Выразить ему свою признательность, пришли проводить его в сенат. Это

Особое подчеркивание их отношения к великому Цезарю. Но почему

Антонию трудно поверить, что Кассий может радоваться этому факту,

Почему он не поверил в искренность их решения? Уж очень это не похоже

На его отношение к Цезарю. Антоний ведь знает, кто о ком что думает и

Кто к кому как относится. И почему все это происходит без него? Почему

— без него?! Все эти мысли мешаются в голове у Антония. Но он видит, с

Какой любовью сенаторы приветствуют своего Цезаря. Он не может

Поймать ни одного подозрительного взгляда или движения.

Сенаторы входят, приветствуют Цезаря, приветствуют его супругу,

Антония. В это время, по приказу Цезаря, слуги приносят его одежды.

Сенаторы бросаются к этим одеждам, вырывая их друг у друга из рук, и

Начинают с любовью и удовольствием одевать Цезаря.

И вот перед ними происходит метаморфоза: был больной,

Раздраженный, небольшого роста человек со своими человеческими

Страстями, волнениями, и вдруг все это исчезло, — обыкновенное

Человеческое прикрыли пурпуром и регалиями, и перед сенаторами

Оказался великий полководец, великий дипломат и хитрец, гений

Истории — Цезарь.

Как только его одели, зазвучали трубы. Один, другой, третий раз. Все

Стало официально, приподнято и недосягаемо. И вокруг него — улыбки,

Улыбки, с любовью смотрящие глаза. Глаза сладкие, лживые, отвратные,

Продажные. И улыбки, улыбки, улыбки. Это улыбки убийц. Бог и

улыбки. Улыбки стыдливые, похотливые, хитроватые, черт знает, какие!

И Брут со своим интеллигентским дон-кихотством свершает свое

Священное дело и в то же время страдает. Он как в храме перед

Жертвоприношением. Как Авраам перед закланием сына. (Между

Прочим, есть такая историческая версия, будто бы Брут был незаконным

Сыном Цезаря.)

Кальпурния, вся как автомат, который чувствует в воздухе грозу,

Нервничает, не может успокоиться. Пытается остановить Цезаря, не дать

Ему идти в сенат, но разве теперь это остановишь? Видимо, сам Цезарь

Этого уже сделать не в силах.

И они уводят великого Цезаря на заклание ради республики.

Эпизод «Кальпурния осталась одна»

Кальпурния еще держит чашу, из которой поила супруга вином.

Идет к окну и следит за уходящими сенаторами. Она смотрит на

Удаляющегося Цезаря и почему-то думает, что больше никогда его

Не увидит. Почему же она не кричит? Почему не поднимает шума,

Почему не пытается спасти мужа? Потому, что все пере-

139

Живания и подозрения — где-то на уровне подсознания, в ощущениях,

Неясных предчувствиях, а в реальности — радость, величие. Цезаря

ведут короновать! Это ли не мечта каждой женщины, тем более,

Женщины типа Кальпурнии.

Ей вдруг сделалось холодно, ее словно охватил озноб. Как раньше

Бывало во время малярии. Да она почти не одета. Как была в постели, так

И сорвалась бегом к Цезарю, чтобы не отпустить его в сенат. Но ничего не

Получилось. Цезаря все же увели.

Форум. Площадь перед портиком Помпея

Толпы народа расхаживают по форуму. Древние описывают, что

Плебс, римские ремесленники, очень любили бродить по форуму,

Сплетничать о политике, обсуждать последние события в мире.

Здесь надо вспомнить описания дня, когда в Далласе убили

Президента Америки Джона Кеннеди. Все улицы были запружены

Народом, бегали полицейские, некоторые из тех, кто хотел обратиться к

Президенту, нервничали.

У многих свернутые прошения, свитки спрятаны за пазухой. Но все

Ходят небольшими группками, поодаль друг от друга, чтобы не выдать

Своих просьб, чтобы об этом не узнали другие. Все что-то хотят строить,

Судятся друг с другом, добиваются повышения жалования, пенсии. Все

Так же, как было всегда и везде.

Вероятно, так же, как и в древнем Риме, в день убийства какой-нибудь

Американский учитель греческого, а может быть, русского языка, в

Последний раз перечитывал свое прошение, чтобы предупредить

Президента о том, что против него готовится покушение. Артемидор