Глава третья. О пользе, происходящей от доброго общения

Братские отношения

— Геонда, я тревожусь, когда вы говорите, что нам предстоят нелегкие годы.

— Будьте между собой дружны и согласны, будьте духовно подготовлены и отважны, будьте единым телом и ничего не бойтесь. Помогает и Бог. Возделайте духовную любовь, имейте ее такой, какую питает мать к своему ребенку. Пусть отношения между вами будут братскими, пусть живет среди вас жертвенность. А трудные дни мы потихонечку переживем.

Мы, монахи, понятно, уходим из мира и оставляем знакомых и родных ради того, чтобы войти в великую семью Адама и Бога. Но миряне должны поддерживать отношения с живущими духовно родственниками и знакомыми для того, чтобы помогать друг другу. Если христианин, подвизающийся среди мира, поддерживает связь с людьми духовными, то ему есть на кого опереться. Как бы духовно ты ни жил, добрый круг общения (особенно в наше время) необходим. Связь с людьми духовными очень (даже больше чем духовное чтение) помогает христианину, потому что эта радость духовного союза пробуждает в нем сильное рвение к духовным подвигам. Хорошо также, если и на работе, на службе духовные люди знакомы друг с другом для того, чтобы они могли друг другу помогать. Например, среди сотрудников может возникнуть какая-то проблема, и понадобится взаимная поддержка. Если люди духовные не знают друг друга, то они могут и не решиться заговорить между собой.

— Геронда, допустим кто-то [однажды] отказался помочь нам в чем-то, и теперь мы не решаемся снова попросить его о помощи. Правильно ли это?

— Нет-нет. Может быть, раньше он не имел возможности помочь. Все равно, что ты у меня просишь крестик, и я тебе его даю. В другой раз ты попросишь, а у меня нет, и [понятно, что] я тебе его не даю. Потом я покупаю крестики, чтобы было что раздавать, а ты подходишь и не просишь, тогда как я жду случая, чтобы их раздать.

Сегодня люди живут в одной многоэтажке и не знакомы между собой. А раньше существовало соседство, помогавшее людям узнать друг друга, и при нужде один другого поддерживал. Ехал, например, кто-то куда-то на телеге, встречал на дороге знакомого, спрашивал: "Откуда идешь, куда путь держишь? Туда же и я еду. Садись, вместе поедем". Или если человек хотел куда-то ехать на лошади, шел к соседу и спрашивал его: "Собираешься куда? Если можешь обождать, я через три часа еду на лошади и могу взять тебя с собой". Или говорил: "Завтра еду туда-то. Приходи, переночуешь у нас, чтобы порану вместе выехать". Люди думали о ближнем и, когда могли в чем-то помочь, не уклонялись от этого. У людей был добрый интерес, и спрашивали они на всякий случай, чтобы выручить. Даже и по другим деревням имели хороших знакомых.

— Геронда, какая польза от того, что люди духовно связаны между собой?

— В наши дни, если даже духовные люди и не хотят быть связанными между собой, их принудит к этой связанности диавол. Сегодня диавол многой своей злобой делает людям величайшее благо. Если, к примеру, верующий отец хочет найти для своих детей домашнего учителя, то он вынужден будет найти учителя хорошего и верующего, потому что он собирается ввести его в свой дом. С другой стороны, верующий учитель, не получивший еще места и желающий давать детям частные уроки, будет искать хорошую семью, чтобы чувствовать себя в безопасности. Или какой-то мастер, живущий духовной жизнью, будь то маляр или электрик, станет искать работу в хорошей семье, чтобы чувствовать себя легко, потому что в доме мирском он наживет себе неприятности. Хозяин-христианин тоже будет искать для работы у себя в доме хорошего мастера и верующего человека. Как один, так и другой будут искать человека духовного, с которым можно сотрудничать. И так, потихонечку, духовные люди всех ремесел и всех наук познакомятся между собой.

В конечном итоге диавол, не желая того, делает своей злобой добро: отделяет овец от козлищ. Овцы отделятся от козлищ и станут жить единым стадом и с Единым Пастырем[82]. Раньше в деревнях крестьяне давали овец и коз пастуху — кто пять, кто десять, и овцы паслись с козами вместе, потому что козы в то время были разумны и не бодали овец своими рогами. Сейчас козлища ожесточились и больно бодают овец Христовых. Овцы ждут доброго пастуха и хотят себе стадо, состоящее из одних лишь овец. Ибо то, во что превратился мир, годится лишь для живущих во грехе. Поэтому люди разделятся. И овцы, и козлища будут сами по себе. Желающие жить духовной жизнью постепенно не смогут жить в этом мире, они постараются найти подобных себе людей Божиих, найти духовника и еще больше удалиться от греха. Вот это-то добро и делает сейчас диавол, сам того не желая. И сейчас не только в городах, но и в деревнях видишь, что одни спешат в развлекательные центры и живут безразлично, другие же спешат на бдения, на молебны, на духовные собрания, и эти люди спаяны между собой.

Очень сильные братские отношения рождаются в тяжелые годы. На войне мы, солдаты одного полубатальона, два года прожили вместе и были спаяны между собой больше, чем братья, потому что трудности и опасности мы переживали вместе. Мы были настолько спаяны, что звали друг друга "брат". Мирские были люди, с мирским образом мыслей, ни Евангелия не читали, ни духовных книг, а тем не менее один с другим не хотел расставаться. У людей было обычное мирское, в хорошем смысле этого слова, образование, но они имели то, что всего выше — любовь, братство. Недавно скончался один из наших сослуживцев, и остальные однополчане приехали на его похороны со всех концов страны. И сюда несколько дней назад приехал повидаться со мной один мой однополчанин. Как же он меня стиснул в своих объятиях! Я не мог из них вырваться!

Сейчас мы воюем с диаволом. Поэтому постарайтесь еще больше сродниться друг с другом, еще больше стать друг другу братьями. Так все вместе мы будем идти по избранному нами пути, вместе подниматься по крутой тропе на сладкую Голгофу.

 

О духовном родстве

— Геронда, вчера вы сказали нам, что ощущали всех людей, с которыми встречались в прошедшие дни, своими братьями. Что такое духовное родство?

— Со всеми людьми мы братья по плоти. Все мы братья, и все мы рабы Бога. Мы же, верующие, кроме того и по Благодати дети Божии, искупленные божественною Кровию нашего Христа. В жизни духовной мы плотски являемся родственниками по Адаму и духовно — родственниками по Христу. Люди, живущие духовно, ощущают между собой это духовное родство. Они думают об одном, они стремятся к одному, они преследуют единую цель. А если бы, к примеру, у тебя была сестра по плоти, жившая, как ей заблагорассудится, по-мирски, то никакого духовного родства с ней ты бы не ощущала.

— А может ли распасться духовное родство?

— Когда один из людей прекращает жить духовно, то и его родство с другим, духовно живущим, прекращается. Не другой, духовно живущий, удаляется, а прекративший духовно жить отделяет себя от него; так же как насколько живет человек по Богу, настолько он к Богу и приближается, насколько же удаляется он от жизни по Богу, настолько дальше от Него уходит. И как Божественная Благодать является силой, действующей на расстоянии и передаваемой людям, так и лукавая энергия диавола есть действующая на расстоянии и передаваемая сила. Если, к примеру, две души находятся в состоянии духовном и одна из них думает о другой, то между ними есть духовное соединение и одна душа передает божественную силу другой. Также и две души, живущие греховно и имеющие между собой некое общение: одна из них на расстоянии принимает от другой бесовское воздействие, от одной идет телеграмма к другой.

— Геронда, а когда один из двух людей, имевших между собой такую бесовскую связь, изменяется в добрую сторону, то помогает ли это другому?

— Да. Он не получает ответа, потому что тот, кто изменился к лучшему, как бы не поднимает "трубку" [своего духовного] "телефона". Обрывается линия, и связи уже нет. Таким образом, есть вероятность, что человек, оставшийся без ответа, задумается, и, если он захочет, это может ему помочь.

— Когда мы общаемся с человеком, имеющим страсти, и эти страсти не имеют на нас вредного влияния, то [значит ли это, что] мы влияем на его характер?

— Если мы имеем духовное состояние, святость, то мы оказываем на него большое влияние, поскольку [тогда] на него влияет Благодать Божия, и таким образом наш ближний получает пользу. Когда мы от любви терпим нашего брата, то он это понимает. Так же и злоба: если она в нас есть, то он ее тоже понимает, даже если она не проявляется внешне. Что душа имеет, то она и передает [другой душе]. Страсть передает страсть, раздражение передает раздражение, гнев передает гнев. Благодатный же дар облагодатствованной души передаст ближнему благодатный дар.

— Помогает, стало быть, общение с людьми добродетельными?

— Конечно помогает. Если пойти в келью, где постоянно кадят ладаном, то, выйдя из нее, ты и сам будешь пахнуть ладаном. Пойдешь в хлев — пропахнешь запахом хлева. После мирского дома будешь пахнуть мирскими ароматами. [Помню], в оккупацию мы посадили пять гектаров дынь разных сортов: американский сорт из сельскохозяйственной школы — белые дыни во-от такие здоровые и очень сладкие, а также "аргские" дыни местного сорта и другие. Если случалось, что рядом с американскими дынями росли кабачки, то сладость из дыни уходила в кабачок. Кабачок становился слаще, а дыня безвкусней. Такое происходит от опыления, от пчел, которые перелетают с цветка на цветок. Если увидишь дыню с большим "пупком", то знай, что она выросла рядом с кабачками.

Если "аргская" дыня будет расти рядом с хорошей дыней, то она заберет у хорошей сладость. Хорошая дыня сладость потеряет, но, по крайней мере, в этом случае она тоже пойдет в дыню. Но если рядом с хорошей дыней окажется кабачок, то он станет слаще, и потом при его готовке понадобится целая пригоршня соли. И дыня теряет, и кабачку это не на пользу. Если же дыня рядом с дыней, то хорошая теряет, но другая становится слаще. Я хочу сказать, что если христианин, не очень преуспевший духовно, будет находиться возле духовно преуспевшего человека, то последний может утомиться, может немного повредиться, но зато первый получит пользу. Если же близ человека духовного будет человек мирской, неверующий, то и труд и время первого будут потрачены зря. Если человека мирского тронет что-то из сказанного другим, то это будет самое большее из того, что возможно. Но истолкует он сказанное в понятиях [своей] мирской философии, то есть воспримет это духом мирским, и пользы не получит. То есть останется он кабачком, хотя и станет послаще на вкус

 

Осмотрительность в общении

В армии, в войсках связи, у нас была таблица распознавания, указывавшая некоторые конкретные признаки, по которым было понятно, какая радиостанция наша, а какая чужая; свои радиостанции мы знали. Какое-то время на специальных занятиях по технике радиоприема мы устанавливали промежуточную радиостанцию и старались распознать принадлежность чужой станции — спрашивали: "Что это?" или говорили: "Раз!" и слушали, какой будет ответ, чтобы поймать их на этом. Иными словами, если мы не могли с уверенностью определить радиостанцию, то мы ей не доверяли и старались ее распознать. Так и в жизни духовной: видя, что какая-то "радиостанция" не наша, мы должны сказать самим себе: "К чему мне с этой станцией работать? Еще чего!" Когда радист, понимая, что радиостанция чужая, хочет с ней работать — это серьезный проступок. Но насколько серьезнее его вина, когда он знает, что радиостанция не только чужая, но к тому же вражеская — и хочет работать с врагом! Я хочу сказать, что в вопросах, касающихся наших связей с другими людьми, необходимо рассуждение и осмотрительность. А самое надежное — это каждому советоваться со своим духовником.

В разговорах также следует быть внимательным, потому что зачастую начинается с духовного предмета, а заканчивается пересудами. Человек не только теряет время, но и душу свою убивает осуждением, поскольку у нас нет права никого осуждать. Мы не имеем права осуждать даже того, что происходит в мире. Если можем, то, с болью поговорив о чем-то, постараемся посодействовать в исправлении дурного положения дел. И умерших осуждать тоже не должно, ибо, к счастью, души всех людей находятся в руках Божиих.

Я вижу, что часто у многих людей помысл повреждается от одного невнимательного слова. Знаете, какими мы были бы внимательными, если бы с произносимых нами слов брали налог? Если бы нам говорили: "Столько-то слов скажешь, столько-то заплатишь", то мы бы считали свои слова. По телефону-то мы думаем, что говорить и сколько говорить, потому что платим за разговоры. Много времени теряется сейчас на слова.

— Геронда, в Лествице пишется, что осуждение есть порождение ненависти. А простые пересуды могут иметь в себе любовь?

— Да. Сильно любя какую-то душу и видя, что другие завидуют ей, можно сказать что-нибудь на ее счет, чтобы другие ей не завидовали. Все надо испытывать. Однако человек ущербный или поврежденный, считающий, что с ним поступают несправедливо, по этой причине огорченный или раздраженный и выражающий по какому-нибудь поводу свое возмущение, может принести другим душам такой вред, который не в состоянии сделать даже диавол. Иуда возмутился растратой излитого мироносицей мира и сказал, что это миро можно было продать, а деньги раздать нищим. Под влияние Иуды попали и другие апостолы, имевшие Благодать[83]. Они увидели внешнюю правильность того, что сказал Иуда, и попали под его влияние, ибо не ведали его сребролюбивого сердца. А Христос даже денежный ящик поручил Иуде, чтобы насытить его страсть, и тот " вметаемая ношаше "[84].

— Геронда, когда два человека не согласны между собой и спрашивают мнения третьего, то какую позицию следует занять ему?

— Если он имеет дело с людьми, несогласие которых касается чего-то личного, то ему лучше сказать свое мнение в присутствии обоих. Иначе каждый использует его слова так, как ему выгодно. Если же слово человека, у которого спросили о его мнении, имеет вес, то противники будут использовать сказанное им как тяжелую артиллерию и начнут безжалостно обстреливать друг друга. И в самого сказавшего эти снаряды попадут, а он не будет этого ожидать. Поэтому ему следует, насколько возможно, избегать подобных людей, чтобы хранить в себе мир и быть способным молиться о мире между этими людьми — и вообще о мире [всего] мира. Если он не может совсем избежать таких любителей создавать соблазны, то пусть, по крайней мере, избегает многих слов, чтобы иметь соблазнов поменьше. То, что у некоторых нет злобы, но есть просто поверхностность, значения не имеет, ведь соблазны-то своей поверхностностью они тоже создают.

 

Материнская любовь

— Геронда, а если человек отличается и любовью и предупредительными манерами, то это значит, что у него есть душевная чистота?

— Бывает по-всякому. Часто это бывает мирской вежливостью. Да, у многих людей есть доброта, они вежливы, но это не значит, что они имеют духовное благородство, жертвенность. Добрые задатки у них есть, но речь сейчас идет не об этом. Тот, кто имеет мирскую вежливость и лицемерит, может натворить много зла. Потому что другой человек обманывается, раскрывает [перед ним] свое сердце и в конечном итоге транжирит свое благоговение на человека мирского, не знающего, что значит благоговение. Это все равно, что давать золотые лиры тем, кому знакомы одни лишь бронзовые монеты. Не следует также бесцельно тратить свое время и духовно увещевать людей, которые находят удовольствие в мирских разговорах и в эгоистичном высказывании собственных мнений.

— Геронда, а если у кого-то есть какая-то проблема, он приходит и без конца говорит о ней, причем к тому времени проблема уже в какой-то мере улажена, то как нужно поступать?

— Когда он приходит в первый раз, у него есть оправдание: он должен выговориться и имеет право отнять у тебя много времени. В этом случае ты должен его выслушать. Если не выслушаешь, то человек станет думать, что он тебе надоел или что ты его не понимаешь. Однако, если после этого он продолжает повторять все время одно и тоже, скажем ему: "Дело не в том, что я не могу тебя слушать, а в том, что тебе это не на пользу. Ты и из лета делаешь зиму. Но сейчас-то уже дела идут получше, сейчас весна. Скоро и лето наступит. А ты летом думаешь о зимних холодах и зябнешь [от собственных помыслов]". Однако иногда даже в отношениях между людьми духовными наблюдается следующее: один идет рассказать о своей боли другому, а тот не хочет его слушать, чтобы не лишиться своей радости. Он может притвориться спешащим или сменить тему беседы для того, чтобы пребывать в спокойствии. Это совершенно по-сатанински. Все равно что кто-то возле меня умирает, а я отхожу чуть подальше и распеваю песенки. А как же " плачьте с плачущими "[85]? Тем более когда речь идет о серьезных церковных вопросах. Если христианин [и тогда] не сочувствует чужой тревоге, то он не причастен [и] Телу Церкви.

— А если я не нахожу для других людей оправдания в каком-то их проступке, то это значит, что у меня есть жестокосердие?

— Не находишь оправдания другим, но находишь себе самой? Тогда пройдет совсем немного времени, и Христос не найдет оправдания для тебя. Если человек невнимателен, то его сердце может в одного мгновение стать жестким, как камень. И в одно мгновение оно может [опять] стать нежным. Стяжи материнское сердце. Знаешь, как чувствует мать: она все прощает и иногда делает вид, что каких-то шалостей не замечает. Терпи и оправдывай, снисходи к другим, чтобы и Христос снисходил к тебе.

— Геронда, а как расширяется сердце?

— Оно расширяется, когда ты все время оправдываешь непорядки, несовершенства, упущения других и смотришься в них, как в зеркало. Конечно, лукавый иногда может приносить помыслы о других, тем более когда существует какая-то действительная причина. Однако принятие или отвержение этих помыслов зависит от нас. Поставив себя на место другого человека, мы отнесемся к нему с сочувствием и оправдаем его. Кроме того, если что-то совершается не от злобы, а от легкомыслия, то это бывает понятно и отрицательной реакции [в нас] не вызывает. То, что существуют человеческие слабости, это естественно и свойственно всем людям. Злом является наличие в людях злого расположения.

— Если кто-то находится в плохом состоянии, а я в хорошем, то могу ли я оказывать на него влияние?

— А если это искуситель представляет тебе дело таким образом? С чего ты взяла, что находишься в лучшем состоянии? С того момента, как я начинаю верить, что я лучше другого, и жалеть его, мне должно жалеть уже не его, а самого себя. Даже когда [христианин] видит, что его ближний действительно не в порядке, он оправдывает его и находит для него смягчающие вину обстоятельства. Он не ищет смягчающих обстоятельств только для самого себя, он находит себя худшим других, ему больно за свою скверну. Он признает, что за все, данное ему Богом, он не воздал ничем, и говорит "Боже мой, не считайся со мной, отбрось меня в сторону. Я не сделал ничего. Помоги другому". Те, кто действительно преуспевают, не ощущают своего большого продвижения вперед, но одно лишь великое сокрушение, смирение и божественную любовь с неизреченной радостью.