Ночь, когда ты остаешься один и вдруг начинаешь чувственно

ощущать все то, что знал теоретически: что ты живешь на планете

Земля, что существуют

132

Другие галактики, звезды, Вселенная, мироздание, что сейчас на всей

Земле царят спокойствие и порядок, и можно подумать, порассуждать,

Все взвесить и что-то решить. Хорошо человеку в такие минуты, если

Проблемы, которые его волнуют, обыкновенны. А когда надо решить

«Быть или не быть?..»

Дом Брута — это дом великого донкихота. Здесь книги, скульптурные

Портреты предков, музыкальные инструменты, диковинное старинное

Оружие, макет Птолемеевой системы мироздания, сделанный из бронзы

Искусным мастером. Вечность мироздания — и Брут, который пытается

Вычитать из старинных философских книг, как надо поступать в жизни.

Брут сидит на скамье в саду. Чуть слышно перебирает пальцами

Струны лютни. О чем-то думает. Как это «о чем-то»? Он точно знает о чем.

Цезарь или республика? Убить Цезаря? Но можно ли этим вернуть

Романтическую республику предков? Не ошибка ли это?

Брут встает и, несмотря на поздний час, бродит по притихшему саду,

По парку. На ступенях, ведущих в дом, заснул в ожидании его Люций.

Монолог Брута. Он убеждает себя, что убийство — необходимая акция.

Но для этого он должен быть уверен, что не обманется и не обманет

Других. Он должен быть уверен, что это нужно Риму, обществу,

Республике, о которой он мечтает. Само убийство ему противно. Он

Спорит сам с собой, страдает, ищет ответа. Пытается оправдать Цезаря.

Найти оправдывающие его факты, аргументы. Он блуждает в потемках,

Страдает, он никак не может решиться на убийство. Это противно его

природе. Нет и еще раз нет! Это ничего не изменит!

Музыка. Эта вечность, мироздание, ночь, и среди этого покоя —

Смятение Брута. Он, хороший человек, чуть-чуть наивный и немного

Смешной, мучается в собственном мире идей и страстей. О, этот

благородный Брут!

№ 8. Анонимка. «Рим зовет, Родина зовет!»

Проснулся Люций. Пошел за свечой и вдруг на подоконнике нашел

Записку. Подал Бруту. Тот схватил анонимку. То же, что и сегодня на

Площади, во время шествия Цезаря. Читает письмо с иронией,

Издевается над тем, кто трудился над его сочинением. Но потом вдруг

Откуда-то изнутри появилось желание дать Риму клятву верности. Он

Идет к скульптурному портрету предка и, облокотившись на его

Пьедестал, мысленно дает ему клятву: клянусь, все свои силы и жизнь я

отдам Риму!

Какой-то странный длинный звук. Как будто со стоном, с небес вниз

Полетела чья-то звезда. Может быть, это звезда самого Цезаря?

В этом спектакле нет музыки, скорее, только шумы, но они не должны

Быть иллюстрацией жизненных шумов.

Стучат.

№ 9. Брут встречает заговорщиков, чтобы им отказать

Брут хватает лютню и начинает ее настраивать, медленно,

Основательно, как будто сейчас это для него самое важное, как будто

Только из-за этого оставил он теплую постель Порции и вышел,

Полуодетый, в прохладный после дождя сад. Возле ворот стучат.

Кто это стучит? Неужели заговорщики? Сколько сейчас времени?

Часа три ночи. Что за время для свиданий, что должно было случиться,

Чтобы нарушить покой Брута в такую рань. Три часа ночи — это

фактически еще не утро и уже не ночь! Чего они рыщут по городу, как

Воры?

Послал Люция узнать, в чем дело. Разозлился, бросил лютню и взвыл, про-

Клиная себя за то, что посмел думать об убийстве. Это его твердое решение —

Отказаться от участия в заговоре. Ему противно иметь что-то общее с этим нече-

133

Стным делом. Он сердится на себя даже за то, что подумал об этом

Мерзком деле.

№ 10. Собственно заговор

Издали появились, словно из тумана, темные силуэты заговорщиков.

Стоят молча. Никто не шелохнется. Ждет и Брут. Всем своим видом

Показывая, что не понимает причины прихода этих людей. Он не груб,

Наоборот, изысканно вежлив, но холоден и официален. «Зачем

Пришли?», — спрашивает он. Он уже овладел собой и готов отказаться от

Участия в заговоре. Кассий сразу понял это. Бросается к Бруту и просит