наступает мемориальная фаза, когда этнос сохраня­ет лишь память о своем прошлом.

6) Затем исчезает и память наступает реликтовая фаза, приходит фаза равновесия с природой, когда люди лишь под­держивают налаженное предками хозяйство, живут в гармо­нии с ландшафтом и предпочитают «великим замыслам обы­вательский покой».

Только благодаря «вливаниям» космической энергии чело­вечество не исчезает с лица Земли. Более того, и возникновение человека, антропогенез, возможно, также связан с пассионарным толчком. Нет преемственности между неандертальцами и современными людьми, как нет ее между римлянами и ру­мынами, между хунну и мадьярами, считает Л. Гумилев. По­нять возникновение и эволюцию человечества невозможно, только учитывая внутреннюю, социокультурную преемствен­ность. Разрывы постепенности, скачки, неизбежные «недоста­ющие звенья» в человеческой истории нельзя понять без уче­та тесной связи человека и природы.

Механизм эволюции этносов, предложенный Гумилевым, бли­зок синергетическому: воздействие извне (солнечное излучение), появление «пассионариев», точка бифуркации, становление и раз­витие этноса. «Пассионарии» Гумилева — это как бы центры кри­сталлизации, если воспользоваться примером Пригожина о пре­вращении воды в лед.

 

2. Проблема жизни и смерти, смысла и цели существования в духовном опыте человека.

Жизнь и смерть. От всех живых существ человек отличается тем, что сознает свою смертность, видит в смерти неизбежный финал всего живого. Проблема смерти неизбежно присутствует как в ин­дивидуальном, так и в общественном сознании, в первую оче­редь — в религии и философии.

Религия рассматривает смерть человека как конец его земной, плотской жизни и переход к жизни вечной, духовной, бестелесной. Подобное представление является неотъемлемой чертой всех рели­гий с момента их возникновения. Так древние египтяне видели в земном существовании человека подготовку к его загробной жизни. Они проводили эту подготовку с необыкновенной тщатель­ностью — строили и украшали гробницы и пирамиды, искусно бальзамировали тела умерших. Культ мертвых в той или иной сте­пени присущ всем религиям. По исламу, в последний день все будет уничтожено, а ушедшие воскреснут и предстанут перед'"'Аллахом для окончательного суда. В новом мире восторжествует принцип верховенства законов морали. Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие личности мыслимо только через воскресение, путь к которому открыт искупительной жертвой Христа через крест и воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-космических сил и стихий и ста­вится как личность лицом к лицу с Богом.

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме отличается от мусульманского и христианского. Одна из ключевых идей буддиз­ма — благоговение перед любой формой жизни. Признается толь­ко один вид «дивного бессмертия» — нирвана, сущность кото­рой — отсутствие желаний, страстей, уход от мира, полный покой. Человек становится творцом собственной судьбы и самого себя.

Но в том же Египте примерно во втором тысячелетии до н.э. возникли зачатки свободомыслия. На­пример, в классическом произведении «Песня арфиста» говорится, что никто из умерших не приходит и не рассказывает о загробном царстве. Следовательно, надо не рассчитывать на загробную жизнь, а совершать свои дела здесь, на земле. Сомнение в существовании загробного мира и критика несправедливости, царящей в земной жизни, содержится в папирусе «Беседа разочарованного со своим духом».

Более последовательно и аргументирование свободомыслие и атеизм были выражены в древнегреческой философии, в первую очередь в трудах Демокрита и Эпикура. По мнению последнего, душа состоит из особо тонких атомов и разлагается вместе с телом. Смерть не имеет к нам никакого отношения, говорил философ. Когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Подобные доводы неоднократно повторялись в ходе раз­вития философской мысли.

В античной философии, однако, доминировали не материалис­тические, а религиозно-идеалистические представления о челове­ке, его жизни и смерти. Так, в основе религиозно-философского учения орфиков (VI в. до н.э.) лежал миф о первородном грехе титанов, растерзавших ребенка Диониса и вкусивших его мясо. Этот наследственный, т.е. распространяющийся на вновь рождаю­щихся людей, грех можно было искупить только «орфическим об­разом жизни», основанном на очистительных мистериях и вегетарианстве. Учредителем очистительных обрядов был провозглашен мифический певец Орфей. Орфики разработали представления о сотворении мира богами, о его неизбежном конце, о бессмертной человеческой душе и загробном воздаянии. Душа является пленни­цей тела, а тело - «могилой души». После смерти душа предстает перед судом, который решает, куда ее отправить: либо в Тартар (ад), если она безнадежно испорчена телом, либо вновь на землю для исправления и искупления грехов. Такое испытание может по­вторяться трижды. Если душа выдержит его, она становится навеки свободной и присоединяется к небесному сообществу блаженных душ, если не выдержит — низвергается в Тартар. Как это очевидно, здесь присутствуют многие сюжеты будущих мировых религий.

Во многом предвосхитил христианские представления о бес­смертной душе Сократ, считавший, что земная жизнь является под­готовкой к вечной посмертной жизни, но что вечное блаженство надо заслужить.

Существуют нетрадиционные, их можно назвать квазирелиги­озные, концепции бессмертия человека. Они нашли определенное выражение в философии русского космизма, в особенности в тру­дах Н.Ф. Федорова и К.Э. Циолковского.

Циолковский полон космического оптимизма: «Картину ду­шевного мира будущего человека, его обеспеченности, комфорта, понимания Вселенной, спокойной радости и уверенности в безоб­лачном и нескончаемом счастье трудно себе представить. Ничего подобного ни один миллиардер сейчас не может иметь».

Он убежден в торжестве твор­ческих антиэнтропийных сил, мирового разума, наладившего бла­гополучный ход космической эволюции и способного избежать «конца мира» в форме «тепловой смерти».

Следует отметить, что многие воспринимали и воспринимают бессмертие не как благо, а как зло. Наряду с морально-психологи­ческими мотивами отрицания ценности бессмертия, имеются мо­тивы естественно-научные. Последние исходят из того соображе­ния, что любое материальное образование, в том числе живой ор­ганизм, имеют свои «сроки годности»: временные границы их су­ществования определяются объективными законами природы. Человек должен примириться с этой необходимостью. По мнению выдающегося русского ученого И.И. Мечникова, «цель человечес­кого существования заключается в прохождении нормального цикла, приводящего к потере жизненного инстинкта и к безболез­ненной старости, примиряющей со смертью»'. Нормальный срок жизни человека, по Мечникову, 100—120 лет. Преждевременная старость — это болезнь. Ее надо лечить при помощи «рациональ­ной микробиотики» — науки, которую еще предстоит создать.

Значительный интерес представляют соображения, высказан­ные великим русским композитором Н.А. Римским-Корсаковым в письме В.В. Стасову: «Смерть сама о себе, как закон бытия, пре­красна. Что может быть ужаснее вечной жизни. Все будут умирать, а я буду жить? Да это ужасно! А если никто не будет умирать, так ведь это станет похоже на рай земной или на царствие небесное. Боже, какая неинтересная скука! Для чего же тогда жить? Чтоб не развиваться? Стоять на месте. А как хорошо, что нет будущей за­гробной жизни (я верю в то, что ее нет). Каково было бы смотреть оттуда, как то, над чем трудился и что любил, умирает и забывает­ся... Любил я, положим, Глинку, и вот пришло время, когда Глинку забыли и он стал никому не нужен. И какая справедливая эта смерть, этот абсолютный ноль! Ни наград, ни мщения... Ну, а пока живется, надо жить, и жизнь любить надо, и я ее люблю и умирать не желаю...».

Нельзя пройти мимо многочисленных попыток использовать новейшие естественно-научные знания для обоснования бессмер­тия души. Высказываются предположения, что совершенствование методов генной инженерии, а также путей и средств реанимации позволит человеку достичь практического бессмертия как этапа на пути к безусловному индивидуальному бессмертию. Исследование и попытки практического решения этой проблемы способствуют формированию новой науки — иммортлогии (науки о бессмертии). На этом направлении работает белорусский ученый А. К. Манеев, автор оригинальной концепции биопсиполя, или особой субстан­ции, под которой он понимает существующую безначально целостную реальность невещественного полевого типа, внутренне непре­рывную, бесконечно протяженную, самоактивную, ничем не огра­ниченную. Субстанция носит психически-биологический характер и обладает атрибутом отражения. Она же является конечной при­чиной всего сущего во Вселенной — всевозможных миров, макро-и микросистем. Макромасштабные производные субстанции - это континуальные биопсиполя. Возникнув, они оказываются веч­ными, бессмертными реалиями. Входя в состав живых веществен­ных систем, они выполняют функцию «души», сохраняются после их излучения из организма вследствие его биологической смерти. Все это распространяется и на человека. Каждый из нас обладает невещественным и, по сути дела, бессмертным биопсиполем.

В состоянии бодрствования здорового организма биопсиполе бодрствует, его связь с телом ослабевает во время сна и особенно в случаях проявления сомнамбулизма и т.п. Полный разрыв этой связи ведет к биологической смерти. Биопсиполе человека может выходить за пределы организма частично, и на короткое время, и даже полностью в состоянии клинической смерти. Пронизывающее весь организм биопсиполе, полагает Манеев, является существенным фактором выработки, преобразования и надежного хранения информации, а также условием и средством возможной дистанционной связи биосистем на уровне подсознания и даже сознания. На такой основе в принципе возможны у экстрасенсов явле­ния телекинеза, ясновидения и т.п.

С привлечением новейших научных знаний пропагандируется очень старое учение о переселении душ (метемпсихоз). В качестве примера можно привести так называемую дианетику, которая пре­подносится и как наука о душевном исцелении, и как основа новой церкви саентологии (знание о том, как знать. Хаббард Р.Современная наука душевного здоровья. М.: 1993).

Согласно этому учению, человек состоит из тела, ума и «тетана», или души, которая живет в теле и управляет им. После смерти «тетаны» висят среди людей, ищут беременную женщину, дабы вселиться в ее плод. После вселения «тетан» стирает полностью или частично со своей «магнитной оболочки» информацию о прошлом.

Гипотетический характер теорий подобного рода очевиден. Ра­зумеется, обязанность доказывания таких гипотез лежит на их ав­торах. О некоторых из этих гипотез можно сказать, что они не до­казаны, а о других, — что они в принципе недоказуемы, так как противоречат фундаментальным законам природы. Что касается гипотезы Манеева о субстанции «невещественного полевого типа», то она в принципе ничем не отличается от представлений о боже­ственном Логосе или Мировой душе Платона и неоплатоников, а также от анимистических представлений об особой силе, обитаю­щей в теле человека и животного и покидающей его во время сна или в случае смерти.

Цель и смысл жизни — понятия, которые трудно однозначно оп­ределить, так как они во многом зависят от религиозных, атеисти­ческих, философских, этических и, не в последнюю очередь, от практических установок личности и общества, в котором она живет. Короче говоря, это вопросы о том, зачем и ради чего живет человек.

Понятие «смысл» тесно связано с понятием «содержание». Все бессодержательное лишено смысла, а осмысленное наполнено со­держанием. Но и содержание по-разному определяется разными людьми.

Характер религиозного миросозерцания неизбежно подводит нас к вопросу, о какой жизни мы должны в первую очередь думать и заботиться: о жизни вечной или о том кратком миге, который зовется земной жизнью.

Если это так, то прав Сократ, видевший смысл земной жизни в подготовке к вечной потусторонней жизни.

Теоцентризм обесценивает и даже признает греховным естествен­ные радости земного существования. Если тело — это темница души, то стоит ли заботиться об этой темнице и тем более любить ее. Аскетизм, умерщвление плоти и тому подобное считались выс­шей добродетелью в течение долгого периода средневековья.

Эпоха Возрождения принесла антропоцентризм как противовес геоцентризму. Были нравственно реабилитированы земные радос­ти и чувственные страсти человека. Смыслом и целью существова­ния провозглашается не достижение гипотетического бессмертия, которое обещает религия, а возможность достижения счастья и блаженства на основе рационального познания реального земного мира. Гуманистическое мировоззрение упорно, с большим трудом и немалыми потерями пробивало себе дорогу. Сжигались не только «крамольные» книги, но нередко и их авторы.

Гуманизм эпохи Возрождения возник вместе со своим двойни­ком — индивидуализмом. Индивидуалист видит цель жизни в себе самом, а ее смысл — в получении всякого рода удовольствий. Без­нравственных наслаждений, по его глубокому убеждению, не суще­ствует, а интересы других людей второстепенны по сравнению с его собственными. На этом пути индивид превращается в существо несоциальное и даже антисоциальное, опасное для других людей и враждебное обществу в целом. Эгоцентризм ведет к анархизму и нигилизму, к бунту против любого общественного порядка.

Наряду с безмерным возвеличиванием собственного Я и его завышенной самооценкой в философии издавна существует проти­воположная тенденция отрицания достойной цели, ценности чело­века и необходимости его существования. Еще Сократ, как мы могли убедиться, видел задачу философии в подготовке к смерти и умиранию. Этот мотив был широко подхвачен прежде всего в философии экзистенциализма. С точки зрения последнего, от суще­ствования человек испытывает отвращение и страх, ибо жизнь бес­смысленна и абсурдна. Только бытие, стремящееся к смерти и ви­дящее в ней проявление высшей свободы, дает существованию цель и приводит экзистенцию к достойному завершению. Судить о том, стоит или не стоит жить, — это значит, по мнению экзистен­циалистов, отвечать на основной вопрос философии.

Итак, в чем же смысл жизни? В этом вопросе есть объективная и субъективная сторона. Каждый человек — малая частица рода человеческого, звено, соединяющее прошлые и будущие поколе­ния людей. Это объективная сторона, предъявляющая свои требо­вания к индивиду: его жизнь должна соответствовать некоторым общим требованиям, выполнение которых способствует нормаль­ному развитию человечества. Актуальность данного императива очевидна — существует реальная опасность оптового вымирания человечества в результате, например, экологической катастрофы. Субъективная сторона вопроса о смысле жизни не имеет однознач­ного решения. Этот вопрос должен адекватно осознаваться и ре­шаться каждым человеком самостоятельно путем свободного нрав­ственного выбора. Однако решение может быть ошибочным, ил­люзорным, если оно противоречит естественным требованиям, вы­текающим из задачи сохранения полноценной жизни на нашей планете. Говорить о смысле жизни можно только тогда, когда ува­жаешь, ценишь жизнь и не только свою, но и чужую.

Нельзя не привести отрывок из «Притчи о Белом Ките» рано ушедшего от нас самобытного философа Н. Н. Трубникова, прит­чи, специально посвященной проблеме жизни и смерти — про­блеме смысла жизни и ответственности за нее ныне живущих. «Полюби же ты, наконец, эту жизнь, твою, единственную, ибо другой не будет никогда... Полюби ее, и ты легко научишься лю­бить и ту, другую, чужую жизнь, так по-братски переплетенную с твоею, — тоже единственную... Не бойся умереть, прожив. Бой­ся умереть, не узнав жизни, не полюбив ее и не послужив ей. А для этого помни о смерти, ибо только постоянная мысль о смерти, о пределе жизни поможет тебе не забывать о предель­ной ценности жизни»³.

Смысл жизни заключается во всестороннем развитии способ­ностей человека, в наиболее полной отдаче своих сил на то дело, которое приносит пользу максимально большему числу людей.