Люди забывают о тех, кто страдает

— Геронда, раньше вы говорили о том, что насколько избегаешь утешения человеческого, настолько принимаешь божественное. Так вот почему, когда ты голоден, то лучше ощущаешь молитву?

— Да, но, кроме того, и один голодный понимает другого. Сытый голодного не разумеет. Я слышал, что в одном городе выбрасывают еду, а чуть подальше живут переселенцы из России, которым нечего есть. Эти несчастные ютятся в каких-то теплицах, в сараях из жести. Предположим, что те, кто выбрасывает пищу, не знают о том, что рядом с ними есть люди, имеющие нужду. Но почему же они не спрашивают, чтобы узнать? Выбрасывают еду! Мы не даем даже того ненужного, что у нас есть. Когда один человек не может купить необходимого ему, а другой имеет вещи, которые сам не использует, и не дает их тому, кто нужде, то это грех. Для меня это самая большая мука. Христос скажет нам на Страшном Суде: " Взалкахся и не даете Ми ясти "[102].

Некоторые имеют все и говорят: "Сегодня нет нищеты". О ближнем они не думают. Они не ставят себя на место другого, чтобы не потревожиться и не потерять своего покоя. Но с таким внутренним расположением как они смогут найти бедняка? Если человек думает о другом, то он находит бедняка и находит то, в чем он имеет нужду. А сколько есть сирот, которых некому погладить по головке! Люди забывают о тех, кто страдает. Их ум занят теми, кто живет припеваючи, и с ними, а не с теми, кто страдает, они сравнивают себя. А если бы они подумали, например, о тех несчастных жителях Северного Эпира (Албании), которые за то, что осеняли себя крестом, по двадцать лет сидят в тюрьме, в тесной камере, один на другом!.. Тогда люди смотрели бы на вещи по-другому. Страшно! Мы даже подумать об этом не можем. Знаете, что такое один на другом? И не сидя, и не лежа, и не стоя... И какое там окно, хорошо еще, если есть какая-нибудь дырка в стене[103].

— То есть в могилах, Геронда!

— В могиле у тебя хоть ноги протянуты. Какие же муки! В мире сегодня много горя, потому что боеприпасы производят, а людей бросили на произвол судьбы. В Африке я видел, как люди едят верблюжий помет. Человеческие тела там не похожи на тела. Как лягушки. Грудная клетка как корзиночка из прутиков. Почему мне больно? У нас есть все, и поэтому нам не больно за других. А еще в рай хотим попасть...

Когда я в 1958 г. приехал в монастырь Стомион, то в Конице был один протестант, который благодаря экономической поддержке из Америки совратил в протестантство восемьдесят семей. Он даже успел построить им молитвенный дом для собраний. Несчастные люди находились в большой нужде, великая нищета вынуждала их становиться протестантами, потому что последние помогали им материально. Как-то раз один из этих несчастных сказал мне: "Да я не только протестантом, но и евреем стать готов, потому что нахожусь в нужде". Услышав это, я сказал: "Надо что-то предпринимать". Собрал людей, которые, имея некоторый материальный достаток, могли помочь другим, и поговорил с ними. Они, бедные, были тогда людьми совершенно мирскими, но имели добрую настроенность. В частности, один из этих людей, несмотря на то, что вел совершенно мирской образ жизни, имел широкое сердце. Я, когда впервые увидел его, сказал: "Снаружи выглядит гнилушкой, но внутри есть добрая лучина". Итак, мы решили собрать какие-то деньги и раздать их бедным семьям. Я посоветовал имевшим достаток самим идти к бедным и раздавать им деньги, для того чтобы и сами они пришли в умиление и получили пользу. Так их сердце, будь оно и каменным, смягчалось, становилось человеческим. Так им открывалась райская дверь. В короткое время все эти благодетели изменились, потому что они видели то горе, которое жило [рядом с ними], и их уже не тянуло развлекаться по клубам и танцулькам. "Ты, — говорили они, — нас разоружил. Как мы теперь пойдем развлекаться?" Они и к церкви приблизились, а об одном из них я после узнал, что он даже стал певчим. Но и те восемьдесят семей по Благодати Божией одна за другой вернулись в Православие. Когда потом приехали американские протестанты, чтобы посмотреть, чего добился протестант-проповедник, то они подали на него в суд, потому что последователей у него уже не было!

— Геронда, одни, имея нужду, не стесняются просить помощи, другие же ничего не говорят.

— Многие стыдятся и не хотят портить свою репутацию. Такие люди нуждаются в помощи больше, чем другие. И правильнее помогать [в первую очередь] им. Я знаю двух врачей, у которых, когда случилось какое-то несчастье, не было денег даже на аспирин. Человек, имеющий любовь, не довольствуется лишь тем, чтобы давать тому, кто по просит у него милостыни, но и сам ищет людей, находящихся в нужде, чтобы поддержать их. Моя мать очень старалась делать это.

 

Критерий любви

Если человек имеет [достаток] и подает милостыню, то невозможно понять, есть у него любовь или нет, потому что он может давать не от любви, но для того, чтобы избавиться от каких-то вещей. Любовь видна, когда человек дает, сам находясь в лишении. Допустим, я считаю, что у меня есть любовь. Бог для того, чтобы испытать мою любовь, посылает мне бедняка. Если у меня есть, к примеру, двое часов — одни хорошие, а другие немного испорченные — и я отдам бедняку испорченные, то это значит, что моя любовь второго сорта. Если я имею настоящую любовь, то отдаю бедняку хорошие часы. Однако впутывается ущербная логика, и мы говорим так: "Хорошие, что ли, отдавать? Да для него, раз у него вообще нет часов, хорошими будут и старые". И я отдаю ему старые часы. Но когда ты даешь старое, то в тебе еще живет ветхий человек, если же ты даешь новое, то ты человек возрожденный. Состояние же, когда ты оставляешь у себя и старые и новые и не даешь вообще ничего, является адским.

— Геронда, как выйти из этого состояния?

— Надо размыслить так: "Если бы на месте нищего был Сам Христос, то что я дал бы Ему? Безусловно, самое лучшее". Так человек понимает, какова настоящая любовь, принимает твердое решение [следовать ее принципам] и в следующий раз отдает лучшее. Вначале ему может быть немного трудно, но, подвизаясь таким образом, он достигает такого состояния, что, помогая другим, отдает и старое и новое. Сам он хотя будет и вовсе без часов, зато с Христом внутри и будет слышать сладкий стук своего сердца, играющего от божественной радости. Если у тебя " взимают ризу ", а ты отдаешь и ту срачицу, что имеешь[104], то тебя потом оденет Христос. Если тебе больно за какого-то несчастного и ты помогаешь ему, то подумай, на какую бы ты пошел жертву, если бы Сам Христос был на его месте. Так человек сдает экзамены. В лице своего ближнего верующий видит Христа. А Христос Сам говорит, что, делая что-то одному из несчастных, вы тем самым делаете это Мне[105]. Конечно, каждому подобает воздавать соответствующую ему честь, но любовь должна быть для всех одна и та же. Министр и нищий, генерал и солдат занимают в сердце человека верующего одинаковое место.

— Геронда, почему иногда бывает так, что человек благодетельствуемый неуважительно ведет себя в отношении к тому, кто ему помогает?

— Встревает диавол и подзуживает того, кому мы помогли, дурно вести себя по отношению к нам, чтобы мы разгневались. [Сделанное нами] добро мы при этом теряем. Человек не виноват, его подстрекает диавол для того, чтобы лишить нас всего. Делая добрые дела, имейте всегда такое чувство, что вы обязаны их делать, и будьте готовы встретить искушение, чтобы вы не потеряли то добро, которое сделали, и весь прибыток с этого добра был вашим. Например, человек жертвует какие-то деньги, не желая выставлять это напоказ. Но встревает искуситель и подстрекает других сказать ему: "Ведь ты сребролюбец: ничего не пожертвовал, а такой-то сделал то, такой-то — другое". Так диавол вынуждает этого человека "смиренно" ответить: "Так ведь и я сделал некую малость. Устроил... больницу". Или же враг побуждает его разгневаться и выдать: "Кто, я?! Я, человек, сделавший и то и сё?!" И так он теряет... всё. Или диавол подтолкнет того, кому человек оказал благодеяние, сказать ему: "Скряга! Эксплуататор", чтобы благодетель ответил: "Кто, я, что ли, эксплуататор? Я, человек, сделавший тебе добро, оказавший тебе такое благодеяние?" — "Ах, он неблагодарный, — скажет он потом, — ведь я, конечно, не хотел, чтобы он говорил мне "спасибо", но уж по крайней мере мог бы признать [то, что я его благодетель]!" Однако если человек ждет признания своих заслуг, то он теряет все. Если же сделавший благодеяние в добром помысле скажет так: "Даже хорошо, что он забыл добро, которое я ему сделал" или так: "Может быть, он был расстроен или устал и потому разговаривал в таком тоне", то он оправдывает ближнего и не теряет сам. Когда мы не ждем воздаяния, то имеем чистую мзду. Христос сделал для нас все, а мы Его распяли. Как мы поем в храме? "За манну желчь"[106]. Итак, будем всегда стараться делать добро, не ожидая за него воздаяния.