Держава Габсбургов в 1815-1847 г.

Австрийская империя в 1815 г. Из многолетней борьбы сначала с революционной, а затем с наполеоновской Францией империя Габсбургов вышла расширившейся и внешне окрепшей. На Венском конгрессе Меттерниху удалось добиться присоединения к австрийским владениям Ломбардо-Венецианской области, и тем обеспечить господство Габсбургов в Северной Италии. За Австрией было закреплено преобладающее место среди госу­дарств Германского союза.

Недавно еще разгромленная и униженная, Австрийская импе­рия вернула себе Тироль и Зальцбург,—• она простиралась теперь на юге вплоть до Адриатического моря и могла оказывать политическое давление на государства как Апеннинского, так и Балканского полуостровов. Вместе с тем нигде временное торже­ство политической реакции не было столь полным. На престоле находился ограниченный и злопамятный император Франц, брат казненной Марии Антуанетты, ко времени Венского конг­ресса успевший целиком подпасть под влияние своего канцлера Меттерниха. Хотя последний и ведал формально лишь иностран­ными делами, именно он держал в цепких руках Австрийскую империю, стремясь в то же время навязать Европе реакционную политическую систему, получившую вскоре название «системы Меттерниха».

Система эта была самым тесным образом связана с господст­вующим положением австрийского дворянства и династии Габсбургов и с их политикой. Габсбургская монархия и после 1815 г. продолжала оставаться все тем же конгломератом чуждых друг другу народов, давно уже тяготившихся австрийским игом и в начале XIX в. пробуждавшихся к новой жизни. При этих условиях даже ничтожные изменения существующих порядков могли привести к движению центробежные силы и дать толчок к распаду многонациональной империи. Поэтому принцип «не трогать того, что находится в покое» и стал девизом императора Франца и его приближенных.

Земли, находящиеся под властью австрийских Габсбургов, состояли из владений, населенных различными народами. В наследственные замли Габсбургского дома входило 10 провин­ций. В южных провинциях Австрии большинство населения составляли словенцы и хорваты, а в Истрии, Далмации и на юге Тироля, особенно в городах, жило много итальянцев.

В городах и в районах, прилегающих к Герма­нии, особенно в Судетских горах, насчитывалось много немцев. Западная Галиция до реки Сан была в значительной степе­ни заселена поляками, а восточная — украинцами (русинами); украинцы населяли и Буковину.

В обширных, землях венгерской «Короны св. Стефана» господ­ствующей нацией были венгры (мадьяры). Но они преобладали, однако, только в собственно Венгрии — в долине среднего тече­ния Дуная и Тиссы. В северо-западной части Венгерского коро­левства, примыкавшей к Моравии, большинство населения составляли словаки. На юге же — в Хорватии и Славонии — преобладали хорваты, а в Воеводине и Банате жило много сербов. В Трансильвании основной массой населения были румыны, а в Закарпатской Украине — русины. Венгры составляли лишь около ²/б населения земель венгерской короны.

Всего к концу 40-х годов XIX в. в Австрийской империи про­живало 34 млн. человек. Из них около половины — 16 млн. — принадлежало к славянам. Венгров, итальянцев, румын и других национальностей насчитывалось до 11 млн. человек, и около 7 млн. составляли австрийцы и немцы.

При наличии большого числа столь различных национальнос­тей основную задачу австрийского правительства составляло насильственное поддержание установленного порядка и, следо­вательно, постоянное противодействие стремлениям отдельных народов к независимости. Использование национальной розни и натравливание одного народа на другой явились поэтому неотъемлемой частью системы Меттерниха. Ловко маневрируя, австрийское правительство настойчиво диктовало из Вены свою волю неавстрийским землям многонациональной империи. Оно поддерживало власть Габсбургов в Северной Италии, в Венгрии, в Чехии и в других населенных славянскими народами частях империи, опираясь при этом на землевладельческую аристокра­тию и дворянство, сохранивших в Австрийской империи почти целиком свои феодальные привилегии.

Национальный гнет обычно сочетался с классовым. В Чехии крупная буржуазия была немецкой, аристократия — онемечен­ной. В землях венгерского королевства, населенных сербами и румынами, помещики были обычно венграми, а крестьяне при­надлежали к угнетенной нации. Австрийское правительство использовало в своей политике это переплетение классовых и национальных противоречий.

С помощью разветвленного бюрократического аппарата, по­добранного почти исключительно из австрийцев, немцев или онемеченных представителей других национальностей, Габсбурги добивались покорности от своих разноязычных и не похожих друг на друга подданных. Политический и духовный гнет в Австрийской империи был тяжелее, чем где бы то ни было в Западной Европе. Слежка полиции, мракобесие в школах, произ­вол цензуры — все это достигало в Австрии невиданных даже для времен «Священного союза» размеров.

Аграрные отношения. Ко времени окончания наполеоновских войн хозяйственная жизнь Австрии повсеместно сохраняла по преимуществу аграрный характер. Еще в 1846 г. больше трех четвертей населения империи занято было в сельском хозяйстве. Несмотря на реформы Иосифа II, имевшие целью в интересах укрепления империи несколько ослабить крепостнический гнет, поземельная зависимость крестьян от помещиков продолжала существовать в Австрии повсюду.

Крестьянство Габсбургской империи с конца XVIII в. не на­ходилось уже в личной крепостной зависимости. Тем не менее помещики-дворяне по-прежнему сохраняли за собой право на получение феодальных повинностей и оброков и владели лучшей и большей частью земель. Им же принадлежала значительная доля полицейской и судебной власти над своими крестьянами. Барщинная повинность — «робот», особенно в землевладельче­ских районах, достигала 3—4 дней в неделю, т. е. была выше, чем во всех остальных странах Западной и Центральной Европы. Помимо этого, крестьяне задавлены были разнообразнейшими государственными и местными налогами и сборами, общее число которых в Моравии, например, достигало 242. В результате до двух третей урожая крестьянских полей в том или ином виде переходило в жадные руки австрийско-немецких или венгерских помещиков и государства.

В Австрии росло число помещи­чьих винокуренных и свеклосахарных заводов, а в горных рай­онах — лесопилен. Трехполье на помещичьих полях вытеснялось более современными системами землепользования с посевом клевера и других кормовых трав.

Развитие промышленности. К началу 40-х годов в Австрии имелись уже 172 прядильные фабрики, располагавшие почти миллионом механических веретен. Накану­не революции 1848 г. общее число фабрик достигло 209, а вере­тен — 1356 тыс. Об относительно быстром развитии австрийской текстильной промышленности говорит и значительное увеличе­ние ввоза хлопка из-за границы. Ввоз этот, не превышавший в 20-х годах XIX в. 8 млн. фунтов в год, во второй половине 40-х годов достиг 46 млн. фунтов в год.

Другие отрасли текстильного производства, особенно ткачест­во, заметно отставали от бумагопрядения, и здесь технический переворот начался позднее. Столица империи Вена была крупным центром развивающей­ся легкой промышленности.

Промышленный переворот начался в Австрии в 30-х годах. Но наряду с новыми фабриками, особенно в производстве готово­го платья, еще широко была развита капиталистическая работа на дому и в то же время далеко не изжиты мелкие, чисто ремес­ленные мастерские.

Относительная отсталость промышленного развития Австрии сказывалась прежде всего в более медленном, чем в других передовых странах Европы, внедрении паровых двигателей. Хотя в империи не было недостатка в каменном угле и желез­ной руде, тяжелая промышленность также развивалась весьма медленно. До 1848 г. большинство машин ввозилось в Австрию из-за границы.

Таможенная политика задерживала экономический прогресс, поскольку барьер из высоких ввозных пошлин, введенных для пополнения казны, фактически лишал австрийских фабрикантов необходимого им заграничного сырья, не давал укреплять необходимые торговые связи с соседними государствами и способствовал чудовищному развитию контра­банды. Австрийская империя не вошла в созданный Пруссией Таможенный союз из боязни конкуренции со стороны более пере­довой германской промышленности, и это сильно ослабляло дело­вые связи Австрии даже с соседними южногерманскими государ­ствами.

Австрийское правительство вплоть до конца 30-х годов не поощряло и строительства железных дорог. Император Франц даже признавался, что он боится, как бы при посредстве этих дорог «революция не была занесена в страну», и упорно отказы­вался утверждать представляемые ему проекты. Вследствие этого даже к 1850 г. длина железнодорожной сети в Австрийской империи лишь немногим превышала полторы тысячи километ­ров, хотя первая (частная) железная дорога была здесь пущена еще в 1832 г., раньше, чем в Германии. Речное пароходство до начала 40-х годов было мало развито.