Жизни. Ее создают для раздумий, для того, чтобы посмотреть на

Проблему со стороны. Но пока спектакль только готовится, и все это

Напоминает разворошенный муравейник.

Кто-то из рабочих поет о том, что каждый вечер в театре оживает

Воображаемая жизнь, и у каждого артиста, так же, как в жизни у людей,

Есть свои роли. Эти роли люди играют до самой смерти, стараясь понять

их смысл. Жизнь — лицедейство! Но она прекрасна и ни с чем не

Сравнима.

Вползает откуда-то суфлерша, в шапочке с козырьком, в громадных

Очках. Вынимает экземпляр пьесы, старый-старый, листы еле

держатся.* Видимо, эту пьесу играли много-много раз. И, наконец,

Появляется помощник режиссера, звонит в колокольчик, предупреждая

Всех, что спектакль начинается.

На пустом помосте появляется Пролог, человек в черной мантии и

Зеленом колпаке. Такие «прологи» существовали в елизаветинском

Театре. В руках у него плакат-афиша: «Сегодня будет показана

Правдивая и старинная история о Юлии Цезаре, написанная

Знаменитым Шекспиром». Выбежала девушка и вынесла надпись —

«Улица в Риме».

Площадка. Вокруг натянуты веревки. По одну сторону —

Блюстители порядка, по другую — народ, люди. Много людей, рабочие,

Ремесленники, римский плебс. Их согнали сюда и заставили ждать. Если

Они начнут высказывать недовольство, на них прикрикнут или

Пообещают посадить в кутузку. Это первое их положение.

Положение второе — толпа ликующая. Словно кровавый

Дождь каплет на площадь, как предвестник трагедии народной. Это

Бросают красные цветы из толпы людей. Народ вопит: «Слава, слава,

слава Цезарю!».

Дождь, но уже театральный. Видно, как его делают рабочие сцены.

Толпа бежит со стадиона. Кто-то ругается, кто-то волнуется о детях, кто-

То шутит и визжит от удовольствия, кого-то несут на спине. Бежит под

Проливным дождем беззаботная городская толпа, которая ничего не

ведает, ничего не подозревает. Цезарь жив, значит, все в порядке!

Вечером, после дневных трудов уставшие люди устраиваются на

Покой. Кто-то баюкает ребенка, кто-то уже видит страшный сон и тихо

Стонет, целуются в объятиях друг друга муж и жена. Народ заснувший.

* Любопытно, что подобный персонаж затем появится в спектакле М.Т. «Дон Жуан»

Мольера, поставленном в Театре киноактера.

125

А в это время, несмотря на ночь, в темноте сада — Брут, политиканы

Плетут сети заговора против покоя и крепкого сна людей.

Кто-то сказал, что в верхах не все в порядке. Откуда-то просочились

Слухи. Заволновались люди. Побросали дела, пошли на площадь, к

Помосту, чтобы хоть что-нибудь узнать. Настороженно ждут. Пока жив

Цезарь, может быть, надо подать прошение, потом будет поздно. Кто его

Знает, что еще будет.

И вот бросились они к Цезарю, с надеждой протягивают сотни

Прошений, подписанных и анонимных, Спешат, волнуются. Но эти

Прошения до него не доходят. Их тут же сбрасывают в Тибр, как сор, —

Сотни свидетельств о нуждах людей.

Народ ждет. Что-то будет. Ожидающая толпа. Только однажды все

Разом вскрикнули — это когда Каска, подлец, нанес удар. Съежилась

Толпа, онемела, поняла, что мир кончился.

Выбежали на форум заговорщики с окровавленными мечами.

Шарахнулась от них толпа. Бросились в разные стороны. В панике

Толкают, топчут друг друга, валят на землю, дети плачут, ищут матерей,

Обезумевший отец зовет сына, все бегут, не оглядываясь, спасаясь от

Побоища. Это седьмое положение толпы.

Выползли из своих переулков. Стоят, молчат, ждут. Эта игра не

Совсем им нравится. Всему есть свой предел. Зачем надо было убивать?

А если новый будет хуже!?

И вдруг бросились к ним сенаторы: «Друзья, братья и сестры!»,

«Народ — основа основ общества!», — вспомнили вовремя! Хлопают

Дружески по плечам, объясняют, советуются, убеждают. А наивные люди

Поверили, что они, и правда, — «основа общества». Недаром всех их