Решение спектакля

«Т а к а я л ю б о в ь»

К о г о у т а?

— Решением этого

Спектакля, его постановочным ключом была модель судебного

Разбирательства. Не представление суда на сцене, а суд, который был

* С грузинского языка Мзета-Мзе можно перевести как «солнечное» — в прямом значении

Слова и как «прекрасное» — в переносном.

106

Расположен в самом зрительном зале и на сцене, весь театр как бы стал

Залом суда. Поэтому всякая ложь, всякая бутафорщина этому спектаклю

были противопоказаны. Это касалось оформления и, в первую очередь,

Природы чувств исполнителей ролей. Я много раз посещал судебные

Заседания, водил с собой актеров, меня интересовала не сама

Процедура судебного разбирательства, а ее атмосфера, настроения и

Ритмы жизни людей, которые связаны с этим процессом, — сами

Подсудимые, свидетели, те, кто хотел помочь делу, и те, кто всеми

Силами пытался уйти от ответственности или просто хотел держаться по-

Дальше от суда. Мы даже хотели однажды сыграть спектакль в большом

Зале суда.

— А чем этот спектакль по решению отличался от

«Антигоны» Ануя?

— Постановочное решение «Антигоны», ее ключ — это дискуссия.

Площадка, которая очень отдаленно напоминала об античности, была

Вынесена вперед, в зрительный зал. Были даже ступени к зрителю, т.е.,

Если бы, теоретически, кто-то захотел принять участие в дискуссии, он

Бы мог подняться на площадку. Ведь, если помните, никто из актеров

Ступенями не пользовался. На площадку были вынесены осветительные

Приборы, которые освещали стулья: сидя на них, можно было

Дискутировать. Вокруг площадки собирались все участники будущей

Дискуссии. Все сидели сосредоточенные и будто ждали, когда им

Разрешат броситься в бой, в спор. На площадку выходил человек, эдакий

Председатель, со вступительным словом. Он обращался к зрителю,

Коротко объяснял им суть дела и предлагал принять участие в

Обсуждении.

Спор начинался и достигал апогея в 45-минутном диалоге-споре

Между Антигоной и Креоном. Каждый отстаивал свою позицию, они

Дискутировали. Это было правилом игры спектакля. Во всяком случае,

Нам именно этого хотелось добиться при постановке спектакля.

Получилось это или нет, решать было зрителю, который смотрел

Спектакль.

Этот способ игры и явился затем мерилом, той лакмусовой бумажкой,

Которая определяла, имеет ли право на существование в этом спектакле

Та или иная мизансцена, то или иное средство, аксессуары, покрой

Костюмов и вообще их решение.

Эта игра была камертоном спектакля, компасом для решения многих

Проблем, которые всегда накапливаются в процессе постановки. Ведь

Кто-то сказал, что режиссер — это тот человек, которого все обо всем

Спрашивают. Если у режиссера есть такой компас постановки, он всегда

Готов ответить на любой вопрос. Если такого компаса у него нет, у него

нет точки отсчета, не с чем сверять то, что получается. Так, например,

Произошло и на спектакле «Антигона». Когда постановочная часть

Принесла нам стулья, сразу стало ясно, что они для этого спектакля не

подойдут (хотя они, к сожалению, так и остались в спектакле:

Постановочная часть не захотела их менять). Они были хороши для

Столовой, а не для дискуссии. Здесь были необходимы стулья из

Кабинета или, в крайнем случае, из гостиной. А в лучшем случае — те,

что стоят обычно в приемных разных учреждений.

— Какие примеры из постановок других режиссеров вы можете

Привести?

— Ну, хотя бы марджановский «Уриэль», ахметелиевский «Анзор»*,

Брехтов-ский «Кориолан», «Король Лир» Питера Брука. Все это

Открытия, школа режиссерских решений спектакля.

* Имеются в виду спектакли «Уриэль Акоста» по пьесе К.Гуцкова, поставленный

К.Марджанишви ли в Театре имени К.Марджанишвили (1929), и «Анзор»

С.Шаншиашвили, поставленный С.Ахме-тели в Театре имени Ш. Руставели (1930).

107

Я вспоминаю матросские сцены в ахметелиевском «Разломе».* На

Почти пустой сцене — капитанский мостик и две огромные пушки. И везде