Глава 2. Английская колониальная система и независимость североамериканских провинций: взгляд Т. Пейна

В апреле 1775 г. началась война между Англией и её североамериканскими колониями, результатом которой стало обретение последними независимости и возможности строить своё государство. Это противостояние имело в своей основе причины и предпосылки самого разного характера, многие обосновывали справедливость желания американских провинций отделиться от метрополии; не остался в стороне от подобных объяснений и Т. Пейн, немало времени и сил посвятивший войне Америки против Англии. Главным его вкладом была, разумеется, публицистическая деятельность, и он позднее сам признавал: «Борьба за дело Америки превратила меня в литератора»[147]. Пейн раскрывал сущность английской колониальной политики в отношении её американских провинций, изучал её «в свете законов природы и здравого смысла»[148] и на основе этого отстаивал необходимость отделения колоний. В данной главе мы рассмотрим, во-первых, понимание Пейном влияния английского колониализма на развитие Америки, во-вторых, то, как просветитель отстаивает немедленное отделение провинций от Британии.

В своих произведениях Пейн подвергает последовательной и аргументированной критике ту систему управления Британией своими колониями в Северной Америке, что сложилась к 1770-м гг. Причём критика эта носит чрезвычайно негативный и уничижающий характер, не оставляя никаких сомнений в том, что чем быстрее американцы избавятся от своего хозяина в виде Англии, тем будет лучше.

Прежде всего, стоит остановиться на политической организации колоний. Ведение заморскими американскими территориями являлось прерогативой в первую очередь непосредственно короля[149], а не парламента, причём при Георге III проявлялась тенденция ужесточения давления на Америку[150], что было следствием желания Англии поправить за счёт колоний свои дела после Семилетней войны. Постепенно сокращались полномочия выборных законодательных органов – ассамблей; в то же время усиливалось влияние королевских представителей в лице назначаемых монархом генерал-губернаторов провинций, при которых формировался совет с законодательными функциями, тем самым отодвигавший в сторону колониальные ассамблеи[151]. Фактически складывалась ситуация, при которой в большинстве провинций (одиннадцати из тринадцати) вся высшая власть сосредотачивалась в руках генерал-губернаторов и других органах, сформированных при участии короны[152].

Такая конфигурация властных полномочий позволяла метрополии проводить нужную ей политику, в частности, вводить «вопиющие законы, ущемляющие их (американцев. – М.Я.) интересы во всех областях»[153]. Пожалуй, самым ярким примером произвола Британии в данной сфере может служить знаменитый гербовый закон 1764 г., предусматривавший прямой налог на собственность жителей американских провинций, причём впервые в законодательной практике Англии налог, касавшийся колоний в Америке, был парламентским[154]. Именно он всколыхнул жителей колоний, которых возмутили как сам факт появления такого закона, так и то, что он был принят в обход решения их собственных законодательных органов.

Однако гербовый закон не был единственным подобным явлением, шедшим вразрез с интересами американцев. Наряду с ним принимались другие постановления, например, законы о торговле, о промышленности, согласно которым все прерогативы и привилегии сбыта товаров на американском рынке принадлежали английским торговцам и промышленникам[155]; на основании этого Пейн и заявлял, что Англия монополизировала торговлю своих североамериканских колоний[156]. В сфере сельского хозяйства можно отметить закон 1763 г., запрещавший американцам переселяться на запад, за Аллеганские горы, и осваивать там новые земли[157], что наносило существенный ущерб широким слоям населения колоний.

Всё вышесказанное, то есть ситуация, сложившаяся к середине 1770-х гг., а также начавшаяся война, в итоге и толкнули Пейна на то, чтобы подробно проанализировать отношения метрополии и её колоний и выяснить, чем же, в конце концов, является Британия для Америки.

Прежде всего, Пейн напрочь отвергает любую возможность примирения американских колоний с её метрополией; правда, как он сам признаётся, до 19 апреля 1775 г., то есть до начала военных действий и битвы под Лексингтоном и Конкордом, «никто не был более горячим сторонником примирения»[158], чем он сам. Но вооружённая агрессия английских войск полностью развеяла все сомнения просветителя, превратив его в непримиримого противника британского господства над её североамериканскими колониями.

Следует отметить, что до начала войны мало кто в Америке рассчитывал на радикальное разрешение противоречий с Британией. В частности, сам Пейн упоминает, что в момент его прибытия в Америку (ноябрь 1774 г.) «народ был настроен так, что его можно было вести на верёвке и управлять с помощью дудки», американцы «твёрдо стояли за союз с Англией»[159], за перемирие, хоть и были недовольны многими действиями властей метрополии; они питали неприязнь и недоверие в первую очередь к парламенту, одновременно сохраняя веру в короля[160]. И после начала войны многие американцы не думали об окончательном отделении от Британии. Даже в Континентальном конгрессе весь 1775 г. преобладала линия примирения[161]. Однако было бы неверным утверждать, что у вождей восставших колоний не возникало мысли об окончательном отделении от метрополии; наоборот, в переписке многие патриоты (например, Б. Франклин, Т. Джефферсон и др.) неоднократно подчёркивали, что, согласно их мнению, всё закончится именно разрывом Англии и Америки. Но причину такого поворота событий они видели не в необходимости и неизбежности этого разрыва, а в неразумной политике английского короля и правительства, которым Конгресс не раз предлагал мир, но те упорно отказывались[162], намереваясь решить проблемы вооружённым путём.

Одновременно в колониях существовал другое место для выражения мнений – пресса. И именно там, а конкретно в «Пенсильванском журнале», выпускавшимся в Филадельфии, 8 октября 1775 г. была опубликована статья Пейна под названием «Серьёзная мысль». В ней впервые публично, в печати, и была высказана мысль о необходимости отделения американских колоний от Англии, в ней Пейн писал: «У меня нет никаких сомнений в том, что богу угодно наконец отделить Америку от Британии»[163]. Однако эта статья прошла почти незамеченной и не сыграла никакой значительной роли в настрое американцев. Переворот в сознании жителей колоний, как уже говорилось раньше, сыграл памфлет «Здравый смысл», вышедший в Филадельфии несколькими месяцами позднее.

Итак, Пейн твёрдо уверен, что заключение мира с Англией и возвращение в состав её колониальных владений приведёт Америку к гибели[164], упадку, состоянию, которое будет гораздо хуже того, что имело место до начала войны. Говоря о необходимости вооружённой борьбы, просветитель замечает, что она должна вестись исключительно с целью добиться окончательной победы и независимости Америки, а не «отмены лишь нескольких гнусных законов»[165], и путь у провинций лишь один – создание собственного государства.

Прежде всего, Пейн выдвигает для этого причины политического характера. Он уверен в том, что американцы так и не получили бы достаточных политических прав в рамках британской колониальной империи: верховная власть осталась бы в руках короля, и он был бы де-факто главным законодателем Америки, поскольку у него продолжало бы оставаться право вето на издаваемые в колониях законы. Разумеется, он бы активно пользовался такой благоприятной возможностью влиять на заокеанские провинции, что привело бы к изданию для них законов, устраивающих монарха, но никак не самих жителей колоний[166]. Кроме того, король обязательно учёл бы факт вооружённого сопротивления американцев, и это дало бы ему повод «держать этот континент в возможно более приниженном, жалком состоянии»[167]. В итоге в случае примирения положение Америки стало бы ещё хуже, чем до войны.

Не последнюю роль играет и внешнеполитический фактор. Доказывая вредность связи североамериканских колоний с Британией, Пейн вступает в полемику с теми, кто видит в метрополии защитника интересов провинций и обеспечение их безопасности. Просветитель категорически отвергает заверения о якобы бескорыстных мотивах покровительства со стороны Англии, утверждая, что «к этому её побуждал интерес, но не привязанность»[168]. Связь Северной Америки и Британии строилась для последней на исключительно прагматической основе – главной целью было максимальное обеспечение собственных интересов, в том числе и за счёт самих колоний. Отсюда следует и другое весьма неприятное обстоятельство: поскольку американцы являются английскими подданными, то иностранными державами, враждующими с Британией, они рассматриваются как противники, даже если сами жители колоний вовсе не заинтересованы в противостоянии с европейскими державами и желают жить с ними в мире[169], например, для того, чтобы взаимовыгодно торговать[170]. Таким образом, зависимость от Англии волей-неволей втягивала североамериканские провинции в ненужные им перипетии сложных взаимоотношений европейских стран.

Наконец, одну из главных ролей играет «довод материальной выгоды»[171], то есть экономические перспективы колоний. Пейн подвергает сомнению утверждение, согласно которому Америка процветала экономически исключительно потому, что находилась под властью Англии, которая и обеспечивала условия для достойного развития своих заокеанских провинций. В частности, подобную оценку даёт в своей речи в 1782 г. король Георг III, утверждая, что до войны при правлении Британии американцы имели «счастье и процветание»[172]. Просветитель не согласен с подобной интерпретацией; по его мнению, «истинным источником процветания Америки были исключительное трудолюбие её поселенцев и их потомков, их тяжёлый труд и упорная работа»[173]. Англия же не сыграла никакой положительной роли в развитии колоний, скорее наоборот, в последнее время всячески сдерживала их хозяйственный рост в угоду собственным интересам и интересам своей буржуазии, ярким свидетельством чего служат вышеупомянутые законы. Вдобавок к этому, торговля Америки, которой Пейн придаёт колоссальное значение, «гибнет по причине её (Америки. – М.Я.) связи с Британией»[174] в силу негативной внешнеполитической конъюнктуры по вине всё той же Британии, о чём уже шла речь.

Таким образом, мы можем видеть, что в основе аргументов Пейна в пользу независимости Америки и всей Американской революции лежат причины вполне материального характера: невозможность североамериканских колоний при соблюдении статус-кво довоенного периода развиваться в полную силу политически и экономически, поскольку метрополия, заинтересованная лишь в собственной выгоде, будет всячески тормозить это развитие.

Помимо материальных доводов Пейн приводит и другие аргументы более частного характера, показывая, что у Британии и Америки не так много общего, как кажется некоторым. Он отвергает право Англии называться матерью и родиной североамериканских колоний в том, что касается их этно-национального состава, заявляя, что «отечество Америки – это Европа, а не Англия»[175]. Действительно, было бы странным утверждать, что в тринадцати провинциях живут лишь выходцы из Британии; например, в Пенсильвании таких наберётся менее одной трети от численности всего населения. Кроме того, просветитель акцентирует тот факт, что многие американцы английского (и не только) происхождения эмигрировали из своей исторической родины отнюдь не от хорошей жизни, а в силу религиозных и прочих преследований, и в Новом свете желали получить, наконец, возможность обрести хоть немного религиозной и гражданской свободы[176].

Описывая поведение Англии в отношении её колоний в Северной Америке, Пейн не ограничивается лишь довоенными событиями, то есть различными законами, ущемляющими интересы колонистов. Начавшаяся Война за независимость дала новые аргументы в пользу необходимости как можно скорее покончить с зависимостью от Британии, не идя при этом ни на какое перемирие с ней. Любая война подразумевает жестокость, в том числе и по отношению к мирному населению; события в Америке конца XVIII в. не стали исключением. Пейн неоднократно приводит в пример человеческие жертвы, материальный ущерб, разрушения, причинённые английской армией и иностранными наёмниками американцам[177]. Вместе с тем, разоблачая жестокости англичан и желая показать их склонным к насилию народом, просветитель выходит за пределы событий в Северной Америке и обращается к колониальной политике Британии в целом. В частности, он ссылается на недавние события в Индии, а конкретно – на действия Р. Клайва[178]. Обращая внимание, что подобная политика и средства к её реализации не способствуют чести Англии, просветитель заявляет, что такими действиями британцы «поставили себя в один ряд с дикарями обеих Индий, а порой превзошли даже их»[179]. Стоит отметить, что такой оценки со стороны Пейна заслужили не только король Георг III и правительство, но и народ Англии, коль скоро он (к удивлению Пейна) поддержал военную инициативу своих властей[180].

Наконец, суммируя все приведённые аргументы, Пейн пропускает их через призму своей теории. Как мы помним, английскую монархию просветитель считает неестественной, порочной и деспотичной, как, собственно, любую другую монархию. Георг III для него – «безрассудный тиран»[181], которому полностью подчинены «продажный парламент и ослеплённый народ»[182], причём король и парламент узурпируют и попирают права колоний во многих сферах. Английское правительство, будучи верховной властью североамериканских провинций, нисколько не соответствует главной и единственной задаче, ради которой и создаётся правительство, – обеспечению мира и безопасности подчинённых территорий; это происходит уже потому, что британские войска разоряют земли колоний.

Делая упор на недостатки британской политической системы, Пейн активно использует это для агитации в пользу независимости Америки[183]. Он прямо заявляет, что считает «независимость естественным правом и потребностью Америки»[184]. В своих доказательствах он неоднократно обращается к законам природы, к примеру, утверждая, что нахождение целого континента под властью острова – просто абсурд[185] и что такое положение вещей не может длиться вечно. Другими словами, окончательный разрыв Англии и Америки – исторически предопределённая необходимость, которая рано или поздно всё равно должна была произойти, ибо противоположное не соответствует естественному ходу вещей[186]. Отстаивая независимость колоний, просветитель также указывает на ещё одну немаловажную деталь, а именно на волю народа, согласно которой североамериканские провинции должны избавиться от владычества Британии[187].

Подводя итог, можно согласиться с А.А. Кисловой, утверждавшей, что «Пейну удалось показать <…> как естественноправовые, так и экономические причины революции в Америке»[188]. Анализируя отношения и связь между английской метрополией и американскими колониями, просветитель показывает, что Британия всячески ущемляет подчинённые провинции политически, экономически, а с началом войны добавляется и непосредственный материальный ущерб территориям, на которых присутствуют английские войска. Неудивительно, что в свете всех данных обстоятельств американцы решают бороться за независимость и строить собственное государство, и на то есть их естественное право. Пейн же со своей стороны побуждает их смотреть на ситуацию с позиций разума и здравого смысла, стремясь повернуть ход их мыслей в нужное русло.